Осенью 1943 года в Ставке зрели грандиозные планы разгрома крымской группировки немецких войск. На Перескопском перешейке и южнее Сиваша уверенно держал оборону 4-й Украинский фронт. А в это время Верховное командование подтягивало к Крыму свежие силы. Решительный удар по врагу готовился со стороны керченского плацдарма – именно сюда стекались дивизии Отдельной Приморской Армии.
Немецкое военное руководство, озабоченное донесениями своей разведки, оценивало обстановку в Крыму как неблагоприятную. Войска гитлеровцев оказалось полностью изолированными с суши, снабжение и связь с ними осуществлялись исключительно морским путем. Это вынудило немцев “поставить под ружье” весь свой наличный гражданский флот: в район Черного моря в спешном порядке стягивались новенькие 1300-тонные немецкие транспорты типа “КТ”, вспомогательные суда, отозванные с Дуная, а тагже многочисленные военные трофеи. Чувствовалось, что Германия дорожит каждый грузовым судном, – немцы не поленились поднять со дна моря несколько крупных потопленных транспортов, отремонтировать их и снова ввести в строй.
Транспортные суда работали в жестком графике: перебрасывали пополнение и боевую технику в Крым и тут же уходили назад. Охранение конвоев было мощным. Фашистские транспорты шли в плотном окружении эскадренных миноносцев, сторожевиков, быстроходных тральщиков, катер-охотников и даже специальных самоходных барж. Но дойти до пункта назначения им удавалось далеко не всегда. Серьезной преградой на пути конвоев стали советские подлодки. Серьезной преградой на пути конвоев стали советские подлотки. Соединения подлодок на Черном море были не столь многочисленны, как, скажем, североморская подводная флотилия. Но немцем казалось, что в каждом квадрате моря их поджидает враг. Слишком часто достигали цели торпедные залпы черноморских субмарин – каждый второй вышедший в рейс немецкий транспорт отправлялся на дно, такая же судьба постигла примерно треть кораблей охранения конвоев. Первоочередная задача Черноморского флота – заблокировать немецкие морские коммуникации между портами Румынии, Болгарии и Крыма – была решена…
На румынскую Констанцу опускались сумерки. “Малютка” “М-111” под командованием капитана 3 ранга Я.К.Иосселиани медленно разворачивалась, собираясь покинуть маленькую, скрытую за мысом бухточку, в которой, как паказала предварительная разведка, не было ни единого вражеского судна. Неожиданно на горизонте замаячили два немецких катера-охотника, о чем тут же доложил командиру “М-111” гидроакустик И.Бордок. Оставляя за собой пенистые буруны, они неслись прямо на лодку. Очевидно, немцы обнаружили “малютку” с береговых постов и решили преследовать ее. Погрузившись на глубину, “М-111” начала маневрировать. Но стоит ли покидать район? Этот вопрос не давал покоя Иосселиани. Если немцы сосредоточили здесь противолодочные средства, значит, им есть что охранять от нападения субмарин. А потому командир “малютки” предпочел остаться в бухте.
Теперь “М-111” предстояла нелегкая задача – стать невидимой для противника, который все это время удерживал устойчивый гидроакустический контакт с лодкой. Сделать это можно было лишь одним способом – терпеливо ждать, пока катера начнут сбрасывать на “малютку” серии глубинных бомб, одну за другой. Тогда (авось пронесет!) взрывы бомб на считанные минуты заглушат шум винтов подводного корабля, и у Иосселиани появится какое-то время для совершения спасительного маневра.
Вышло не совсем так, как задумывалось. “Малютка”, потерянная немецкими акустиками, легла на грунт с довольно тяжелыми повреждениями. Чтобы не упустить вражеский конвой, ремонтировались очень быстро. Наконец работа закончена и почти сразу же – такой долгожданный для Иосселиани доклад акустика:”Справа по корме шумы винтов больших кораблей! Расстояние более сорока кабельтовых”. По приказу командира “М-111” немедленно начала всплытие. Но боевой пыл вскоре пришлось поумерить. До поверхности воды оставалось несколько метров, когда стали слышны странные звуки – будто барабанные палочки выстукивали дробь по корпусу подводного корабля. Нагрузка на двигатели резко возрасла, похоже, что-то мешало вращению винтов. Отключив электромоторы, подводная лодка снова пошла ко дну.
Глубина, на которой пришлось работать водолазам Терлецкому и Фомагину, была почти предельной. Задача усложнялась тем, что Иосселиани поставил экипажу очень жесткие сроки: ровно через час “М-111” должна быть полностью подготовлена к атаке, иначе, построившись в походный порядок, конвой выйдет из залива и тогда атаковать его будет невозможно. Шло время. То и дело немецкие катера-охотники проносились чуть ли не над самой лодкой, а от водолазов по-прежнему не было никаких известий.
Когда винты наконец удалось освободить от намотавшихся на них тросов, в резерве у Иосселиани оказалось не более двух десятков минут. Все предыдущие неудачи остались позади. Теперь “малютке” явно везло. Всплыв на поверхность, она оказалась неподалеку от вражеского транспорта, самого большого в конвое. Атака заняла лишь несколько секунд. Сраженный первыми же торпедами транспорт в буквальном смысле слова переломился пополам. Не дожидаясь очевидного финала, Иосселиани объявил срочное погружение.
После одержанной победы лодку ничто не удерживало в бухте. Всю ночь, постоянно меняя курс, субмарина пыталась уйти от преследования охотников. Получалось это с переменным успехом: иногда “малютке” удавалось заметно оторваться от немецких катеров, но куда чаще сброшенные преследователями глубинные бомбы рвались в каком-то кабельтове от нее. Иосселиани взял немцев измором: к восьми утра безуспешная охота за “М-111″ наконец закончилась.
Ярослав Иосселиани 1912г. рождения – выходец из Верхней Сванетии, родины самой вольной из всех кавказских народностей, которая, по утверждению историков, никому не подчинялась даже в феодальные времена. Еще мальчиком Ярослав решил убежать из маленького горного селения Лахири, где было всего двадцать два двора. Правильнее сказать, двадцать две крепости. Столетиями Лахири только и делало, что оборонялось от непрошеных гостей. А потому в наследство каждая местная семья получала не дом – настоящий замок с монументальной башней и окнами-бойницами.
Школу жизни Ярослав Иосселиани проходил в Гаграх, в детском доме. Здесь же, в интернате, он сказал первое слово по-русски, получил среднее образование. Затем были годы учебы в Сухумском педагогическом институте. В 1934г. комсомольская путевка привела Иосселиани в Военно-морское училище им. М.В.Фрунзе. Осваивать морское искусство пришлось на севере России, в Ленинграде. Разве думал когда-нибудь молодой сван, что жизнь забросит его так далеко от родных гор?
На четвертый день войны Иосселиани, недавний выпускниу Высших специальных курсов подводного плавания, отправился в свой первый боевой поход помощником командира одной из подводных лодок Черноморского флота. Субмарина вернулась назад, не выполнив задания. Виноват в этом был только командир. Остерегаясь мелководья, он не разрешил подводить лодку близко к берегу, где наверняка скрывались немецкие корабли. Иосселиани, чуждый всякой боязни, остро переживал неудачу. Для себя он решил раз и навсегда:”Если сам стану командиром, сделаю все для того, чтобы труд личного состава корабля не пропал из-за моих нерешительных действий”.
Первую свою лодку “М-111” капитан 3 ранга Ярослав Иосселиани получил в 1942-м. Поначалу друзья сомневались, стоит ли поздравлять новоиспеченного командира с этим назначением – “малютка” “М-111” была на плохом счету. За глаза лодку называли нерадивой. И было за что: ни единой одержанной победы с начала войны!
С приходом Иосселиани “М-111” просто обязана была начать “показывать результаты”, слишком уж напряженная обстановка сложилась на фронтах. Именно в эти дни разворачивались основные бои за Кавказ. Гитлеровский план наступления “Эдельвейс” предусматривал окружение и разгром советских войск между нижним течением Дона и Кубанью. Для того, чтобы воплотить план фюрера в жизнь, немецкие генералы делали все возможное. На рубеже нижнего течения Дона соотношение сил складывалось явно в пользу немцев: по численности пехоты они имели преимущество почти в полтора раза, по танкам – более чем в 9 раз, по истребителям и штурмовикам – почти в 8 раз. Следующий удар, согласно плану “Эдельвейс”, планировалось нанести вдоль Черноморского побережья на Батуми. Неудивительно, что летом и осенью 1942г. фашисты перебросили на Черное море великое множество торпедных катеров, катеров-тральщиков, больших самоходных артиллерийских барж типа “F” и малых судов самых различных типов.
Молодому командиру Иосселиани приходилось выходить на задания в самые различные районы Черного моря. В ноябре 1942г. “М-111” приняла участие в боях за Кавказ. Трое суток шла лодка до боевой позиции, зато первый же день поиска противника увенчался успехом. После обеда вахтенный обнаружил буксир с семисоттонной баржей, шедший под защитой трех катеров. Для атаки все складывалось как нельзя лучше. Лодка подходила все ближе и ближе к конвою, оставаясь невидимой для кораблей охранения. Но Иосселиани слишком увлекся сближением с надводной целью. Он уже успел скомандовать “Аппараты – пли!”, когда его вдруг осенило: лодка не успеет до взрыва торпеды отойти на безопасное расстояние! Спасло чудо.
Выпущенная торпеда с огромной силой ударила о борт баржи, пробив в нем дыру. Но взрыва не последовало: очевидно, из-за малого расстояния до цели не сработал дистанционный взрыватель. Командир, не теряя времени, развернул лодку, которая тут же легла на курс отхода. А в это время корма баржи начала медленно уходить под воду. Немцы засуетились, не понимая, почему их баржа тонет. Меньше чем за час она полностью скрылась под водой.
Следующую жертву Иосселиани решил поджидать, не покидая прежней позиции. Конечно же, можно было выпустить вторую торпеду по одному из катеров потерявшего свой транспорт конвоя. Но командир “М-111” не стал этого делать – решил поохотиться на более крупного “зверя”. Им стало немецкое судно водоизмещением около шести тысяч тонн. Пара торпед с “малютки” повредила транспорт, который тотчас заметно накренился и шел малым ходом. Иосселиани бросился вдогонку, но предпринять ничего не успел. Наперерез лодке выскочили два немецких катера-охотника. Преследование пришлось прекратить.
Помогая держать оборону армейским корпусам, “М-111” и другие лодки черноморских соединений контролировали огромный район: от Босфора вдоль запдного побережья Черного моря до Констанцы протяженностью свыше 200 миль, от Констанцы до Одессы – 180 миль, от Одессы до Анапы – 335 миль. Подводникам приходилось действовать в сложных условиях малых глубин. Сильно досаждала вражеская авиация, не отставали от нее и силы противолодочной обороны фашистов. Вопреки всему за 1942 год черноморским субмаринам удалось потопить 16 вражеских транспортов, три десантные баржи и буксир. В то время у всех на устах были подвиги отважного подводника капитана-лейтенанта М.В.Грешилова, командира “М-35”, которая сумела отправить на дно нефтяной танкер “Прогресс” тоннажем 6875брт. Иосселиани лично знал Грешилова и восхищался бесстрашным командиром “М-35”. Не один раз “малютке” “М-111” приходилось занимать боевую позицию бок о бок с грешиловской “гвардейской”. Так было и в феврале 1943г., когда “М-111″ отправилась в свой очередной поход.
Наступило утро, когда по переговорной трубе понеслись слова вахтенного офицера:”Командира корабля прошу в боевую рубку”. Экапаж гадал: неужели обнаружен противник, или вахтенный просто решил пообщаться с командиром? Но повод оказался весьма серьезным. Встречным курсом вблизи берега шел немецкий конвой – два крупных транспорта, пара самоходных барж, шесть катеров охранения. “М-111” уже изготовилась к атаке, но вдруг один из катеров-охотникоа быстро направился в сторону лодки. Сохранять спокойствие, когда лодку, казалось, уже запеленговал вражеский корабль, мог только Иосселиани, знакомый со всеми тонкостями маневрирования. Командир заметил, что за все время движения пеленг катера не менялся. Значит, катер просто шел наугад, не пытаясь никого атаковать, поскольку у корабля, выходящего на боевую позицию, пеленг должен идти слегка в нос. Невозмутимость Иосселиани передалась экипажу. В отсеках полная тишина, никаких разговоров, механизмы приостановлены. Так и есть, шум винтов охотника, прошедшего прямо над лодкой, стал удаляться. Лодка всплыла на перископную глубину в самой середине конвоя. После точного торпедного залпа “М-111” начала быстро уходить в открытое море.
Обычно о результатах атаки подводники узнавали, уже вернувшись в базу (о них, как правило, докладывало морская авиация). Немногие из командиров субмарин обладали таким упорством, как Иосселиани. После традиционного многочасового “кросса”, во время которого по пятам “М-111” следовала пара немецких катеров, и заделывала пробоин в корпусе корабля Иосселиани хватило отваги вернуться на место недавней битвы.
Зачем? Только для того, чтобы убедиться: атака была успешной. Торпедированный транспорт лежал у самого берега на мели. Кормовая его часть полностью скрылась под водой, а может быть, и вовсе была оторвана торпедой. Второго транспорта конвоя нигде не было видно, будто испарился. “Очевидно, стал добычей соседа – Грешилова”, – мелькнуло в голове у Иосселиани.
Только за одиннадцать месяцев 1943 года подводная лодка “М-111” под командованием Ярослава Иосселиани совершила 11 боевых походов, торпедировала 12 судов, потопила два транспорта и лихтер общим водоизмещением около 14 тысяч тонн.
Утром 7 октября 1944г. началась операция по освобождению советского Заполярья. В этот день перешли в наступление войска Карельского фронта. Через неделю штурмом был взят г.Петсамо, которым особенно дорожили. Незадолго до этих событий Иосселиани принял поистине бесценный подарок от своих земляков-горцев из Сванетии – новую подлодку “В-4” самой современной конструкции, приобретенную в Англии на их средства.
Бывшему экипажу “малютки” в полном составе, включая командира, предстояло отправиться на новое место службы – в базу Северного флота, где подводников уже ждала новая субмарина. Добирались по железной дороге. На пути между Туапсе и Армавиром поезд остановился у моста, снесенного разливом реки.
Ремонт моста Иосселиани воспринял как боевую задачу. Пришлось временно переквалифицироваться. А когда мост был восстановлен, железнодорожники не остались в долгу, наградив большую часть моряков и самого Иосселиани почетными значками “Отличник-строитель”. Но по прибытии на место Ярослава Константиновича ожидала куда большая награда. Вдогонку ему летела телеграмма: бывшему командиру “М-111” присвоено звание Героя Советского Союза.
Перед первым боевым походом на “Советской Сванетии” (так решили назвать субмарину) побывал контр-адмирал Колышкин, пользовавшийся особым почетом у североморцев. Колышкин лично обошел все отсеки, побеседовал с матросами и старшинами – в общем, проверил боевую готовность корабля. Интерес адмирала к лодке Иосселини был неслучаен: на следующий день “Сванетии” предстояло отправиться к мысу Нордкин, самой северной оконечности европейского континента, где пересекались десятки морских коммуникаций противника. Кроме того, в глазах Колышкина Иосселиани был почти новичком. Оно и понятно: командиру “В-4” предстояло выйти в северные воды впервые, а война на североморских коммуникациях, как известно, имеет свою специфику…
Первый день маневрирования у крутых скал Нордкина не дал результатов. Вражеские суда старались проходить внутри фьордов, в шхерных районах, в узкостях, делавших их недосягаемыми для советских подлодок. Не было видно признаков жизни и на суше. Побережье словно вымерло.
В ночь на 18 октября 1944г. “Советская Сванетия” всплыла в надводное положение. Казалось, так обнаружить противника будет гораздо легче. Но на этот раз Иосселиани ошибся. Видимость не превышала полутора десятков кабельтовых, а порою была и меньшей. Оставалось недеяться на корабельного “слухача” Ивана Бордока – настоящего гения гидроакустики (его многочисленные популярностью у конструкторов подлодок). На Бордока рассчитывали не зря. Около четырех утра с центрального поста последовал доклад:”По пеленгу двадцать семь слышу шум винтов большого судна”.
Через полчаса танкер приблизился на расстояние около 5 кабельтовых. Теперь экипаж субмарины мог действовать наверняка. Но ни первая, ни вторая пара выпущенных лодкой торпед не попала в цель. Очевидно, скорость вражеского судна отличалась от предполагаемой. Боезапас был почти израсходован, время для выхода на боевой курс упущено. Если танкер не сбавит ход, думал Иосселиани, атаке не суждено повториться. И все-таки “Сванетия” продолжала преследование (а вдруг повезет?). Неожиданно танкер замедлил движение, явно собираясь поворачивать в сторону берега. За считанные минуты дистанция между танкером и лодкой сократилась пости вдвое – до трех кабельтовых. Но этот раз по танкеру били без промаха. “Сванетия” уже легла на курс отхода, когда позади прогремел сильный взрыв и в небо взвился стометровый огненный столб.
История появления одинокого фашистского танкера неподалеку от Нордкина была такова. После освобождения Петсамо наступательный шквал советских войск стремительно катился по направлению к Киркенесу. В эти дни один за другими из Киркенеса и близлежащих морских баз выходили в море, от греха подальше, немецкие конвои. Один из них, покинувший Киркенес 16 октября, был неоднократно атакован советской авиацией. Истребителям и штурмовикам “Ил-2” удалось нарушить походный орден конвоя. А в районе мыса Кибергнес на немецкие суда вновь напали штурмовики и торпедоносцы, сумевшие уничтожить два транспорта, тральщик и пару сторожевых кораблей. Транкер, потопленных Иосселиани, был одним из оставшихся без охранения “осколков” разбитого конвоя.
“Жаль, ничего не успел сфотографировать!” – сокрушался один из членов экипажа лодки, по совместительству военный фотокорреспондент. Удобного случая пришлось ждать недолго. Тем же вечером радист “Сванетии” принял радиограмму, в которой недвусмысленно сообщалось: из
Бьер-фьорда вышел крупный конвой, готовьтесь встречать.
Ранним утром неподалеку от лодки прошел немецкий эсминец – головной корабль охранения конвоя.
С командирского мостика Иосселиани удалось рассмотреть шедший впереди крупный пассажирский транспорт водоизмещение около 12 тысяч тонн. Он и стал первой жертвой “Сванетии” в тот памятный день. Зарево от взрывов, разнесших вдребезги еще один транспорт, было таким ярким, что на подводной лодке капитан Каланина, которая несла боевое дежурство более чем в 20 милях от мыса Нордкин, была отдана команда “Срочное погружение” – слишком велик был риск оказаться замеченными береговыми постами противника.
Но “Сванетия” не смогла отделаться одним лишь погружением. В погоню за ней одновременно устремились не меньше пяти кораблей охранения конвоя. В коротком промежутке между сериями глубинных бомб Иосселиани успел спросить у оказавшегося рядом фотографа: “Ну что, Паша, будут снимки? Уж больно хороши были взрывы”. Матрос только рукой махнул:”Не ожидал я таких сильных, товарищ командир. Уронил аппарат за борт, сам не знаю, как вышло”.
Получив шифрограмму от Иосселиани об одержанных победах, командующий Северным флотом вице-адмирал Головко написал на бланке: “Встретить по достоинству!” Именно так и встетили – троекратным салютом и парадом подводных лодок дивизиона. От множества стоявших на пирсе людей у флагштурмана Семенова зарябило в глазах и он обернулся к командиру:”Не лучше ли, Ярослав, нам в другую губу завернуть? Больно уж здесь народу много”.
Операция у мыса Нордкин, по завершении которой на боевом счету “Сванетии” оказалось три потопленных вражеских судна, стала последним военным походом командира Иосселиани. За четыре года Великой Отечественной его подводные корабли уничтожили 16 боевых единиц противника.
После победы Герой Советского Союза Ярослав Константинович Иосселиани жил и работал в Тбилиси. В 1966 году он вышел в запас в звании капитана 1 ранга. Умер Иосселиани в 1978 году.
