Ждали возвращения с учений в Средиземном море Гвардейского ракетного крейсера «Москва». Автобус с семьями моряков ещё не подошел и, нас на причале было немного: представители командования флота, несколько ветеранов, да небольшая группа корреспондентов местных и центральных СМИ. Даже не могу объяснить, почему я обратил внимание именно на этого немолодого капитана первого ранга в морской форме советского образца. Возможно потому, что чувствовалась в этом человеке внутренняя сила, достоинство и… ностальгия.
Рецепт командирского счастья
Прежде чем обратиться со своими вопросами к незнакомому человеку я всегда по каким–то мельчайшим признакам пытаюсь спрогнозировать, какое отношение он мог иметь к интересующему меня событию, кто он, каков его жизненный опыт и путь. Так вот здесь я был абсолютно уверен, что передо мной старый морской «волк», скорее всего бывший командир корабля (возможно «Москвы»?).
С вопросом, какое отношение он имеет к крейсеру «Москва», я и обратился в Ю.Л. Кручинину. «Был «крестным отцом» крейсера, – пошутил он и продолжил, – именно я, как командир гвардейского БПК «Красный Кавказ», после того он был выведен из состава флота передавал гвардейский флаг на ракетный крейсер «Москва», который стал очередным наследником гвардейского звания, завоёванного советским крейсером «Красный Кавказ» в годы Великой Отечественной Войны».
Разговорились. Много хороших слов было сказано ветераном в адрес командира ГРК «Москва» гвардии капитана 1 ранга Сергея Тронева. Чувствовалось, что тема роли командира боевого корабля и сейчас волновала Ю. Кручинина, он неоднократно возвращался к ней под разными ракурсами: ответственность и слово командира; умение принять самостоятельное решение, взаимоотношения с офицерами, старшинами и матросами, вышестоящим командованием. Чувствуется, что эти мысли возникали в реальных ситуациях корабельной службы и осмысливались во время долгих часов проведенных на ходовом мостике.
В заключение, как бы подводя итог всему сказанному, он процитировал слова Леонида Соболева (вернее его героя из «Зелёного луча»): «… командир – душа и воля корабля, его мужество и спасение, его мысль и его совесть».
Надо сказать, что Юрий Леонидович имеет полное право на категорические суждения (хотя он их и избегает): служил на тральщике Северного флота, в 1959 году на СКР-75 совершил переход Северным морским путём на ТОФ. Прошел путь от командира группы до командира сторожевого корабля. После окончания Военно-морской академии назначен командиром гвардейского БПК «Красный Кавказ» на Черноморский флот. Неоднократно нес боевую службу в Средиземном море, в 1973 году в период военных действий на Ближнем Востоке охранял гражданские суда на переходе в порты Сирии, награждён орденом Красного знамени.
Сам ветеран так описывает в своей весьма интересной и искренней книге «Командую кораблём» итоги своего командирского опыта: «Мое командирское счастье не покидало меня в течение 6 лет командования кораблями. Я ни разу не поставил корабли в аварийную ситуацию. И самое главное в моей командирской судьбе – я не потерял ни одного матроса, старшину, офицера. Ни одна мать не обвинит, не упрекнет меня в потере сына. Я могу честно и прямо смотреть им в глаза.
Возможно, это командирская удача, но я думаю, что она подкреплялась жесткой требовательностью к экипажу, особенно в вопросах беспрекословного выполнения корабельных правил, мер безопасности, нетерпимостью к разгильдяйству, разболтанности, неисполнительности. Ни одного случая так называемой «годковщины», даже в самых незначительных случаях ее проявления, не было на корабле. Этот вопрос я лично и постоянно держал под контролем. Мне было небезразлично, как и чем питается личный состав. На «Красном Кавказе» был лучший на соединении камбуз, а кок-инструктор мичман А.К. Красов – лучшим коком. Я всегда выполнял то, что обещал. И обещал то, что мог выполнить».
Как видим, рецепт прост, сложность заключается том, чтобы неукоснительно соблюдать все эти правила из года в год каждый день, час и сделать их частью своего «я». Но гвардии капитан 1 ранга скромничает, были моменты, когда необходимо было проявить смелость, волю, выдержку, умение быстро принять единственно правильное решение.
«Красный Кавказ», Средиземка, 1973 год
То, что происходило на Ближнем Востоке в начале октября 1973 года, могло привести человечество к полномасштабной войне. Юрий Кручинин, который командовал «Красным Кавказом» (это была его третья боевая служба) находился в Средиземном море.
6 октября, во второй половине дня, с КП 5-й Оперативной эскадры поступил сигнал о переводе кораблей боевой службы в полную боевую готовность. Приказ был доведен до личного состава. Началась работа по окончательному снаряжению артиллерийского боеприпаса. Окончательно готовились и глубинные бомбы, в которые тоже ввинчивались взрыватели, а также торпеды. Для офицеров было подготовлено личное оружие – пистолеты ПМ. Усилили вахту ПДСС.
В этот день Сирия и Египет начали боевые действия против Израиля. Внезапно с двух направлений со стороны Синайского полуострова в Египте и Голанских высот в Сирии войска этих стран вторглись на оккупированные в 1967 году Израилем территории, стремясь взять реванш за поражение в прошлой военной компании.
После объявления боевых действий Израиль официально объявил восточную часть Средиземного моря (на восток от 33-го меридиана) зоной боевых действий, тем самым сняв с себя ответственность за безопасность любых находящихся в этом районе кораблей и судов. Через несколько дней, подтвердив серьёзность намерений, израильские катера нанесли ракетный удар по рейду порта Тартус. Был затоплен советский транспорт «Илья Мечников», а также повреждены – японский и греческий, один из которых перевозил пакеты пнд для госпиталей.
Сразу же с началом боевых действий в восточную часть Средиземного моря выдвинулись две ударные группы американского флота во главе с авианосцами «Рузвельт» и «Кеннеди», затем 62-е оперативное соединение с ударным авианосцем «Индепенденс» и кораблями охранения, а также два десантных отряда, возглавляемые вертолетоносцами «Иводзима» и «Гвадалканал».
Советское командование также усилило состав эскадры, в результате на 31 октября 1973 года в её состав входили: 43 боевых корабля, 21 подводная лодка, 18 вспомогательных судов, 5 разведывательных кораблей, 3 танкера ММФ. Всего – 90 единиц. Из наших сил были сформированы 8 ударных групп.
В ночь с 8 на 9 октября командир получил боевое распоряжение начальника ГШ ВМФ. Кратко задача была сформулирована так: «Дата, время, место встретить советский транспорт «Академик Зелинский», вступить в управление, обеспечить оперативное прикрытие по маршруту: пролив Карпатос – порт Латакия, организовать все виды обороны на переходе. Оружие по морским и воздушным целям применять на самооборону (ответный огонь), подводные лодки атаковать с обнаружением. Это уже была реальная боевая обстановка…
«Ночью я собрал офицеров, довел до них боевое распоряжение, свое видение предстоящих действий, дал указание командирам боевых частей на подготовку.
Подготовил решение, в нём указал основную угрозу при выполнении задачи. Она исходила от израильских катеров типа «Саар-1» с крылатыми ракетами «Габриэль», которые могли действовать в районе портов Латакия и Тартус. Угроза от атак подводных лодок была незначительная. Авиация израильтян могла противодействовать на подходе к порту Тартус… Решение мое было утверждено», – вспоминает Юрий Леонидович.
Позвольте ещё раз процитировать упомянутую книгу Ю. Кручинина: «Утром по «Большому сбору» был построен весь экипаж «Красного Кавказа». Я выступил перед строем. Смысл моего выступления заключался в следующем: идет полномасштабная война между АРЕ и Израилем. В восточной части Средиземного моря сосредоточен 6-й американский флот в составе пяти ударных группировок. Наши корабельные ударные группы следят за каждой из них, в готовности нанести удар. Обстановка крайне напряженная, боевые действия могут начаться в любой момент.
Советский Союз, выполняя союзнический договор, оказывает военную помощь АРЕ. Поставка грузов и техники производится транспортами и судами ММФ. Нам поставлена боевая задача по охране транспортов, маршрут которых в порты Латакия и Тартус проходит через район боевых действий. При конвоировании транспортов мы можем подвергнуться атакам ракетных катеров, авиации и подводных лодок. В особо опасных районах и на подходах к портам наши зенитные и противолодочные средства будут в готовности к немедленному открытию огня.
С этой минуты начинают действовать законы военного времени, к трусам, нарушителям и предателям будут применяться самые строгие меры, вплоть до расстрела. Я выразил уверенность, что экипаж не уронит звания и традиций гвардейцев военных лет.
Моя эмоциональная речь была выслушана с большим вниманием. Я прошел вдоль строя, стремясь посмотреть в глаза каждому. Матросы и старшины стояли спокойно, никто из них не отвел взгляд. Они были уверены в своем командире, я был уверен в каждом из них.
Могу отметить тот факт, что за все пребывание в зоне опасного конфликта на корабле не было ни одного случая нарушения воинской дисциплины».
11 октября 1973 года «Красный Кавказ» встретил транспорт на выходе из пролива Карпатос. Командир вышел с ним на связь по УКВ, поставил задачу, уточнил и назначил скорость на переход, курс следования. На корабле была объявлена боевая готовность № 1, ночь тихая, темная, на море – небольшая зыбь. Около 2 часов ночи сигнальщики, затем и все, кто находился на ходовом мостике, увидели вспышки на берегу в районе порта Латакия, затем зарево от пожаров, стали слышны слабые звуки разрывов. По-видимому, на подходе к порту шел бой.
Через некоторое время последовал доклад из БИПа: «Малоразмерная цель, пеленг – …, дистанция – …» Через несколько секунд: «Цель скрылась». Прошло 20-30 секунд, и снова доклад о малоразмерной цели. И опять: «Цель скрылась!».
Ю.Кручинин предположил, что это подводная лодка под перископом выходит в атаку, и принял решение, разворотом корабля влево прикрыть транспорт своим бортом и одновременно атаковать подводную лодку всем имеющимся на борту противолодочным оружием. «Даю команды на маневр, увеличиваю ход и командую: Атака подводной лодки … Все действия происходят в считанные секунды», – рассказывает он.
Но акустики лодку не обнаружили. Начало светать. Сигнальщик доложил о всплесках впереди по курсу в 20 кабельтовых. Очевидно, береговая артиллерия перенесла огонь на группу наших кораблей, приняв ее за врага. Надо было выходить из территориальных вод и зоны обстрела.
«К 6 часам утра рассвело, мы вышли на траверз порта Латакия. Я пропускаю транспорт вперед и наблюдаю, как транспорт входит на внутренний рейд Латакии.
Докладываю на ЦКП ВМФ о выполнении задачи. Через несколько минут оперативный дежурный ЦКП ВМФ передал по БПЧ ЗАС радиограмму примерно такого содержания: «Главком ВМФ объявляет благодарность командиру и всему экипажу БПК «Красный Кавказ» за отличное выполнение боевой задачи и ставит в пример всему ВМФ». Я ответил короткой радиограммой: «Прошу передать Главнокомандующему: служим Советскому Союзу!», – с блеском в глазах рассказывает моряк.
В ночь с 14 на 15 октября при конвоировании третьего транспорта в порт Тартус за 3-4 часа до подхода, РЛС «Красного Кавказа» обнаружила группу малоразмерных целей на дистанции более 200 кабельтовых (в это время установилась сверхдальняя РЛС наблюдаемость). Группа из 4 целей следовала в кильватерном строю курсом «норд» навстречу нам. На 190 кбт группа перестроилась в строй фронта, продолжая идти на сближение. Стало очевидно, что это были катера противника.
«По боевой трансляции объявил: «Обнаружены ракетные катера противника!». Объявлена боевая тревога. Даю приказания: командиру БЧ-2: «Произвести целераспределение ракетным и артиллерийским комплексам. Готовность к открытию огня – немедленная»; командиру БЧ-4: «Передать на ЦКП: Обнаружил катера противника. Пеленг… Дальность… Продолжаю следовать в порт Тартус». Капитану транспорта передал: «Обнаружил ракетные катера. Если вступлю в бой, уходи в Латакию». Продолжаем идти прежним курсом и скоростью.
Дистанция сокращается, нервы на пределе. Командир БЧ-2 дал целеуказание на стрельбовые станции «Турель» и «Ятаган». Дистанция сокращается: 170, 160, 150, 140… Если катера будут атаковать, то с дистанции 90-100 кбт. На дистанции 125 наблюдаем поворот целей на обратный курс… По боевой трансляции я объявил благодарность экипажу за четкие действия в боевой обстановке», – вновь переживает те «горячие» минуты ветеран.
Какие задачи преследовали эти катера? Возможно, они имели приказ нанести повторный удар по порту Латакия? А «Красный Кавказ» своим присутствием сорвали этот план? Возможно, хотели продемонстрировать решительные действия и тем самым заставить нас отказаться от проводки судов в сирийские порты?
Героями не становятся спонтанно. Путь к подвигу, к готовности выполнить боевую задачу любой ценой не короткий, в него укладывается воспитание чувства любви к своему городу, своим близким, своей Родине, упорная боевая учёба и понимание того, «что если не я, то кто?». И вот когда это всё в тебе есть, то тогда ты закроешь подчинённого своим телом от осколков гранаты или транспорт своим корпусом от вражеской торпеды. Экипаж «Красного Кавказа» своей службой показал, что он готов! И в этом, на мой взгляд, главная заслуга его командира.
Гвардейцами не рождаются, ими, как известно, становятся. Но разговаривая с командиром гвардейского БПК «Красный Кавказ» капитаном 1 ранга Ю.Л. Кручининым, я отчетливо понял ещё одно: настоящие гвардейцы не перестают ими быть, даже если родной корабль прекратил свою жизнь в металле.
Видимо поэтому старый моряк приходит на причал, задолго до прихода «Москвы» и молча, смотрит в море, думая о чём-то своём. Может быть, ему вспоминается атака чужих ракетных катеров или слышится «пение» движков своего корабля – лучшая музыка для командира, или вспоминает он зарождающийся рассвет, в котором с мостика корабля угадываются силуэты родного Севастополя, где после долгой разлуки его ждут жена и сын?
Владимир НЕСМЕЯНОВ, «Флаг Родины»
