Войска НКВД СССР, включая пограничные войска, войска по охране ж/д сооружений и особо важных предприятий, оперативные и конвойные войска, подчинялись наркому внутренних дел Лаврентию Павловичу Берии. Без тяжелого вооружения, но сильные жёсткой дисциплиной и особыми традициями, бойцы в зелёных и васильковых фуражках бились за каждую пядь советской земли и стояли насмерть, ни разу не отступив без приказа и не капитулировав перед врагом. В ходе войны эти элитные части нередко играли роль последнего резерва командования, закрывая собой опасные участки фронта.
Маршал Советского Союза А.М. Василевский писал: «…Там, где сражались пограничные части, можно было надеяться на успешные действия. Так было в битве за Москву, при обороне Киева, Одессы, Севастополя, Новороссийска, Керчи. Невиданную стойкость и мужество проявили пограничники в боях за Ленинград. Поистине коллективным подвигом можно назвать боевые действия 10-й дивизии НКВД в Сталинградской битве. Пограничные войска внесли достойный вклад в победу над врагом».
В целях подготовки к отражению агрессии фашистской Германии, Л.П. Берия повысил плотность охраны западного участка государственной границы от Баренцева до Черного моря. Этот участок охранялся 8 пограничными округами, включающими 49 пограничных отрядов и 7 отрядов пограничных судов общей численностью до 100 тыс. человек. Непосредственную охрану границы осуществляли пограничные заставы – основное подразделение пограничных войск. Заставы входили в состав пограничных комендатур, а последние – в состав погранотрядов. По штату одна застава насчитывала от 42 до 64 человек и охраняла участок границы 6-8 км.
Охрана границы на участке заставы осуществлялась пограничными нарядами. Боевая задача каждому пограничному наряду ставилась начальником заставы. В светлое время суток граница охранялась путем визуального наблюдения с одной – двух наблюдательных вышек. Ночью и в тумане от заставы высылались пешие дозоры в составе 3–5 пограничников со служебной собакой. Для оказания помощи пограничным нарядам на заставе создавалась тревожная группа, находящаяся в полной боевой готовности, состав которой менялся через три часа. Военный городок каждой пограничной заставы круглосуточно охранялся часовыми.
К моменту вражеского нападения на государственной границе находились только пограничные заставы и за ними в 3–5 километрах – отдельные стрелковые роты и стрелковые батальоны войск, выполнявших задачу оперативного прикрытия, а также оборонительные сооружения укрепрайонов. Дивизии первых эшелонов армий прикрытия находились в районах, удаленных от назначенных им рубежей развертывания в 8 – 20 километрах, что не позволило им своевременно развернуться в боевой порядок и вынуждало Красную Армию вступать в бой с агрессором разрозненно, по частям и с большими потерями.
Фашистская Германия сосредоточила близ границ СССР пять с половиной миллионов солдат. Пограничники видели, что происходит на сопредельной стороне и отчетливо понимали, что противник готовится к нападению на СССР. С 1 января по 10 июня 1941 года было задержано 2080 нарушителей границы, среди которых были выявлены германские агенты и диверсанты, которые не скрывали, что получили боевое задание для подготовки условий успешного вторжения германских войск на территорию СССР.
С 15 по 20 июня 1941 года пограничники фиксировали подвоз немецкими и румынскими военнослужащими к государственной границе и установку на огневые позиции артиллерии и складирование снарядов, шум многочисленных танковых моторов, работу офицерских рекогносцировочных групп, подвоз переправочных средств, отселение от границы местного гражданского населения. Пограничники, получив полный боекомплект патронов и ручных гранат, на службу выходили в стальных касках, а в часы отдыха спали, не снимая верхней одежды и имея свое оружие рядом с кроватью. Командиры круглосуточно находились на заставах.
Начальник любой заставы всегда имел и имеет в настоящее время право поднять личный состав заставы по тревоге, с последующим докладом об этом своему старшему начальнику. В условиях смертельной опасности именно так и поступило подавляющее большинство начальников застав, выведя личный состав в опорные пункты, построенные для защиты и оборонительного боя недалеко от городка заставы, еще до начала боевых действий. Правда, доложить об этом они не смогли из-за повреждения телефонной связи вражескими диверсантами. Начальник Главного Управления погранвойск НКВД СССР генерал-лейтенант Григорий Григорьевич Соколов в ночь с 21 на 22 июня 1941 года также находился не в Москве и не в Минске в ложе театра, как командующий Западным Особым военным округом генерал армии Д.Г. Павлов, а на участке 86-го погранотряда Белорусского пограничного округа.
С П Р А В К А
о военных действиях 86 Августовского погранотряда
в начальный период войны с 22 июня 1941 года
21 июня 1941 года утром я заступил дежурным по отряду. В 2 часа дня в отряд прибыли начальник Главного Управления погранвойск НКВД СССР генерал-лейтенант Соколов и начальник погранвойск Белорусского округа генерал-лейтенант Богданов <…> В 4 часа по приказу генерала Соколова весь офицерский состав собрали в кабинете начальника отряда для совещания. С докладом выступил начальник штаба капитан Янчук. Он сказал, что обстановка на границе тревожная: днем немецкие самолеты нарушают границу, много их солдат сидят на деревьях и ведут усиленное наблюдение за нашей стороной. За последнее время было переброшено на нашу сторону 3 диверсионные группы по 15 – 20 человек поляков и белорусов, которые показали, что немцы готовятся к войне и скоро нападут на нашу страну. Задержанные бандиты имеют задание с началом войны разрушать связь, поднимать панику среди населения, совершать диверсии, убийства советских работников и взрывать мосты. С наступлением темноты на германской стороне был слышен непрерывный шум моторов танков, тракторов, грохот колес конных повозок и даже разговор немцев <…>
В 6 часов вечера 21 июня 1941 года генералы Соколов, Богданов и начальник отряда майор Здорный на легковой машине «Эмка» выехали на границу… В 2 часа ночи я вышел из дежурной комнаты во двор штаба и заметил, что большие группы немецких самолетов летят в нашу сторону. С границы слышна артиллерийская стрельба. Я немедленно позвонил на квартиру капитану Янчуку. Он немедленно прибыл в штаб. Капитан Янчук дал мне указание позвонить во все подразделения и дать командирам приказание занять оборону и вести боевые действия, так как война уже началась. В эту ночь семьи офицерского состава управления отряда и подразделений были эвакуированы на автомашинах в город Белосток. Там их посадили в товарные вагоны и отправили на восток.
Капитан Янчук переговорил по телефону с командиром стрелкового полка, после этого отдал приказание всем офицерам управления и подразделениям отойти в район с. Штабин. Примерно в 18 часов 22 июня в район с. Штабина прибыл начальник отряда майор Здорный и генералы Соколов и Богданов. Соколов дал указание начальнику отряда отвести личный состав в район города Минска, а если невозможно и придется вести боевые действия, то с частями Красной Армии. Соколов и Богданов уехали в Белосток <…>
В первый же день войны противник ввел в бой крупные силы. Две немецкие дивизии ринулись через границу 86 Августовского погранотряда. Лавина пехоты и танков при поддержке авиации и артиллерии обрушилась на пограничные заставы. Враг рассчитывал смять их в самом начале боя, но советские пограничники сорвали замысел врага. Бывший командующий 3-й танковой группой генерал-полковник Г. Гот впоследствии вынужден был признать: «Обе дивизии 5-го армейского корпуса сразу же после перехода границы натолкнулись… на окопавшееся охранение противника, которое, несмотря на отсутствие артиллерийской поддержки, удерживало свои позиции до последнего».
Ожесточенный бой разгорелся на 1-й заставе, которой командовал старший лейтенант Н. Сивачев. После артиллерийского и минометного обстрела заставы, фашисты бросились в атаку. Заняв места в оборудованных для обороны траншеях, пограничники открыли дружный огонь из пулеметов и винтовок. Наступающие цепи противника вынуждены были повернуть назад, понеся большие потери. Двенадцать часов держались герои, отражая натиск противника, поддерживаемого танками и артиллерией, и отступили только по приказу коменданта 1-й комендатуры, которой командовал капитан Кириченко.
В бессмертие вошел подвиг 3-й заставы 1-й комендатуры, которой командовал лейтенант В. Усов. Застава весь день вела упорные бои с пехотным батальоном противника, который поддерживался танками и артиллерией, отбив семь атак. И лишь когда у советских воинов кончились патроны и гранаты, они перешли в рукопашную схватку, где погиб Усов. Только тогда застава вынуждена была оставить траншеи и отступить по приказу коменданта.
Геройски оборонялись и остальные заставы отряда. Одновременно высланная разведка сообщила, что противник со стороны Августова по направлению к г. Гродно далеко углубился в тыл… Сосредоточенные в районе Штабина управление отряда и штабные подразделения, а также отступившие с границы после боевых действий заставы, по распоряжению начальника отряда майора Здорного в ночь с 22 на 23 июня колонной в пешем порядке двинулись на восток.
Капитан Аврамчук Дмитрий Сергеевич
Бывший начальник 86-го Августовского пограничного отряда полковник в отставке Г.К. Здорный вспоминал: «Что касается ядра погранотряда, состоявшего из штабных подразделений и выходивших из окружения отдельных групп и одиночек с наших погранзастав — общая численность этого ядра достигла около 500 человек… В районе местечка Мир, что примерно в 80 километрах западнее Минска, к нам присоединился командующий 10-й армией генерал-майор К. Д. Голубев с небольшой группой своих штабных офицеров. Вскоре, вслед за Голубевым, к нам присоединился генерал-лейтенант Д.М. Карбышев и с ним один полковник из инженерных войск. В пути нашего следования генерал Карбышев по собственной инициативе выходил не раз на разведку. Последний раз, уйдя в разведку после недельного пребывания в нашей группе, Карбышев не возвратился и, как потом стало известно, он попал в плен к фашистам. Дальнейшая его судьба всем вам известна. Вся наша группа вышла к линии фронта 19 июля 1941 года в районе города Рогачёв — в полосе начавшейся контратаки 63-го стрелкового корпуса под командованием генерала Л.Г. Петровского из состава 21-й армии. Вышедший с нами рядовой, сержантский состав и младшие офицеры распоряжением командования 21-й армии были включены в состав корпуса Петровского».
Таким образом, случилось то, чего пограничники ожидали целый месяц. Поэтому паники, суеты и бесцельной стрельбы в их рядах не было. «Как львы дрались советские пограничники, принявшие на себя первый внезапный удар подлого врага. Бессмертной славой покрыли себя бойцы-чекисты… Они бились врукопашную, и только через мертвые их тела мог враг продвинуться на пядь вперед», — писала газета «Правда» от 24 июня 1941 года. Умело маневрируя, используя огонь главным образом лишь стрелкового оружия, пограничники сдерживали в тот предрассветный час натиск не 30 минут, как рассчитывали фашисты, а несколько часов, а на отдельных участках — несколько суток и даже недель, выводя из строя отборные фашистские части.
Для 15-й заставы 105-го Кретингского пограничного отряда на границе с Восточной Пруссией война началась налетом немецкой авиации. Одновременно в атаку пошли до 350 фашистов. Когда они приблизились к заставе на 80–100 метров, пограничники открыли огонь из трех станковых и четырех ручных пулеметов и 28 винтовок. Потеряв до 100 человек убитыми, немцы отошли. Вторая атака стоила немцам еще 80 человек убитыми и ранеными. Но и у пограничников остались невредимыми лишь 1 станковый пулемет и 7 человек… Враг готовился в третий раз атаковать заставу. Тогда принявший командование старший лейтенант М. В. Цыпленков вспомнил, что на заставе есть 13 служебных собак, и приказал сержанту Гукову приготовить их. Когда фашисты пошли в третью атаку, собаки с визгом бросились на врага. Немцы в замешательстве приостановились, и тогда по ним ударили пулемет и винтовки тех пограничников, что еще могли держать оружие. Враг в третий раз повернул назад. Лишь три пограничника с 15-й заставы к 10 часам 22 июня соединились с частями Красной Армии.
Начальник 106-го Таурагского погранотряда подполковник Л.А. Головкин поднял отряд по тревоге в 2 часа ночи и отдал приказ личному составу занять оборонительные сооружения. 4-я пограничная застава, которой командовал лейтенант А.А. Богун, охраняла участок границы, где проходило шоссе Тильзит — Таураге. Размещалась застава на бывшем хуторе в двух деревянных домах. Пять раз атаковали фашисты пограничников, но безуспешно. Тогда к заставе приблизились три фашистских танка и стали расстреливать ее в упор. Трое бойцов со связками гранат в руках поползли к вражеским машинам, а спустя некоторое время раздались взрывы. Танки были подбиты. Лишь после налета авиации враг начал просачиваться на территорию заставы. Оставшиеся в живых защитники границы стояли насмерть. Лейтенант Богун приказал пулеметчикам выбить фашистов с территории заставы. Огнем и контратакой пограничники отбросили врага. Однако положение оставалось очень тяжелым. Застава вела бой в полном окружении, от снарядов и бомб загорелись постройки и склады. Из горящего дома выбежала с ребенком жена А.А. Богуна. Она бежала и падала, бежала и падала, а ребенок был, наверное, ранен: на белой рубашке ярко алело пятно. Богун все это видел, что-то кричал ей, махал рукой, пока она не спрыгнула в окоп. Гитлеровцы начали новую атаку. Впереди двигались танки. Фашистам удалось ворваться в окопы пограничников на правом фланге. Они схватили раненых солдат и жену Богуна, прижимавшую к груди ребенка, и поволокли их куда-то. Антон Богун с пистолетом в руках отбивался от наседавших врагов. Когда закончились патроны, лейтенант Богун, окруженный фашистами, предпочел смерть плену…
Кровопролитные бои развернулись на Брестском направлении, где на протяжении 182 километров по реке Буг охрану границы нес 17-й Брестский Краснознаменный пограничный отряд под командованием майора А.П. Кузнецова. В самой Брестской крепости дислоцировалась 3-я комендатура, 9-я погранзастава отряда, резервная застава и окружная школа шоферов погранвойск. Во главе пограничников крепости был начальник 9-й погранзаставы лейтенант А.М. Кижеватов. Группы пограничников бились почти на всех участка обороны, но основные силы пограничников 3-й комендатуры и 9-й погранзаставы дрались в центре цитадели вместе с воинами 333-го стрелкового полка. Кижеватов, когда начался бой, оставил семью в подвале комендатуры, сам побежал на свою заставу. Весь первый день пограничники отбивали атаки врага в разрушенном здании своей заставы, в том числе и в рукопашных боях, противник рвался через Тереспольские ворота к центру цитадели. Ночью с остатками отряда он перешёл в здание 333-го полка, став помощником старшего лейтенанта Потапова, который там руководил обороной. В начале июля Кижеватову поручили с группой пограничников взорвать понтонный мост через реку Буг, наведенный противником близ крепости. Они ушли, и больше мы о них ничего не знаем, удалась ли операция или нет, как они погибли.
В числе защитников крепости были и подразделения 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД. На территорию Брестской крепости батальон был переброшена в апреле 1940 года. 90 % личного состава батальона являлись членами ВКП(б) и ВЛКСМ. Все военнослужащие были славянских национальностей, что, несомненно, отличало батальон от частей Красной Армии. Подразделения батальона выполняли задачи по охране тюрем, а также конвоированию заключенных, в том числе военнослужащих Войска Польского. 2 марта 1940 года Совет Народных Комиссаров СССР принял Постановление N 289-127сс, которое предусматривало выселение из западных областей УССР и БССР семей тех, кто находился в тюрьмах и лагерях для военнопленных. Для выполнения этих задач в июне 1941 года почти весь личный состав 3-й роты убыл в служебные командировки по конвоированию спецконтингента вглубь страны.
Утром 22 июня мощный взрыв потряс здание казармы. Один из первых снарядов взорвался на кухне батальона. Еще не понимая в чем дело, люди стали приходить в себя. Вооружившись, все бросились к бойницам и окнам с внешней стороны казармы и сразу же увидели немцев на штурмовых моторных лодках, движущихся по реке Буг. Выбив прикладом рамы, открыли огонь по вражескому десанту. Но толща стен сужала сектора обстрела и создавала непростреливаемые пространства – мертвые зоны. Внезапно начался пулеметный и автоматный обстрел окон казармы, выходивших во внутреннюю часть Цитадели. Это немцам удалось просочиться в крепость. Внизу поднялся шум, стрельба, русский мат смешался с немецкими проклятьями. Раздался истошный крик: «Немцы в казарме!». Ошалевшие бойцы ринулись вниз по лестнице. Они камнем свалились на поднимавшихся немцев. Русские и немцы смешались и клубком покатились вниз по крутым ступеням. И немцы не выдержали, побежали. Необходимо было развивать успех и постараться выбить немцев из Тереспольских ворот с фланга. Но те сами активизировали действия. Они подожгли здание и стали выкуривать защитников дымом. Пришлось надевать противогазы и тушить пожар.
На следующий день 23 июня в батальон пробрался пограничник и передал распоряжение командования о сосредоточении всех сил в подвалах 333 сп. Но у защитников казарм 333 сп силы тоже иссякали. Не хватало воды и продовольствия. Прорываться решили под вечер, но не в сторону города, а в немецкий тыл через Западный остров, на котором бились и другие пограничники. Около 20.00 – пошли. Едва успели выползти из подвалов и стали продвигаться к Тереспольским воротам, как были обстреляны немцами из костела. Но людей было уже не остановить. Проскочив ворота и дамбу через Буг, ворвались на Тереспольское укрепление и попали под сильнейший минометный и пулеметный обстрел. Все залегли. Завязался тяжелый бой. По воспоминаниям выживших, когда попали на остров, у берега в кустарнике лежал на земле пограничник с ручным пулеметом в руках. Возле него с одной стороны была навалена куча пустых, отстрелянных гильз, а с другой – патроны и запасные диски для пулемета. Вокруг валялось множество убитых немцев. Вид у бойца был страшный – лицо стало землисто-серым, под глазами – черные круги. Оголодавший, обросший бородой, с красными, воспаленными глазами от бессонных ночей, он, видимо, уже много дней лежал здесь без пищи и без сна, отбивая атаки гитлеровцев. Бойцы стали тормошить его, предложили идти на прорыв с ними, но боец-пограничник поднял голову, посмотрел на них и глухим, ничего не выражающим голосом сказал: «Я отсюда никуда не уйду». Больше о его судьбе ничего не известно. Постепенно начался отход обратно к дамбе. Рядом с рядовым Д.Ф. Кожановым разорвалась мина, ему разбило ногу, по голове и щеке пришелся удар камнями, он упал и потерял сознание. Очнувшись, увидел совсем недалеко от себя немцев и едва успел выбросить из кармана запалы к гранате, зарыть комсомольский билет и пустой, без единого патрона, револьвер. Немцы тыкали ему в зубы пистолетным патроном ТТ, который у него случайно обнаружился в кармане брюк. Пленных вывели за Буг, ночь продержали в земляных рвах и босых погнали в лагерь военнопленных Бяла-Подляску.
Те, кто уцелел после прорыва, вернулись в подвал и разделили участь солдат 333 сп. Одна за другой в подвал влетели несколько гранат. Кто-то кричит: «Огонь по дверям!». Двери с грохотом повалились и в подвал ворвались немцы. Но по ним еще стреляют, кто-то падает, но их много, очень много. Первым толкнули к выходу одного пехотинца. Он успел сделать только несколько шагов – с десяток немцев выстрелили в него одновременно. Командира отвели в сторону и тут же расстреляли. Транспортные самолеты с черной свастикой проносятся низко над головой. Высоченный немец с закатанными рукавами, расставив ноги, задрав голову и разинув рот в ухмылке, стоит и смотрит вверх.
БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ
заместителя начальника Управления конвойных войск начальнику управления о героической гибели подразделений 132-го батальона при обороне Бреста.
N 1 г. Минск 23 июня 1941 г. 21.00.
«132 батальон (Брест):казармы разрушены артиллерийским огнем и авиабомбами. Караул, усиленный 25 красноармейцами погиб, исполняя свой долг. Остальной состав мелкими группами начал прибывать в гор. Минск.
Гор. Брест был оставлен частями Красной Армии в 8.00.22.06.1941 г. после боя с пехотой, переправившейся на лодках через Буг…».
Замначальника Управления конвойных войск комбриг Кривенко
10 июля 1941 года из официального перечня частей, входящих в состав действующей армии, батальон был исключен как целиком погибший в боях.
В советское время все знали надпись, сделанную на стене одного из казематов: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина!» И дата — «20.VII.41 г.». Но мало кто знал, что она была сделана на стене казармы 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР.
Семью начальника 9-й погранзаставы Андрея Кижеватова фашисты расстреляли осенью 1942 года в деревне Великорита Малоритского района: мать, жену и детей — 15-летнюю Нюру, 11-летнего Ваню и двухлетнюю Галю. В 1965 году Андрею Митрофановичу Кижеватову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Южнее 17-го погранотряда охрану государственной границы нес 98-й Любомльский пограничный отряд, которым командовал подполковник Георгий Георгиевич Сурженко. На участке этого отряда гитлеровское командование сосредоточило около десяти пехотных дивизий. В докладе Политуправления войск НКВД за сентябрь 1941 года отмечалось, что в первых боях Любомльского пограничного отряда, с 22 по 30 июня, мужество и отвагу проявила жена начальника отряда врач Надежда Савельевна Гелманович. Под сильным артиллерийским огнем она оказывала помощь раненым, с оружием в руках уничтожала врага и отошла вместе с отступавшими частями.
Участок границы, который охранял 90-й Владимир-Волынский погранотряд, преграждал стратегическое наступление фашистских войск на направлении Варшава — Люблин — Луцк — Киев. Граница проходила по реке Западный Буг. 22 июня в 00 часов 30 минут ее перешел солдат 222-го полка 74-й пехотной дивизии вермахта Альфред Лискоф — коммунист, рабочий из Мюнхена. Начальник отряда майор М.С. Бычковский по прямому проводу связался с командованием пограничных войск НКВД Украины и доложил о показаниях немецкого солдата командующему 5-й армией. Заставы были приведены в боевую готовность. Около четырех утра майор невольно посмотрел на часы: неужели прав перебежчик?.. И вдруг за окном полыхнуло пламя. Дрогнула земля, зазвенели стекла, послышались крики и стоны раненых, винтовочная и пулеметная стрельба. В неравный бой вступили все 16 застав. Это были бои, о которых несколько дней спустя — 29 июня 1941 года — гитлеровский генерал Гальдер, бывший в то время начальником генерального штаба сухопутных войск вермахта, записал в своем служебном дневнике: «…Русские всюду сражаются до последнего человека…» И спустя несколько дней — аналогичная запись: «Бои с русскими носят исключительно упорный характер».
Наиболее сложное положение создалось на участке 4-й комендатуры отряда, где наступала крупная танковая группировка противника. Фашистам удалось захватить мост, через который сразу же двинулось до 50 вражеских танков, а через полчаса — еще 150 бронированных машин. Развернувшись в боевой порядок, они перешли в наступление.
Ни минуты не колеблясь, пограничники вступили в неравный бой. Бутылками с горючей смесью они забрасывали танки и уничтожали пехоту. Умело руководил боем комендант участка И.В. Бершадский. Никто из пограничников не знал, что первым же снарядом на его глазах были убиты жена и 11-летний сын.
Пограничники несли большие потери. Когда фашистские танки подошли к зданию комендатуры, навстречу им выбежал фельдшер В. П. Карпенчук. О том, что произошло в следующий миг, рассказывается в документе, который хранится в Центральном музее пограничных войск: «Смоченный бензином пылающий халат он бросил на решетку моторного люка ближайшего танка, а сам, объятый пламенем, кинулся под танк. Раздуваемые ветром огненные языки поплыли по машине, двор озарился огромной вспышкой, раздался взрыв, и вверх взметнулся багровый столб дыма. Остальные танки, отстреливаясь, повернули назад и скрылись».
Оказавшись во вражеском тылу, личный состав застав действовал, сообразуясь с обстановкой. Одни, отбив атаки пехотных подразделений противника, начинали отход на позиции войск прикрытия, другие переходили к партизанским действиям, нанося удары из засад по тыловым подразделениям немецких войск. Но личный состав многих застав продолжал бои с противником из опорных пунктов застав до последнего человека. Немецкие войска были вынуждены обходить эти районы, а, затем, используя ядовитые дымы, огнеметы и взрывчатку уничтожать героические гарнизоны.
13-я застава была лучше других подготовлена к возможным боевым действиям в окружении благодаря усилиям ее начальника А.В. Лопатина. Она имела три деревоземляных блокгауза и стрелковые окопы, которые соединялись между собой ходами сообщения. В течение первого дня боев гитлеровский пехотный батальон, атаковавший заставу, потерял до половины личного состава и был вынужден отступить. С первых же минут нападения жены командиров А.В. Лопатина, П.И. Гласова, Г.И. Погорелова укрылись с детьми в подвале здания заставы, где организовали санчасть, ухаживали за ранеными, готовили пищу, подносили боеприпасы. 25 июня пограничники уничтожили фашистского генерала и захватили важные документы, среди которых были карты с планом наступления. До 2 июля держались лопатинцы. Используя заранее подготовленные выходы, не обнаруженные фашистами, начальник заставы вывел оставшихся в живых 20 пограничников и семьи. Посоветовавшись с коммунистами, он принял решение семьи отправить, а самим продолжать защиту границы. На окраине старинного украинского села Скоморохи на мраморной доске выбиты слова: «Вечная память начальнику пограничной заставы Алексею Лопатину и политруку Павлу Гласову, которые героически погибли в борьбе за свободу и независимость Советской Отчизны против немецко-фашистских захватчиков…»
Участок границы по реке Сан охранял 92-й Перемышльский пограничный отряд. Командовал им подполковник Яков Иосифович Тарутин, Лишь получив приказ отойти, отряд оставил Перемышль и сосредоточился в селе Ниженковичи. Заслушав доклад подполковника Тарутина, командир 8-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант М.Г. Снегов принял решение отбить Перемышль. Контратака началась в 9 часов утра 23 июня. «Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись, — говорится в очерке по истории войск Западного пограничного округа. — Из окон четырехэтажного дома, как из амбразур, били пулеметы. Сметая на пути вражеские группы, пограничники приближались к дому. В здание ворвался комсомолец Щербицкий. На него набросились два гитлеровца. Пограничник сразил их автоматной очередью. В одной из комнат второго этажа оказался пулеметный расчет. Щербицкий ударом приклада свалил одного немца, второго выбросил в окно. В это время старшина Мальков, очищая подвалы, уничтожил гранатами засевших там гитлеровцев. Группа лейтенанта Сидорова окружила немцев в ресторане, в котором те уже отмечали победу, и уничтожила их». Успешные наступательные действия наших войск показали, что немецко-фашистских захватчиков можно бить. Разгром гитлеровцев в Перемышле и его освобождение справедливо расценивались советскими людьми как символ грядущей Победы. Сводный батальон пограничников и две роты 99-й стрелковой дивизии, отражая атаки противника, удерживали город до вечера 27 июня. В боях на границе на участке 92-го Перемышльского отряда противник потерял убитыми и ранеными около пяти тысяч солдат и офицеров.
Границу с Румынией, проходившую по рекам Прут и Дунай, охраняли войска Молдавского пограничного округа. На Дунае нес службу 79-й Измаильский пограничный отряд, а морское побережье охраняли подразделения 26-го погранотряда.
На этом направлении противник сосредоточил 20 дивизий и 9 бригад. Общая численность передовых отрядов врага на советско-румынской границе в 8 раз превосходила силы наших пограничных частей. Всего шесть дней отводило гитлеровское командование на захват Бессарабии. Но пограничники 24-го Бельцкого отряда внесли в этот план свои коррективы: ни за шесть, ни за восемь дней враг не сумел продвинуться здесь ни на шаг.
Начальником 79-го Измаильского пограничного отряда был Савва Игнатьевич Грачев, обладавший внушительным ростом и большой силой, кавалер ордена Красного Знамени. За его плечами остались гражданская война, борьба с басмачами, годы работы в чекистских органах. Будучи опытным чекистом, он с первого дня войны вел активную разведку, изыскивая возможность ударить по врагу. Еще 22 июня подполковник Грачев организовал заброску группы пограничников во вражеский тыл. К 18 часам разведчики вернулись, доставив на нашу сторону семь солдат и одного сержанта противника.
Получив эти данные, штаб отряда совместно с подразделениями 51-й стрелковой дивизии разработал план высадки десанта на остров Раздельный. 23 июня бойцы штурмового отряда под командой капитана Бодрунова, воспользовавшись туманом, скрытно подошли на пограничных кораблях к острову и смелой штыковой атакой уничтожили вражеский гарнизон. Были захвачены трофеи, в том числе два тяжелых орудия. Десанты были повторены 24 и 25 июня.
Используя достигнутый успех, Военный Совет и Командующий 9-й армии Черевиченко решили осуществить крупную десантную операцию с захватом румынского города Килия-Веке. Там располагались артиллерийские батареи, которые препятствовали действиям советских кораблей на Дунае. На рассвете 26 июня сводный отряд в составе подразделений 79-го погранотряда и 23 стрелкового полка 51 стрелковой дивизии на пограничных судах под командованием капитан-лейтенанта И.К. Кубышкина и при поддержке береговой артиллерии устремился к румынскому берегу. Румыны ожесточённо сопротивлялись, но к 10 часам утра десант захватил плацдарм шириной до 4 км и глубиной до 3 км, разгромив румынский пехотный батальон, пограничную заставу и ликвидировав артиллерийский дивизион. В течение 27 июня враг почти беспрерывно атаковал наш десант, но советские бойцы, поддерживаемые артиллерией пограничных кораблей, успешно отражал эти атаки. Это позволило командованию вывести советские военные, транспортные и пассажирские корабли и суда, находившиеся на Дунае. В ночь на 28 июня по приказу командования армией, советский десант успешно был возвращён на свой берег.
Об успешно проведенной высадке десанта сообщило Совинформбюро: «Соединение катеров капитан-лейтенанта Кубышкина успешно высадило десант… в гирле Дуная. Враг считал этот остров неприступным. Остров был укреплен двумя линиями обороны с многочисленными новейшими орудиями, минометами и станковыми пулеметами. Десант был высажен под прикрытием нашей береговой артиллерии… Через три часа после начала операции остров был взят. Захвачено много орудий и пулеметов, а также боеприпасы и другое снаряжение».
Оценивая действия моряков-пограничников, адмирал флота Советского Союза С.Г. Горшков, в годы войны командовавший Дунайской флотилией, писал: «В летописи Отечественной войны первую страницу морских десантов открыл десант моряков-пограничников под командованием капитан-лейтенанта И.К. Кубышкина. Захватив Старую Килию — сильно укрепленный опорный пункт противника на правом берегу Дуная, десантники… вели упорные бои с превосходящими силами врага. Они отошли только с получением приказа. Оставляя тогда Дунай, моряки поклялись вернуться сюда и отомстить за кровь своих боевых товарищей. И клятву свою дунайцы сдержали».
25 июня 1941 года было издано специальное постановление Совета Народных Комиссаров (СНК) Советского Союза, по которому войска НКВД получили задачу охраны тыла действующей армии. 2 июля 1941 года все пограничные части, подразделения, которые находились в оперативном подчинении общевойскового командования на всём протяжении советско-германского фронта, переключились на выполнение новых боевых задач: борьба с агентурой разведки противника, охрана тыла фронтов и армий от диверсантов, уничтожение прорвавшихся групп, остатков окруженных групп противника.
69-я бригада войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности была сформирована согласно мобилизационному плану в городе Тула 24 июня 1941 года на основе частей 11-й дивизии войск НКВД (в 1941 году до начала ВОВ охраняла объекты в Московской области) для охраны оборонных заводов Тульской и Тамбовской областей. В первые дни Тульской оборонительной операции, 20 октября — 2 ноября, когда танки Гудериана и войска СС (полк «Великая Германия») попытались схода взять Тулу, город обороняли части 69-й бригады, которые совместно с Тульским рабочим полком, и 732-м полком ПВО сумели удержать оборону до подхода подкреплений. 156-й стрелковый полк НКВД размещался в Туле и охранял Тульский оружейный завод). Он принял наиболее активное участие в отражении первого удара немцев, в том числе и ночных «психических» атак. Хайнц Гудериан писал позднее в своих воспоминаниях: «Попытка захватить город сходу натолкнулась на сильную противотанковую и противовоздушную оборону и окончилась провалом, причем мы понесли значительные потери в танках и офицерском составе». Приказом НКВД СССР № 0144 от 15.04.1943 года 156-му полку присвоено почетное наименование «Тульский». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14.04.1943 года полк награждён орденом Красного Знамени. 10 ноября командир 69-й бригады полковник Александр Константинович Мельников был назначен начальником гарнизона г. Тулы.
249-й полк конвойных войск НКВД СССР, сформированный в июне 1941 года согласно мобилизационного плана НКВД СССР в составе двух батальонов, входил в состав 13-й дивизии КВ НКВД СССР. Командиром полка был майор Братчиков Филипп Иванович, начальником штаба – капитан Зуб Дмитрий Иванович. В конце июня полк приступил к обеспечению безопасности на улицах Одессы, эвакуации заключенных из тюрем Одессы, Николаева, Херсона и охране войскового тыла Приморской армии Южного фронта, которая готовилась к сражению за Одессу.
Утром 8 августа, когда в городе ввели осадное положение, майора Братчикова вызвали к командующему отдельной Приморской армией генерал-лейтенанту Георгию Софронову. Майор получил приказ: одним батальоном занять позиции на правом фланге рубежа обороны у села Лузановка, удерживая их до последней возможности. Несмотря на то, что все подразделения полка были уже задействованы для решения других задач, вечером 8 августа 245 человек во главе со старшим лейтенантом Иваном Крешевским уже окапывались у Лузановки.
Однако 16 августа обстановка резко изменилась: румыны сумели нащупать брешь в нашей обороне и около 16 часов силами до одного полка при поддержке танков и артиллерии вышли во фланг 1-му полку морской пехоты у села Шицли. Крешевский получил новую задачу – вместе с моряками контратаковать противника и ликвидировать прорыв. И у старшего лейтенанта созрел дерзкий план: атаковать немедленно, ночью, пока темнота скрывает малочисленность его подразделения! Известив морских пехотинцев о своих замыслах, Крешевский 17 августа повел батальон в ночную атаку. В лоб противнику ударил взвод старшего сержанта Николая Ильина. Производя как можно больше шума, он приковал к себе основное внимание румын. В это же время две роты чекистов ударили во фланг румынам. Еще одна группа бойцов, возглавляемая батальонным комиссаром Василием Клименко, зашла румынам в тыл, отрезая им отход к переправе через Аджалыкский лиман. Враг оказался зажатым с трех сторон. Среди румын началась паника. И противник, имевший в своем распоряжении пушки, минометы, танки, вчетверо превосходивший по численности бойцов сводного конвойного батальона, побежал! Причем побежал именно туда, куда его и пытался направить старший лейтенант Крешевский: в сторону деревни Булдынка, где окопалась морская пехота. Черноморцы встретили румын кинжальным ружейно-пулеметным огнем.
В том ночном бою 17 августа воины в васильковых фуражках проявили чудеса мужества, отваги и героизма. Командир взвода 2-й роты лейтенант Мищан, захватив два орудия, будучи раненным, вместе с красноармейцем Вавиловым повернул трофейные пушки в сторону врага и метким огнем уничтожал фашистов. Красноармеец Баринов, вооруженный ручным пулеметом, ворвался в расположение противника, уничтожил пулеметным огнем до 20 солдат и офицеров, расстрелял отступавшую группу румын до 40 человек, уничтожил командный пункт, где находилось 12 офицеров. Красноармеец Цыкалов, попав в плен, был избит и штыком приколот к земле. Во время допроса вблизи разорвался снаряд, его разрывом были убиты два румынских офицера, а остальные отбежали в сторону. Цыкалов, использовав этот момент, поднял лежавшую вблизи гранату и, освободившись от штыка, бросил ее в группу офицеров, после чего ползком, истекая кровью, так как обе его ноги румыны прокололи штыком, добрался до своих.
Командование отмечало высокую выучку личного состава и исключительное умение вести рукопашный бой. Пулеметчик Тимофей Букарев, получивший 7 (!) ран, вступил в рукопашную схватку с двумя румынскими офицерами, вооруженный лишь саперной лопаткой. Раскроив обоим черепа, он лег за трофейный пулемет и меткими очередями продолжал разить врагов. Уточненный итог ночного боя у Шицли таков: две неполные роты войск НКВД уничтожили два румынских батальона и серьезно потрепали третий. В качестве трофеев были захвачены 4 исправных легких танка, 20 артиллерийских орудий и столько же минометов, 20 станковых пулеметов. Счет трофейным автоматам шел на сотни… Конвойный батальон, в котором насчитывалось всего 148 активных штыков, продолжал удерживать позиции между населенными пунктами Шицли и Булдинка еще 10 суток.
Отдельные подразделения полка покинули Одессу вместе с последними ее защитниками 16 октября 1941 года и были эвакуированы в Севастополь. 12 ноября 1941 года 3-ю роту, входившую в состав 249-го конвойного полка, вместе с несколькими подразделениями крымских пограничников свели в Отдельный полк войск НКВД. Командиром полка был назначен пограничник майор Герасим Рубцов, впоследствии павший в боях за Севастополь и посмертно удостоенный звания Героя Советского Союза. Вся рота в полном составе полегла в марте 1942 года, когда немцы предприняли очередную попытку штурма Сапун-горы — ключевой позиции севастопольских оборонительных рубежей. Погибла, не отступив ни на шаг.
24 октября заново сформированный 249-й полк 13-й дивизии КВ НКВД СССР был передислоцировали в Сталинград. Прибыв не место, части полка приступили к несению караульной и конвойной службы, охраняли правопорядок и тылы частей, готовящихся к обороне города, носящего имя Сталина. Летом 1942 года Сталинград превратился в прифронтовой город. Воины полка несли охранную службу на въездах в город, на переправах через Волгу, патрулировали улицы Сталинграда, параллельно занимаясь боевой подготовкой. В середине августа полк перебрасывается в северную часть Сталинграда и входит в состав 10-й дивизии войск НКВД под командованием полковника А.А. Сараева. Первый секретарь Сталинградского обкома партии А.С. Чуянов вспоминает: «Военная гроза надвинулась на город с такой быстротой, что мы могли реально противопоставить врагу лишь 10-ю дивизию войск НКВД под командованием полковника Сараева».
Кроме пяти полков 10-й дивизии, в состав Сталинградского гарнизона входили 21-й учебный танковый батальон (около 2000 человек и 15 танков), 28-й учебный танковый батальон (около 500 человек и несколько танков), два батальона курсантов военно-политического училища (около 1000 человек), 32-й сводный отряд Волжской военной флотилии (220 человек), 73-й отдельный бронепоезд войск НКВД, сводный батальон 91-го железнодорожного полка и истребительные батальоны. В общей сложности это составляло около 15-16 тысяч человек, которыми нужно было прикрыть 50-километровый фронт. Сил было явно недостаточно. К тому же гарнизон совершенно не имел артиллерии и противотанковых средств.
Лишь к 15 сентября фашистские автоматчики захватили почти все высотные здания на набережной Волги. Центральная переправа оказалась под обстрелом пулеметов и минометов противника. На узкой полосе берега от домов специалистов до комплекса зданий НКВД переправу оборонял сводный отряд 10-й дивизии войск НКВД под командованием начальника отдела госбезопасности, капитана Ивана Тимофеевича Петракова, который по существу спас Сталинград в решающий момент битвы. Всего 90 человек – два неполных взвода бойцов дивизии, работники областного Управления НКВД, городские милиционеры и пятеро пожарных отразили атаки немецких гренадеров численностью до батальона. В официальной истории это звучит так: «Обеспечили переправу подразделений 13-й гвардейской дивизии генерала Родимцева…» Это означает, что в последний момент, на последнем рубеже 90 чекистов остановили целую армию, которая захватила всю Европу!!!
Лишь в начале октября по приказу командующего Сталинградским фронтом 10-я дивизия НКВД была выведена из боёв и переправлена за Волгу. На этот момент в её составе оставалось чуть более 200 человек…
10-я стрелковая дивизия войск НКВД СССР единственной из всех соединений, участвовавших в Сталинградской битве, была удостоена ордена Ленина.
В 1947 году в Сталинграде был открыт памятник воинам дивизии – величественная пятиметровая бронзовая фигура на семнадцатиметровом обелиске. В руке чекист держит обнажённый меч.
