Т.Э. Саргсян,
научный сотрудник НИЦ Крымоведения
Исследовательская работа полна неожиданных поворотов и открытий.
Очень часто в ходе этой работы выявляются факты, накапливается материал, не имеющий непосредственной связи с темой, исследуемой автором. В результате, в качестве «побочного продукта», формируются научно обоснованные точки зрения по тем или иным вопросам, рассмотрение которых не входило в изначальные задачи автора. Представленная ниже статья была создана именно на основе такого материала, полученного при исследовании истории воздвижения и топографического расположения армянских культовых сооружений средневекового Сурхата (ныне г.Старый Крым).
Помимо двух десятков сооружений средневекового армянского культового зодчества, в Крыму сохранилось и более 300 армянских средневековых памятников малых архитектурных форм. Среди них особое место занимают хачкары, большая часть которых находится в составе внешнего или внутреннего декоров армянских церквей и монастырей. Значительное число хачкаров или их фрагментов хранится в различных музеях полуострова.
В экспозиции Феодосийского краеведческого музея демонстрируется датированный 1362 годом хачкар, который хорошо известен как крымоведам, так и арменоведам, занимающимся вопросами культурного наследия крымских армян. Речь идет о мраморной прямоугольной плите (размеры: 0,35 х 0,32 м), на лицевой поверхности которой высечены два смежных арочных хорана (2). В верхних частях композиций каждого из хоранов размещено по одному равноконечному процветшему кресту. Нижние же части заняты двумя отдельными надписями на армянском языке. Левосторонняя надпись занимает четыре строки, а правосторонняя — пять. Каждое из расширяющихся крыльев левостороннего креста завершается двумя орнаментами трехлистника. Сам же крест исходит и основывается на стилизованном древе жизни, ветви которого завершаются такими же, но уже одиночными орнаментами трехлистника. Композиция правостороннего хорана более сложна. Здесь крест исходит из стилизованного, украшенного плетенкой пьедестала. Расширяющиеся крылья креста также завершаются плетеным орнаментом. По обе стороны верхнего крыла креста расположены два цветочных орнамента, состоящих из восьми лепестков. Слева и справа нижнего крыла — символы вечности.
Помимо художественной ценности, хачкар имеет и большое историческое значение. Размещенные под крестами эпиграфические надписи содержат весьма интересные данные о строительной деятельности крымских армян. И хотя эти надписи неоднократно публиковались3, их дешифровка и осмысление были далеки от отражения действительного положения дел. Буквальный перевод надписей выглядит следующим образом:
ВОЗДВИГ СВ. НИКО ЛАЕС В ГОДУ 8114 ОДИН ДОМ ДЛЯ БРАТИИ
ВОЗДВИГ СВ. МИ НАС В ПРЕДСТА ТЕЛЬСТВО МИ РУ ОДИН ДОМ СВ. МИНАСУ
Дешифровав надписи, Хр. Кучук-Иоаннесов, а впоследствии и Гр. Григорян пришли к выводу, что в них говорится о построении в 1362 году церквей св. Николаеса и св. Минаса.5 Хр. Кучук-Иоаннесов сообщает, что интересующий нас хачкар был найден «при постройке православной церкви в Старом Крыму», исходя из чего и локализует вышеуказанные церкви там.6 В отличие от Хр. Кучук-Иоаннесова, Гр. Григорян склонен думать, что упомянутые в надписи церкви находились в Кафе.7 И действительно, армянские источники XIV—XV веков сообщают, что среди великого множества армянских церквей Кафы были и церкви св. Николаеса и св. Минаса.8 Это — во-первых. Во-вторых, довольно богатая коллекция сохранившихся армянских рукописей, написанных в XIV—XV веках в Сурхате, не содержит ни одного упоминания о церквях св. Николаеса и св. Минаса.9 Предположение же Е. Айбабиной о том, что в надписи фигурируют кафинская церковь св. Николаеса и церковь св. Минаса монастыря Гызылташ, не является убедительным.10 В первую очередь по той причине, что неоднократно выраженное в последнее время мнение о существовании в монастыре Гызылташ, или Кизилташ, святыни под названием св. Минас11, не подтверждается ни одним из средневековых армянских источников. Есть достоверные сведения о том, что в начале XIV века в Крыму активно действовал армянский монастырь Кизилташ и что в этом монастыре действовала духовная школа или семинария, в которой в числе других предметов преподавалась и духовная музыка.12 Известно также, что некоторое время спустя, приблизительно во второй четверти XIV века, священнослужителями этого монастыря была построена новая церковь во имя св. Богородицы13, однако название святыни, действовавшей до сооружения новой церкви, пока остается неизвестным. Да и не представляется возможным, чтобы в надписях одного и того же хачкара говорилось бы о построении двух находящихся в различных местностях сооружений без подчеркивания конкретного названия местностей. Анализ надписей наводит на мысль, что, по представлению автора, или авторов, сказанное в текстах было настолько ясным и само собою разумеющимся, что сообщение дополнительных сведений было лишним. Значит, высеченные на одном хачкаре надписи, повествующие о двух разных строительных работах, проведенных в том же 1362 году, подразумевают, что эти работы проводились невдалеке друг от друга, в рамках одной местности или даже одного квартала. Это обстоятельство заставляет сконцентрировать внимание именно на Кафе — городе, в котором когда-то существовали армянские церкви св. Николаеса и св. Минаса.
По этому поводу следует отметить, что в Кафе в свое время существовали две церкви, носящие имя св. Николая. О первой сообщают уже памятные записи второй четверти XIV века.14 Эту святыню называли церковью св. Никола или св. Николаеса. Согласно армянским источникам, в XIV—XV веках она принадлежала армянам католикам. Церковь св. Николаеса — единственная среди более чем трех десятков армянских церквей Кафы, католическая ориентация которой в XIV—XV веках не вызывает никаких сомнений. Священнослужители церкви св. Николаеса были в тесных отношениях с папством. Возможно, что эта святыня являлась престольной церковью армян католиков Кафы. Во всяком случае, в 1350 году в ней восседал архиепископ Ованнес.15 Второй церковью был св. Никогаес, построенный в 80-х годах XVII века на склонах южной горы, в черте города.16 Этот памятник являлся чуть ли ни единственным армянским духовным сооружением, построенным в период турецкого господства. Ктиторами церкви были Трдат и Анна — брат и сестра из древнего рода Па(h)лавуни, построившие эту святыню в память о своих предках и кафинских армянах, погибших во время кровавых событий 1475 года.17 Естественно, в данном случае нас интересует первая церковь, действовавшая уже в XIV веке. Сохранившиеся самые ранние сообщения об этом сооружении датированы 1350 годом. В рукописи, именуемой «Любомудрие», говорится: «Я, фра18 Акоб (Яков — Т.С.) в году 134819 от рождества спасителя и в месяце июле завершил книгу к празднику святого апостола Акоба … написал книгу философских трудов, которая содержит и Определения философа Давида Ан(h)ахта20 … в столице Кафа, под сенью (церкви — Т.С.) святого Николаеса — настоятеля чудотворца».21
Таким образом, в 1350 году церковь св. Николаеса уже существовала, следовательно, она не могла быть построена в 1362 году. Да, собственно, в высеченных на хачкаре надписях и слова нет о построении самих церквей. В 1362 году как церковь св. Минаса, так и церковь св. Николаеса уже существовали и вели активную деятельность. Настолько активную, что на церковные средства, то есть на пожертвования прихожан и священнослужителей этих церквей, были построены два сооружения (дома) для мирских нужд: первое — для братства церкви св. Николаеса, а второе — для священников св. Минаса. В честь этих богоугодных деяний и был заказан хачкар, чтобы увековечить эти два события. Итак, приведенная выше строительная надпись расшифровывается следующим образом:
ВОЗДВИГ (приход церкви) СВ. НИКОЛАЕСА В ГОДУ 811 ОДИН ДОМ ДЛЯ БРАТИИ.
ВОЗДВИГ (приход церкви) СВ. МИНАСА В ПРЕДСТАТЕЛЬСТВО МИРУ ОДИН ДОМ СВ. МИНАСУ.
Дошедшие до нас первые книжные сведения о кафинской церкви св. Минаса датированы 1434 и 1448 годами.22 Согласно первой записи, в 30-х годах XV века в церкви св. Минаса восседал армянский архиепископ «всех северных сторон».23 А значит, в тот период эта святыня представляла собою престольный храм. Архиепископы «всех северных сторон» являлись представителями католикоса всех армян на северном и северо-восточном черноморском регионе и управляли делами Армянской Апостольской Церкви.
Следует отметить, что один из армянских источников XVIII века сообщает еще об одной расположенной в Кафе церкви, носящей имя св. Минаса:
Святой Минас могучий,
Новопостроенный, красивый храм:
Изнутри четыре арки там,
Он желанен бесчисленным паломникам.
Кефе город с видом на море.>br>Церкви его в нарядном уборе.24
Пока неизвестно, была ли сооружена новопостроенная церковь на месте бывшей церкви св. Минаса или же имела отличное от первой месторасположение. Однако, учитывая то, что название этой святыни уже с последней четверти XV века перестает фигурировать в записях, можно предположить, что она в тот период прекратила свою деятельность и возобновила ее лишь в XVIII веке.
В источнике, отрывок из которого приведен выше, присутствуют и уже упомянутые две армянские церкви, воздвигнутые в честь св. Николая:
…Святой Никогаес на горе стоит…
На ровном месте Святой Никогос.25
Таким образом, в XVIII веке как действовавшая еще в первой половине XIV века церковь св. Николаеса (в источнике она фигурирует под названием «Святой Никогос», расположенный на ровном месте), так и построенная в конце XVII века на горе церковь св. Никогаеса — еще существовали. Что касается конфессиональной принадлежности первой (бывшей армяно-католической) церкви, то в период турецкого господства (во всяком случае, до второй половины XVII века) она, несомненно, была занята армянами — приверженцами традиционного апостольского вероисповедания. На эту мысль наводит сообщение Дортелли д’Асколи о том, что к 30-м годам XVII века все католические церкви Кафы, кроме Сан Педро, были уничтожены и в городе не было ни одного католического священнослужителя.26
Но вернемся к хачкару 1362 года.
Интересно, что в создании одного и того же хачкара принимали участие армяне католики и приверженцы армяно-апостольской церкви. Более того, события, о которых повествуется в надписи хачкара, датированы не по христианскому летоисчислению, а по армянскому, которое, судя по сохранившимся записям, не использовалось армянами католиками.
По этому поводу следует вспомнить, что отношения армян Крыма с латинянами, будучи ветвью армяно-итальянских отношений, в целом и до конца XIV века несли на себе ярко выраженный отпечаток событий, происходящих в Армянском царстве Киликии (1198—1375 гг.). Религиозные отношения не составляли исключения. Как киликийские цари, так и католикосат Армянской Апостольской Церкви, исходя из определенных соображений, теснейшим образом сотрудничали с папством. На стыке XIII—XIV веков находящиеся в затруднительной ситуации армянские цари вынуждены были согласиться с условиями папства и созвать несколько церковных соборов (1307, 1316 гг.), провозгласивших принятие католичества, что усилило напряженность в отношениях с соседями — сельджуками. Приверженцы католической религии создавали богословские труды, пытаясь показать превосходство своего вероисповедания, а представители Армянской Апостольской Церкви доказывали обратное. Интересно, что в результате этого многолетнего религиозного спора в Киликии, равно как и в самой Армении, и в колониях, сформировалась высокоинтеллектуальная атмосфера27, наложившая известный отпечаток на особенности армянской культуры того периода. Однако вскоре, разочаровавшись в политике папства и стараясь спасти государство, царь Костандин IV и католикос Месроп Артазеци в 1361 году аннулировали решения предыдущих соборов и восстановили верховенство Армянской Апостольской Церкви. И не случайно, что на хачкаре, созданном сразу же после восстановления безоговорочной власти армянской церкви и, скорее всего, под прямым воздействием этого события, появилось сообщение о деятельности католической церкви с датировкой по традиционному армянскому летоисчислению.
В колониях, в том числе и в Кафе, деятельность латинян еще некоторое время довольно успешно продолжалась, однако без серьезных для папства достижений. Для подавляющего большинства армян Кафы католическая религия была неприемлемой и не укоренилась среди них, несмотря даже на унию, заключенную между армянской и католической церквями в 1439 году.28 Через 10 лет после заключения унии генуэзцы вынуждены были внести в Устав Кафы 1449 года пункт о том, что консул Кафы не имеет права вмешиваться в дела иноверцев, так как из-за этого они покидают Кафу, что вредит городу.29 Основываясь на средневековых турецких и генуэзских источниках, академик В. Микаелян утверждает, что в середине XV века две трети населения Кафы составляли армяне — около 47 тысяч человек.30 А значит, нет сомнений на тот счет, что латиняне под «иноверцами» в первую очередь подразумевали армян. Значит, уния не оказалась жизнеспособной.
Когда и почему хачкар был увезен в Старый Крым, неизвестно. Но интересно то, что он был обнаружен при построении православной церкви в Старом Крыму и затем доставлен в краеведческий музей Феодосии. Труд, в котором Хр. Кучук-Иоаннесов говорит об этих событиях, был опубликован в 1898 году. Создается такое впечатление, что хачкар был найден незадолго до этого, приблизительно в последних десятилетиях ХIХ века. Значит, в тот период в Старом Крыму строилась православная церковь. И строилась она не где-нибудь, а, скорее всего, на месте существовавшей когда-то армянской церкви или принадлежавшей ей территории. Дело в том, что памятник, подобный этому хачкару, толщиною 5—7 см, изначально должен был быть вделан в стену церкви или другого монастырского сооружения. Впоследствии он мог быть вделан либо в стену одной из сурхатских армянских церквей, либо храниться в самой церкви, либо — в принадлежащем церкви сооружении. В любом случае, он не должен был находиться вне церковной, а уж тем более армянской территории. А то, что в средневековых городах с многонациональным составом населения каждый этнический элемент занимал свой отдельный участок, не вызывает сомнений. Это — первое. Второе: следуя средневековым традициям, для построения церкви выбирали особую, чем-то ознаменовавшуюся или уже освященную местность, а, следовательно, лучше места, где ранее существовала церковь, и быть не могло. Даже в том случае, если эта церковь принадлежала другой конфессии. А если от предыдущей, бесхозной церкви сохранились еще и фундаменты или, что еще лучше, стены, то возможность ее восстановления и использования, как правило, не упускалась. Известно множество фактов, когда оставленные бесхозными церковные здания, в том числе и армянские, впоследствии занимались представителями других конфессий. И, собственно, поэтому некоторые армянские древности феодосийского Карантина, и даже монастыри в Двухякорной бухте и на склонах Карадага, на стенах которых имелись армянские надписи XIV—XV веков, в трудах весьма авторитетных ученых связываются с греками.31 Эти исследователи, естественно, не ставили перед собою задачи рассмотреть происхождение данных церквей и монастырей. Они просто упомянули тех, кто в тот момент или чуть ранее владел этими святынями и вел там богослужение.
В последней четверти ХIХ века в Старом Крыму строительные работы велись по нескольким церквям. В первую очередь можно отметить восстановление церкви Аствацацин Чархапан (св. Заступницы Богородицы), находящейся когда-то у въезда в город со стороны Феодосии. Памятник упоминается в работах ряда армянских авторов ХIХ века32 и архивными документами 20-х годов ХХ века датируется XIV веком.33 А. Маркевич, а впоследствии и Хр. Кушнерян сообщают, что эта армянская полуразрушенная древность находилась на земле, принадлежавшей госпоже Анне Айвазян (Айвазовской), которая собиралась восстановить ее.34 Взятое, скорее всего, в честь Анны Айвазян название «св. Анна», под которым расположенная на окраине города церковь фигурирует в архивных документах первой четверти ХХ века35, свидетельствует, что с памятником действительно произошли определенные изменения. Фотодокументы того же периода свидетельствуют, что церковь действительно была восстановлена, после чего приобрела черты аналогичных памятников русской архитектуры. Исследования последних лет показали, что в древности церковь Аствацацин Чархапан (впоследствии часовня св. Анны) представляла собою главную святыню расположенного вблизи Сурхата армянского монастыря Кимчак, с которым была связана жизнь и деятельность одного из выдающихся армянских духовных деятелей Крыма XIV века архимандрита Аветика Хотачарака.36 Памятные записи средневековых рукописей свидетельствуют, что Кимчакский монастырь в 1305 году уже существовал и вел активную деятельность.37 Конфессиональная принадлежность монастыря, а впоследствии и сохранившегося от него единственного памятника — церкви Аствацацин Чархапан, не вызывают сомнений. Как изначально, так и в дальнейшем эта святыня принадлежала армянам традиционного апостольского вероисповедания. Но дело в том, что, по архивным данным, церковь и после восстановления в конце ХIХ века продолжала служить армянской общине.38 Между тем, упомянутый Хр. Кучук-Иоаннесовым хачкар был найден при построении именно православной церкви.
С начала ХIХ века в Старом Крыму, согласно императорскому указу от 28 октября 1799 года, был учрежден армянский магистрат.39 Армянская ратуша (суд) функционировала до 70-х годов того же века. Вплоть до 1864 года город был заселен исключительно армянами.40 Существовала и православная церковь, служившая колонистам болгарам и государственным крестьянам, проживавшим в «отдельных от города селениях».41 Проживавшее в городе незначительное число неармян подчинялось ратуше.42 О местонахождении православной церкви в документе точных указаний нет. Однако сохранились сообщения, свидетельствующие о нежелании армян в занятом ими городе предоставлять православным возможности для ведения богослужения. Это нежелание проявилось в 1801 году в протесте армян Старого Крыма против обоснования греков в городе и возобновления деятельности греческой церкви.43 Известно, что еще до 1840-х годов болгары вели богослужение в мечети Узбека44, а значит, у них не было возможности занять одну из пустовавших в то время полуразрушенных церквей города. Следует отметить, что в период функционирования городской автономии армяне занимали участок, расположенный в верхней части некогда обширного средневекового города. Участок, который, в общем, совпадает с территорией, занимаемой ими в XIV веке, то есть с местностью, представляющей собою территорию армянского средневекового квартала Верхний (Верин (h)охетнер), или Чхбнис.45 Об этом квартале и находящихся там церквях сообщают многие армянские рукописи, написанные в Сурхате в XIV веке.46 Нижние татарские и другие кварталы в XIX веке пустовали и в описаниях города того периода представляются в виде древних развалин.47
Учитывая вышеприведенные обстоятельства, можно было бы предположить, что в архивном документе речь идет о церкви, расположенной вне непосредственно заселенной территории, возможно, в одном из «отдельных от города» селений. Но дело в том, что начиная с середины ХIХ века, в связи со снижением общего числа армян в Старом Крыму, роль армянской автономии стала падать, так что настаивать на том, что православные не могли в тот период обосноваться в самом городе, нельзя. Тем более, если учесть сообщение Г. Спасского 1856 года о существовавшей в Старом Крыму православной церкви.48 Уже с начала 50-х годов ХIХ века в выборах членов ратуши, в том числе и городского головы, стали участвовать и представители других национальностей, однако без права быть избранным.49 А в 1866 году началось возобновление русской Святоуспенской церкви, к которой в 1881 году была пристроена колокольня.50 Есть сведения о том, что русская церковь Старого Крыма была воздвигнута над основаниями армянской церкви51 и вокруг нее до конца ХIХ века еще сохранялись надгробия с армянскими и латинскими надписями.52 Если, основываясь на этих фактах, предположить, что интересующий нас хачкар был найден при возобновлении русской церкви, то возникнет вопрос: почему же он не был найден ранее? Ведь на этой территории строительные работы велись еще раньше — как в конце XVIII века, так и в самом начале ХIХ века. Для временного пребывания путешествовавшей по Крыму Екатерины II на этом месте были сооружены дворец с церковью, которые впоследствии «были обращены в подворье епископа».53
Помимо русской православной церкви сохранились упоминания и о греческой православной церкви Старого Крыма. В одной статье, вышедшей в свет в 1892 году, А. Маркевич пишет: «Вблизи нынешней армянской церкви54 развалины храма с притвором, алтарным закруглением и боковой дверью с окнами по сторонам… Говорят, что это остатки греческой церкви св. Георгия, но другие уверяют, что на окружающем эту развалину кладбище еще недавно были плиты с армянскими надписями. В настоящее время только на одной плите заметны три полустертые буквы, но их разобрать невозможно».55 Эта церковь (предположительно — св. Иоанна Предтечи) расположена на территории армянского средневекового квартала Верхний (Верин (h)охетнер), или Чхбнис, и представляет собою одну из его нескольких древних святынь.56 Она является не только единственной частично сохранившейся древностью армянского квартала, но и единственным средневековым христианским сооружением города, исследованием которого в свое время занялся археолог М. Крамаровский. Он пишет, что эта древность «перекрывает христианский грунтовый могильник (вскрыто 36 погребений) второй половины XIV века».57 Этническая и конфессиональная принадлежность погребенных не была установлена, но находка створки бронзового энколпиона русского типа дала основание предположить православие.58 То, что церковь когда-то была занята православными, не вызывает сомнений. Об этом ясно свидетельствует сообщение А. Маркевича, как, впрочем, и название «св. Георгий». Дело в том, что армянская церковь Сурхата под названием Сурб Геворг (св. Георгия), конкретное местонахождение которой в городе еще не установлено, действительно присутствует в памятных записях армянских рукописей XIV века.59 Однако это название не соответствует сведениям М. Бжшкяна, обозначавшего существующую ныне христианскую древность в 20-х годах ХIХ века как армянскую церковь св. Иоанна Предтечи.60 Поэтому возможно, что название «св. Георгий» было дано этой святыне последующими владельцами. А наилучшим подтверждением армянского происхождения церкви является ее местонахождение на территории армянского квартала среди других армянских культовых сооружений, как, впрочем, и сообщение А. Маркевича о том, что ранее вокруг церкви находилось множество надгробий с армянскими надписями. Следовательно, погребение XIV века и найденная створка бронзового энколпиона русского типа не имеют прямого отношения друг к другу.
Думается, что именно эта святыня в качестве действовавшей старокрымской православной церкви упоминается в сообщении Г. Спасского 1856 года, а также в приведенной выше архивной справке 1864 года. В этих сообщениях речь не могла идти о русской православной церкви, так как последняя в то время находилась в разрушенном состоянии.61 Есть и другое обстоятельство. В начале ХIХ века М. Бжшкян поименно упоминает 6 средневековых церквей62, расположенных на территории армянского участка Старого Крыма. Все церкви, кроме действовавшей в то время Сурб Аствацацин (св. Богородицы), представляли собою развалины. В описаниях конца ХIХ века эти древности либо уже отсутствуют, либо — находятся на грани полного уничтожения. И только сохранившаяся до наших дней церквушка находилась в сравнительно удовлетворительном состоянии, и А. Маркевич смог измерить ее.63 Это обстоятельство наводит на мысль, что она в течение некоторого времени использовалась, что, естественно, воспрепятствовало ее исчезновению.
Согласно сведениям городских старожилов, до начала II мировой войны это древнее сооружение служило в качестве часовни при расположенной рядом и просуществовавшей до 30-х годов ХХ века новой церкви, получившей название «Греческая». Но в труде А. Маркевича древняя церковь представлена как «развалина», хотя и сохранившаяся лучше, чем остальные. Отсутствуют и сведения о новой церкви. Между тем, именно она могла служить наилучшим ориентиром для обозначения первой, а не расположенная чуть далее действовавшая тогда Армянская церковь. Значит, строительные работы по восстановлению старой и воздвижению новой церквей произошли после посещения А. Маркевича, то есть после 1892 года. Учитывая то, что Хр. Кучук-Иоаннесов говорит об обнаружении хачкара не при возобновлении церкви, а именно при ее построении, можно заключить, что хачкар был найден, скорее, при сооружении новой церкви. Это вполне возможно. Ведь территория, на которой шли строительные работы, в свое время входила в состав армянского участка.
Как бы там ни было, выяснить конкретное место, где был найден хачкар, возможно, уточнив время его обнаружения и сдачи в музей. Эта задача могла быть осуществлена на основании записей Феодосийского краеведческого музея. Сотрудница этого уважаемого заведения Татьяна Татаринцева, просмотрев записи, сообщила, что хачкар 1362 года с двумя крестами был найден 23 марта 1982 года учениками феодосийской школы № 1 Михайловским Игорем и Шостаком Алексеем на улице Горького в куче камней. Других сведений не было. Записи прежнего Феодосийского краеведческого музея были утрачены вместе со зданием, разрушенным во время Великой Отечественной войны. Несомненно, вместе со зданием, записями, а также множеством других музейных экспонатов был утерян и хачкар. Но в отличие от первых, этот крохотный образец хачкарного искусства сохранился в груде камней и пролежал там почти четыре десятилетия, пока не был найден вторично, на этот раз — двумя школьниками.
*)
1. Хачкар (арм.) — крест-камень. Орнаментированное, рельефное изваяние креста на каменных плитах. Хачкары создавались по различным случаям: в честь побед или воздвижения храмов, крепостей, мостов и т.д., но в основном служили в качестве надгробных камней. Они фиксировались на специальных пьедесталах (вертикально, лицевой стороной обращенной на запад) или вделывались в стены церквей и других монастырских сооружений.
2. Буквально — апсида. Арочная рама. Изображение установленных на колоннах полуциркульных, прямоугольных или подковообразных одиночных или смежных арок в средневековых рукописях или на хачкарах. Обычно хораны размещались на титульных листах манускриптов и выделялись красочным оформлением. Внутри хорана писался текст или заглавие книги.
3. См. Кучук-Иоаннесов Хр. Старинные армянские надписи и старинные рукописи в пределах юго-западной Руси и в Крыму, 1898. — С. 71; Григорян Гр. Новые данные об армянских эпиграфических надписях Крыма и Северного Кавказа//Историко-филологический журнал АН Арм. ССР (далее — ИФЖ). — Ереван, 1970. — № 3. — С. 299.
4. Дата в надписи дана по армянскому летоисчислению, которое отстает от современного летоисчисления на 551 г. (811+551=1362).
5. См. Кучук-Иоаннесов Хр. Указ. соч. — С. 71; Григорян Гр. Указ. соч. — С. 299.
6. См. Кучук-Иоаннесов Хр. Указ. соч. — С. 71.
7. Григорян Гр. Указ. соч. — С. 299.
8. См. Памятные записи армянских рукописей XIV века (на древнеарм. яз.). Составил Л. Хачикян. — Ереван, 1950. — С. 371; Памятные записи армянских рукописей XV века, ч. 1. Составил Л. Хачикян. — Ереван, 1955. — С. 444, 621.
9. См. там же.
10. Айбабина Е. Декоративная каменная резьба Каффы XIV—XVIII веков. — Симферополь, 2001. — С. 65.
11. Корхмазян Э.М. Армянская миниатюра в Крыму. — Ереван, 1978, прим. с. 96; Абраамян С.Б., Атоян Р.В., Варян Ю.К., Давтян С.Р. Карта «Армяне в Крыму». — Ереван, 1992.
12. Памятные записи армянских рукописей XIV века. — С. 503; Русский перевод записи см. Корхмазян Э.М. Указ. соч. — С. 96.
13. В тех же местах.
14. Памятные записи армянских рукописей XIV века. — С. 371, 517.
15. Там же. — С. 371.
16. Институт древних рукописей НАН РА—Матенадаран. Рукопись № 7442, л. 283. Русский перевод записи см.: Айвазовский Г. Заметка о происхождении Новороссийских армян // «Записки Одесского общества истории и древностей» (далее ЗООИД), т. VI. — Одесса, 1867. — С. 554.
17. В тех же местах.
18. Фра (итал.) — брат.
19. Средневековое христианское летоисчисление, которым пользовались армяно-католики, отстает от современного христианского летоисчисления на 2 года. См.: Памятные записи армянских рукописей XIV века, прим. — С. 371.
20. Давид Ан(h)ахт — Давид Непобедимый. Армянский философ V—VI веков, основатель древнеармянской философской школы материалистического направления, автор множества философских работ, в том числе и труда «Определения философии».
21. Памятные записи армянских рукописей XIV века. — С. 371. Использованные в работе цитаты из армянских источников переведены автором.
22. Памятные записи армянских рукописей XV века. — Ч. 1. — С. 444, 621.
23. Там же. — С. 444.
24. Кушнерян Хр. История переселенцев армян Крыма (на арм. яз.). — Венеция, 1895. — С. 141.
25. Там же. — С. 139, 140.
26. Описание Черного моря и Татарии, составленное доминиканцем Дортелли д’Асколи, префектом Каффы, Татарии и проч. 1634 г. — ЗООИД, — Т. XXIV. — Ч. II. — С. 118.
27. Ришар Ж. Авиньонское папство и Армения (на арм. яз.). Перевод с французского А. Мкртчян. — ИФЖ, 2001. — № 1. — С. 155.
28. Айвазовский Г. Указ. соч. — С. 551; Якобсон А.Л. Армянская средневековая архитектура в Крыму. — «Византийский временник», т. VIII. — Москва, 1956. — С. 171—172; Якобсон А.Л., Таманян Ю.А. Армянская средневековая архитектура в Крыму. — Ереван, 1992. — С. 11—12.
29. Устав для генуэзских колоний в Черном море, изданный в Генуе в 1449 году. Предисловие В. Юргевича. — ЗООИД. — Т. V. — Одесса, 1863. — с. 730—731.
30. Микаелян В.А. История армянской колонии в Крыму (на арм. яз.). — Ереван, 1964. — С. 102.
31. Айвазовский Г. Остатки христианских древностей в Крыму//ЗООИД. — Т. I. — Одесса, 1844. — С. 322, 328; Ту же статью см.: «Сурб-Хач» (Журнал Крымского армянского общества). — Симферополь, 1997. — № 1. — С. 36, 39; Кондораки В.Х. Универсальное описание Крыма. — Ч. 1. Николаев, 1873. — С. 252.
32. См. Бжшкян М. Путешествие в Польшу и другие места, обитаемые армянами, переселившимися из древнего столичного города Ани (на арм. яз.). — Венеция, 1830. — С. 323. Русский перевод извлечений, относящихся к г. Старый Крым, из этого труда см. Армянские древности Таврического полуострова//ЗООИД. — Т. Х. — Одесса, 1877. — С. 447—448; Кушнерян Хр. Указ. соч. — С. 157; Тер-Абраамян О. История Крыма. — Феодосия, 1865. — С. 159.
33. Центральный государственный архив Крыма (далее ЦГА Крыма). — Ф.Р-663. — Оп. 10. — Д. 881. — Л. 4, 7.
34. Маркевич А. Старокрымские древности//Известия Таврической ученой архивной комиссии (ИТУАК). — 1892. — № 17. — С. 126; Кушнерян Хр. Указ. соч. — С.157.
35. См. ЦГА Крыма. Ф. Р-663. — Оп. 10. — Д. 881. — Л. 1, 3, 9.
36. Саргсян Т.Э. Об Аветике Хотачараке и монастыре Кимчак св. Богородицы (на арм. яз.) // ИФЖ. — 2001. — №1 (156). — С. 130—144.
37. Памятные записи армянских рукописей XIV века. — С. 265—266.
38. ЦГА Крыма. — Ф. Р-663. — Оп. 10. — Д. 881. — Л. 3, 7, 9.
39. Городские поселения в Российской империи, т. 4. — СПб, 1864. — С. 743.
40. ЦГА Крыма. — Ф. 67. — Оп. 1. — Д. 1574. — Л. 4.
41. Там же.
42. Там же.
43. См. ЦГА Крыма. — Ф.67. — Оп. 1. — Д.2. — Л. 1.
44. См. Демидов А. Путешествие в Южную Россию и Крым через Венгрию, Валахию и Молдавию, совершенное в 1837 году. — М., 1853. — С. 468.
45. См. Саргсян Т.Э. Армяне средневекового Сурхата и их церкви (на арм. яз.)//ИФЖ. — 2000. — № 1. — С. 110—111.
46. См. Памятные записи IV века. — С. 358, 370, 436, 456, 460, 467, 518 и т.д.
47. См. Бжшкян М. Указ. соч. — С. 323; Тер-Абраамян О. Указ. соч. — С. 159.
48. Спасский Г. Старый Крым // ЗООИД. — Т. IV. — С. 99.
49. Микаелян В. История Крымских армян (на арм. яз.). — Ереван, 1989. — С. 251.
50. См. Кулаковский Ю.А. Новые данные для истории Старого Крыма. — СПб, 1898. — С. 6; Ту же работу см. Записки Российского археологического общества. Х, 1—2.
51. См. Спасский г.Старый Крым.//ЗООИД. — Т. IV. — С. 90.
52. Кулаковский Ю.А. Указ. соч.. — С. 6.
53. Мурзакевич Н. Поездка в Крым в 1836 году//Журнал министерства народного просвещения. — 1937. — № 3 (ч. ХIII). — С. 667.
54. Имеет в виду существовавшую вплоть до 60-х годов ХХ века знаменитую армянскую церковь Сурб Аствацацин (св. Богородицы), о которой упоминают как памятные записи XIV—XVII веков, так и армянские источники ХIХ века.
55. Маркевич А. Указ. соч. — С. 126.
56. См. Саргсян Т.Э. Армяне средневекового Сурхата и их церкви. — С. 116—118.
57. Крамаровский М.Г. Солхат-Крым: к вопросу о населении и топографии города в XIII—XIV вв.//Итоги археологических экспедиций. — Л., 1989. — С. 146.
58. Там же.
59. См. Памятные записи армянских рукописей XIV века. — С. 419.
60. Бжшкян М. Указ. соч. — С. 322.
61. См. Спасский Г. Указ. соч. — С. 90.
62. Бжшкян М. Указ. соч. — С. 321—322.
63. Маркевич А. Указ. соч. — С.125.
