После ликвидации внешних фронтов гражданской войны в различных регионах Советской Республики продолжалось ожесточенное сопротивление политике, проводимой военно-партийным режимом РКП(б). Это сопротивление представляло реальную угрозу для самого существования большевистской диктатуры. В научно-исследовательской литературе большое внимание уделялось исследованию проявлений этого сложного социально-политического процесса на Правобережье и Левобережье Украины, в Центральной России, Сибири, Средней Азии, а также в ряде других регионов. При этом проблемы, связанные с продолжавшимся острым гражданским конфликтом в Крыму, который являлся одним из ключевых очагов сопротивления большевизму, остались совершенно неизученными.
Важно отметить, что без всестороннего научного исследования совокупности этих проблем невозможно в полной мере по-новому переосмыслить социально-политическую историю Крыма, в XX веке имевшую особенно сложный и противоречивый характер. А объективное переосмысление этой истории представляется не только полезным, но и остро необходимым в условиях становления демократического Украинского государства.
Организованные и стихийные выступления против режима РКП(б), а также активная (и во многом успешная) деятельность многочисленных крымских антибольшевистских организаций в конце 1920—1925 годов была обусловлена сложным причинным комплексом.
Во-первых, рассмотрим экономическую ситуацию. После эвакуации войск генерала П.Н. Врангеля (ноябрь 1920 года) Крым находился в состоянии глубочайшего экономического кризиса. В ноябре 1920 года продукция промышленности сократилась по сравнению с 1913 годом в 4,6 раза [1]. Из 420 промышленных и кустарных предприятий работало лишь 270, и то не в полную силу. По сравнению с довоенным уровнем производительность труда упала в три раза [2]. На транспорте царила разруха. Грузооборот железных дорог сократился в 10 раз, морских портов — более чем в 16 раз [3]. Вследствие полного расстройства финансовой системы большинство денежных знаков стоили дешевле той бумаги, на которой печатались [4].
Летом 1921 года в результате засухи в Крыму погибло 42% посевов, 2/3 крупного рогатого скота, а уцелевшие посевы давали лишь несколько пудов с десятины [5]. Вследствие этого уже в августе на полуострове начался голод [6], продолжавшийся до лета 1923 года и унесший приблизительно 100 тысяч жизней [7], что составляло примерно 15% населения Крыма на 1921 год. По причине этого бедствия 60,1% крестьянских хозяйств остались без скота, приблизительно столько же без сельхозинвентаря, 28,8% без посева и 29,2% смогли засеять в 1922 году только по одной десятине [8]. Обстановку осложнило нашествие саранчи, проливные дожди 1922 года [9]. Пик голода пришелся на март 1922 года, когда голодало 379 тысяч человек [10]. Бедствию сопутствовали невиданный размах уголовного бандитизма, эпидемия тифа [11].
Важно отметить, что, согласно архивным данным, несмотря на постепенное преодоление голода и его последствий, а также определенный хозяйственный подъем, наблюдавшийся в 1923—1925 годах, уровень жизни большей части населения Крыма продолжал оставаться крайне невысоким. Таким образом, следует заключить, что экономическая ситуация объективно могла являться фактором, стимулирующим недовольство значительной части населения властями, а значит, представляла благоприятную почву для развития всех форм борьбы с режимом РКП(б). Однако, на наш взгляд, на эти процессы решающее воздействие оказали все же политические факторы, среди которых важное место занимала политика военного коммунизма.
Так, до 1 июня 1921 года власти полуострова сохраняли продразверстку. Она взималась по нереальным цифрам задания (планировалось взимание продовольственного хлеба в размере
2000000 пудов, кормового зерна 2400000 пудов, объемистого фуража также 2400000 пудов [12]) и вызывала резкий протест крестьянства, вплоть до попыток восстания на Южном берегу [13]. В этой связи важно добавить, что имеются примеры, когда отрядами особых отделов ВЧК помимо разверстки дополнительно изымалось продовольствие у крестьян [14].
Огромной ошибкой, на наш взгляд, являлась передача 1134 конфискованных помещичьих имений в государственный фонд и создание на их базе совхозов. Большая часть совхозной земли весной 1921 года оказалась необработанной [15]. Следует отметить, что в то время, когда под совхозы передали до миллиона десятин земли, примерно 40% крестьян в Крыму оставались безземельными [16].
Тяжелейшим образом на положении крымского населения сказывался также запрет частной торговли.
Помимо этого, «военно-революционные власти» полуострова в конце 1920—1921 годов регулярно проводили мероприятия по «изъятию излишков», что не могло не подрывать авторитет большевистского руководства у большинства населения, не сеять недоверие и зачастую даже ненависть по отношению к руководителям Крыма. Положение усугубляли бесчисленные злоупотребления и откровенный произвол со стороны многих представителей власти. Так, при проведении продразверстки наблюдались «бесчис¬ленные злоупотребления должностных лиц, хищения и аферы продагентов » [ 17]. Наряду с этим «отдельные красноармейские отряды занимались грабежами, и никто их от этого не мог остановить» [18].
Важным фактором, серьезно дестабилизировавшим политическую ситуацию, явился также беспрецедентный массовый террор, развязанный в Крыму в конце 1920 года, и политика партийного диктата.
На основе имеющихся источников можно прийти к выводу, что красный террор в Крыму в конце 1920—1921 годов был вполне закономерен в условиях существовавшего режима, идеологически обоснован лидерами РКП(б) и планировался Центром. Целью этого террора являлось уничтожение насколько возможно большего числа как явных, так и потенциальных «классовых врагов».
Говоря о динамике террора в Крыму, следует отметить, что всплеск расправ приходился на зиму 1920—1921 годов, затем волна понемногу спадала до конца 1921 года [19]. Точное количество погибших вследствие террора не установлено. В. П. Петров полагает, что «общее число погибших превышает 20 тысяч человек, хотя эта цифра не является окончательной» [20]. С.А. Усов считает, что жертв террора было не менее 40 тысяч человек [21]. М.А. Волошин писал, что только за первую зиму было расстреляно 96 тысяч человек — на 800 тысяч всего населения [22]. И.С. Шмелев утверждал, что расстреляно более 120 тысяч мужчин, женщин, старцев и детей [23]. Встречается даже цифра — 150 тысяч [24]. Так или иначе, но, несмотря на разногласия исследователей, все сходятся в одном — террор в Крыму носил неслыханные размеры.
По словам члена Коллегии Народного комиссариата по делам национальностей М.Х. Султан-Галиева, «…среди расстрелянных попадало очень много рабочих элементов и лиц, оставшихся от Врангеля с искренним и твердым решением честно служить Советской власти…» [25]. Данным Султан-Галиева вторят материалы следственного дела № 707/403 о преступлениях членов коллегии Керченской ЧК: «…из числа расстрелянных 51—52% рабочих тяжелого трудаи из числа содержащихся под стражей в комиссии рабочих 77%» [26].
На развитие антибольшевистских выступлений также, несомненно, повлияло стремление новых властей любыми путями поставить под свой тотальный контроль все сферы общественной жизнедеятельности, подавить любое инакомыслие.
И опубликованные, и архивные источники свидетельствуют, что существовавший в первой половине 1920-х годов моральный климат представлял собой очень благоприятную почву для развития всех форм контрреволюции. Власть большевиков в Крыму в этот период держалась не на поддержке населения полуострова, а на штыках красноармейцев, которые жили «отдельной семьей, нисколько не заражаясь психологией окружающей массы» [27].
Примечания:
1. Крымская АССР (1927 — 1945). Вопросы-ответы/Сост. Ю.И. Горбунов. — Симферополь, 1990. — Вып. 3. —С 8.
2. Колонтаев К.В. Создание и деятельность органов государственной власти в Крыму (ноябрь 1920 г.—октябрь 1921 г.)//Революция и Гражданская война 1917—1920 годов: новое осмысление. Крым. Ялта. 10—18 ноября 1995: Материалы. — Симферополь, 1995. — С. 61.
3. Там же. — С. 61.
4. Там же. — С. 61.
5. Там же. — С. 61.
6. Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Без победителей. Из истории гражданской войны в Крыму. — Симферополь, 1997.
7. Там же. — С. 342.
8. Мона Ж.Н. Развитие сельского хозяйства в Крымской АССР (1920—1940 гг.): особенности, трудности, просчеты. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — Днепропетровск, 1992.-С. 12.
9. Зарубин А.Г, Зарубин В.Г. Указ. соч. — С. 334.
10. Там же.— С. 337.
11. Там же. — С. 337.
12. Красный Крым. — 1921. — 7 апреля.
13. Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Указ. соч. — С. 335.
14. Государственный архив Автономной Республики Крым (далее — ГААРК), ф. 1, оп. 1, д. 69, л. 35.
15. Крымская АССР (1927— 1945). — С. 9.
16. Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Указ. соч. — С. 335.
17. Архив Главного Управления СБУ в Крыму, ф.1, оп.1, годовой отчет Крымской ЧКза 1921 год. Стлб.13.
18. Султан-Галиев М.Х. О положении в Крыму/Предисловие, подготовка текста и комментарии С.А. Усова//Крымский архив. — 1996. — № 2. — С. 87.
19. Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Указ. соч. — С. 333.
20. Петров В.П. Указ. соч. — С. 91.
21. Султан-Галиев М.Х. Указ. соч. — С. 96.
22. Зарубин А.Г., Зарубин В.Г. Указ. соч. — С. 333.
23. Мельгунов СП. Указ. соч. — С. 66.
24. Там же. — С. 66.
25. Султан-Галиев М.Х. Указ. соч. — С. 86.
26. ГААРК, ф. 1, оп. 1, д. 91, л. 68 об.
27. ГААРК, ф. 1, оп. 1, д. 135, л. 9.
Опубликовано: Историческое наследие Крыма. Симферополь, 2004, № 5.- С.45-51.
