Родственникам больных приходилось часами искать врача.
“Оставайся в постели, я вызову врача!” — эту фразу ежедневно произносят тысячи крымчан, близкие которых жалуются на плохое самочувствие. И никто не сомневается, что доктор появится уже в ближайшие часы. Система вызова на дом врача, “скорой помощи”, возможность попасть к профильному специалисту — все это сегодня воспринимается, как нечто обыкновенное, давно ставшее частью нашей жизни. Пожалуй, мы даже не подозреваем, что когда-то большинству крымчан это было недоступно.
Вот чего не было на полуострове 100 лет назад, так это хоть какого-нибудь варианта “скорой помощи”. В Киеве к 1902 году уже была такая служба — со станцией, каретами, дежурствами докторов, причем существовала она на добровольные пожертвования, пациенты не платили ни копейки. Вызвать ее можно было с любого телефона, сообщив телефонистке на станции адрес. А вот до провинции это новшество так и не дошло. “Отсутствие в Ялте ночных врачебных дежурств нередко заставляет лиц, находящихся у постели трудно больных, которым нужна ночью скорая помощь, безуспешно разыскивать по городу доктора, — сообщала в январе 1911 года газета „Русская Ривьера“. — Недавно, например, после долгих и тщетных поисков одной из местных обывательниц врача для облегчения страданий ее брата пришлось в конце концов отправиться в городской клуб, где случайно находившийся д-р М. согласился, наконец, ехать к больному, который успел, однако, умереть, и прибывшему доктору пришлось лишь констатировать смерть”.
Однако утверждать, что человеку скромного достатка в начале прошлого века, заболев, оставалось лишь положиться на волю Божью, было бы неправильно. Да, люди богатые и среднего достатка пользовались услугами частных врачей, которые годами и десятилетиями обслуживали те или иные семьи. В Симферополе, Ялте, Евпатории практиковали и, как мы сегодня говорим, немногочисленные узкие специалисты — по нервным, грудным, венерическим и прочим болезням. Но были и земские больницы, амбулатории, где брали почти символическую плату, главным образом за лекарства, а самых бедных лечили бесплатно. В первый год ХХ века в Симферополе открылась бесплатная городская лечебница, в которой оказывали помощь неимущим.
Система земского здравоохранения выглядела так: амбулатория или больница со стационаром, где ведет прием врач, которому помогает немногочисленный медперсонал. Однако еще в конце XIX века в уездах Таврической губернии были приняты инструкции для земских врачей, где говорилось: “К тяжким больным врач обязан по их приглашению явиться на дом, если за ним будет прислана подвода… Тяжкими болезнями являются переломы, вывихи, смертельные кровотечения, выпадения внутренностей, отравления, беременности с патологиями и т.д.”. Вот только оценить тяжесть болезни и, как следствие, необходимость выезда к пациенту, врач не имел возможности. “Например, вызывают вечером к тяжелобольному, врач едет поездом. А у больного болит зуб, который надо выдернуть, а чтобы ехать домой, надо ждать поезда чуть ли не до рассвета”, — это цитата из доклада работавшего в Феодосийском уезде в 1912 году врача Дмитрия Ильича Ульянова. Да-да, того самого Ульянова, брата вождя мирового пролетариата. Дмитрий Ильич, проанализировав результативность врачебных вызовов в своем уезде, пришел к неутешительному выводу: большей частью врачей отрывают от приемных зря.
Вот еще несколько примеров: зимой вызывают врача к тяжелобольной крестьянке. 10 верст по отвратительной дороге в разгар гнилой крымской зимы — и встреча с пациенткой… суетящейся в хлеву. Болеет уже неделю — запор и желтуха, что не мешает ей управляться по хозяйству. Сама не поехала в больницу, потому что хозяйство, дети, скотина, опять же лошадь, которую “не хочется утомлять по дороге”.
В другом случае к врачу пришел пожилой татарин: сильно болен сын, единственный кормилец. В подробности крестьянин не вдавался, ссылаясь на плохое знание русского языка. “Серьезная болезнь сына заключалась в том, что он наколол себе большой палец на ноге… Он пашет, он в поле… Когда ему нужен врач, он достаточно сообразителен, чтобы схитрить и обмануть врача”, — писал Дмитрий Ульянов. И это явление было повсеместным: обращаемость за медицинской помощью в том же Феодосийском уезде доходила до 405 человек на 1 тыс., а к врачам обращались всего 187. Норма приема в амбулатории в день была 40 человек на врача, а фактически приезжали 10–20.
“Пока на каждого больного врач может тратить 15–20 минут, что более напоминает профессорский прием”,?— констатировал Дмитрий Ульянов. Остальные либо пытались заманить помощь на дом, либо прибегали к услугам разъезжавших по селам фельдшеров. Кстати, эту “разъездную медицину”, ставшую к тому времени анахронизмом, жестко критиковали земские врачи: “кочевники” щедро выдавали крестьянам лекарства от болезней, которые не могли диагностировать, часто оделяли их препаратами “впрок”. Это были, скорее, разъездные аптеки со скромным ассортиментом. При вере в чудодейственную силу капель, микстур и порошков, сочетавшейся с панической боязнью лечь в стационар больницы, множество крымчан принимали ненужные и даже вредные лекарства, а их болезни усугублялись.
