За мужество, героизм и самоотверженные действия, проявленные при ликвидации аварии на Чернобыльской атомной электростанции, присвоить майору внутренней службы Телятникову Леониду Петровичу звание Героя Советского Союза с вручением ему ордена Ленина и медали «Золотая звезда». Леонид Петрович удостоен звания почетного жителя не только столицы Ураины, но и нескольких городов мира, награжден Золотой звездой британской газеты «The Star» (она вручается Человеку года) и удостоен чести побывать на приеме у Маргарет Тетчер.
Смерти этого человека почти никто не заметил. Именно в это время страна переживала драматический момент своей истории — выборы президента Украины фактически раскололи общество на два лагеря. Декабрьские дни люди проводили на Майдане и слышали только то, что хотели слышать, — о власти и тех, кто будет у власти… Леонид Телятников был совсем из «другой жизни».
А ведь вся его жизнь после чернобыльской аварии была на виду у общественности. Каждый день его биографии до аварии анализировался. Каждая секунда его действий в ночь с 25 на 26 апреля тщательным образом изучалась.
Он должен был умереть одновременно с Правиком, Кибенком, Тишурой, Тищенко, Ващуком, Игнатенко, Половинкиным, Грипасом и Максимчуком или вслед за ними.
Он остался жив, но кто точно знает, что творилось у него в душе, как он прожил все эти годы после аварии? Его “доедал” рак, он подтачивал организм ликвидатора Телятникова изнутри, постепенно. Одна из разновидностей папилломы, следствие острой лучевой болезни, разрушала его лицо. Его беспокоили отеки, покраснения, швы… Он получил много наград, но разве он их выпрашивал? Разве они были ему нужнее лекарств? Разве ему нужно было звание генерала или соответствующая должность?
Он хотел покоя, а его тянули на митинги, усаживали в президиумы, стремились сделать из него “свадебного генерала”. А он сопротивлялся, потому что не привык быть на виду. Привык молча работать. Не любил громких слов, фальшивых улыбок и объятий.
Ему поднадоело внимание к своей персоне, и, в конечном итоге, он “закрылся” для прессы: перестал давать интервью, появляться на образцово-показательных мероприятиях, говорить одно и то же.
Леонид Телятников умирал тяжело. До последнего дня своей жизни он носил бремя славы, ощущал кривые взгляды, недомолвки и немой упрек в глазах вдов. Его подчиненные погибли — он выжил. Но разве в этом его вина?
Разве его вина в том, что на станции проводился идиотский эксперимент, о последствиях которого никто во всем Союзе не догадывался?! Кто мог знать, что реактор может провалиться в “йодную яму” и не выйти из нее, что нажатие кнопки аварийной защиты №5 не заглушит реактор, а “разгонит его”?! Кто мог об этом знать, если это не было отображено ни в одной инструкции по эксплуатации атомных станций, если об этом не догадывались даже специалисты из института имени И.Курчатова?!
Разве Леонид Телятников виноват в том, что его люди работали в пожарных робах, которые не могли защитить их от проникающей радиации?!
Ему присвоили звание генерала, но он редко надевал форму. Его сделали Героем Советского Союза, но он практически не носил Золотую Звезду.
Редакция обратилась к человеку, который хорошо знал Леонида Петровича и непосредственно сталкивался с майором Телятниковым по работе.
Итак, слово Василию Денисенко, полковнику в отставке, бывшему начальнику НТО УГПО ГУ МВД Украины в Киевской области. В ночь с 25 на 26 апреля он был ответственным дежурным по УГПО и выезжал на место аварии.
— Мы познакомились с Леонидом Петровичем в октябре 1983 года, Телятников в то время уже был начальником ВПЧ-2 по охране ЧАЭС. На наших глазах строился 4-й энергоблок, и он по своей, а я по своей линиям осуществляли проверки строительной площадки. Бытовые помещения (вагончики) для строителей горели, мы вместе добились, чтобы их сделали бетонными. Также вместе подписывали акт рабочих и государственной комиссий о введении в эксплуатацию 4-го энергоблока.
А еще до взрыва, в 1985 году, мы вместе были на Запорожской АЭС, где проходило общесоюзное совещание и обсуждались проблемы пожарной безопасности подобных объектов.
Я повторю общеизвестную истину: во время аварии у майора Телятникова был отпуск, и он должен был выйти на работу только 28 апреля. Если бы он тогда не приехал на ликвидацию пожара, никто бы его никогда не упрекнул…
Я лично видел его около четырех часов утра 26 апреля, когда он спустился с крыши машзала и доложил обстановку. Ему было плохо, его качало, но не от алкоголя, как кое-кто предполагал потом, а от радиации. И прежде всего, он надышался продуктами горения. На крыше машинного зала был горючий утеплитель из полистирола, который ужасно вонял и тлел. Потом мы с ним увиделись только после курса лечения, когда оба вышли на работу…
Каким он был? Мне лично с ним работалось легко и приятно. Он был вспыльчив, но “отходил” быстро и никогда не помнил зла, не накапливал обид. Если человек ему не нравился, он с ним не ругался, а просто не обращал внимания. Молча отходил в сторону. На день рождения к нему приезжали министры и внутренних дел, и чрезвычайных ситуаций, разные влиятельные лица. В быту он не был таким уж скромнягой, которому вообще ничего не нужно, но никогда не требовал нереального, не “зажрался”, не бил себя в грудь и не рвал на груди рубашку. Компанейский. Он мог на день рождения привезти к себе пол-Киева… Жена Лариса Ивановна, старший сын Олег, младший Михаил. Лариса Ивановна после аварии не работала, вышла на пенсию по инвалидности… Олег женат, имеет двух детей и живет отдельно на Оболони. Он закончил Черкасское пожарно-техническое училище, в настоящий момент занимается бизнесом, а Мишка — юридическую академию. Много раз я был у Петровича дома, на Оболони, обычная 4-комнатная квартира старой застройки, особой роскоши там нет. Невестка Анна из Кривого Рога. Сват — прекрасный человек…
А как Леня переживал, когда у него должен был родиться первый внук! Его назвали Леонидом, в честь деда. В этот день к нему приехали много гостей, поздравляли…
Вспоминаю, как мы осенью, незадолго до его кончины, поехали на шашлыки в Вышгород. А ему ведь нельзя было не только пить, а даже глотать еду было больно! Но он держался. Пригубил рюмашку, соком запил, посидел… Боли у него были адские. А еще до этого он лежал в десятой больнице на Подвысоцкого, специализирующейся на челюстно-мозговых проблемах. Операцию ему делали в Германии, но уже чувствовалось, что это не очень помогает…
Безусловно, я был на похоронах Леонида Телятникова. Государство почти никак не отозвалось. Лариса после смерти со мной встретилась и говорит, что Леня хотел, чтобы его кремировали. А я был категорически против. Он Герой Советского Союза, герой-ликвидатор, дважды почетный киевлянин. И Лариса со мной согласилась.
Его могила на центральной аллее Байкового кладбища, неподалеку от того места, где упокоились Николай Амосов и Валерий Лобановский. Думаю, скоро поставим на его могиле памятник.
Он не оставил никаких мемуаров, не любил показухи. Не любил рекламировать себя, не любил прессу, он все сказал в 1986 году. Ему было больно, что его коллеги, боевые побратимы погибли, он отказывался от генеральской пенсии. Его постоянно сопровождала боль.
Телятников встречался с другими ликвидаторами, помнил о тех, с кем был в ту страшную ночь. Они обращались к нему со своими проблемами, а он стремился им помочь, и многим таки помог.
Телятников Леонид Петрович родился 25 января 1951 года в поселке Введенка Кустанайской области (Северный Казахстан). По национальности — русский. По окончании школы работал электриком на авторемонтном заводе. В 1968 году поступил в пожарно-техническое училище в Свердловске, впоследствии закончил Высшую инженерную пожарно-техническую школу в Москве. Несколько лет работал в противопожарной службе г. Кустаная, а с 1982 г. — на Киевщине. В 1983 году был назначен начальником военизированной пожарной части №2 по охране ЧАЭС. Специалист первого класса.
С осени 1986 года жил и работал в Киеве. В 1995 году в звании генерал-майора вн. сл. ушел на пенсию. С 1998 года возглавлял Добровольное пожарное общество Киев.
