Ее судьбу можно назвать уникальной: родившись среди роскоши и богатства, свой жизненный путь она закончила в бараке среди воровок и проституток. Наталья Фредрикс баронесса и фрейлина трех императриц вошла в историю и как Соловецкая проповедница, поскольку даже в нечеловеческих условиях смогла сохранить благородство и веру в Бога. При жизни она сделала многое для улучшения жизни обычных людей, а спустя почти полвека была прославлена в сонме новомучеников и исповедников Российских. Официально реабилитирована же была спустя десять лет.
Всю жизнь находясь при дворе, она была человеком, приближенным трем императрицам: Марии Александровне, Марии Федоровне и Александре Федоровне – последней государыне. К моменту ссылки в лагерь она была уже немолодой женщиной и несмотря на все благоденствия окончила свой жизненный путь в холодном бараке на топчане. Несмотря на то, что ее судьба считается уникальной, таких как она, виноватых лишь в том, что родились в аристократической семье, было множество.
Ее появление в Соловках – лагере, известном как путь в один конец из-за жёстких условий содержания и сурового климата, вызвало ажиотаж среди заключенных женщин. Еще бы, воровки и содержательницы притонов с радостью наблюдали за тем, как бывшая статс-дама, которая прежде не носила ничего тяжелее жемчугов на шее, тащит груз в несколько пудов. Однако их улюлюканья не вызвали у баронессы ни слез, ни обиды. Заключенных ее сдержанность приводила в бешенство.
Воспитание баронессы помогало не терять самообладания даже находясь в таких условиях. После тяжелого трудового дня она тщательно чистила свою одежду, смиренно принимала лагерную пищу, молилась и ложилась спать. Свое место и свои вещи всегда содержала в чистоте как бы это не было тяжело в условиях лагеря. При этом к окружающим заключенным относилась ровно, не лебезя, но и без чувства превосходства. Совсем скоро к ней даже стали относиться с уважением, забыв первоначальный прием.
Племянница министра
Владимир Фридерикс. / Фото: www.nsknews.net
Фредериксы в истории России фигурируют еще с 18 века. Фамилия пошла от банкира Екатерины Второй, которая за отличную службу наградила его титулом. Многие представители этой фамилии были на императорской службе. Барон Владимир Фредерикс был в приятельских отношениях с Николаем Вторым и занимал пост министра императорского двора – последнего в истории России. Супруга и дочери министра были статс-дамами и фрейлинами при императрицах соответственно. Наталья же являлась двоюродной племянницей министра. Будучи весьма образованной и приятной дамой, она тоже была представлена ко двору и стала фрейлиной.
Во фрейлины к супруге Александра Второго Наталья попала еще совсем юной девушкой. Государыне к этому времени уже плохо себя чувствовала и постоянно находилась в страхе за жизнь своего мужа, на которого регулярно совершались покушения. Фрейлина всячески старалась ее развлечь разговорами, рассказывая о своей родной деревушке, о том, как мечтает построить там новый храм и школу для крестьянских ребятишек. Императрице приходились по душе такие разговоры, и она способствовала тому, чтобы все это осуществить. Больше десяти лет она была на службе у Марии Федоровны, а затем и у Александры Федоровны. В общей сложности при дворе она провела почти 40 лет, причем в самые сложные годы.
Лагерное фото Натальи Фридерикс. / Фото: www.russian7.ru
Ее семья постоянно проживала в Петербурге, где она окончила Мариинскую гимназию. Учеба здесь продолжалась 7 лет, знания давались всесторонние. Наталье после смерти родителей досталось наследство, большие суммы она тратила на благотворительность. К примеру, она входила в состав правления Петербургского Крестового благотворительного общества. Оно было призвано помогать одеждой, питанием, лекарствами и денежными довольствиями всем, кто столкнулся со сложной ситуацией. Ими же выделялись средства на обучение детей, престарелые помещались в приюты.
Сестра милосердия
Своей семьи у Натальи не было, она помогала растить племянников – детей покойного брата. Зимой она обычно постоянно проживала в Петербурге, а летом либо уезжала в родную Знаменовку, иногда в Крым. Она предпочитала жить уединенно, закрыто, много читала, любила рисовать, заниматься садоводством. Ее тихую размеренную жизнь нарушила Первая мировая война. Привыкшая безвозмездно помогать окружающим, она сначала поступила на курсы медсестер. Сначала она поступила сестрой милосердия в дворцовый госпиталь, а затем отправилась на фронт в санитарно-спасательном поезде. По возвращению она приняла тайный монашеский постриг.
По некоторым данным после войны она приняла монашеский постриг. / Фото: www.pravoslavie.ru
Когда началась революция, многие родные Натальи бежали из страны, она же даже не мыслила об этом. Тихо мирно жило в своем имении в деревне, пока новая власть не «освободила ее от собственности», как утверждала она сама. Она возвращается в Петроград, и чтобы как-то сводить концы с концами, устраивается библиотекарем. Однако не прошло и полгода как ее попросили освободить место из-за ее происхождения. Несмотря на то, что она тяжело пережила такую просьбу, это было лишь началом в череде горестных событий, уготованных на ее долю.
В этом же году ее арестовывают в первый раз, на полгода поместив в лагерь, расположенный в Подмосковье. После освобождения она устраивается на старое место работы, но вскоре снова остается без работы. Некогда обеспеченная дама начинает зарабатывать себе на жизнь, давая частные уроки. При этом она продолжала заниматься благотворительностью при Православном благотворительном братстве. За это и активную церковную деятельность ее и арестовывают второй раз.
Смиренная заключенная
Соловецкий лагерь. / Фото: www.sever.foma.ru
К этому времени бывшей фрейлине было уже 60 лет. Не понятно, чем руководствовались те, кто отправил ее в лагерь особого назначения, расположенный на Соловецких островах. К этому времени лагерь уже имел дурную славу. Как правило, сюда для перевоспитания трудом свозили опасных уголовных или политических преступников.
Именно во время допроса она сказала ту самую фразу, которая в последующем будет характеризовать ее как нельзя лучше. Она заявила, что к советской власти относится с безразличием, а вот революции скорее благодарна, ведь она освободила ее от имущественных обязательств, отказаться от которых самостоятельно было бы сложно. Теперь же она может всецело посвятить себя церкви. Однако есть мнение, что вовсе не эти слова стали причиной столь сурового наказания. Ее дядя, служивший министром при императоре, успешно смог сбежать из страны, да еще и вместе с семьей. Там он прожил до глубокой старости. А вот Наталье была уготована совсем иная судьба. В Соловках ей предстояло провести два года, но она их не пережила.
На тот момент в Соловках, особенно в женских бараках уголовных преступниц было куда больше. Именно среди них, держательниц притонов, контрабандисток, воровок и проституток содержались вчерашние фрейлины и дамы из высшего света. Но даже озлобленное окружение не смогло сломить ее аристократический дух. Она приняла свою судьбу и стала нести свой крест без жалоб и жалости к самой себе. Не было в ней и надменности к сокамерницам, но и понравиться она им не спешила.
На Соловках женщины были заняты на нескольких видах работ. Самым тяжелым видом была переноска и формовка сырца на кирпичном заводе. Если остальные заключенные пытались любой хитростью заполучить более легкий труд, то баронесса продолжала работать на кирпичном заводе, ежедневно таская на себе мешки весом больше 30 килограмм, она серьезно подорвала свое здоровье.
Признание от сокамерниц
Соловецкий монастырь – вид сверху. / Фото: www.iverskiy.ru
Довольно скоро бывшая баронесса получила заслуженное уважение от остальных заключенных. К ней стали обращаться за советом, например, как ухаживать за собой, просили рассказать о прошлой жизни, принимали участие в ее тайных службах. В результате ее влияние на окружавших ее женщин стало огромным, так, без всякого давления и назидательности она смогла пробудить в них теплые человеческие качества и задуматься о своем предназначении. Сделав, пожалуй, для их исправления куда больше, чем невыносимые лагерные условия и каторжный труд.
Именно ее в результате выбрали в уборщицы комнаты. Работа это была не тяжелой, но требовала ответственности. Сокамерницы проголосовали за нее единогласно. По лагерным нормам, если в камере было грязно, то наказывались все, кто в ней содержался.
В 1926 году началась эпидемия тифа. В санитарной части понимали, что насильно назначить кого-то из заключенных сестрой милосердия они просто не в праве. Баронесса пожелала прийти на помощь сама. К тому же она уже имела опыт выхаживания больных. Она ухаживала за тяжелыми больными день и ночь, даже когда заразилась сама. Лечиться она отказалась, посчитав, что в ее возрасте лечить от тифа это просто потеря времени. В своих записках, которые были найдены после ее смерти была фраза о том, что как бы ни была тяжела жизнь, в ней всегда найдется то, в чем можно найти смысл, силу и даже радость.
Многие приближенные к семье последнего российского императора попали под маховик репрессий от новой власти. Однако не все, кому было предложено отречься от верности государю во имя спасения собственной жизни согласились на это. К примеру, горничная государыни Анна Демидова оставалась с царской семьей до самого конца.
