Расплата за бесконечность, или Роковое утро 7 декабря 1941-го

Конечно, оно несопоставимо по масштабам случившейся трагедии с роковым утром 22 июня. Но общего много. Советский народ также убеждали в мощи его армии и флота…
Утром 7 декабря на первых страницах американских газет был помещен отчет военно-морского министра Ф. Нокса: “Я горд сообщить, – писал министр, – что американский народ может испытывать полную уверенность в своем флоте. По моему мнению, преданность, моральное состояние и выучка личного состава не имеют себе равных”. Увы, на следующий день в обращении к Конгрессу президент Рузвельт назвал 7 декабря “датой, обреченной на бесславие”.
Пёрл-Харбор… Почему нападение Японии оказалось внезапным, если в США успешно взламывали самые секретные японские коды и не могли не знать, что война вот-вот начнется? Если информация о готовящемся нападении японцев поступала в СССР (от Рихарда Зорге – за два месяца до того он сообщил в Москву о предстоящей атаке на Пёрл-Харбор в течение ближайших 60 дней, его сообщение напечатано в газете “New York Daily News” от 17 мая 1951 года) и, согласно американским источникам, была доведена Кремлем до Вашингтона. Но никаких мер не было принято.
Более того, 14 октября 1941 г. командирам кораблей, находящихся в районе Гавайских островов, был передан приказ, напоминающий печально известное сообщение ТАСС от 14 июня того же года: «Никакая ответственная иностранная держава не будет провоцировать войну нападением на наш флот или базу…»
Да, внутриполитическая обстановка в США, на фоне которой суждено было разыграться трагедии в Пёрл-Харборе, определялась стойким изоляционизмом и эти настроения преобладали вплоть до начала Второй мировой войны. “Я надеюсь, что США будут в стороне от этой войны”, – заявил Франклин Делано Рузвельт в радиообращении к гражданам страны на третий день после нападения гитлеровской Германии на Польшу, когда Англия и Франция объявили войну Германии.
Иначе полагал японский адмирал Исороку Ямамотс. Выпускник Гарвардского университета, некоторое время бывший военно-морским атташе в Вашингтоне, он хорошо знал индустриальные и военные возможности США и не питал иллюзий относительно победы в продолжительном военном конфликте с США. Но в 1939 г. премьер-министр назначил его главнокомандующим Объединенным флотом Японии и, рассчитывая на выигрыш времени, который позволит Японии захватить и укрепить всю Юго-Восточную Азию и острова вплоть до Австралии, Ямамото разработал план нападения на Пёрл-Харбор. Восточный блицкриг. Увы, несмотря на завесу тайны, окружающую разработку этой важнейшей для страны Восходящего солнца операции, авианосного шила (а как еще можно нанести удар по островам в центре Тихого океана, как не авианосной авиацией?) в мешке утаить не удалось.
Еще в январе 1941 года американский посланник в Токио Джозеф Грю докладывал в госдепартамент о том, что вооруженные силы Японии планируют в случае затруднений с США внезапное нападение именно на Пёрл-Харбор. Тогда же упомянутый министр военно-морских сил США Фрэнк Нокс, признавая возможность такого нападения, за десять месяцев до атаки направил письмо военному министру Генри Стимсону, в котором тоже указывал, что внезапное нападение будет направлено на флот или военно-морскую базу Пёрл-Харбор.
К декабрю 1941 года США еще не вступили в войну, но руководство страны понимало, что на Дальнем Востоке Япония готовит< крупную наступательную операцию. Однако единого мнения по этому вопросу не было. А в Японии тем временем по настоянию Ямамото, этого японского авианосного Гудериана, было создано мощное ударное соединение, отлично подготовленное для решения конкретной стратегической задачи уничтожения главных сил американского Тихоокеанского флота в Пёрл-Харборе, а также самолетов, базировавшихся на аэродромах Оаху. Командовал этим соединением вице-адмирал Нагумо.
О мощи группировки говорят следующие данные. В нее входили шесть самых новых и сильных авианосцев Императорского флота с 423 самолетами на борту. Их прикрывали легкий крейсер и 10 эсминцев. Помимо этого, имелась группа поддержки, включавшая 2 линкора и 2 тяжелых крейсера. На флангах шли 3 подводные лодки. Снабжение эскадры осуществляли 8 танкеров, (см. Сэмюэль Э. Морисон “Американский флот во Второй мировой войне”. 1998 г.).
Что же предприняло высшее военное руководство в Вашингтоне для предупреждения внезапной атаки? Указанный выше автор отвечает: “почти ничего”. Из Вашингтона начальник штаба ВМФ адмирал Старк направил с Пёрл-Харбор “военное предупреждение” командующему базой адмиралу Киммелю о возможности в ближайшие дни “агрессивных действий со стороны Японии”. Это было 27 ноября 1941 года. Наследующий день в дополнительной депеше Киммелю было указано, что “враждебные действия возможны в любой момент”.
На этот случай следовало произвести “предварительное развертывание сил” на основе имеющихся планов. Однако здесь же содержался приказ не предпринимать никаких активных действий, “пока Япония сама не совершит такой акт”. Возможно, столь неконкретное указание не вызвало настороженности у командования Пёрл-Харбора. Ни адмирал Ким-мель, ни генерал-лейтенант У. Шорт, командовавший армейскими силами на Гавайях, не восприняли эти предупреждения как реальную угрозу. Они ничего не сообщили об этом непосредственно своим командирам авиации и армейским силам в районе дислоцирования. Длительное время не проводились учебные полеты армейских и флотских самолетов.
Генерал Шорт воспринял военные предупреждения как указание о возможности диверсии. Он приказал построить армейские самолеты на аэродромах крыло к крылу, и об этом было сообщено в Вашингтон, но произошла путаница.
Незадолго до этого в армии были введены новые обозначения состояния боеготовности. То, что Шорт считал пониженной боеготовностью, Вашингтон воспринимал как полную готовность к бою. В итоге этих неувязок серьезные меры по усилению боеготовности не предпринимались.
После 27 ноября проводились обычные учения и патрулирования, личный состав пользовался увольнениями и отпускными на выходные. “Пёрл-Харбор и Оаху, – пишет С. Морисон, – были не готовы ни морально, ни физически к тому, что случилось 7 декабря”. По словам одного из офицеров, эти “обычные учения в течение нескольких месяцев оказались напрасными”. Надо полагать, именно непростительная беспечность американского командования послужила основанием для историков Джеймса Расбриджера и Эрика Нэйва назвать свою книгу столь жестко: “Предательство в Пёрл-Харборе”.
Из перехваченных и расшифрованных сообщений, поступавших из Токио, следовало, что военные действия на Дальнем Востоке начнутся 29 ноября. Но японская сторона проявляла осторожность и предусмотрительно не указывала точную дату. Не упоминалась и цель. После воскресного дня 30 ноября в Вашингтоне успокоились. Правда, один из офицеров службы разведки считал, что обстановка остается серьезной и настаивал, что следует послать на Гавайи новое предупреждение. Однако адмирал Старк решил не нагнетать обстановку, полагая, что полоса тревоги миновала. Беспокойство все же не покидало сотрудников отдела радиоразведки и дешифровки военного министерства и его начальника Уильяма Фридмана.
О нем можно узнать, помимо американских источников, из изданной в Израиле книги Арона Пейсаховича “Евреи в агентурной разведке в период Второй мировой войны” (2000 г.). Выходец из России, Фридман еще в 1936 г. вместе с группой ближайших помощников, в которую входили Соломон Кульбах (Кульбак), Леон Розен, Абрам Зинков (Абрахам Синков), раскрыли японский код “А”. Когда спустя год код изменили, команда Фридмана изобрела алгоритм, предназначенный для раскрытия этого и других японских кодов.
Уильям Кейси, ветеран американской разведки, в 80-е годы директор ЦРУ, в своей книге “Секретная война против Гитлера” (1987) написал: “Гением Уильяма Фридмана был вскрыт японский дипломатический шифр перед Пёрл-Харбором”. Полковнику. Фридман сумел расшифровать самый высокий японский дипломатический код “пурпур” уже к середине сентября 1940 года. За полгода до нападения на Пёрл-Харбор было прочитано почти 7000 японских супер-секретных документов. Последние донесения Фридмана почти точно указывали срок нападения японцев на Пёрл-Харбор. Кейсц пишет: Фридман, узнав, что правительство США не приняло никаких мер защиты против готовящегося нападения на Пёрл-Харбор, с болью и возмущением воскликнул: “…но они знали, они знали!!!”
Фридман занимает достойное место в Зале Славы Американской военной разведки – мемориале, созданном в 1988 году военной разведкой армии США. Расположен в Учебном центре военной разведки армии США в Форт Хуачука, Аризона. Он назван “отцом американской криптологии”.
Хотя эти сведения были направлены ключевым членам правительства, соперничество между флотским и армейским командованием, перекладывание обязанностей, споры о том, кому и как передавать исключительно важную информацию, привели к тому, что в Пёрл-Харбор она поступила с опозданием на несколько часов. Оценить важность этого сообщения адмирал Киммель просто не успел, и в связи с этим заслуживает внимания категорическое замечание С. Морисона: “Если бы хоть один из высоких руководителей в Вашингтоне или на Оаху действительно шевельнул хотя бы пальцем, флот и армия могли получить извещение, по крайней мере, за час до нападения. Были бы спасены сотни жизней, потери военных кораблей могли бы оказаться менее значительными”.
Расплата за беспечность была очень дорогой. В воскресное утро 7 декабря 1941 года в гавани Пёрл-Харбор на кораблях просвистели завтрак и лишь отдельные матросы остались у орудий. Кранцы первых выстрелов были заперты, а ключи находились у вахтенных офицеров. На кораблях под парами находился лишь один котел. Из всех 70 кораблей и 24 вспомогательных судов, находившихся в гавани, на ходу был только один эсминец. Японское морское командование, зная дислокацию кораблей в Пёрл-Харборе, разработало детальный план внезапного нападения и уничтожения американского флота.
В ночь на 7 декабря японская эскадра прибыла в район в 350 километрах севернее острова Оаху. Ранним утром поднявшаяся с японских авианосцев торпедоносная и бомбардировочная авиация нанесла два мощных последовательных удара по американским кораблям, аэродромам и береговым батареям. Все было настолько неожиданно, что некоторые офицеры на протяжении нескольких минут думали, что это учебный налет, хотя и очень необычный. А когда истошно завыли сирены, погибли уже сотни американских моряков.
Японские летчики знали свое дело. Первая фаза атаки длилась всего 30 минут, но за это время японская авиация решила главную свою задачу и в итоге американцы потеряли почти 90% кораблей. Второй удар японской авиации уже встретил сильное сопротивление. Из всех самолетов, участвовавших в воздушном налете, японские потери составляли 29 бомбардировщиков и 5 торпедоносцев. Людские потери в общей сложности составили 55 офицеров и рядовых. Американцам удалось потопить одну подводную лодку и 5 сверхмалых подводных лодок.
Стратегическая цель японцев была достигнута: мощь Тихоокеанского флота США, потерявшего 4 линкора (еще 4 были сильно повреждены), была подорвана, он лишился возможности предпринимать какие-то активные действия в юго-восточной Азии. Это позволило Японии захватить большую часть Юго-Восточной Азии, включая Гонконг, Бирму, Малайю, Сингапур и Филиппины. Все исследователи событий 7 декабря в Пёрл-Харборе отмечают, что внезапность атаки и отсутствие многих старших офицеров и старшин, сошедших на берег на выходные, усложнили отражение атаки, хотя реакция младших офицеров и рядовых матросов была достаточно быстрой. Они сбивали топорами и молотками замки с кранцев первых выстрелов и ответный огонь по самолетам открыли уже через 3-5 минут.
Флот потерял более 2000 офицеров и матросов убитыми и 710 ранеными, что было в три раза больше, чем за Испанскую и Первую мировую войны вместе взятые. Потери армии и корпуса морской пехоты составили 337 убитыми и 433 ранеными. Оценка событий 7 декабря 1941 г. в Пёрл-Харборе однозначна: вооруженные силы США получили унизительный удар. Когда кто-то в Вашингтоне предложил отчеканить медаль участникам боя в Пёрл-Харборе, один из ветеранов заметил: “Лучше сделайте повязки из черного крепа”.
После 7 декабря страна объединилась в решимости добиться победы на Тихом океане и не только. В обращении к у народу президент Ф.Д.Рузвельт. так определил позицию США: “Мы намерены расправиться с угрозой Японии. Но этим мало чего добьемся, если остальной мир будет находиться под пятой Гитлера и Муссолини…”
Обе палаты Конгресса единодушно проголосовали за объявление войны Японии, а также Германии и Италии. Президент назначил следственную комиссию для установления причин и виновников трагедии. Через шесть месяцев она пришла к выводу, что главной причиной была неспособность Вашингтона представить, что Япония “могла решиться на глупый и самоубийственный поступок”. Вина возлагалась на Киммеля и Шорта: «Адмирал и генерал пренебрегли предупреждениями, посланными им из Вашингтона; не привели войска в состояние повышенной боевой готовности; не наладили между своими частями должного взаимодействия; не перевели Гавайи на военное положение». Но Конгресс не усмотрел со стороны Киммеля и Шорта “нарушения долга”, а отметил лишь “допущенные ошибки руководства”. Проштрафившиеся военачальники были понижены в должности, и вскоре оба подали в отставку.
Сравните их судьбу с судьбой командующего Западным особым военным округом генерала армии Д. Павлова и членов его штаба – Сталин расстрелял их. Хотя они действовали исключительно по его указаниям.