В официальной историографии Ярослав Мудрый долго представал почти безгрешным правителем, создателем законности в русских землях. В наше время его уже обвиняют в том, что он отправила на тот свет нескольких своих братьев с целью занять Киевский престол. Но только ли желание власти двигало князем Ярославом? Если посмотреть на историю его семьи, то всё происходящее больше напоминает месть… отцу. Кровавую месть за кровавое злодеяние.
Время викингов
Вторая половина первого тысячелетия — тот период, когда викинги и русь (то есть идущие морем или на вёслах скандинавы) перешли от грабежей и службы при чужих дворах к захвату земель на юге и установлению новых династий. Власть выходцев с севера установилась в Нормандии (часть Франции), Фрисландии (современные Нидерланды), на Оркнейских островах (ныне часть Великобритании), в землях ильменских славян и финно-угров (Ладога и нынешний Новгород Великий), в Киеве и Полоцке. Неудивительно, что летописец Нестор пишет: от варягов, мол, и пошло общее название земли русской. До пришельцев с севера и слова такого не существовало: не было единой общей земли и не было, в честь кого её называть. Это слово тогда не имело отношения к современным русским как народу.
Скандинавские драккары бороздили не только моря, но и реки. Датчанин Вильгельм Томсен утверждал, что слово русь произошло от названия гребцов у финнов, через земли которых скандинавы проникли в славянские земли. Летописец Нестор также утверждает, что земля русская получила названия по варягам, которые ею правили. Картина Черепанова Константина.
Хотя изначально в землях восточных славян и финно-угров власть установили не меньше трёх разных варяжских семей, со временем все их захватила семья, известная нам как Рюриковичи. Впрочем, возможно, что сам Рюрик основателем династии не был — нет никаких точных исторических свидетельств. Зато известно, что дед и бабка князя Владимира носили скандинавские имена Игорь и Ольга и упоминаются в более-менее современных им византийских бумагах.
Первым из чужих территорий во власти Рюриковичей оказался Киев — его захватил ещё наставник (и, возможно, дядя) Игоря, Олег. Тот самый, которого зовут Вещим. Владимир продолжил дело Олега, захватив Полоцк, где князем в первом поколении был варяг Рогволод (Рёнгвальд). Собственно говоря, в скандинавских землях шли всё те же процессы: вместо множества маленьких княжества конунги пытались собрать одно большое королевство, так что происходящее в «землях русских» просто было частью этого большого процесса.
Никто не знает, кто и как правил полянами, древлянами, словенами и кривичами до князя Игоря, деда Владимира. Новая династия стёрла память о славянских прешественниках. Вещий Олег на картине Виктора Васнецова.
Владимир тоже не так-то просто получил свой титул Великого князя Киевского, то есть князя не только Киева, но и подвластных ему земель, которые простирались на север до Новгорода, на северо-восток — до Ростова, то есть за будущую Москву. Обширностью владения Рюриковичей превышали любые территории западных скандинавских династий. Не желая делиться этими территориями, брат Владимира Ярополк устроил войну с их общим братом Олегом. Пока шла междоусобица, Владимир срочно сбежал из Новгорода, где княжил, за варяжской помощью и вернулся с войском, состоявшим из скандинавов.
Убив брата и захватив Киевский престол, Владимир двинулся на Полоцк. Там он не только убил князя и княгиню, но и на их глазах сначала изнасиловал их дочь и наследницу, Рогнеду. Она должна была стать женой его брата, что дало бы Рюриковичам присоединить Полоцк к своим землям — и в результате стала женой Владимира, причём, надо сказать, всех жён и любовниц Владимир подбирал себе примерно таким способом. Не спрашивая согласия.
Так вот, Рогнеда его не простила. Через много лет она попыталась убить мужа, набравшись смелости — но не сумела, и он сам чуть её не убил. Пощадил ради общих детей, сослав их подальше. Старший сын Рогнеды стал князем Полоцким. Его звали Изяслав. А третьего сына звали Ярослав. И через много веков его назовут Мудрым.
Изяслав защищает мать от Владимира. На самом деле, поскольку князь только что ночевал в постели Рогнеды, они оба должны быть одеты совсем не так плотно.
Когда в семье есть проблемы
От других Рюриковичей (или Игоревичей, или Святославичей) Владимир отличался тем, что его зачали от славянской рабыни. Варяжской знати, которой полным полно жило на западе земель князя Киевского, он был чужой, и ему не забывали это напоминать. Когда он сам посватался к Рогнеде, она посмеялась над его притязаниями, назвав сыном рабыни.
Воспитывал Владимира тоже славянин, брат матери Добрыня. Кстати говоря, изнасиловать Рогнеду на глазах родителей была его идея. Нравы были дикие, да и, возможно, и Добрыня, и Владимир были психопатами от природы. Хотя киевский престол Владимир получил благодаря скандинавской дружине, он потом делал ставку на местных, для которых должен был быть более-менее своим, и активно поощрял славян и финно-угров. Кровью своей он гордился и всех сыновей исправно наделял княжескими престолами в подвластных ему землях. Правда, иногда это выглядело как ссылка.
Княжичи древнерусских земель с малых ногтей представляли своих отцов в дальних уделах. Иллюстрация Дениса Гордеева.
Ярослав, сын от Рогнеды, как будто не очень Владимиру удался. Хотя внешне он, темноволосый, носатый, скорее всего, походил на отца, но он был хром и угрюм нравом. В возрасте около десяти лет он оказался князем Ростовским — то есть, где-то максимально далеко и от отца, и от матери, буквально на отшибе. Естественно, на деле правил не Ярослав, а человек отца, славянский дружинник Будый.
Позже, по обычаю, Ярослав стал князем Новгородским — то был знак, что он сможет в будущем наследовать Киевский престол. Однако в Новгороде Ярослав стал вести себя подозрительно. Он отказался селиться в Городище, где традиционно жили Рюриковичи, и поселился непосредственно в городе, уйдя из-под пригляда верных Владимиру людей. Он стал активно общаться с варяжскими купцами. И, наконец, он взял в жёны знатную норвежку по имени Анна, при которой была собственная дружина во главе с неким Эймундом (возможно, её родственником). Всё это начало походить на подготовку переворота с опорой на норвежскую диаспору русских земель.
Владимир некогда и сам использовал варягов, чтобы устроить переворот. Норвежская дружина Ярослава заставляла его нервничать.
Доставлял головную боль Владимиру и старший сын, Святополк. Его матерью была вдова Ярополка, гречанка-христианка, которую Владимир, убив брат, затащил в свой гарем. Удивительно ли, что вскрылось, что Святополк вступил в заговор со своим тестем, польским князем Болеславом, и тот готовится вступить в княжество Киевское с несколькими сотнями рыцарей — и даже для этого помирился со всеми своими соседями впервые за много лет? Святополка бросили в тюрьму, но наследником назначили не следующего по старшинству Ярослава, а одного из младших сыновей Владимира — Бориса. Фактически, Ярославу сообщили тем самым, что его заговор раскрыт.
Захват Киевского престола
События дальше разворачивались стремительно. Ярослав отказался платить дань князю Киевскому, что фактически было объявлением самостоятельности княжества Новгородского. Владимир выслал Бориса с войсками на завоевание Новгорода. Бориса отвлёк набег печенегов — ему пришлось дать бой. Тем временем Владимир — возможно, от всех этих переживаний из-за неблагодарных детей — умер, о чём немедленно написала Ярославу его сестра, дочь Рогнеды Предслава.
Святополк хоронит Владимира.
Письмо подоспело вовремя. Дело в том, что Эймунд и его дружина повадились хватать на улицах Новгорода замужних дам. Ярослав с этим сделать ничего не мог — он Эймунду был не хозяин, и в Новгороде вспыхнул бунт. Но, стоило новгородцам узнать о смерти Владимира, и все немедленно помирились. Праздник был слишком большой, чтобы ссориться.
Тем временем в Киеве отмечающий смерть Владимира народ выпустил из тюрьмы предателя-Святополка и сказал ему, ну, мол, этого Бориса, правь нами. По реакции населения двух городов можно легко догадаться, насколько Владимира любили подданные. Даже после того, как он, приняв крещение, бросил старые забавы (и начал новые — по войне с подданными-язычниками), ему старого не забыли. Немало женщин плакало от бесчестья в его гареме.
Слава Владимира относительно его поступков с женщинами была так хороша, что царевна Анна, которую он потребовал себе как трофей, напав на Византию, рыдала, собираясь за него замуж, и утверждала, что даже смерть лучше. Но при ней Владимир остепенился.
Для Ярослава, однако, любой сын Владимира не от Рогнеды был сыном Владимира, не Рогволодовичем. Сам Ярослав по всем признакам резко отделял себя от прочих Рюриковичей и придерживался своего материнского происхождения, вплоть до постоянно оказываемого предпочтения скандинавам во всём. Поскольку Эймунд более-менее сотрудничал только с Анной, Ярослав, Эймунд и Анна вместе с новгородским ополчением двинулись на Киев, столкнулись по пути с немецкими рыцарями Болеслава и проиграли.
Болеслав, который во многом напоминал Владимира, захватил себе в гарем и Анну, и сестру Ярослава Предславу и решил сам править Киевом. Но это не понравилось киевлянам, и Болеславу со всей живой и неживой добычей пришлось бежать в Польшу. Ярослав стал князем Киевским. Но куда делись прочие претенденты на киевский престол — сыновья Владимира Святополк, Борис, Глеб и Мстислав? Они все таинственно умерли. Были убиты Борис и Глеб, исчез Святополк, на которого, конечно же, и навесили все убийства. Мстислав, который сначала отвоевал себе Чернигов, всё же признал Ярослава над собой, но вскоре умер на охоте.
На охоте умер не только Роберт Баратеон.
Дело о тайной мести
Поскольку на землях, подвластных Киеву, уже происходили братоубийства, никого не удивило, когда объявили, что Святополк убил Бориса и Глеба и сбежал в Польшу. Ярослав преспокойно продолжил править из Новгорода и обеспечил себе поддержку скандинавов, взяв за себя замуж шведскую принцессу Ингигерду. Новая княгиня отличалась хорошими манерами, была добра — постоянно привечала у себя беглых принцев разных земель; за ней дали в приданое Ладогу, с которой некогда началось продвижение Олега на юг, и двоюродного брата Рогволода с войском, чтобы Ладогу удерживать. Но однажды Ингигерда показала себя совсем не доброй: она принялась подстрекать Ярослава убить Эймунда.
Такую нелюбовь к норвежскому воеводе можно было, на первый взгляд, объяснить или ревностью к давно уведённой в плен Анне, или фактом недавней войны между шведами и норвежцами. Но Эймунд вышел, дошёл до Скандинавии и дал, так сказать, собственные показания.
Убийство Глеба.
И по этим показаниям выходило, что именно он, Эймунд, состоя уже на платной службе князя Ярослава (деньги на его найм после угона Анны собрали всем Новгородом), убил Бориса и Святополка, семя Владимира, тех, что Рюриковичи, а не Рогволодовичи. Вероятно, Ингигерда пыталась устранить его именно как ненужного свидетеля, угрожающего власти её мужа. Кстати, именно тот факт, что только после столкновения с Болеславом Эймунду стали платить, но он сотрудничал с Ярославом и до того, косвенно подтверждает гипотезу о том, что первой женой Ярослава была знатная норвежка.
Скорее всего, убил Ярослав и Глеба, и Мстислава. Смерть на охоте — что может быть традиционнее? Но при этом Ярослав не тронул волоска с головы потомства Рогнеды, Рогволодовичей, которые по-прежнему правили Полоцком, и ни разу не посягнул на земли полоцкие. В таком случае, последовательно убийство сыновей Владимира, человека за человеком, было истреблением его семени за поругание над Рогнедой — к роду которой, кстати, как один причисляли себя все или почти все дети и внуки Рогнеды, отказываясь признавать себя продолжателями именно Владимира.
Ярослав не трогал князей Полоцких, хотя убил всех прочих князей семени Владимирова.
Ярослав отомстил Владимиру за убийство Рогволода и его жены, за поругание над матерью, за вероятное убийство собственного сына Изяслава и страшно, и изощрённо — не только растоптав его потомство, но и возведя на трон Рогволодовича вместо одного из Рюриковичей. Кстати, въехал в Киев Ярослав только после того, как убил последнего сына Владимира, Мстислава. Будто зарок какой давал.
После жуткой своей мести Ярослав ещё долго правил, вырастил много своих и чужих детей (да, тех бесконечных принцев, которым давала приют его жена, тоже), написал свод законов и последовательно перекраивал свои обширные владения: выдавливал под скандинавов славянское населения Новгородского княжества на восток, где словене, в свою очередь, ассимилировали и выдавливали финноугорское местное население, слишком цепко державшееся невыгодной князю веры предков; воевал с финно-уграми на севере; пригонял крестьян из Польши для расселения по своим землям после набегов печенежских.
Так что запомнили его не убийством четырёх своих братьев. Собственно говоря, поскольку летописи пишут победители, то убийцей стал таинственно исчезнувший Святополк, которого, по утверждению летописца, сам Господь потом покарал страшной болезнью. И стал он Окаянным в истории земель русских. А Ярослав — Мудрым.
Ярослав женил своих детей с любыми инородцами, и никогда — с местной славянской знатью, словно после Владимира славяне его раздражали. И долго потом правители древнерусских княжеств брали себе жён или из своих, Рюриковичей, или из дальних земель — только не с местной знатью роднились. Немки, польки, англичанка и шведка: Где искали себе жён русские князья.
Текст: Лилит Мазикина.
