Вечером 5 июня 1983 года советский теплоход «Александр Суворов» налетел на мост через Волгу в Ульяновске. Погибли 176 человек.Флагман Волго-Донского пароходства, плавучий пансионат, четырехпалубный теплоход-гигант «Александр Суворов» вышел из Нижнего Новгорода 1 июня 1983 года. На судне находилось 439 человек. Из них 343 – туристы, 6 – работники круиза, 35 – рабочие и служащие ресторана, 55 человек – лучший экипаж Волго-Донского пароходства под командованием капитана Клейменова. Это был самый новый теплоход на то время.
Теплоход «Александр Суворов» проекта 92016 был построен в Чехословакии в 1976 году на судоверфи со столетним опытом в Комарно. Речное судно оснащено современным навигационным оборудованием и развивает скорость до 26 км/час.
На теплоходе к услугам отдыхающих имеются два ресторана, конференц-зал, бар, читальный и музыкальный салоны, а также кинозал, солярий и медпункт. Кроме того одно-, двух- и трехместные каюты со всеми удобствами. В каждой каюте – душ, санузел, кондиционер, радио и большое панорамное окно.
В этом плавании на теплоходе «Суворов» в основном были передовики производства – шахтеры Донбасса.
В первый день плавания, как правило, происходят первые знакомства с людьми и судном, а также день новых впечатлений. Через сутки круиза по Волге 2 июня теплоход совершил первую остановку в порту Чебоксары, и пассажиры отправились на экскурсии и прогулки.
Отдыхающие вернулись на судно, и теплоход продолжил свой круиз по Волге. На следующий день на реке стояла отличная погода. Теплоход сделал остановку в районе пляжа, и пассажиры высыпали на лазурный берег реки.
На четвертый день круиза по Волге на борту теплохода был объявлен рыбный день. Люди отдыхали, любовались пейзажами матушки-реки. Всем было весело.
5 июня 1983 года теплоход «Александр Суворов» приближался к городу Ульяновск. Вечером после ужина на верхней палубе начался вечер юмора, подготовленный отдыхающими. На представлении были танцы, а в кинозале показывали «Возвращение «Святого Луки». В 20:00 на вахту заступил старший помощник капитана, штурман Евгений Митенков. Во время ужина по радио поздравили с днем рождения и пожелали всяческих благ шеф-повару ресторана. К этому поздравлению присоединились и отдыхающие. Кухня на теплоходе была отменной. Стали выпивать за здоровье кока. После трапезы большинство пассажиров устремилось на верхнюю палубу.
ресторан
холл
Теплоход приближался к мосту через Волгу в городе Ульяновске, где река достигает ширины 2 км. Он шел со своей максимальной скоростью 26 километров в час. В это время к тому же мосту подходил тяжелый товарный состав номер 3702. Огромный железнодорожный мост длиной 2 километра 200 метров, соединяет две части города, построенный еще в 1916 году. Мост в Ульяновске тогда был единственный. Через этот мост проходит железная дорога через Волгу в Сибирь. Он имеет существенную особенность – большой наклон на одну сторону, и речным судам нельзя его проходить как большинство мостов – в средний пролет. Судоходные пролеты только второй и третий. Штурман знал об этом, так как много раз ходил по этому маршруту.
Штурман запросил у диспетчеров узла связи речного порта об уровне воды и габарите моста, на что дважды получил ответ. Он продолжил движение теплохода. В это же время в служебном помещении теплохода проходило комсомольско-молодежное собрание команды судна, и штурман отпустил вахтенного рулевого Уварова. С 21 часа в рулевой рубке, Митенков остался один.
Веселье на теплоходе «Александр Суворов» было в полном разгаре. На четвертой шлюпочной палубе уже не протолкнуться. С собрания рулевой Уваров поспешно вернулся и встал за управление теплохода. Штурман не видел опасности, это было понятно из переговоров, которые он вел с диспетчерами ульяновского порта. Митенков перед самым приближением запросил у диспетчера габарит моста, на что получил ответ: «13,8». Запросив повторно, он получил тот же ответ и сказал: «Совсем плохо!». Вот те слова, которым никто не придал значения. Штурман Митенков визуально понял, что габарит меньше, а также понял, что теплоход идет не в тот пролет. Но получая от диспетчера правильную цифру габарита пролета в 13,8 м, при котором теплоход проходит, продолжил движение. Затем диспетчер дал команду снять мачту, на что Митенков ответил, что ее давно положили.
А в это время на теплоходе «Александр Суворов» вечер юмора сменился танцами. Пассажиров на верхней палубе значительно прибавилось. Внезапно охранник на мосту заметил, что теплоход идет не в тот пролет, но что-то изменить уже было невозможно. В отчаянии он сделал попытку привлечь внимание вахтенных шумом выстрела, но все было бесполезно – на теплоходе громко звучала музыка.
В 21 час 40 минут теплоход «Александр Суворов» на полном ходу рубкой врезается в перекрытие шестого пролета моста. Рубка складывается и как острой заточенной лопатой начинает рвать на части, калечить и сметать в воду всех, кто там находился. В это время опрокидываются вагоны товарняка, идущего по мосту. На теплоход падают бревна, высыпается зерно из вагонов, с рельс срывается цистерна с бензином, но чудом застревает в перекрытиях. Этот тихий, быстро погасший удар срезал, как лезвием, ходовую рубку и всю верхнюю палубу вместе с кинозалом, до отказа забитых людьми. Верхней палубы просто не стало. Ничего: ни рубки, ни кинозала только изуродованные и покалеченные люди были повсюду, еще живые люди тонули. Из воды в сумерках раздавались ужасные крики, а музыка как будто в насмешку, все еще неслась из репродукторов.
Рулевая рубка на теплоходе аналогичного проекта
Проплыв еще триста метров, теплоход замер. Стояли крики, вода вокруг теплохода просто кишела людьми – побитыми, поломанными и в крови. Тела уносило течением. Еще в течение месяца вплоть до Самары к берегу прибивались обезображенные тела. Во время этого ужасного круиза по Волге число погибших составило 176 человек, многие из которых были женщины.
Удар теплохода искривил, разрушил рельсовый путь, и мост вышел из строя, прервав движение из европейской части страны на восток.
Многие из тех, кто оставался в каютах на нижних палубах, удара даже и не заметили – в точности, как на «Титанике», – в корпусе он отозвался глухим, неясным гулом. К тому же в репродукторах звучала музыка.
Теплоход «Александр Суворов» был отбуксирован в затон. Все члены экипажа жили на борту, так как каждый день шли допросы.
Страшную картину восстанавливали свидетели. Владимир П. сразу после ужина пошел в каюту с женой. Около половины одиннадцатого она сказала: «Пойдем наверх, рядом город, а мы его не увидим – сидим как тараканы…» Он отмахнулся, ему не хотелось. Она ушла. Больше он ее живой не видел.
Владимир ощутил какой-то растянутый, не резкий, но жуткий удар, будто суда столкнулись. Теплоход замедлял движение. Владимир выскочил из каюты и бросился наверх по трапам. Перед последним, ведущим на верхнюю палубу, отпрянул. Сверху сплошным потоком лилась кровь. Пересилив себя, он пошел наверх. Его глазам открылось страшное зрелище. Горы окровавленных шевелившихся обрубков тел. Рядом лежала белокурая девушка. Обеих ног у нее не было, но она дышала еще и смотрела на него безумным взглядом. Отчетливо произнесла: «Скажите маме, что я жива…» И тут же умерла.
Жену он увидел неподалеку от того места, где предположительно находился вход в кинозал. Она лежала с проломленной головой… Всего несколько дней она не дожила до своего дня рождения.
Перед началом фильма многие заглядывали в кинозал, но, увидев столпотворение, уходили. Акоп А. с женой тоже попытались войти, но стало душно. Спустились в каюту. Почувствовав, что судно содрогнулось, он побежал наверх и отпрянул: потоки крови, оторванные конечности, головы, вывороченные внутренности…
Акоп сбросил пиджак и принялся размахивать им, стараясь привлечь внимание на берегу или на проходившем мимо судне. Но помощь явилась только через сорок минут.
Двоих приятелей спасла бутылка водки. Следователь попросил объяснить, почему жены их погибли, а они живы? Выяснилось, что жены, нарядившись, отправились смотреть кино, в то время как мужья предпочли распить в каюте бутылку водки…
В этой катастрофе чудом выжил и капитан «Суворова» Клейменов. Он не сразу осознал, что случилось. Клейменова подобрали возле опоры моста, на дамбе. Он был в одних плавках и не помнил, как оказался здесь. Судя по всему, его выбросило с высоты двенадцати метров. Сначала он рассказывал, что вытащил из реки погибающего человека и только потом потерял сознание. Однако на другом допросе заявил следователю, что сознание не терял.
Весь город содрогнулся от ужаса. На предприятиях Ульяновска были мобилизованы рабочие, собрались отряды студентов. Работали в больницах, на транспорте. Катастрофически не хватало гробов, и люди, никогда прежде не предполагавшие, что когда-нибудь придется гробы сколачивать, брались за работу.
Ульяновские хирурги работали, как в полевом госпитале, пять часов подряд на трех столах. Оторванные конечности, порванные внутренности, скальпированные травмы черепа, тяжелейшие переломы… Их работу осложняло то, что у пострадавших были только рваные раны. Очень сложно было их промывать и обрабатывать. Мелкая угольная крошка и в особенности зерна попали в раны и, окрашенные кровью, делались невидимыми. Гораздо легче было бы, если бы была просто грязь…
Попасть в Ульяновск сразу после трагедии было практически невозможно: город закрыли, документы проверяли даже при выходе с железнодорожного вокзала. В транспорте, на улицах люди ни о чем другом, кроме как о катастрофе, говорить не могли. Но никто не знал ничего!
Ульяновск кишел самыми фантастическими слухами. Распространились слухи, будто сбежали несколько рецидивистов, захватили судно, и катастрофа – это дело их рук. Говорили еще, что экипаж на «Суворове» был пьян: отмечали день рождения кого-то из своих.
Перед следствием стояло много задач, и главная – отыскать на дне ходовую рубку с телами вахтенного штурмана и рулевого, должна найти ответ на вопрос: почему «Суворов» ринулся в заведомо непроходимый шестой пролет?
Уже на следующий день западные газеты опубликовали снимки с места крушения и назвали число жертв. В Ульяновск выехала правительственная комиссия во главе с тогдашним зампредом Совмина СССР Гейдаром Алиевым.
На рассвете 6 июня никто не представлял масштаба трагедии. Ни один из членов правительственной комиссии, ни один из членов следственной бригады не смог бы назвать количество жертв. Изуродованные, расчлененные, размозженные, раздавленные тела не поддавались учету…
Трудность была еще и в том, что так и не удалось выяснить точное количество пассажиров. Капитан обязан был знать, сколько человек на борту его судна. Он не знал. Не знал и старпом. Но старпом (как и вахтенный штурман, как и рулевой, как и радист с женой, которая тоже была в экипаже) погиб.
Всех интересовала та повариха, которую поздравляли с днем рождения. Очень многие считали тогда, что другой причины, кроме как пьянство, нет. Предполагали даже, что в роковые минуты теплоходом вообще никто не управлял.
Евгений Иванович Честнов, один из экспертов по делу о катастрофе, уверен, что главными виновниками трагедии были погибшие. Главными, но не единственными. У Честнова есть основания считать виноватыми и железнодорожников.
Тогда, в 1983 году, эксперты выделили четыре причины, приведшие к катастрофе:
1) халатность первого штурмана;
2) халатность рулевого;
3) отсутствие сигнальных огней на мосту (были сумерки);
4) никем не включенные сигнальные огни.
На шестом пролете, через который такое судно пройти не могло, стояла будка путевого обходчика, напоминавшая своими очертаниями сигнальный щит, обозначавший судоходный пролет. Такой сигнал в виде ромба – для судов, идущих вниз по Волге, и прямоугольник – для судов, по ней поднимающихся. Светлая будка могла восприниматься прямоугольником…
Особая история с сигнальными огнями. Оказывается, за включение огней никто не отвечал. За электропроводкой следил один, за лампы отвечал другой, а включал – путевой обходчик.
И еще деталь. Капитаны неоднократно сообщали в Управление Куйбышевской железной дороги (Ульяновск – это их участок) о том, что в районе моста сложилась аварийная ситуация. И старший судоходный инспектор Ульяновского участка С. Корешков писал начальнику отделения железной дороги и заведующему промышленно-транспортным отделом обкома партии. Короче говоря, вина железнодорожников высвечивалась.
Следователь Генеральной прокуратуры, ведший дело «Суворова», рассказал, что удалось разыскать свидетелей, заходивших за несколько минут до катастрофы в рубку и видевших замечтавшегося рулевого и углубившегося в чтение детектива штурмана. Митенков восемнадцатый раз шел под мостом и, видимо, чувствовал себя слишком уверенно. Это погубило 176 человек.
Тела этих двоих подняли со дна Волги. Алкоголя в крови не обнаружили.
Следствие пришло к выводу, что капитан Клейменов самоустранился от спасения пострадавших, телесных повреждений на нем не было обнаружено, и, поскольку он не смог обеспечить дисциплины на судне, суд приговорил его к десяти годам лишения свободы. В заключении капитан «Суворова» пробыл около шести лет, потом его освободили по состоянию здоровья: он страдал гипертонией. Но дома, на свободе, он прожил недолго. Он умер в 1990 году от инфаркта, до последнего часа мучаясь от своей причастности к ужасным событиям..
Эта катастрофа настолько была нелепа и трагична, что повергла общество в недоумение. Родилась масса версий и слухов. Но была ли вина всех троих такой определенной и доказанной? Если сопоставить все факты и совпадения, приведшие к катастрофе, то картина получается очень загадочной. Было предположение, что штурман это сделал намеренно: специально отправил рулевого на собрание, и повел корабль к катастрофе. Могла быть и еще одна версия. Сдавший вахту второй штурман Кандауров использовал автоматическое управление и оставил его в этом режиме Митенкову и Уварову. При прохождении мостов, шлюзов и перед встречными судами необходимо отключать автоуправление. Судоводители знают, что автопилот выводит теплоход прямо к шестому пролету Ульяновского моста и не исключено, что старпом или рулевой просто забыли отключить его. Так что же на самом деле произошло на теплоходе?
Стрельбу охранника не могли слышать на теплоходе, но на берегу ее услышали. По городу поползли слухи о якобы имевшей место перестрелке, о том, что это спланированный теракт. Но кому нужна эта диверсия, если таковая была?
Судоходный Горьковский маршрут в то время назывался «золотым». За сезон можно было заработать большие деньги, поэтому было много анонимок на капитанов разных речных судов. Шла скрытая битва: пытались подсидеть, оговорить, чтобы занять доходное место. Это обстоятельство могло послужить поводом для катастрофы. И не исключено, что таким зверским способом кто-то хотел подсидеть капитана Клейменова. Тогда версия теракта выглядит более убедительно. Однако одному человеку это вряд ли под силу, поэтому террористов могло быть и больше, и они могли быть из команды теплохода.
В 20:00 Митенков и Уваров заступили на вахту. Зная, что рулевой ушел на собрание, двое неизвестных зашли в рубку. Попасть туда можно с трех сторон, один вход справа, другой слева, и еще один с нижней палубы у задней стенки. Штурман их знает, поэтому спокоен. Неожиданно штурмана отключают и ведут корабль в непроходимый для него пролет моста. После собрания приходит рулевой. Его тоже выводят из строя и продолжают движение к катастрофе. Перед столкновением нападавшие уходят на нижнюю палубу через выход у задней стенки для этого достаточно 10 секунд.
Могло ли быть так на самом деле? Скорее так выглядит шпионский детектив. Эта страшная катастрофа окутана мистикой. В какой же промежуток времени всего круиза по Волге была допущена ошибка, которая привела к трагедии? Для того чтобы она произошла, должны были совпасть все ее слагаемые и они совпали. Остается вопрос: что в действительности произошло 5 июня 1983 года на теплоходе «Александр Суворов»?
А вот что вспоминает дочь капитана Клейменова:
— Лариса Владимировна, так как же все было на самом деле? Что вам рассказывал отец?
— В тот вечер он, ожидая своей ночной вахты, читал, лежа в каюте, и прислушивался к тому, опустят ли перед мостом мачту — она в проем моста не проходит. Так вот, этот звук он слышал. Это говорит о том, что в тот момент штурман был в здравом уме и трезвой памяти(по инструкции, мачта опускается за 20—30 минут до прохождения опасного участка — Авт.). Он опять вздремнул, а проснулся уже… в воде. Его с огромной высоты в одних плавках выбросило в реку! Он увидел обломки четвертой палубы и поплыл к ним — расчехлить спасательную шлюпку. Потом вытащил из реки трех женщин, и повел шлюпку к берегу. Там уже ждала “скорая”.
Отец хотел вернуться на теплоход, но врачи настояли на немедленной госпитализации: у него было сломано несколько ребер. Кстати, на суде именно это ему и ставили в вину — что он, мол, оставил свое судно в бедствии. Но вы подумайте: что же ему, нужно было прямо в трусах сбежать из больницы? Со сломанными ребрами, в шоковом состоянии и после укола сильного успокоительного?
— Одна из версий такова: крушение “Суворова” было чем-то вроде теракта, и к моменту столкновения и штурман, и рулевой были мертвы…
— У отца был хороший друг, капитан Лев Скуратов. Справедливый, дотошный человек. Так вот, когда отца посадили, он пытался анализировать, что же произошло с “Суворовым”. И пришел к выводу: чтобы не попасть в этот пролет, нужно закрыть глаза и заткнуть уши, быть вообще без памяти. Знаете, сколько тот же Митенков этих мостов проходил за навигацию! 5-6 рейсов — и через один и тот же мост! Он прекрасно знал это место. Скуратов говорил мне: у него была мысль, что штурмана и рулевого перед этим ударили… Ничем иным он это для себя объяснить не мог. Даже если бы парни не туда зарулили, то не могли же они не увидеть надвигающуюся преграду! Конечно, переменить курс теплохода было уже поздно, но выбежать из рубки, поднять панику, срочно эвакуировать людей времени бы хватило. Тем более, береговые диспетчерские службы передавали радиосигналы и даже пустили предупредительные ракеты… Разве можно было так заговориться или зачитаться, чтобы всех этих сигналов не увидеть? В дневнике отца я нашла выписки из бортового журнала. Последняя запись в нем была сделана в 21.22, когда до катастрофы оставалось 9 км и 18 минут. Если эта запись была сделана, значит, в тот момент штурман и рулевой находились в здравом уме. Примерно в это же время была и опущена мачта. Что произошло в рубке потом — никто не знает. Но одно я знаю точно: штурманы часто жалуются, что капитанская рубка — это проходной двор, туда и туристы любопытные приходят, и пьяные забредают, перепутав палубы… Попробуйте-ка “зайти на огонек” к машинисту поезда или пилоту самолета!
— Но, согласитесь, версия о том, что штурман и рулевой в момент столкновения были не в состоянии управлять теплоходом, основана больше на домыслах…
— В архиве отца есть письмо от матери погибшего рулевого Уварова. Спустя год после крушения она писала отцу: “Я вот чего понять не могу, почему рубка была целая, а Андрей весь искалеченный? Когда мне в Ульяновске показали Андрея в гробу, он лежал целый, но, когда я его подняла, мои пальцы провалились — у него была пробита голова. Меня быстро пригласили сойти с машины, куда его занесли, и начали обивать гроб жестью. И когда я получила фотографии — те, когда его из рубки вытащили и сразу на палубе сфотографировали, — вы бы видели, какой это ужас: лицо все разбито, на лице ножевая рана, зуб выбит, губы разбиты. Чем все это объяснить?”
Вообще, многое в этой истории загадочно и необъяснимо. Например, почему “Суворов” шел на максимальной скорости — 25 км/ч, когда перед мостом он должен сбавлять ход?
— Отец винил себя в случившемся? Или чувствовал себя жертвой судьбы, времени?
— Каяться ему было не в чем. Но ощущение причастности к гибели стольких людей было для него невыносимо. Он до конца своих дней мучился этой загадкой. Что-то чертил, рисовал, выписывал… Твердил постоянно: “Я все получше обдумаю, подготовлю материал”. Наверное, думал о пересмотре дела. Но в итоге он всегда говорил: “Хоть убейте, я не знаю, что случилось”.
— В тюрьме к нему относились неплохо. Кстати, он там тоже возглавил коллектив, стал бригадиром, — продолжает Лариса Клейменова. — Первые три года он сидел в Ростове, потом два года жил на поселении. Психологически нас многие друзья отца поддержали. Даже секретарь парторганизации не раз к нам приходил. А сколько писем он получил от своего экипажа! Девчонки-проводницы отцом родным его считали.
…Через пять лет “зоны” отец вернулся к нам тяжелым гипертоником, жил буквально на таблетках. Но сразу же взвалил на себя все хозяйство. Ходил на рынок, готовил, стирал, убирался. В пароходстве ему предложили работу. Должность называлась так: “капитан по отстою судов”. Знаете, что это такое? Сторож на базе поломанных судов. Отец собирался доработать до пенсии и уйти. Не хватило двух месяцев…
Умер он 15 июля 1990 года. Было это так. Он пришел с работы, приготовил еду, искупал внуков. Потом пришла мама, они сели в кресла у телевизора. В ногах у отца примостились дети. И тут он неожиданно захрипел… Как нам сказала врач, умер он мгновенно. На похоронах было очень много народу. И до сих пор, прихожу к нему на могилу, а там свежие цветы. Люди к нему ходят постоянно.
Трагедия на “Суворове” как катком прокатилась по нашей семье. Через год после папиной смерти у мамы обнаружили рак. Она пережила отца только на три года…
“Комсомольская Правда” 16.05.1998
Ликвидировать последствия катастрофы в числе прочих помогали курсанты военных училищ. Вот что рассказал один из них:
— Это случилось в воскресенье. Многие ребята с левого берега опоздали из увольнения. Стало известно, что произошло что-то страшное, много жертв. Буквально через два дня наш взвод собрали по тревоге и отвезли в областную больницу. Почти сутки мы работали в тамошнем морге. Тела привозили в огромных рефрижераторах (их почему-то еще называли «Алками»). В каждой помещалось 18–19 тел. Часть тел была сильно изувечена, часть слегка помята. Мы их разгружали, спускали вниз, помогали обмывать, одевать и укладывали в гробы. Каждому клали мешочек с личными вещами — для опознания. Советская власть тогда четко работала. За эти сутки у нас перебывало четыре или пять комиссий. Следили, чтобы все делалось надлежащим образом.
— В том году я был начальником Заволжского РОВД, — продолжает Вячеслав Евсюк. — Около 23.00 меня вызвали на место аварии. Я еще не знал, что произошло. Было уже темно. Я увидел несколько вагонов со стройматериалами и цистерну с бензином. Вагон со стройматериалами был разрушен. Цистерна осталась неповрежденной. Иначе даже страшно представить, что могло произойти. Опоры моста погнулись. Железнодорожное полотно сдвинулось на 30–40 сантиметров. Теплоход виднелся ниже по течению. Вместо верхней палубы была абсолютно ровная поверхность… Движение было перекрыто, образовалась огромная пробка. Мне велели сопроводить автомобили по мосту на небольшой скорости. Я побежал к колонне. Ощущения были довольно странные. Каждый шаг гулко отдавался в ночи. Сел в первую же легковушку, за нами тронулись остальные. Пробка начала рассасываться.
Работники милиции и прокуратуры опросили практически всех оставшихся в живых пассажиров. Две бабушки рассказали, что перед самой катастрофой они сидели на верхней палубе, вязали носки, наблюдая, как теплоход приближается к мосту. Одна сказала: «Мы не пройдем под мост. Слишком уж низко он нависает!». Другая возразила: «Не может быть! У них мост разводной». Но на всякий случай спустились в каюту. Буквально через минуту страшный удар снес верхнюю палубу. Обе старушки остались живы.
Многих выбросило за борт. К месту происшествия спешили работники транспортной милиции и рыбаки на моторных лодках. Немало людей удалось спасти. Спасенных высаживали на берег и снова возвращались к месту аварии.
— На следующее утро мы осмотрели теплоход, — рассказывает Вячеслав Иванович. — По одной из версий, экипаж отмечал день рождения работника ресторана, и судном никто не управлял. Мы спустились в ресторан, там стояли накрытые столы. Видимо, удар почти не ощущался. Даже фужеры с вином не опрокинулись. Как выяснилось, члены экипажа в застолье не участвовали. Что касается погибших, называли самые разные цифры — от 176 до 600.
Ульяновский врач-травматолог Александр Симиндейкин до сих пор вспоминает о том дне: «Меня разбудили и сказали, что надо срочно ехать в больницу. На улицах я увидел целую вереницу карет «скорой помощи». Пострадавших везли в областную клинику нескончаемым потоком. Там сразу же развернули шесть операционных. Мы не паниковали, дорога была каждая минута».
Опознание длилось дней шесть или семь. Дольше летом тела хранить не могли. Тех, кого не успели опознать, похоронили в братской могиле на Нижней Террасе. На месте захоронения поставили скромный обелиск.
Неприятности продолжаются и по сей день
После аварии теплоход был доставлен на судоремонтный завод в Измаиле, где полностью восстановлен. После ремонта теплоход «Александр Суворов» был снова передан в собственность Волго-Донского пароходства.
Говорят, снаряд в одну воронку дважды не попадает. Наверное, именно на это и рассчитывали новые владельцы “Суворова”, которые выпустили теплоход на “Волгу” под прежним названием. Но вот беда — на “Суворове” из года в год продолжают разыгрываться драмы и даже трагедии!
В 2005 теплоход пригнали в Нижний обслуживать туристические маршруты. Так вот, в первом же рейсе одна из сотрудниц команды упала с трапа, получила сложнейшие переломы и долго лечилась в ННИИТО. А через несколько дней в кинозале во время праздничного вечера умер пассажир.
В 2006 “Суворова” перевели в Санкт-Петербург. И снова смерть на борту! В собственной каюте нашли мертвой цветущую, жизнерадостную женщину, едва перешагнувшую пенсионный возраст.
“Отметился” теплоход и в начале навигации-2008 — сел кормой на ворота шлюза. К счастью, никто не пострадал, но судно вновь отправили на ремонт…
— На “Суворове” действительно гнетущая, тяжелая атмосфера, — поделилась с нами одна из пассажирок теплохода. — По ночам дверь на четвертой палубе — там, где все это случилось — постоянно скрипит. Ее уж сколько раз ремонтировали, смазывали. Иногда кажется, что там до сих не выветрился запах крови. И, думаю, конец этим бедам настанет только тогда, когда теплоход переименуют…
Сегодня теплоход продолжает выполнять круизы по Волге и пользуется весьма завидной популярностью у российских любителей теплоходных круизов.
(5 июня 1983 года)
Рядом с Ульяновским мостом на Волге установлен мемориал погибшим пассажирам теплохода «Александр Суворов»
