29 февраля 2000 года в Чечне произошло, пожалуй, самое трагичное и героическое сражение с участием российских войск, вошедшее в историю как подвиг десантников 6-й роты. 90 солдат задержали группировку боевиков численностью до 3000 человек на безвестной высоте 776.0 в Шатойском районе. Десантники бились до последнего. Выжили лишь шестеро. Участников той схватки порой ставят в один ряд с защитниками Брестской крепости. Однако они также стали заложниками просчетов или даже злого умысла командования, за которые никто из генералов так и не ответил. «Лента.ру» попыталась разобраться в тех событиях и рассказать об одном из погибших 19-летних героев, поговорив с его матерью.
«Такие созвездия, каких у нас нет»
«Привет семье!!!
Пишу вам из далекой Чечни. Прошла неделя, как я покинул Псков. Ночью здесь холодно, как и у нас, зато днем +15 градусов, +20. Лицо у меня уже черное от загара. Горы здесь состоят из одной глины, пройдешь несколько метров и тянешь на своих сапогах несколько килограммов. Но это все ерунда, главное, чтобы скорей прошли полгода и я вернулся домой. Вот сижу сейчас у палатки, млею под лучами солнца и пишу вам письмо. Вокруг меня грязь, глина, рядом лежит моя снайперская винтовка, и я не боюсь. За себя и остальных. Боевые мне идут, и я уже заработал около 5 тысяч рублей. У чеченцев на базаре цены бешеные, так что хорошо, что денег здесь не дают на руки, а то мы бы их все потратили. Особенно, если учесть здешнюю кормежку: 1 кусок хлеба и маленько картошки. С хлебом здесь плохо, едим в основном с галетами, они невкусные и несытные, но, в принципе, ерунда. Полгода как-нибудь уж протяну… Скучаю по вас, как и прежде. Места здесь очень красивые, я ими не налюбуюсь. А какое здесь небо ночью, какие звезды… Здесь видны такие созвездия, каких у нас нет. А звезды, которые есть, здесь расположены несколько иначе… Вы, главное, не ссорьтесь, будьте дружны и помогайте друг другу во всем. И, будьте добры, любите друг друга, как я люблю вас. А Вика, слушайся во всем и не забывай учиться, пиши мне вместе с родителями. Ну вот и все.
Ваш сын и брат Саня»
Последнее письмо десантник Саша Коротеев выслать семье не успел. Написал и спрятал под обложку записной книжки, которую после его гибели вместе с иконкой и военным билетом принесли матери. Она обнаружила листок с написанными рукой сына строчками совершенно случайно, уже после похорон, с которых отца Саши увезли в больницу: у мужчины отнялись ноги.
Мальчик из глубинки
Коротеев рос в обычной русской семье, жившей в глубинке. Был средним из троих детей. Отец и мать работали на заводе в городе Остров Псковской области.
Глава семьи отслужил срочную в ВДВ и много внимания уделял физическому развитию сыновей. Они вместе делали особую зарядку, отжимались на кулаках.
Глядя на отцовскую любовь к десантуре, Саша с самого раннего детства хотел стать военным. Мальчик любил, чтобы ему читали истории про богатырей, Куликовскую битву, походы Суворова и Бородино.
В какой-то из этих книг ребенок почерпнул для себя фразу, что мужчины не плачут, а только огорчаются. Любил повторять ее придя с прогулки с разбитыми коленками.
Когда мальчику было 12, в семье Коротеевых случилось большое горе. Старшего брата Олега, которому было 16 лет, убили в драке, когда тот заступился за своих друзей. Кто-то ударил парня шилом в спину.
С тех пор Саша стал усиленно заниматься единоборствами: самбо, рукопашным боем, карате. У местного спортивного клуба «Юность» не было своего помещения. Ребята скитались по разным спортзалам, но это не мешало парню приходить на тренировки каждый день.
Занятия с ребятами проводили отставные военные инструкторы, так что это уже было полноценной подготовкой к армейской службе.
Однажды Саша со школьным классом ездил в Великие Луки с экскурсией, и по пути они побывали на месте гибели Александра Матросова. Когда ребята вернулись домой, то писали сочинение, и все, кроме Саши, описывали свои эмоции от путешествия, а он размышлял о подвиге Матросова.
«Если вдруг такое случится, то я, конечно, точно не знаю, но, думаю, что смогу поступить так же», — написал школьник Коротеев.
Саша был очень близок с младшей сестрой. Забирал ее из детского сада, водил купаться, заботился о ней. Даже если в школе проходило какое-то важное внеклассное мероприятие, Саша мог встать и объявить: «Извините, но мне пора за сестрой», — никто ему не перечил.
Теперь сестра бережно хранит память о нем. Ее муж тоже служил в Чечне и хорошо понимает, что пережила семья Коротеевых.
Путь к бездне
Выбитые в конце февраля из Шатоя боевики разделились на две группы. Одна, во главе с Русланом Гелаевым (около 800 человек), направилась в село Комсомольское, а другая, во главе с Хаттабом и Шамилем Басаевым (до 3000 человек), двинула в северо-восточном направлении — в Аргунское ущелье, через Улус-Керт.
Они не могли обойти высоту 776.0, так как русла двух окружающих ее рек во многих местах были заминированы.
26 февраля (а не до начала операции по освобождению Шатоя) командующий группировкой федеральных войск Сергей Макаров поставил задачу подразделениям ВДВ к 29 февраля занять три высоты к юго-востоку от Улус-Керта и не допустить здесь возможного прорыва боевиков.
Высоту 705.6 (Исты-Корд) должна была занять 6-я рота 104-го полка 76-й Псковской воздушно-десантной дивизии под командованием Сергея Молодова. Однако приказ об этом рота получила только 28 февраля, и эта задержка имела катастрофическое значение.
Десантники должны были за день пройти 14,5 километра пешком через местность, которая даст фору амазонским джунглям. Никакую наземную технику — танки, БМД — провести там было невозможно. Высадить солдат с вертолетов тоже.
Десантники несли на себе все необходимое для обустройства базового зимнего лагеря, включая печки-буржуйки. Организовать заброску этих вещей с воздуха или вспомогательными силами командование не удосужилось. Из-за этого рота не смогла взять с собой необходимое для эффективной обороны тяжелое вооружение.
«Рота не была оснащена средствами огневого усиления: пдр, действующая в пешем порядке в горах на оборонительной позиции, должна быть усилена минометным взводом (3 82-миллиметровых миномета), смешанным взводом пулеметов НСВ-12,7 (3 штуки) и АГС-17 или АГС-30 (3 штуки), отделением огнеметчиков (10 человек 20 РПО-А), минимум тремя РЛС «Фара» и по возможности (а она была!) — также взводом ЗУ-23-2 (3-4 штуки), но ничего этого сделано не было», – написал позднее один из хорошо знакомых с операцией десантников.
Ситуацию осложняло то, что Сергей Молодов только за несколько дней до этой операции возглавил роту. Вместе с ним выступил комбат Марк Евтюхин, который не имел достаточного опыта боев в Чечне. Ранее он служил в Закавказье и бывшей Югославии.
Сама 6-я рота, по воспоминаниям офицеров псковской дивизии, была укомплектована и направлена на Кавказ в спешке, в ущерб боевой подготовке.
Однако шедшие к Улус-Керту десантники 6-й роты о планах и численности противника ничего не знали. Они лишь старались выйти к назначенной точке в срок, и три взвода растянулись на целые шесть километров.
К 16:00 28 февраля находившиеся в авангарде 1-й взвод и разведвзвод вышли на высоту 776.0, от которой до Исты-Корда оставалось еще 4,5 километра. В 11:20 29 февраля к ним присоединился 2-й взвод. Затем с высоты в сторону Исты-Корд выдвинулись разведчики, и в 12:30 они встретились с передовым дозором боевиков.
Десантники забросали дозор гранатами, но следом подошли основные силы противника, и с ними десантники уже ничего сделать не могли. Оставалось лишь вернуться и занять оборону на высоте 776.0.
Санька Рэмбо
Александр Коротеев служил не в 6-й роте, а в 4-й. Он был в той горстке солдат, которым с третьей попытки удалось прорваться к окруженным на высоте солдатам. Он был одним из самых умелых солдат в полку.
В Чечне Саша оказался волей случая: после окончания 11 классов школы он имел все шансы поступить в Рязанское училище ВДВ, но документы, которые Коротеевы направляли через военкомат, потерялись в пути.
«Его все знали вплоть до комдива, хотя сын не лез в передовики и отказался быть командиром отделения, будучи неформальным лидером», — вспоминает мама героя.
На Кавказ Саша отправился 4 февраля. Дату вылета он знал заранее и написал о ней родителям, но это письмо мама с папой получили с опозданием: как назло, именно 4 февраля. Проводить не удалось.
Последний раз они видели сына живым, когда ему дали отпуск после Нового года. Саша помогал семье по хозяйству, делал массаж отцу, у которого были проблемы с ногами.
Татьяна Коротеева помнит, как возмужал парень за год службы: шире и крепче стали не только его плечи, но и взгляд на жизнь.
У Саши была девушка Оля, с которой он встречался еще со школы. Она досадовала на то, что Коротеев так и не поступил в десантное училище, но все же ждала его из армии.
Парень улетал в командировку на полгода. Служить ему оставалось еще девять месяцев, но, вероятнее всего, Сашу бы демобилизовали уже по возвращении из Чечни. А дальше он собирался предпринять новую попытку поступить в Рязанское училище.
В день похорон Оля подошла к его матери и извинилась за ту свою обиду. Годы спустя беременной сестре Саши приснится брат и попросит назвать дочку Ольгой.
Бой у высоты 776.0
Рота Молодова не ожидала нападения. Укрепленных оборонительных позиций на высоте оборудовано не было, так как задерживаться здесь никто не собирался.
На беду, в распоряжении у комроты были только два взвода из трех. Боевики сумели быстро вычислить активного офицера, и Молодов вскоре выбыл из строя, получив ранение в шею от вражеского снайпера. В тот же день он умер от потери крови.
Руководство обороной принял на себя комбат Марк Евтюхин, и десантники сумели отбросить атакующих. Боевики стали их окружать, и чудовищные потери роты, понесенные в первый день (31 человек), были, главным образом, связаны с гибелью почти всех солдат отставшего 3-го взвода: их расстреляли на подъеме по склону.
Все это время Евтюхин находился на связи с командованием группировки и запрашивал помощь. Кто-то из слышавших радиопереговоры офицеров говорил, что из-за брошенной в эфир грубой фразы комбата якобы обвинили в паникерстве и приказали вовсе прекратить радиопереговоры с ротой.
Только к 0:40 1 марта четыре десятка солдат из 1-й роты батальона под командованием Сергея Барана и взвода разведроты предприняли попытку прорваться к высоте, но им это не удалось, и к 4:00 их вынудили отступить.
Впрочем, сам Баран в своих воспоминаниях утверждает, что остановился только по настоятельной просьбе самого Евтюхина.
По словам Барана, от находившихся на высоте он узнал, что у боевиков «очень хорошо работают снайперы, которые не дают вести наблюдение и отвечать прицельным огнем».
6-я рота не получила поддержки с воздуха. По официальным данным, из-за сильного тумана. Однако родственники погибших потом установили, что погода в ту ночь была ясная и авиация летала.
«Марк Евтюхин так и не попросил помощи в людской силе. А артиллерия, огонь которой он до самой своей гибели корректировал, работала на полной мощности», — продолжает Сергей Баран.
Замечание Барана противоречит тому, что ночью Евтюхин обратился по дружбе за помощью к своему заместителю, майору Александру Доставалову. Тот находился с 4-й ротой на высоте 787.0. С чем может быть связан такой призыв по открытому каналу связи, как не с отчаянием получить помощь другим путем?
Доставалов был опытным боевым офицером. Он командовал той самой 6-й ротой с 1994 по 1999 год и решился отправиться на помощь к Евтюхину в нарушение приказа.
Так об этом моменте рассказывает Татьяна Коротеева. В результате набралось 15 добровольцев, включая ее сына, Александра. Все они погибли в бою.
Впечатляет, что им вообще удалось пробиться к окруженным. Эти 15 десантников продлили оборону высоты еще на несколько часов.
Есть данные, что именно командующий группировкой ВДВ в Чечне генерал-майор Александр Ленцов приказал Евтюхину держаться до утра любым способом. Так это или нет, но солдаты приказ выполнили.
Закончилось все тем, что комбат вызвал огонь полковой артиллерии на себя. Обстрел начался в 6:08, а в 6:10 связь с ротой прекратилась. По другим данным, артобстрел был попыткой Ленцова провести огневое окаймление позиций роты, чтобы спасти ребят, а не угробить.
«Менее чем за 20 минут рота была практически полностью уничтожена своим артогнем. Как же так? Увы, очень просто. Рота изначально села на другую высоту (вероятно, примерно в 350 метрах от высоты 776.0, которую должна была оседлать). Когда вели артподдержку роты, рассчитывая данные для стрельбы, недоумевал, почему Евтюхин все время корректирует южнее. Никто — ни в штабе, ни сам Евтюхин — не знал, что рота ведет бой южнее высоты», — вспоминал позднее десантник, пожелавший сохранить анонимность.
По его словам, вышедшие на высоту несколько дней спустя солдаты не увидели там погибших. «Лишь потом, еще раз сверив карты, поняли что к чему», — добавил он.
По словам военного обозревателя Владимира Сварцевича, которому удалось ознакомиться с записью радиопереговоров роты со штабом группировки, последней фразой Евтюхина было не «вызываю огонь на себя», как любят показывать в кино:
После рокового артобстрела позициями роты завладели боевики. В живых остались только шестеро десантников, которым удалось добраться до своих.
Российские части снова вышли на эту высоту только 3 марта. Чеченцы уже успели эвакуировать оттуда своих раненых, вынести почти всех убитых и покинуть заблокированный федералами район. По этой причине данные о потерях боевиков очень разнятся.
Кстати, потом выяснилось, что десантники 6-й роты фактически спасли двух пленных офицеров ГРУ Алексея Галкина и Владимира Пахомова, которых конвоировали боевики. Они сумели сбежать во время боя.
«Слава богу, что они погибли»
В детском саду, где Татьяна Коротеева работала музыкальным руководителем, был утренник, посвященный 8 Марта (за день или два до праздника). Дети нервничали и старались сделать все, как на репетициях. И даже лучше. А после выступления пришло чувство облегчения. Мальчики и девочки отправились есть сладости с чаем, а их родители коротали время в ожидании окончания этого застолья.
Тут кто-то рассказал, что только приехал из Пскова и весь город гудит из-за трагической новости: в Чечне погибло много десантников. Подробностей никто никаких пока не знал.
О том, что Саши не стало, Татьяна узнала 8 марта от соседей: им передали телефонограмму для Коротеевых.
«В сообщении был указан телефон. Я сразу по нему позвонила и сказала, разумеется, что быть такого не может, — вспоминает она. — Но мне ответили, что сын опознан. Спросили о том, куда везти тело. Меня этот вопрос удивил: а куда же еще, как не домой?»
Потребовалось много труда и времени, чтобы узнать, что именно произошло с Сашей и его подразделением. Их не сразу признали героями. Даже нашлись те, кто осудил ребят за нарушение приказа.
Когда Коротеева первый раз приехала в полк после гибели сына за какой-то справкой, то встретила офицера, сказавшего следующее: «Слава богу, что они погибли. Иначе бы под трибунал пошли за то, что действовали без приказа».
После таких слов Татьяна едва не потеряла сознание, но ее заметил один из сослуживцев Александра. Он подбежал, обнял ее и сказал, что Саша был хорошим человеком, мужчиной и настоящим другом. Говоря об этом, солдат заплакал. Зарыдала и Татьяна. Так они и стояли в обнимку какое-то время. Больше Коротеева этого парня не встречала, но она до сих пор ему очень благодарна.
«Дети с нами, они нас сплотили»
Выпущенный в спешке, за два дня до общих похорон в Пскове, указ от 12 марта 2000 года разом разделил солдат на «героев» и «негероев».
Всех остальных наградили орденами Мужества, и сколько раз Татьяна Коротеева потом слышала от буквоедов-бюрократов, с которыми сталкивала ее жизнь: «Что вы хотите? Ведь ваш сын не герой».
Значительная разница была и в размерах выплачиваемого семьям пособия. Летом 2006 года издание «Псковская губерния» опубликовало открытое письмо президенту Владимиру Путину от матерей десантников:
Перед той первой встречей с президентом в 2000 году родственников погибших десантников три дня обрабатывали, строго объясняя, что у лидера государства спрашивать нельзя.
«Но как бы не так! Мы говорили с Путиным именно о том, что нас волновало. Было ощущение уверенности, ощущение того, что дети с нами, они нас сплотили, — отмечает Татьяна. — В особенности наш взвод Ермаковский. Мы до сих пор, два десятилетия спустя, на связи друг с другом».
Однако эта дружба не спасла многих из этих мужчин и женщин. Потерявшие вместе с детьми и смысл жить дальше, они умирали один за другим. Особенно много — в первые несколько лет.
Так, после похорон сына слег и через два года скончался отец Саши Коротеева. Мать же посвятила себя заботе о дочери, а когда та повзрослела, Татьяна устроилась работать в детский приют. «Дети отогревали нас, а мы их», — приговаривает она.
«Променяли 17 миллионов на 84 жизни»
2 марта, когда высота еще находилась в руках неприятеля, военная прокуратура Ханкалы возбудила уголовное дело в отношении боевиков. О привлечении к ответственности кого-либо из командующих пока речи не шло.
Однако уже 2 августа 2000 года Владимир Путин, находясь в Пскове, открыто признал вину командиров и «грубые просчеты, которые приходится оплачивать жизнями русских солдат».
В результате разбирательств официально в халатности был обвинен только командир 104-го полка Мелентьев. По мнению родственников погибших солдат, он стал «стрелочником».
Сергея Мелентьева сняли с должности и отправили служить начальником штаба бригады в Ульяновск, а потом в Тульскую область. В июне 2002 года он скончался при странных обстоятельствах от сердечного приступа, случившегося во время пробежки. В течение нескольких дней он лежал неопознанным трупом в местном морге. В воинской части Мелентьева даже не хватились.
Известно, что перед тем, как уехать из Пскова, бывший комполка посетил всех родственников погибших солдат и попросил у них прощения.
Как утверждает Сергей Баран, комполка был против того последнего марш-броска 6-й роты и открыто говорил об этом командованию.
«Когда Мелентьеву ставили задачу для переброски 6-й роты на левый берег реки Абазулгол, он долго пытался объяснить, что полку задача не по силам, что все опорные пункты, блоки остаются на правом берегу, все подразделения задействованы, и в случае возникновения критической ситуации у него не окажется резерва для своевременного оказания помощи, — вспоминает Баран. — Мелентьев сказал: “Нельзя двумя ногами стоять на разных берегах реки”, но к его мнению не прислушались».
По словам псковского журналиста, политика и правозащитника Льва Шлосберга, собравшего и опубликовавшего за многие годы достаточно ценных материалов о трагедии 6-й роты, до сих пор остается нерешенным вопрос: куда делся отряд боевиков после боя за высоту 776.0? Куда и как они смогли затеряться?
«Вообще никаких боев не было»
Это сейчас военные любят говорить о подвиге 6-й роты с высоких трибун, сравнивать десантников чуть ли не со спартанцами царя Леонида. А в тот злополучный март они всячески стремились скрыть информацию о произошедшем на высоте 776.0.
Первые сообщения о тяжелом бое в районе населенного пункта Улус-Керт без особых подробностей и от анонимных источников появились в интернете 2 марта, то есть на следующий день после гибели 6-й роты.
Однако российское военное командование эту информацию никак не подтверждало. Были даже какие-то хитрые попытки все опровергнуть, не прибегая к прямой лжи.
Об этом 4 марта сообщил журналистам руководитель пресс-центра Объединенной группировки войск на Северном Кавказе Геннадий Алехин. И ведь по факту он не соврал: 3 марта боев не было.
«Батальон выполнял задачу блокирования. Разведка обнаружила караван. Комбат выдвинулся к месту боя, управлял подразделением. Солдаты с честью выполнили свой долг. Я горжусь своими людьми», — заявил 5 марта командир 104-го полка Сергей Мелентьев. Он тоже не соврал, но о гибели роты не сказал ни слова!
Тела бойцов должны были без лишнего шума развести по тридцати регионам страны. Однако в Псковской области этого шума избежать было невозможно. Жители региона разом потеряли 30 земляков.
По словам родственников погибших, ключевое значение имела статья журналиста Олега Константинова, опубликованная 6 марта в газете «Новости Пскова». Ее заголовок расставил все на свои места в сознании псковитян, а затем и всех россиян: «Геройски погибла рота псковских десантников».
Первое официальное заявление было сделано 7 марта губернатором Псковской области Евгением Михайловым. В частности, он сообщил, что говорил по телефону с командующим ВДВ Георгием Шпаком и тот рассказал ему о 80 погибших в бою с боевиками десантниках.
Военные же продолжали попытки замолчать тему. Журналисту Олегу Константинову запретили вход в псковскую дивизию. Офицеров и солдат проинструктировали не говорить ни с кем о бое на высоте 776.0.
Не могли ничего прояснить и получившие похоронки родственники десантников: сами ничего не знали.
«Решил покончить с собой»
«Они просто стеной шли на нас — глаза выпученные, орут: “Аллах акбар!” Одну волну перестреляем, полчаса передышки — и снова атака… Много их было», — вспоминал один из шестерых выживших в том бою десантников сержант Андрей Поршнев.
Несколько раз доходило до рукопашной: солдаты отбивались саперными лопатками и штык-ножами.
А вот что говорил получивший за тот бой звезду Героя России Александр Супонинский:
Романов также приказал уходить и Поршневу.
Еще двое выживших: рядовые Алексей Комаров и Роман Христолюбов были из того расстрелянного на подъеме 3-го взвода. Они пытались вынести с поля боя раненого командира взвода разведки Алексея Воробьева, но их вот-вот должны был настичь боевики. Офицер приказал им прорываться к своим и постарался прикрыть их отход.
Рядовые Евгений Владыкин и Вадим Тимошенко были ранены. Первого боевики сочли мертвым, а второму удалось укрыться под упавшими деревьями.
«К 6:00, подойдя к поляне, что лысела у русла реки, на крутом противоположном берегу Абазулгола мы заметили троих солдат, подходивших к обрыву, — вспоминает встречу с выжившими Сергей Баран. — Едва завидев нас, они начали размахивать руками и кричать: “Стойте! Стойте! Не ходите сюда! Здесь боевики! Засада!”»
В течение многих лет всех шестерых десантников то обвиняли в трусости и бегстве с поля боя, то, наоборот, оправдывали и называли героями. Одно ясно: никаким образом они не могли бы уже переломить ситуацию и изменить исход сражения.
«Остались огрызки»
В феврале 2000 года федеральные войска блокировали в Аргунском ущелье основные силы боевиков: несколько батальонов общей численностью более трех тысяч человек. После этого они приступили к освобождению находящихся в нем населенных пунктов.
В последний день месяца, 29 февраля, командующий группировкой на Северном Кавказе Геннадий Трошев приехал вместе с журналистами в последний отбитый у боевиков населенный пункт республики — Шатой. Не обошлось без громких слов:
Министр обороны доложил о завершении третьего этапа контртеррористической операции.
Однако именно этот «победный» день стал роковым для солдат из 6-й и присоединившейся к ней группы из 4-й роты 104-го полка ВДВ.
* * *
Племянница Саши Коротеева — та самая Оля — теперь учится в 9 классе и думает стать журналисткой. Она уже сопровождает бабушку на мероприятиях и встречах, посвященных подвигу дяди, которого она так никогда живым и не видела. Ее десятилетний младший брат выбирает между карьерой военного и юриста.
Мальчик активно занимается спортом и увлекается военной тематикой. Еще в три года он любил строить самолеты из конструктора, сажать на крылья человечков и устраивать «десантные операции».
Каждая из них завершалась парадом, который принимал адмирал на белом коне. Именно адмирал, а не генерал, потому что мальчику это звание нравится больше.
Однако, когда недавно ему рассказали о возможности поступить в Суворовское училище, парень проявил рассудительность: «Как же я от мамы уеду? Я еще маленький».
