Знойные августовские дни в Щёлкино Ленинского района лучше всего проводить на пляже, чтобы периодически окунать разгорячённое тело в ласковые волны Азовского моря. А что делать вечером? Можно, конечно, посидеть в баре, покататься на аттракционах, а можно посетить едва ли не главную местную достопримечательность – заброшенную атомную электростанцию. Хотя бы ради “сувениров”…
Весть о ней разнеслась по всему СНГ, когда любители электронной музыки облюбовали развалины недостроенного реактора для своих вечеринок. С того времени прошло почти десять лет, но молва о фестивалях, проходивших в столь экзотическом месте, до сих пор волнует туристов, привлекая их к руинам огромного сооружения.
Мы же мчимся на машине к “зоне Стругацких”: хочется воочию увидеть “закопанные в землю” более ста миллионов долларов. По бетонной дороге проезжаем мимо пятиэтажек Щёлкино – города, который строился для работников будущей АЭС, назван в честь физика Кирилла Ивановича Щёлкина, который получил звание Героя Социалистического Труда за создание первой советской атомной бомбы (кстати, знаменитый физик – выпускник Симферопольского государственного университета им. Фрунзе).
За очередным поворотом уже видна “ударная комсомольская стройка” начала восьмидесятых, которая была ликвидирована в одночасье: с приходом перестройки “вдруг” выяснилось, что станция сооружается в сейсмически активной зоне и ядерный объект располагать здесь недопустимо. Как сталкеры, мы осторожно проникаем в “запретную зону”. Кажется, что длинные тени от нависающих над головами железобетонных перекрытий предлагают нам экстремальную игру, но жгучее желание попасть внутрь опасных конструкций гаснет перед страхом темноты быстро приближающейся ночи. Правила здесь просты: выбираешься из “зоны” – побеждаешь, нет – в лучшем случае ломаешь какую-нибудь конечность, в худшем – шею.
Стараясь не поддаваться влиянию завораживающих теней осторожно передвигаемся по территории, внимательно осматриваясь по сторонам. Над нами метрах в пяти от земли на сваях проходят огромные прямоугольные туннели. Они, как кубики гигантского конструктора. Один кубик лет двадцать назад завалился, да так и остался в нелепом положении набекрень.
Встречаем группу ребят, которые идут легкомысленно задрав головы и не смотря под ноги. А зря, здесь опасен каждый сантиметр территории: ямы, куски арматуры, трубы встречаются на каждом шагу. Неподалёку разместился старенький фургончик, хозяин которого сначала отказывался пропустить группу молодых людей на “экскурсию” в сам реактор, но потом таки позволил им заглянуть в самую сердцевину четырнадцатиэтажного сооружения. Мы устремляемся следом и, попав под высоченный свод реактора, куда по рельсам должны были заходить контейнеры с ураном, решаем проникнуть в его “нутро”. Ребята поясняют: пятнадцать минут экскурсии стоят пятьдесят гривен, а чтобы осмотреть весь реактор, необходимо часа два-три. Поэтому они ретируются, мы же общаемся с “хозяином”:
– Хотим попасть в самое сердце реактора.
– Нельзя, путешествие денег стоит, да и темно уже, – отвечает мужик.
– А вы-то кто такие? – спрашиваем, приметив ещё одного парня, вышедшего из вагончика.
– Мы – донецкие. А вы?
– Пришлось предъявить красную “корочку” прессы.
Мужик тут же позвонил по мобилке, и через пять минут появился “начальник”. Услышав, что мой спутник тоже начальник, только более высокого ранга, назначил в экскурсоводы всё того же мужичка, вручил фонарь и с наставлениями “будьте осторожны” распрощался.
Через боковой вход попадаем на лестничный пролёт. Без фонаря здесь делать нечего: вокруг кромешная тьма. Медленно поднимаемся. Душно. С каждым этажом дышать всё труднее. В этом замкнутом пространстве даже у здорового человека может в одночасье развиться клаустрофобия. По надписям на стенах понятно, что здесь побывали не только соотечественники, но и туристы из арабских стран, о чём свидетельствует изящная восточная вязь на одной из стен. Володя, так зовут нашего экскурсовода, рассказывает, что недавно здесь снимали новый клип с “амазонкой” Русланой.
По словам Володи, реактор был готов к запуску на девяносто пять процентов. Не только все корпуса были практически готовы, был смонтирован и сам реактор, включая тридцатитонную дверь со свинцовой пластиной, благодаря которой ни один радионуклид не мог просочиться наружу, и пульт управления, где десятками включателей-выключателей можно пощёлкать и сегодня.
В некоторых отсеках передвигаться сложно не только из-за слабо мерцающего фонаря: проходить через них приходится низким поклоном, забыл – шишку набил. Есть проходы через люки, напоминающие те, что находятся на подводных лодках. Вернее, отсеки сделаны один в один как системы реакторов в современных атомных подводных лодках типа “Тайфун”.
Поразил воображение валяющийся под открытым небом и поблёскивающий в прощальных лучах заходящего солнца водяной насос из нержавеющей стали в виде гигантской улитки. Этот “монстр”, наверное, – единственная деталь реактора, которую не смогли отсюда вынести. Всё остальное давно разграблено, а разные мелочи, типа болтов или тонких листов фольги, покрывавшей когда-то “жерло вулкана”, многочисленные туристы выносят до сих пор, как говорится, на долгую память. Я тоже подняла болт, о который споткнулась, и кусок фольги, в которую можно смотреться, как в зеркало.
Ольга МЕЛЬНИЦКАЯ, “Крымская правда”
