Когда-то по крымской столице неслись, закусив удила, красавцы кони.Для местного населения, и в особенности для крымских татар, конские скачки были обычным занятием. Свидетели событий отмечали: “Как бы приз не был малозначителен, нет ничего легче подбить крымца на скачку: для этого достаточно или похвалить его лошадь, или его собственное наездничество, или же выразить сомнение в достоинствах его коня… Не ценность заклада, или приза, не жадность, а честолюбие и самолюбие — самая чувствительная струна”, — вот что может подвигнуть его на труды и хлопоты.
В стародавние времена были наиболее распространены два вида скачек (по-татарски — хошю). Первые из них — так называемые домашние скачки, неизменное развлечение на свадьбах, когда веселье переходило в дом “молодого”. Вол, корова, платок, полотенце, шапка, кафтан, а то и деньги или просто пари — вот обычный перечень призов победителям. Распределялись они соразмерно занятому в скачках месту, причем последующий получал вполовину меньше предыдущего.
А вот царские скачки (по-татарски — падишах-хошю) проводились на подписные призы. Симферополь, а при ханских временах Бахчисарай, были местом их проведения.
Скачки от казны в Херсоне, Екатеринославле и Симферополе начались в 1829 году. На эти состязания допускались только жеребцы и не бывавшие в случке кобылы. Мерены не допускались вообще, так как считалось, что они легче жеребца, следовательно, борьба не может быть равной. Коней к этим соревнованиям готовили, или как тогда говорили, выдерживали, с помощью специальных упражнений и надлежащего корма, чтобы у них не было лишнего веса, и, чтобы формировались мышцы для усиленной и долгой работы. Крымские татары выдержку называли джаратыр. По различию скачек и выдержка была различной. Для обычных скачек достаточно было двух-четырех дней или недели, а для царских — начинали готовить скакунов за полтора месяца, чаще всего с первых чисел октября. Некоторые жеребцы проходили испытание еще дольше — от самой весны. “Таким образом лошадь высушивается как „листочек“, — говорили крымские татары, — останутся только жила да кожа, а живот совсем подберет, и жиру никакого”.
В Симферополе скачки проходили по восьмиверстному кругу, сначала в октябре или ноябре, позднее же — и в апреле. Чтобы выиграть приз, нужно было проскакать три круга. После каждого круга давался получасовой отдых. Те лошади, которые на втором круге остались за “столбом”, не допускались к продолжению скачек. В начале 50-х годов XIX столетия самой лучшей на симферопольских скачках была кобыла, принадлежавшая гвардии штабс-ротмистру Селямит-Мурзе-Крым-Тайю, купленная у майора Корбе за 200 рублей серебром. Она трижды выигрывала призы. После скачек в Симферополе, многие вели своих скакунов на бега в Херсон и Екатеринослав. “Рассказывали, — описывает услышанное исследователь, — будто на „царских скачках“ в Симферополе, известные скакуны проходили восьмиверстовый круг ипподрома в 11 минут времени, что составило бы скорость в час около 43 версты… Неслыханное дело!”.
В конце XIX века было создано Таврическое скаковое общество. 9 апреля 1881 года министр внутренних дел утвердил устав. Его президентом был избран губернатор А. А. Кавелин, вице-президентом — флигель-адъютант полковник А. Д. Милютин, кандидатами (их заместителями) — Али-бея Балатукова и И. М. Муфти-заде, казначеем — П. Е. Киндяков, секретарем А. Н. Юрьева. Среди учредителей были и другие титулованные особы, например, князь Воронцов, барон Корф А. И., генерал-майор Н. А. Арапов. Многие почтенные граждане Симферополя стали членами Скакового общества — Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн, Александр Христианович Стевен, Степан Николаевич Рудь и другие. Свою конюшню на Симферопольском ипподроме выставлял сын Федора Михайловича Достоевского — Федор Федорович Достоевский (1871–1921 гг.), казначей Императорского Московского скакового общества.
С младенческих лет родители отмечали в нем страсть к лошадям. Федор Михайлович писал жене: “Ангелов моих целую и умоляю быть послушными. В дороге не позволяй Феде около колес и лошадей бегать”. О страсти к лошадям своего сына писала в своих воспоминаниях и мать — Анна Сниткина: “Наш старший сын, с младенческих лет чрезвычайно любил лошадей. Когда мальчик подрос, стал просить, чтоб ему подарили живую лошадь”. Страсть к животным, очевидно, определила дальнейший жизненный путь Федора Федоровича. Он окончил Петербургскую гимназию, два факультета Дерпского университета (юридический и естественный). Крупнейший специалист в России по коневодству. Имел довольно большую конюшню в Петербурге и Москве.
В 90-х годах XIX века его кони весьма успешно выступали на скачках в Симферополе. Неоднократно брали призы его лошадь “Мойра” (Судьба), жеребцы “Пикадор”, “Каприз”, темно-гнедая кобыла “Мон Этуаль”.
Таврическим скаковым обществом присуждались победителям следующие призы: “Приз Общества (300 руб.)”, “Главный приз Конезаводства (1000 руб.)”, “Большой Таврический (700 руб.)”, “Дамский (150 руб.)”, “Утешительный приз общества (200 руб.)” и др. Самое большое количество наград на Симферопольском ипподроме получили кони завода Фальц-Фейнов. Только с 1885 по 1903 гг. собственники Аскании-Новой получили 99418 рублей и 34 серебряных кубка общей стоимостью 5875 рублей.
129 лет назад (15 октября 1882 года), на ипподроме в Симферополе, возле бывшей Севастопольской заставы, состоялись первые скачки, назначенные Таврическим скаковым обществом. На первых скачках, которые проходили один день, разыгрывалось два приза, в двух состязаниях. Девять владельцев выставили своих коней. Призовой фонд был установлен 497 рублей и распределился следующим образом: Сатанаил — 222, Цаца — 150, Поляк — 75 и конь без имени — 50 рублей.
В 1847–1849 годах в таврических уездах насчитывалось коней: в Бердянском — 29 900, Феодосийском — 20 400, Симферопольском — 10 690, Днепровском — 9900, Мелитопольском — 9350, Перекопском — 9200, Евпаторийском — 6000, Ялтинском — 2750.
И еще “в военное время (1854–1856 гг.) ни в Симферополе и нигде в Таврической губернии публичных, т. е. “царских”, скачек не было. Чего нельзя сказать о другом времени. “В марте 1920 года, — вспоминал ветеринарный врач Государственной конюшни М. М. Елшин, — во времена Врангеля… бегам и скачкам не было конца… тем более, что этому благоприятствовала обстановка. Близко находился Симферопольский ипподром”.
В последующие годы скачки были менее ритуальными и более массовыми. Постепенно они утратили былую пышность. Проводились “по поводу” и “к датам”, все большее приобретая оттенок развлечения и игрового азарта.
В 20–30-х гг. ХХ века была попытка возрождения Заводской конюшни (ныне ул. Севастопольская, “Конно-спортивный клуб”), построенной 15 февраля 1896 г. Когда-то в ней содержалось 73 породистых жеребца, в том числе всемирно известные английские дербисты (Абуаер, Лувье, Спарциат, Тезей). Через три десятилетия в “наследстве” остались только орловские рысаки Лондон и Лунь, да полукровки беловодческих заводов Гривенник и Господарь.
Симферопольский ипподром с его спусками и подъемами стал непригодным для быстрой езды и галопа. Кроме того, поблизости постоянно проводились военные учения, гремели выстрелы, а по Севастопольскому шоссе мчались колонны автомобилей, часто летали над ипподромом самолеты, пугая коней. А потом ураганный ветер сорвал старую крышу, новая провалилась под тяжестью черепицы, развалились камянные стены, а сам круг распахала под огороды “кулацкая артель” — и от ипподрома остались одни обломки.
И только старожилы еще помнят, как на месте нынешнего жилого микрорайона между Севастопольским шоссе улицами Ипподромною, Херсонскою и Качинской, по кругу, мимо деревянных трибун, с первым ударом колокола неслись, закусив удила, красавцы кони и любимец публики наездник Падолка правил ими, горделиво восседая на качалке.
Источник: журнал “Самиздат”
