15 октября 1853 г. турецкий султан объявил войну России. 20 октября Николай I подписал манифест об объявлении войны Турции. Так началась Крымская война 1853-1856 гг. Еще в период острых дипломатических переговоров между Россией и Турцией в середине июня английская эскадра в Средиземном море под командованием вице-адмирала Дендас в составе 7 линейных кораблей и 8 фрегатов стала на якорь в Безикской бухте у входа в Дарданеллы. Вскоре в эту же бухту из Тулона прибыла французская эскадра под командованием вице-адмирала Гамелена в составе 9 линейных кораблей, 4 фрегатов и нескольких пароходов.
27 октября 1853 г. соединенные англо-французские эскадры, находившиеся в Мраморном море, прибыли в Константинополь. Эти мероприятия Англии и Франции были явно направлены против России и имели целью запугать русское правительство и вынудить его пойти на уступки.
30 июля 1853 г., т.е. за несколько месяцев до прибытия англо-французских эскадр в Константинополь, в Англии на Спитхедском рейде была проведена антирусская демонстрация: на маневрах условный “русский” флот был “разгромлен” английской паровой эскадрой в присутствии королевы и всех иностранных послов, в том числе и русского.
К началу войны между Россией и Турцией, т.е. в октябре 1853 г., русский Черноморский флот состоял из 14 линейных кораблей, 6 фрегатов, 4 корветов, 12 бригов и 32 транспортов. Кроме того, в составе флота имелось 7 пароходо-фрегатов и 24 малых парохода. Орудий на всех кораблях было около 2 600. Команда кораблей состояла из 1 450 офицеров и 33 000 нижних чинов. Боевая подготовка русского флота была на высоком уровне.
Турецкий флот состоял из 6 линейных кораблей, 10 фрегатов, 10 корветов и бригов. Кроме того, у турок было 6 колесных вооруженных пароходов. Боевая подготовка турецкого флота была значительно ниже, чем русского. Необходимо отметить, что на турецком флоте имелось значительное число английских инструкторов.
Для выяснения намерений Турции на море Черноморский флот выслал в сторону турецких берегов ряд крейсерских отрядов и эскадр с целью наблюдения за движением турецких кораблей. Особое внимание обращено было на Босфор и на пути, ведущие к берегам Кавказа. В сентябре в Севастополе стало известно, что турецким кораблям в случае встречи с русскими приказано атаковать их. Для усиления Кавказской армии с 17 по 25 сентября эскадра под командованием Нахимова, державшего свой флаг на корабле “Великий князь Константин”, в составе 12 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 корветов, 4 пароходо-фрегатов, 3 пароходов и 11 парусных транспортов перевезла полностью 13-ю пехотную дивизию с двумя батареями полевой артиллерии, обозом и десятидневным запасом продовольствия и боеприпасов из Севастополя на Кавказское побережье и высадила личный состав в Анакрии, а обоз в Сухум-Кале (всего было перевезено 16 939 человек, 827 лошадей, 16 орудий).
4 октября эскадра возвратилась в Севастополь. 11 октября в связи с угрожающей позицией, занятой Турцией, Нахимов, имея флаг на линейном корабле “Императрица Мария”, вышел в море с эскадрой в составе 4 линейных кораблей, фрегата и брига для крейсерства. У Анатолийского побережья. Нахимову было дано приказание: “без особенного повеления не начинать боя, разве турки сами начнут его”. Английские газеты в это время уже не скрывали, что часть стоявшего в Босфоре турецкого флота была предназначена к перевозке не только оружия и боевых припасов, но и десанта на кавказский берег.
23 октября начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал Корнилов на пароходо-фрегате “Владимир” (командир ” капитан-лейтенант Г.И. Бутаков) вышел из Севастополя для разведки занятого турками черноморского побережья от Сулины до Босфора. 26 октября, обнаружив при входе в Босфор турецкую эскадру в составе 5 фрегатов, корвета и парохода, он донес об этом главнокомандующему сухопутными и морскими силами в Крыму Меншикову, а сам 28 октября вернулся в Севастополь.
По прибытии в Севастополь Корнилов вступил в командование эскадрой в составе 6 линейных кораблей, брига и 2 пароходов и 29 октября вышел в море с задачей отыскать и уничтожить турецкие корабли. Эскадра, продержавшись в море при бурной погоде до 4 ноября, не встретила турецкого флота. Корнилов передал командование эскадрой контр-адмиралу Ф.М. Новосильскому и приказал ему идти на соединение с эскадрой вице-адмирала Нахимова, находившейся в крейсерстве у кавказских берегов. Сам же Корнилов на пароходо-фрегате “Владимир” направился в район Пендераклии. Еще 30 октября в Севастополь прибыло известие о начале войны России с Турцией. Это известие было немедленно отправлено с пароходом “Бессарабия” эскадре Нахимова.
1 ноября Нахимов получил извещение об объявлении войны флотом, что ему в связи с этим предоставляется свобода действий против турецкого флота. 3 ноября на корабли эскадры были переданы приказы Нахимова о задачах эскадры.
В первом приказе Нахимов писал: “..с уверенностью в своих командирах и офицерах и командах, я надеюсь с честью принять сражение… Не распространяясь в наставлениях, я выскажу свою мысль, что, по мнению моему, в морском деле близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика”.
Во втором приказе говорилось: “…считаю нужным предуведомить командиров судов вверенного мне отряда, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело”.
Уверенность Нахимова в победе, оправдавшаяся в Синопском бою, основывалась на отличной боевой подготовке и высоком моральном состоянии черноморских моряков. Все это явилось результатом колоссальной воспитательной работы выдающихся русских адмиралов Лазарева, Корнилова и самого Нахимова с личным составом Черноморского флота. В условиях николаевского крепостнического режима, когда мордобой считался обычным явлением, Нахимов настойчиво требовал человеческого отношения к матросам. Он говорил офицерам: “Пора нам перестать себя считать помещиками, а матроса крепостными людьми. Матрос есть главный двигатель на военном корабле, а мы только пружины, которые на него действуют. Матрос управляет парусами; он же наводит орудия на неприятеля, матрос бросится на абордаж, ежели понадобится, все сделает матрос, ежели мы, начальники, не будем эгоистами, ежели не будем смотреть на службу, как на средство для удовлетворения своего честолюбия, а на подчиненных, как на ступень для собственного возвышения. Вот кого нам нужно возвышать, учить, возбуждать в них смелость и геройство, ежели мы не себялюбивы, а действительные слуги отечества…Вот это-то воспитание и составляет основную задачу нашей жизни; вот чему я посвятил себя, для чего тружусь неусыпно и, видимо, достигаю своей цели: матросы любят и понимают меня. Я этою привязанностью дорожу больше, чем отзывами чванных дворянчиков”.
4 ноября пароход “Бессарабия”, встретив в море транспортный пароход “Меджари-Теджарет”, захватил его без единого выстрела. Команда парохода показала, что в Синопе стоят 2 турецких фрегата и 2 корвета.
5 ноября Корнилов, находясь на пароходо-фрегате “Владимир”, в районе Пендераклии обнаружил 10-пушечный неприятельский пароход “Перваз-Бахри” (“Морской вьюн”). После трехчасового боя русские моряки перебили у неприятеля половину команды и принудили спустить флаг. Бой “Владимира” с “Перваз-Бахри” был первым в истории боем паровых кораблей.
В связи с тем, что у “Владимира” не хватало угля для длительного плавания, да и, кроме того, ему было необходимо сдать приз, 7 ноября он вернулся в Севастополь с пароходом “Перваз-Бахри”, который был зачислен в списки флота под названием “Корнилов”.
Турецкая эскадра, направлявшаяся к кавказским берегам, разошлась в море с эскадрами Новосильского и Нахимова. 6 ноября Нахимов отправил эскадру Новосильского и пароход “Бессарабия” с призом в Севастополь, а сам направился к Синопу, чтобы проверить показания пленных парохода “Меджари-Теджарет”.
У берегов Анатолии 8 ноября кораблям Нахимова пришлось выдержать шторм, от которого корабли “Храбрый”, “Святослав” и один фрегат получили серьезные повреждения в рангоуте и были вынуждены уйти в Севастополь для ремонта.
11 ноября эскадра Нахимова в составе линейных кораблей “Императрица Мария”, “Чесма” и “Ростислав” подошла к Синопской бухте, на рейде которой обнаружила под прикрытием 6 береговых батарей стоявшую полумесяцем турецкую эскадру в составе 7 больших фрегатов, 3 корветов, 2 пароходов, 2 транспортов и нескольких коммерческих судов.
Нахимов принял решение заблокировать ее до возвращения отправленных в ремонт 2 кораблей. При постоянной бурной погоде, не желая выпустить неприятеля ночью из порта, эскадра держалась перед бухтой. Ноябрьские темные ночи и штормы давали возможность турецкой эскадре выйти из бухты, минуя русские корабли.
Однако командующий турецкой эскадрой Осман-паша, находясь под прикрытием береговых батарей, недооценивал наличия угрозы для себя со стороны русской эскадры. Он был уверен в том, что, как только в Константинополе получат известие о заблокировании турецкой эскадры, соединенный англо-французский флот войдет в Черное море и освободит ее. Но, как видно из дальнейшего, этого не случилось.
16 ноября к Нахимову присоединилась эскадра Новосильского в составе кораблей “Париж”, “Константин” и “Три святителя”, имевших по 120 пушек каждый, и двух фрегатов “Кагул” и “Кулевчи”. С прибытием этих кораблей Нахимов принял решение уничтожить турецкую эскадру. Общее число пушек на русских кораблях теперь было 612, в том числе 76 бомбических орудий. У турок было 512 пушек, из них 474 на кораблях и 38 на береговых батареях.
17 ноября Нахимов пригласил на совещание к себе на корабль второго флагмана и командиров кораблей и объявил им план и диспозицию атаки. В тот же день вечером он отдал подробный приказ: “Располагая при первом удобном случае атаковать неприятеля, стоящего в Синопе в числе 7 фрегатов, 2 корветов, 1 шлюпа, 2 пароходов и 2 транспортов, я составил диспозицию для атаки их и прошу командиров стать по оной на якорь и иметь в виду следующее:
1. При входе на рейд бросить лоты, ибо может случиться, что неприятель перейдет на мелководье, и тогда на возможно близком от него расстоянии, но на глубине не менее 10 сажен.
2. Иметь шпринг на оба якоря; если при нападении на неприятеля ветер будет неблагоприятный, тогда вытравить цепи 60 сажен, иметь столько же и шпрингу, предварительно заложенного на битенге; идя на фордевинд при ветре О или ONO, во избежание бросания якоря с кормы, становиться также на шпринг, имея его до 30 сажен, и когда цепь, вытравленная до 60 сажен, дернет, то вытравить еще 10 сажен; в этом случае цепь ослабнет, а корабли будут стоять кормою на ветер на кабельтове; вообще со шпрингами быть крайне осмотрительными, ибо они часто остаются недействительными от малейшего невнимания и промедления времени.
3. Пред входом в Синопский залив, если позволит погода, для сбережения гребных судов на рострах я сделаю сигнал спустить их у борта на противолежащей стороне неприятеля, имея на одном из них на всякий случай кабельтов и верп.
4. При атаке иметь осторожность, не палить даром по тем из судов, кои спустят флаги; посылать же для овладения ими не иначе, как по сигналу адмирала, стараясь лучше употребить время для поражения противящихся судов или батарей, которые, без сомнения, не перестанут палить, если б с неприятельскими судами дело и было бы кончено.
5. Ныне же осмотреть заклепки у цепей, на случай надобности расклепать их.
6. Открыть огонь по неприятелю по второму адмиральскому выстрелу, если перед тем со стороны неприятеля не будет никакого сопротивления нашему на них наступлению; в противном случае палить как кому возможно, соображаясь с расстоянием до неприятельских судов.
7. Став на якорь и уладив шпринг, первые выстрелы должны быть прицельные; при этом хорошо заметить положение пушечного клина на подушке мелом для того, что после в дыму не будет видно неприятеля. а нужно поддерживать быстрый батальный огонь. Само собою разумеется, что он должен быть направлен по тому положению орудия, как и при первых выстрелах.
8. Атакуя неприятеля на якоре, хорошо иметь, как и под парусами, одного офицера на грот-марсе или салинге, для наблюдения при батальном огне за направлением своих выстрелов, а буде они не достигают своей цели, офицер сообщает о том на шканцы для направления шпринга.
9. Фрегатам “Кагул” и “Кулевчи” во время действия оставаться. под парусами для наблюдения за неприятельскими пароходами, которые, без сомнения, вступят под пары и будут вредить нашим судам по выбору своему.
10. Завязав дело с неприятельскими судами, стараться по возможности не вредить консульским домам, на которых будут подняты национальные их флаги. В заключение я выскажу свою мысль, что все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг…”.
Этим приказом Нахимов предоставлял своим подчиненным полную инициативу и свободу действий сообразно обстановке, но требовал “исполнить свой долг”. Нахимов предполагал атаковать неприятеля двумя колоннами. Наветренная колонна в составе: 84-пушечный корабль “Мария” (капитан 2 ранга Барановский) под флагом командующего эскадрой вице-адмирала Нахимова; 120-пушечный корабль “Константин” (капитан 2 ранга Ергомышев) и 84-пушечный корабль “Чесма” {капитан 2 ранга Микрюков). Подветренная колонна в составе: 120-пушечный корабль “Париж” (капитан 2 ранга Истомин) под флагом контр-адмирала Новосильского; 120-пушечный корабль “Три святителя” (капитан 1 ранга Кутров) и 84-пушечный корабль “Ростислав” (капитан 1 ранга Кузнецов). Пушки нижних деков кораблей эскадры были бомбические. Фрегаты ” 44-пушечный “Кагул” (капитан-лейтенант Спицын) и 52-пушечный “Кулевчи” (капитан-лейтенант Будищев) ” оставались аюд парусами перед входом в Синопскую бухту, чтобы наблюдать за неприятельскими пароходами и не допускать их бегства.
18 ноября утром погода была неблагоприятна для атаки. Лил дождь и дул шквалистый юго-восточный ветер.
В 9 час. 30 мин. утра на флагманском корабле был поднят сигнал: “Приготовиться к бою и идти на Синопский рейд”. На ходу, по сигналу, эскадра построилась в две колонны. К полудню эскадра подошла ко входу в бухту. Прислуга стояла у орудий. Взоры всех были устремлены на флагманский корабль в ожидании сигнала “начать бой”.
В 12 час. 30 мин. с первым выстрелом турецкого флагманского корабля “Ауни-Аллах” был открыт огонь со всех неприятельских кораблей и батарей. Русские корабли, открыв ответный огонь, продолжали сближение. Корабль “Императрица Мария” был засыпан ядрами, большая часть его рангоута и стоячего такелажа была перебита, но он упорно шел вперед, ведя огонь по неприятельским судам. Он отдал якорь против турецкого флагманского корабля “Ауни-Аллах”. Через полчаса после начала боя артиллерия с “Императрицы Марии” зажгла “Ауни-Аллах”, который выбросился на берег. После этого “Императрица Мария” сосредоточила свой огонь на фрегате “Фазли-Аллах”, который вскоре загорелся и выбросился на мель против города. Не имея более противника, на “Императрице Марии” завезли верп на юго-юго-запад, чтобы вести огонь по батарее 5 и кораблям, сопротивлявшимся второй колонне.
Корабль “Великий князь Константин”, попавший под град ядер и картечи, стал на шпринг, открыл сильный огонь по батарее 4 и фрегатам “Навек-Бахри” и “Несими-Зефер”. Меткими выстрелами бомбических орудий корабль “Великий князь Константин” через 20 мин. взорвал фрегат “Навек-Бахри”. Обломки фрегата осыпали батарею 4, которая временно прекратила огонь и в дальнейшем действовала значительно слабее. После этого, повернувшись на шпринге, “Великий князь Константин” открыл огонь по фрегату “Несими-Зефир” и корвету “Неджими-Фешан”. В 1 час. 00 мин. 18 ноября якорная цепь неприятельского фрегата была перебита, и он выбросился на остатки мола. Вскоре турецкий корвет выбросился на берег у батареи 5.
Корабль “Чесма” вел огонь по фрегату “Навек-Бахри” и батареям 3 и 4.
Корабль “Париж”, двигаясь в смежной колонне, на левом траверзе “Императрицы Марии”, занял место по диспозиции. После сильного огня по батарее 5, фрегату “Дамиад” и корвету “Гюли-Сефид”, “Париж” в 1 час. 5 мин. взорвал корвет. Вскоре выбросился на берег “Дамиад”. Вытянув шпринг, “Париж” открыл огонь по фрегату “Низамие”. В 2 час. 00 мин. фок- и бизань-мачты “Низамие” были сбиты, и он, дрейфуя к берегу, загорелся. Личный состав “Парижа” действовал исключительно храбро.
В разгаре боя Нахимов внимательно следил за действиями эскадры. Восхищенный быстротой и четкостью маневров корабля “Париж”, Нахимов, зная, как высоко ценится его одобрение, приказал благодарить “Париж” сигналом. К сожалению, сделать это было невозможно, так как на “Императрице Марии” все сигнальные фалы были перебиты. Благодарность Нахимова была передана адъютантом адмирала, прибывшим на шлюпке к “Парижу”.
Корабль “Ростислав”, став весьма удачно против батареи 6 и корвета “Фейзи-Меабуд”, открыл по ним огонь. Турецкий корвет и батарея сильно вредили кораблю. Турецкая граната, ударив в одно из орудий среднего дека корабля “Ростислав”, разорвала орудие, разбила палубу и зажгла кокор; 40 матросов были ранены и обожжены. Горящие части упали в люки крюйт-камеры (место хранения пороха). Кораблю грозила страшная опасность, но вскоре пожар был потушен. Действия корабля “Ростислав” были успешны; корвет “Фейзи-Меабуд” выбросился на берег и сгорел, а батарея 6 была уничтожена.
Корабль “Три святителя” действовал против фрегатов “Каиди-Зефер” и “Низамие”. После первого неприятельского выстрела у “Трех святителей” был перебит шпринг; корабль развернуло по ветру, и он подвергся метким продольным выстрелам батареи 6. Рангоут корабля сильно пострадал. Тотчас же были посланы баркас и полубаркас для завоза нового шпринга. Полубаркас мгновенно был разбит и потоплен неприятельским ядром. Матросы полубаркаса перебрались на баркас и выполнили свое дело. После этого корабль “Три святителя”, подтянув на шпринге корму, быстро заставил “Каиди-Зефер” выброситься на берег.
Во время боя вышел из своей линии турецкий пароход “Таиф”, которым командовал английский инструктор капитан Слэд, и пустился в бегство. Фрегаты “Кагул” и “Кулевчи” погнались за ним, но “Таиф”, идя полным ходом, часто меняя курс, быстро вышел из под огня фрегатов. В открытом море “Таиф” встретился со спешившей к Синопу эскадрой Корнилова. В 1 час. 30 мин. фрегат “Одесса” под флагом Корнилова поднял сигнал следовавшим за ним пароходам “Крым” и “Херсонес” атаковать неприятеля, поставив его в два огня. Пароходу “Таиф”, шедшему на юго-юго-восток, лег на пересечку курса фрегат “Одесса” и сблизился с ним. Вскоре туман закрыл “Таиф” от русских пароходов, и он, пользуясь преимуществом в скорости, скрылся.
В 17 час. 18 ноября бой был закончен. Транспорты и купеческие суда затонули от попавших в них ядер. Фрегаты “Фазли-Аллах”, “Низамие”, “Каиди-Зефер”, корвет “Неджми-Фешан” и пароход “Эрекли”, зажженные, по-видимому, своими экипажами, взлетели на воздух один за другим. В Синопском бою, прославившем русских моряков, было уничтожено 13 кораблей (вся турецкая эскадра состояла из 14 кораблей); из 4500 человек экипажа более 3000 было убито и ранено. Много турок попало в плен, в том числе начальник турецкой эскадры вице-адмирал Осман-паша и два командира фрегатов.
Русская эскадра не потеряла ни одного корабля, однако некоторые корабли имели довольно значительные повреждения. Так, флагманский корабль Нахимова “Императрица Мария” имел 60 пробоин и 11 других повреждений. Корабль “Три святителя” получил 48 пробоин и 17 других повреждений. Корабль “Константин” имел 30 пробоин. Всего корабли русской эскадры имели 201 пробоину и 77 других повреждений. Потери в личном составе были незначительные – 38 человек убитыми и 235 ранеными.
19 ноября эскадра исправляла повреждения на кораблях. Через 36 часов после боя эскадра пошла в Севастополь. 22 ноября во втором часу дня корабли “Великий князь Константин”, “Три святителя” и “Ростислав” стали на Севастопольском рейде. К ночи пришли и остальные корабли.
Синопская победа вписала славную страницу в историю русского флота, еще раз подчеркнув беспримерный героизм русского народа. Иностранная печать старалась умалить значение победы русских моряков. В действительности же Синоп поразил Западную Европу совершенством русского флота.
В Синопском сражении во всей полноте развернулось замечательное дарование адмирала Нахимова. Достаточно прочесть приказ Нахимова от 17 ноября, чтобы убедиться в том, что Синопский бой был так блестяще выигран потому, что в нем каждый участник, проникнувшись волей к победе, исполнял в точности намеченный план начальника эскадры. Характерными чертами военно-морского искусства адмирала Нахимова в этом бою являются: тщательное изучение и точный анализ всех элементов обстановки, в которой должен был произойти бой, и принятие плана боя в соответствии с конкретными условиями обстановки; одновременная атака двумя колоннами, нацеленными в центр боевого порядка противника с точным распределением целей после занятия диспозиции; нанесение первого удара по флагманскому кораблю турок, что при низких моральных качествах противника способствовало скорейшей победе; отсутствие боязни береговых батарей неприятеля, которая была характерна для иностранных флотов.
Прибытие эскадры-победительницы в Севастополь при сильнейшем шторме доказывало, что все исправления поврежденных кораблей были сделаны с полным знанием дела. Адмирал Корнилов называл переход от Синопа до Севастополя второй победой эскадры Нахимова.
Синопская победа произвела огромное впечатление в России и явилась тяжелым ударом для Англии и Франции.
