Для многих коллег уже давно вполне очевидна та роковая роль, которую сыграла ПМВ в истории России. Споры вызывают в основном два вопроса, могла ли Россия не участвовать в чуждой для нее войне или, при невозможности избежать втягивания в оную, недопустить такого негативного финала, созданием российско-германского союза.
На сайте неоднократно поднималась тема возможности российско-германского союза. Абсолютное большинство воспринимает ее через призму ВМВ, а ведь все могло быть совершенно иначе, но только трезвый взгляд на российско-германские отношения позволяет объективно анализировать отношения России и Германии.
Из истории известно, что 18 января 1871 года в Версале Бисмарк и Вильгельм I объявили о создании Германской империи. К Империи быстро присоединились государства, не входившие в состав Северогерманского союза — Саксония и прочие южногерманские страны. Австрия частью Германии не стала. 18 января 1871 года началась история Второго рейха.6 сентября 1872 года — в Берлине состоялась встреча трех императоров.Германский император Вильгельм I, австро-венгерский Франц Иосиф I и российский Александр II попытались согласовать национальные интересы.
6 мая 1873 года – подписание Петербургской конвенции. От Германии конвенция подписана Мольтке. От России конвенцию подписал князь Барятинский. Конвенции ратифицированы Вильгельмом I и Александром II. Статья 1 конвенции гласила: “Если какая-либо европейская держава напала бы на одну из двух империй, то последняя в возможно кратчайший срок получит помощь в виде армии из двухсот тысяч человек боеспособного войска”.
23 октября 1873 года – подписание Шёнбруннской конвенции. Конвенцию подписали германский император Вильгельм I, австро-венгерский Франц Иосиф I и российский Александр II.
7 октября 1879 года – в Вене подписан Австро-германский договор, известный также как Двойственный союз. Данный договор, по мнению широкого круга историков, привел к крушению Второго рейха и Первой мировой войне.
7 октября 1881 года – в Берлине заключен русско-австрийско-германский договор. Данное событие подавалось как возобновление “союза трех императоров”. Но содержание данного договора сводилось к соглашению о нейтралитете и некоторым обязательствам в отношении Балканского полуострова и турецких проливов.
27 марта 1884 года – договор 1881 года продлен на следующее трехлетие. Фактически “союз трех императоров” перестал существовать в 1885-86 годах в связи с обострением австро-русских отношений из-за болгарского вопроса.
18 июня 1887 года – подписание тайного “перестраховочного договора” между Россией и Германией. Договор подписан русским послом в Берлине Павлом Шуваловым и статс-секретарём германского ведомства иностранных дел Г. Бисмарком. “Перестраховочный договор” явился очередным звеном в длинном ряду мероприятий Бисмарка, имевших целью обезопасить Германию от войны на два фронта. Статья 2 “перестраховочного договора” содержала признание Германией прав, “исторически приобретённых Россией на Балканском п-ове, и особенно законность её преобладающего и решительного влияния в Болгарии и в Восточной Румелии”. Обе стороны обязывались не допускать территориальных изменений на Балканском полуострове без предварительной договорённости между собой.
Таким образом, история Второго рейха по отношению к России выглядит следующим образом:
1872 – 1881 год – российско-германский союз
1881 – 1890 год – между Россией и Германией нейтралитет. За дату окончания нейтралитета необходимо принять не день инаугурации Вильгельма II, а дату отставки Бисмарка. Отставка Бисмарка утверждена кайзером Вильгельмом II 20 марта 1890 года.
А ведь этой отставки могло и не быть, более того, подход Бисмарка к российско-германским отношениям вполне мог стать основой внешней политики Германии. Об этом говорит заключенный в 1905 между Германией и Россией союзный договор (Бьеркский договор). Правда он был достаточно быстро дезавуирован, но сделано это было по инициативе России, а не Германии. И то, что даже через 15 лет после отставки Бисмарка Германия была готова к союзным отношениям, говорит о мощном фундаменте возможного союза, особенно если учесть о том, какую роль в нем могли сыграть русские немцы.
Тема очень обширна и подробно разобраться в ней, в рамках короткой статьи, невозможно, поэтому попробую проиллюстрировать пагубность для России выбора Британии в качестве союзника на примере отношения к ней наиболее ярких представителей германской и британской политической мысли. Речь идет о Отто Бисмарке и Уинстоне Черчилле.
Otto Eduard Leopold von Bismarck-Schönhausen
Иногда в западной историографии Бисмарка изображают чуть ли не другом России. Это неверно, он был ее противником, но канцлер был достаточно умен, чтобы понимать, какая огромная сила таится в Российской империи и предостерегал от столкновения с нею.
Чтобы понять его позицию, приведу фрагмент письма принца Вильгельма к Бисмарку и пометку на нем, сделанную рукой канцлера:
« … Может быть всё-таки офицеры генерального штаба в Берлине и Вене были правы [1], когда они говорили осенью прошлого года, что надо разгромить русскую мощь[2], прежде чем та станет для нас опасной*. С математической точностью можно наблюдать как угроза растёт без того что мы можем её предотвратить или задержать»
Заметка на поле князя Бисмарка была в оригинале удалена до её представления наследному принцу, но сохранена на особой ноте (актовой заметке):
[2] Это не так-то легко! Победа над Россией, это не разгром, а создание страждущего реванша соседа на востоке.
Бисмарк прекрасно понимал, что попытка войны с Россией, для Германии всегда чревата долговременными проблемами и лучше быть с ней в хороших отношениях. Еще более четко эта мысль прослеживается в письме, которой было направлено послу в Вене:
«Райхсканцлер князь фон Бисмарк послу в Вене принцу Генрих VII Рёйсс
Конфиденциально
№ 349 Доверительно (секретно) Берлин 03.05.1888 год
Конфиденциально
№ 349 Доверительно (секретно) Берлин 03.05.1888 год
После поступления ожидаемого донесения за № 217 от 28 прошлого месяца граф Кальноки имеет налёты сомнений в том, что офицеры генерального штаба, предполагавшие осенью начало войны, возможно, всё-таки не правы.
На эту тему можно бы и поспорить, если такая война, возможно, приведёт к таким последствиям, что Россия, по выражению графа Кальноки, “будет разгромлена”. Однако подобное развитие событий, даже при блестящих победах, маловероятно.
Даже самый благополучный исход войны никогда не приведёт к распаду России, которая держится на миллионах верующих русских греческой конфессии.
Эти последние, даже если они впоследствии международных договоров будут разъедены, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как находят этот путь к друг-другу разъединённые капельки ртути.
Это неразрушимое Государство русской нации, сильно своим климатом, своими пространствами и своей неприхотливостью, как и через осознание необходимости постоянной защиты своих границ. Это Государство, даже после полного поражения, будет оставаться нашим порождением, стремящимся к реваншу противником, как это мы и имеем в случае с сегодняшней Францией на Западе. Этим было бы создана на будущее ситуация постоянной напряжённости, которую мы будем вынуждены принять на себя, если Россия примет решение напасть на нас или Австрию. Но я не готов принять на себя эту ответственность, и быть инициатором создания нами самими подобной ситуации».
На эту тему можно бы и поспорить, если такая война, возможно, приведёт к таким последствиям, что Россия, по выражению графа Кальноки, “будет разгромлена”. Однако подобное развитие событий, даже при блестящих победах, маловероятно.
Даже самый благополучный исход войны никогда не приведёт к распаду России, которая держится на миллионах верующих русских греческой конфессии.
Эти последние, даже если они впоследствии международных договоров будут разъедены, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как находят этот путь к друг-другу разъединённые капельки ртути.
Это неразрушимое Государство русской нации, сильно своим климатом, своими пространствами и своей неприхотливостью, как и через осознание необходимости постоянной защиты своих границ. Это Государство, даже после полного поражения, будет оставаться нашим порождением, стремящимся к реваншу противником, как это мы и имеем в случае с сегодняшней Францией на Западе. Этим было бы создана на будущее ситуация постоянной напряжённости, которую мы будем вынуждены принять на себя, если Россия примет решение напасть на нас или Австрию. Но я не готов принять на себя эту ответственность, и быть инициатором создания нами самими подобной ситуации».
«Совершенно другая позиция по отношению к России была у Уинстона Черчилля и она наиболее рельефно передает общий политический настрой Британской империи на всем многовеком периоде ее существования. В 1936 году, рассуждая о принципах внешней политики Великобритании, Черчилль заявляет: «На протяжении 400 лет внешняя политика Англии состояла в том, чтобы противостоять сильнейшей, самой агрессивной, самой влиятельной державе на континенте… Мы всегда … объединялись с менее сильными державами, создавали с ними коалицию и таким образом наносили поражение и срывали планы континентального военного тирана, кем бы он ни был, во главе какой бы страны ни стоял. …Политика Англии совершенно не считается с тем, какая именно страна стремится к господству в Европе. Дело не в том, Испания ли это, французская монархия, французская империя, германская империя или гитлеровский режим. Ей безразлично, о каких правителях или странах идет речь…Поэтому нам не следует бояться, что нас могут обвинить в профранцузской или антигерманской позиции. Если бы обстоятельства изменились, мы в такой же мере могли бы занимать прогерманскую или антифранцузскую позицию». И этот же самый Черчилль жестко критикует политику умиротворения Гитлера правительством Чемберлена, ставшего премьером в 1937 года, Мюнхенский сговор, выступает за активное противодействие перевооружению Германии.
И дело здесь не только в естественности подобной позиции для оппозиционера, коим в то время был Черчилль. Будучи опытным и умным политиком, Черчилль вовремя понял: рост агрессивной мощи нацистской Германии опасен не только для ненавистного Лондону СССР, но и для самой Англии. И решил, что проще всего в сложившихся условиях стравливать СССР и Германию друг с другом. Тем более, что подобная война, по убеждению Черчилля, отвечала бы интересам Англии. Он значительно раньше Чемберлена пропагандировал идею использования Германии для борьбы против России. «Враждебность Черчилля к коммунизму,— пишет английский политический деятель и журналист Эмрис Хьюз,— граничила с заболеванием. И действительно, разве не сам Черчилль выступал за то, чтобы Германия была превращена в бастион против России, и разве не это делал германский фашизм?».
И дело здесь не только в естественности подобной позиции для оппозиционера, коим в то время был Черчилль. Будучи опытным и умным политиком, Черчилль вовремя понял: рост агрессивной мощи нацистской Германии опасен не только для ненавистного Лондону СССР, но и для самой Англии. И решил, что проще всего в сложившихся условиях стравливать СССР и Германию друг с другом. Тем более, что подобная война, по убеждению Черчилля, отвечала бы интересам Англии. Он значительно раньше Чемберлена пропагандировал идею использования Германии для борьбы против России. «Враждебность Черчилля к коммунизму,— пишет английский политический деятель и журналист Эмрис Хьюз,— граничила с заболеванием. И действительно, разве не сам Черчилль выступал за то, чтобы Германия была превращена в бастион против России, и разве не это делал германский фашизм?».
Вечером 22 июня 1941 года Черчилль выступил с пространной речью, напомнив, что всегда был врагом коммунизма, и никогда не откажется от своих высказываний и действий против него. Однако сейчас он, дескать, готов проявить солидарность с русским народом. Главным образом, потому, что «опасность для России — это опасность для нас и для Америки, и борьба каждого русского за свой дом и очаг — это борьба каждого свободного человека в любом уголке земного шара», отметил тогда уже премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль.
Красиво сказано. А вот далее последовали не очень красивые дела. Как известно, британский премьер начал обещать открыть второй фронт еще зимой 1941 года. И даже устроил авантюрную высадку канадской дивизии близ французского Дьеппа. Немцы без труда разгромили этот десант, стоивший канадцам нескольких тысяч убитых и пленных, а Черчилль с чувством исполненного долга принялся уговаривать Сталина продолжать войну против Гитлера в Европе в одиночку. А за спиной Сталина не стеснялся озвучивать свои истинные намерения в отношении СССР. Немцы еще атаковали защитников Сталинграда и лезли на Кавказ, когда Черчилль в своем меморандуме членам английского военного кабинета писал: «Все мои помыслы обращены прежде всего к Европе, как прародительнице современных наций и цивилизации. Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство уничтожило культуру и независимость древних европейских государств».
Красиво сказано. А вот далее последовали не очень красивые дела. Как известно, британский премьер начал обещать открыть второй фронт еще зимой 1941 года. И даже устроил авантюрную высадку канадской дивизии близ французского Дьеппа. Немцы без труда разгромили этот десант, стоивший канадцам нескольких тысяч убитых и пленных, а Черчилль с чувством исполненного долга принялся уговаривать Сталина продолжать войну против Гитлера в Европе в одиночку. А за спиной Сталина не стеснялся озвучивать свои истинные намерения в отношении СССР. Немцы еще атаковали защитников Сталинграда и лезли на Кавказ, когда Черчилль в своем меморандуме членам английского военного кабинета писал: «Все мои помыслы обращены прежде всего к Европе, как прародительнице современных наций и цивилизации. Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство уничтожило культуру и независимость древних европейских государств».
Это чувство ненависти к «русским варварам» Черчилль пронес и через Вторую Мировую войну, и через всю свою жизнь. К концу войны он уже вновь считал главным врагом чрезмерно, по его мнению, усилившийся Советский Союз, а не агонизирующую гитлеровскую Германию».
