Старый Симферополь глазами путешественников

Те, кто задерживался в Симферополе на несколько дней, далеко не всегда замечали лицо города, самые примечательные его места. А вот благодаря неугомонным “охотникам за достопримечательностями”, скрупулезно описывавшим в заметках все, что, по их мнению, было достойно внимания, мы сегодня можем представить, каким был Симферополь столетия тому назад.

“Если читателя привести в центр Симферополя с завязанными глазами, ему будет очень трудно определить, какой нации этот наполовину европейский, наполовину азиатский город принадлежит; за каждым поворотом можно встретить кого угодно: русских, немцев, евреев, греков, армян, татар”. Наверное, женщина, написавшая эти строки, действительно бывала в Симферополе — в конце концов, не так уж трудно было в середине XIX века добраться до самого крупного города полуострова из Альминской долины. Хотя остальные описания, возможно, не личные впечатления, а собранные от разных людей сведения. На прошедшей недавно научно-практической конференции “Симферополь на перекрестках истории”, организованной музеем истории крымской столицы, доклад Татьяны Прохоровой, научного сотрудника национального заповедника “Херсонес Таврический”, о таинственной леди был одним из самых запоминающихся. Наверное, потому что была сделана попытка раскрыть её имя.

Книга, увидевшая свет накануне Крымской войны 1851–1853 гг., называлась “Крым, его города, жители и народные обычаи, написанные леди с берегов Альмы”. “Из самого текста узнать можно, что автор в течение 9 лет проживала в имении на берегах реки Альмы, путешествовала в глубь полуострова, посещая некоторые села, часто вместе с ней выезжал супруг, — сообщила Татьяна Прохорова. — По тому, что встречаются упоминания о британском воспитании и „дорогой сердцу Англии“, можно понять, что автор англичанка”. Татьяне Прохоровой пришлось провести основательные поиски, чтобы установить, что леди жила в Крыму, скорее всего, в 1840-х годах. А в одном из указателей, посвященных инициалам и псевдонимам, нашлась ссылка на имя автора сочинения — миссис Эндрю Нейльсон. Для Крыма это говорящая фамилия. Татьяна Прохорова рассказала, что именно ее в девичестве носила жена Александра Ивановича Султан-Крым-Гирея — того самого потомка крымских ханов, “крещеного султана”, образованнейшего для своего времени человека, ценителя древностей, считающегося первооткрывателем Неаполя Скифского. С будущей женой Александр Иванович познакомился в Эдинбурге, где учился в университете. У родителей его жены было 11 детей, в том числе сын Эндрю. Так что, предположила Татьяна Прохорова, миссис Эндрю Нейльсон, вероятно, его супруга. Она вполне могла гостить у родственников на берегах Альмы и написать книгу о Крыме. В главе, посвященной Симферополю, леди описывает старую и новую части города, кафедральный собор, упоминает больницы, казармы, транспорт. “Я думаю, что самое эффектное место здесь рынок, — писала она. — Это открытая площадь с татарскими, греческими, армянскими магазинами, которые содержат все мыслимые виды товаров.

Летом, когда наступает изобилие фруктов, рынок представляет собой красивое зрелище, там можно видеть множество вишен, слив, персиков, абрикосов. В конце сезона на рынке появляются горы арбузов и дынь… Представьте себе, что вы идете по узкой дороге, по обе стороны груды кукурузы, чеснока, помидоров, других овощей”. Нашлось место и “увлечениям” — занятиям местных жителей. И уж конечно, лишь женщина могла заметить, что в Симферополе “евреи более всех жителей увлекаются парижской модой”. Состоятельные дамы, стремясь перещеголять друг друга, шили себе новые наряды, уверяя, что те привезены из-за границы.

Из развлечений симферопольцев альминская леди отмечала вечерние приемы, бесконечные балы, а также скачки, которые обычно завершались верблюжьими гонками. Новичков это зрелище поражало тем, что медлительные, казалось бы, животные развивали хорошую скорость.

Кто-то замечал в Симферополе “жалкую речонку, которую курица перейдет вброд”, лавки, тонущие в грязи после дождей улицы, а кто-то с удовольствием описывал живописный старый город, поднимался к Неаполю Скифскому и выслушивал от старожилов истории об Ак-Мечети, управляемой вторым лицом в Крымском ханстве — калгой-султаном. “Из рассказов 100-летней старухи, последний калга-султан был ужасный враг распутных женщин. Достаточно было сказать ему одно слово о неверности жены бея, мурзы или простого мусульманина, чтобы взволновать его душу, — приводил одну из таких историй краевед Василий Кондараки. — И обыкновенно подобные женщины не оставались более в Ак-Мечети: они отправлялись на кораблях в Египет или Константинополь и променивались на рисовое зерно”. Впрочем, другие симферопольцы рисовали правителя как кроткого человека, любителя музыки и преданий, в его дворце постоянно жили 10 сказочников, получавших богатые подарки.

Кондараки удалось своими глазами увидеть нетронутый азиз (святое место) святого Салгир-бабы — человека, прославившегося как целитель, отчитывавший страждущих молитвами. Погиб он, как полагали его почитатели, во время занятия русскими войсками Ак-Мечети. Тогда могила была ограждена высокой каменной стеной, покрыта навесом, при ней постоянно дежурил сторож, принимавший подаяние от желающих исцелиться. “Прежде всего я заметил слева от входа множество человеческих голов, рук, ног и прочего, — писал краевед. — Эти кости собраны при постройке соседних домов, когда строители, разрывая землю для фундаментов, выбрасывали их без всякого внимания. Потом я увидел у могилы азиза двух татар, стоящих на коленях и усердно молящихся. Они были страшно изуродованы болезнью”.

Кстати, наверняка многим путешественникам показывали старейшее здание Симферополя — мечеть Кебир-Джами. Ее появление было связано с сооружением новой резиденции наследника крымского хана. “У входа в неё размещалась хронограмма: „мечеть сию соорудил во славу величества хана Султан Менгли Гирая Абдураман-бен-Али, да простит Аллах его (видимо, грехи, эта часть текста утрачена), ему и детям его, в месяц мухарам в 914 году“, по современному летосчислению это приблизительно 1508 год, — сообщила старший научный сотрудник Государственного архива в АРК Наталья Сычева. — В одном из архивных дел мной был обнаружен документ, свидетельствующий о том, что мечеть была построена значительно раньше, в 1496 году”. Именно такая дата фигурирует в учетной карточке, датированной 4 августа 1924 года, где называется дата постройки, описывается само здание и его состояние.

Кебир-Джами заслуживает звания патриарха Симферополя, и судьба у нее поистине удивительная. Во время вторжения в Крым войск фельдмаршала Миниха в 1736 году Кебир-Джами сильно пострадала, но ее полностью реставрировали спустя двенадцать лет. Эта мечеть с медресе, текие, столовой для бедных никогда значительно не изменялась внешне, никогда не отличалась пышностью отделки и убранства. Кстати, в архиве сохранился документ времен советской власти с упоминанием об отсутствии в мечети инвентарной книги — это подтверждение того, что ни денег, ни ценного движимого имущества там не было, всё “богатство” составляли ковры разных размеров, молитвенные коврики, подсвечники, ширмы. Знаменитую мечеть постигла участь многих других культовых сооружений: её закрыли, отдав театру рабочей молодежи, использовали в качестве служебных помещений, уже после войны там помещалась переплетная мастерская. Лишь в 90-х годах прошлого века старейшее здание Симферополя снова вернулось к своему предназначению.

Покопавшись в записках путешественников, письмах, отправленных отсюда, можно найти слова “невидный”, “скучный”, “обыкновенный”, относящиеся к Симферополю. Но не меньше и упоминаний о том, что достойно внимания в городе, чем он может удивить. И он действительно не раз оказывался на перекрестке истории — здесь работали и жили знаменитые люди, происходили громкие события.