26 января 2001 года стало черным днем для двадцати семей: в этот день в Черном море, приблизительно в 90 милях от Севастополя, затонуло судно «Память Меркурия», шедшее из Стамбула в Евпаторию. Суд над капитаном корабля «Память Меркурия» длился 10 лет и завершился… оправдательным приговором. О том, как это ловко у суда получилось.
Автор: НАТАЛЬЯ ЯКИМОВА, 1К
Погибли 7 членов экипажа и 13 пассажиров. Сразу после катастрофы только ленивый политик или крупный чиновник не помянул ее, в редкой речи не звучало обещание «разобраться», «выяснить все обстоятельства», «не допустить впредь», «наказать виновных». А потом пострадавшие — и те, кому удалось спастись, и люди, потерявшие близких, — остались наедине со своей бедой. Они дожидались окончания суда, в котором обвинения были выдвинуты одному только капитану «Памяти Меркурия» Леониду Пономаренко.
Суд первой инстанции длился 10 лет и недавно завершился… оправдательным приговором, а также отказом потерпевшим в исках о взыскании морального вреда и материального ущерба с владельцев судна, фрахтователя и Минтранспорта и связи Украины. Люди погибли — но, выходит, никто не виноват? Таково, видимо, в нашей стране понятие справедливости.
Черный день
«Слышал, судно какое-то в Черном море затонуло, там два парня были из Старого Крыма, один спасся, второй погиб?» — спросил кто-то из знакомых Эдема Сеттарова 29 января, когда по всем каналам телевидения не прекращали показывать сюжеты о «Памяти Меркурия». Он только плечами пожал: нет, не слышал. Сын Руслан, студент одного из турецких университетов, не предупреждал, что собирается приехать домой, значит, на корабле его быть не должно.
А вечером Эдему позвонили на работу, и, пока он слушал соболезнования вперемежку с уверениями, что информация еще неполная, ему не верилось, что речь идет о его сыне, ведь тому был только 21 год. Руслан в переполненный спасательный плот, куда набились 23 человека, прыгнул последним — помогал перебраться туда девушке. Его самого, закоченевшего, в легкой рубашке, с трудом затащили на плавсредство. Когда Руслан умер от переохлаждения, его тело привязали к плоту канатом, и какое-то время оно сопровождало живых и замерзающих. А потом канат обрубили, и волны унесли свою добычу.
Маргарите Ляпиной не было еще тридцати — молодая, красивая, уверенная в себе женщина. Когда судно стало тонуть, она выбежала в легком спортивном костюме из салона, куда пассажиров позвали на ужин. Так и оказалась в ледяной морской воде. Ее отнесло к перевернутой шлюпке с отбитым носом, на которой уже сидели несколько человек. Двое мужчин встаскивали ее наверх, но Маргарита, потерявшая сознание, уже не могла удержаться. Очередная волна смыла ее в море. И еще 48 часов люди, цеплявшиеся за перевернутую шлюпку (а из 9 человек выжили всего трое, которые в момент катастрофы были в верхней одежде), наблюдали, как их товарищи по несчастью перестают шевелиться, как разжимаются их пальцы, скользят по днищу — и тело уходит в воду.
У Алексея Ткаченко, студента Босфорского университета, как и еще у 11 человек, погибших на «Памяти Меркурия», нет обычной могилы, куда могли бы прийти родные и друзья. «Черное море, широта 43 градуса и 4 минуты, долгота 31 градус 43 минуты», — вот примерные ее координаты. Ну, плюс-минус миля-другая в сторону, все-таки плавсредства, на которых пытались спастись команда и пассажиры, отнесло от места, где затонул корабль.
Для буфетчицы Оксаны Вишневской рейс «Евпатория — Стамбул — Евпатория» на «Памяти Меркурия» был первым — он же оказался и последним, а она так радовалась, что получила работу на корабле. Как и 19-летний курсант Херсонского мореходного училища Сергей Щербинин, который пошел в роковой рейс и не вернулся. Повар Григорьев замерз насмерть на одном из плотов, он выбежал из камбуза в легкой белой курточке на голое тело… Двадцать жизней унесла катастрофа. Двадцать человек, одни из которых только начинали жить, а другие были кормильцами семей.
Ее величество жадность
По горячим следам причины катастрофы «Памяти Меркурия» расследовала правительственная комиссия, созданная Кабмином Украины. Выводы ее были такими: к утрате остойчивости судна и его переворачиванию привела перегрузка корабля и неправильное размещение груза. Были также установлены другие нарушения — например, то, что корабль находился за пределами разрешенной для него зоны плавания, несрабатывание аварийного радиобуя и отсутствие запасного. Стоит сказать, что показания у спасшихся членов команды и пассажиров взяли в первые же дни. Именно их и использовала правительственная комиссия. Вот цитата из составленного ею акта о том, как шла загрузка судна в Стамбуле:
«Общий вес предназначенного к погрузке груза составлял 361 тонну, что превышало дедвейт судна (то есть вес груза, всех запасов, балласта, согласно судовым документам), который составлял 270 тонн… В процессе загрузки второй помощник капитана сообщил капитану о перегрузке судна, а капитан доложил об этом директору круиза. Директор после этого связался с судовладельцем в Симферополе, после чего приказал капитану принять весь подвезенный груз на судно… На момент выхода из порта Стамбул, по свидетельству другого помощника капитана, фактический дедвейт судна составил около 487 тонн при норме 270 тонн, при этом ватерлиния была закрыта примерно на 42 см».
Корабль «Память Меркурия» вместе со всеми судовыми документами сейчас лежит на глубине около 1600 метров, поднять его невозможно — как, следовательно, и проверить утверждение о том, сколько груза было на борту. Когда дело дошло до суда, то единственный обвиняемый — Пономаренко — изменил свои показания. Он говорил, что никакого перегруза не было. Остальные свидетели утверждали иное.
«При выходе судна из турецкого порта… видел в бланке расчета остойчивости судна количество принятого на борт груза — 329 тонн. Это был большой перегруз», — из показаний старпома «Памяти Меркурия» В.П. Степуры.
«Не знает точного количества груза, принятого в порту, но считает, что его было более 250 тонн… видел расчет остойчивости судна и убедился, что судно неостойчиво», — из показаний помощника капитана В.Е. Кашубы.
«Груза на корабле было очень много — больше, чем обычно, но сколько, не знает, считает, что количество его превышало норму, скорее всего, около 300 тонн», — из показаний механика судна А.А. Ярмолюка.
«При посадке на судно 25 января 2001 года обратила внимание, что палуба находилась ниже причала», — из показаний пассажирки Т.В. Шкрет. Десятки страниц дела, посвященного катастрофе, заполнены свидетельствами людей, утверждавших, что груза было слишком много. Точный вес, конечно, большинство спасшихся назвать не могли, они его просто не знали. «Памяти Меркурия», впрочем, не впервой было потворствовать человеческой жадности. В материалах дела есть акт, составленный работниками Евпаторийского порта за несколько месяцев до трагедии. Корабль прибыл, сильно кренясь на борт, сидящим в воде чуть ли не под самые иллюминаторы. В тот раз судну и всем, кто на нем был, повезло.
За бортом — справедливость
«В суде создавалось такое впечатление, что нас, пострадавших, вроде никто и не слышал, наши слова во внимание не принимались, — уверяет Евгения Ткаченко, мать погибшего 18-летнего Алексея, пассажира «Памяти Меркурия». — Показания пассажиров и членов команды о перегрузе судна оказались ничем против слов капитана. Правда, в деле фигурировала еще справка о количестве груза, пропущенного через весовую порта, — чуть больше 195 тонн. Но это же было далеко не все, что принял корабль, деньги экономили, принимая груз в обход весовой, взвешивая прямо на корабле. И вообще не взвешивали тюки, перевозимые на палубе, за перевоз которых брали плату в зависимости от объема».
За 10 лет, что длился процесс, были проведены три судебно-технические судоводительские экспертизы. Две из них, допускавшие, что причиной потери остойчивости и перевертывания судна, вероятнее всего, стали перегруз, неправильное размещение грузов и манипуляции с балластными водами, совершенные при попытке выровнять корабль, судом приняты не были.
Третья, проведенная в 2008 году, утверждала, что причиной катастрофы предположительно могло быть «местное разрушение материалов корпусных конструкций судна, приведшее к затоплению отсека или танка, имеющих свободные поверхности; «информация об остойчивости могла не соответствовать действительному состоянию судна». Кроме того, эксперты высказали мнение, что даже если бы «Память Меркурия» принял 329 с лишним тонн, то вполне мог благоприятно пересечь Черное море и дойти до порта назначения.
Выводы последней экспертизы оказались благоприятными для капитана, поэтому суд решил, что его вины в катастрофе нет. Тем более что истек срок давности по делу и последние десять лет обвиняемый жил под подпиской о невыезде, он был ограничен в свободе передвижения.
За бортом остался вопрос: кто же виноват в том, что по Черному морю курсировало изношенное судно? Как показывали свидетели, за год до трагедии оно стояло на ремонте в сухом доке Керчи. Один из членов команды, обратив внимание на течь в корпусе, трижды ткнул электродом в обшивку — и трижды она оказалась проткнутой насквозь.
Этот кусок металла вырезали и поставили латку, в остальных местах обшивку не меняли. Выходит, «просто так» она разрушилась прямо во время последнего рейса? Но ни собственникам корабля, ни чиновникам Минтранса Украины, которые разрешили эксплуатацию «Памяти Меркурия», обвинения не предъявляли. И вряд ли кто-то из потерпевших отважится затеять отдельный судебный процесс: только четверо потерпевших ходили в последнее время на заседания, надеясь на торжество справедливости.
«Непонятно, почему, оправдав капитана, суд принял решение отказать потерпевшим в исках о возмещении материального ущерба и морального вреда, — недоумевает отчим погибшей Маргариты Ляпиной, юрист с большим стажем Виталий Слободянюк. — В Гражданском кодексе Украины четко зафиксировано: собственник источника повышенной опасности — а корабль как раз таковым и является — независимо от того, признан он виновным или нет, обязан возместить пострадавшим материальный и моральный ущерб. Это положение закона вообще не было принято во внимание судом первой инстанции».
Никто не виноват. Никто никому ничего не должен. Некому ответить за двадцать погубленных жизней. Именно так воспринимают решение суда родственники погибших, поневоле научившиеся за 10 лет разбираться в юридических хитросплетениях, устройстве кораблей, азах судоходства. Но они не собираются сдаваться: подана апелляция, а еще есть Верховный и Европейский суды. В конце концов, как писал великий Лермонтов: «есть Божий суд… он ждет, он неподкупен звону злата, и мысли, и дела он знает наперед…»
