В большинстве стран мира отрицание холокоста является наказуемым уголовным преступлением. Во многих странах преступлением является отрицание геноцида армян. Нигде не является уголовно наказуемым отрицание военных преступлений в годы Второй мировой войны. А пригодилось бы в полной мере, чтобы остудить горячие головы сторонников переписывания истории. Авторов фальсификаций на тему боев за Шамбуа такие меры могли бы, по крайней мере, подвести под бойкот.
Вот как о событиях тех дней пишет отсутствующий в Шамбуа ген. Франчишек Скибиньский:
Поведение пленных, среди которых было много эсэсовцев, становилось всё более наглым и провокационным. Удалось, однако, избежать единственной возможной при таких обстоятельствах педагогической меры. Я имею в виду просто… расстрел.
Однако по мнению присутствующих в Шамбуа американцев, не только не удалось избежать подобной «педагогической» меры, но совсем наоборот: поляки хладнокровно расстреляли немецких пленных, невзирая на их национальность – даже если те были австрийцами или поляками с территорий, присоединенных к Третьему рейху. Солдаты 1-й бронетанковой дивизии запомнились союзникам угрюмыми и злыми, всех вокруг выпытывающими только об одном: что говорит Би-би-си о Варшавском восстании.
Действительно ли пленных расстреляли под влиянием трагических вестей из Варшавы?
На этот вопрос можно будет дать однозначный ответ только тогда, когда польские историки откажутся от сговора молчания вокруг темы Шамбуа.
Немецкие военнопленные, захваченные частями польской 1-й бронетанковой дивизии во время сражения за Шамбуа. Точное количество попавших к полякам военнопленных до сих пор неизвестно, что порождает обоснованные подозрения об их уничтожении.
Главным доводом польской стороны в пользу версии, что при обращении с пленными не было нарушений законности, служат воспоминания самого высокого рангом немецкого пленного из Шамбуа – генерала Отто Эльфельдта, который никогда не предъявлял никаких претензий по поводу содержания немецких пленных поляками.
Это только частично правда. Эльфельдт до самой своей смерти в октябре 1982 года не имел права сказать ничего плохого о поляках, потому что ни он, ни его группа не стали свидетелями никаких преступлений со стороны союзников. Но речь идет о других пленных, которых не передали в руки американцев и которые до сих пор числятся без вести пропавшими.
В Польше на эту тему ходят лишь неофициальные слухи. Но американские ветераны открыто говорят, что о расстрелах пленных поляками в Шамбуа было хорошо всем известно, и даже ныне можно о них расспросить пожилых жителей города – 90-я дивизия армии США не опасается такого расследования.
Согласно американским источникам, солдаты 90-й дивизии после войны поддерживали контакты с жителями Шамбуа, а особенно некоей Дениз Бюке, которая стала их своеобразным «страховым полисом» на случай, если бы вину за смерть 1300 пленных немцев стали приписывать американцам. Прошедший бои за Фалез офицер, ветеран 90-й дивизии Джон Колби писал мне в частном письме:
Еще в письме от Уотерса, датированном 13 сентября 1999 года, вижу его вопрос, адресованный мне, встретил ли я Дениз Бюке. Мы звали её «Нашей Дамой из Шамбуа». У них с Уотерсом только что была очень милая встреча. Их разговор свелся в частности к вопросу о польском капитане и его заявлении, что поляки убили 1300 пленных.
Итак, Дениз Бюке и 1300 пленных.
Откуда они?
В районе Шамбуа у поляков возникла проблема числа пленных, слишком большого по отношению к личному составу 1-й бронетанковой дивизии, которые должны были их охранять. Официальные исторические документы говорят о 2000 человек, но в неофициальных исследованиях и частных воспоминаниях присутствуют разные числа, иногда противоречащие друг другу.
Итак, там было:
– 1300 солдат, взятых в плен 19 августа группой майора Владислава Згожельского;
– от 500 до 1000 (по разным источникам), захваченных 20 августа на высоте Мон-Ормель;
– несколько сот (тут разброс данных по источникам еще больше), взятых в плен 20 августа патрульными взводами ротмистра Ежи Василевского;
– и меньшие группы, плененные в течение 21 августа.
В связи с невозможностью содержать такое число пленных своими силами, поляки договорились с американцами о передаче их во временный лагерь для военнопленных, который содержала в Шамбуа часть 7-й роты 2-го батальона 359-го полка 90-й дивизии под командованием капитана Лафлина Уотерса. Американцы хотели знать, к наплыву какого количества пленных им готовиться. И получили от поляков ответ – около двух тысяч.
Эти пленные никогда не попали в руки к Уотерсу.
В своей книге под названием «Нарвик и Фалез» польский ветеран, полковник Владислав Дец, бывший заместитель командующего 3-й стрелковой бригадой 1-й бронетанковой дивизии писал:
Генерала Эльфельдта, 28 офицеров и 1,5 тыс. пленных надо было отослать к американцам. Но сделать это можно было лишь 21 августа.
Такова обязательная версия событий, допущенная к печати в Польше, что всех немцев поляки скопом отдали американцам.
Децу вторит и Скибиньский:
После полудня 20 августа майор Згожельский «продал» 1906 пленных американцам.
Обе эти информации лживы.
Я даже не говорю о видимом у обоих польских офицеров расхождении в датах и численности пленных. Потому что по-прежнему остается основное положение, которое не выдерживает проверки по документам, американским публикациям, которые стали издаваться уже с 1945 года, а также воспоминаниям американских и французских свидетелей: поляки передавали пленных малыми группами, в различных местах и в разное время. А их общее число не превысило половины декларируемого.
Так, 20 августа 1944 года поляки передали, по американским данным, около 750 немцев, а по польским – 796. Их передали не тем американцам, которые их ожидали. Их передали не 7-й роте 2-го батальона 359-го полка 90-й дивизии капитана Лафлина Уотерса, а случайно встреченной поляками 5-й роте 2-го батальона 359-го полка 90-й дивизии капитана Эдварда Лингардта, и он именно подтвердил передачу пленных. Пятая рота от пленных тут же избавилась, передавая их 3-му батальону 358-го полка 90-й дивизии, то есть другому батальону, воевавшему в Шамбуа. В американской документации эта группа, в которой находился ген. Отто Эльфельдт, не записана даже в активах 2-го батальона 359-го полка, а только в активах 3-го батальона 358-го полка.
Последнюю группу пленных, ок. 200 человек, поляки передали американцам 22 августа командованию роты Уотерса. Это произошло в имении Поля и Дениз Бюке – членов движения Сопротивления, владеющих английским языком. Дениз Бюке присутствовала при передаче пленных наравне с Уотерсом.
Когда Уотерс спросил, где остальные пленные, потому что их должно было быть две тысячи, а налицо только около 200, польский капитан только пожал плечами и ответил: «Нет их. Мы их расстреляли. Это всё, что осталось». Уотерс, уже раньше ставший свидетелем того, как поляки расстреливали пленных, стал кричать: «А этих почему не расстреляли»? Затем, опомнившись, добавил, что те не имеют права так поступать, на что получил ответ: «О да, имеем. Они стреляли в моих земляков»». А потом, взяв Уотерса за руку, отвел его на сторону и добавил: «Капитан, мы не можем расстрелять этих. У нас закончились патроны».
Этот известный в Шамбуа случай тенью лег на американо-польские отношения, тем более что действительно судьба, по крайней мере, 1300 пленных неизвестна, а их следы теряются после записи в активы 1-й бронетанковой дивизии. Но полякам не избежать вопроса об обращении с военнопленными, пока американцы пишут следующее:
Трупы не врут. На территории, где мы раньше не воевали, а лишь занимали потом, мы нашли целые кучи немецких трупов. Это были тела без оружия, касок, поясов. Они лежали навзничь с запрокинутыми руками; в такой позе не идут в бой.
«Вчера наши войска, вместе с частями польского 24-го бронетанкового полка, продвинулись вдоль реки Див и взяли город Шамбуа», – докладывал 20 августа 1944 года канадский подполковник Жан Торбурн на летучке в штабе 27-го бронетанкового полка шербрукских стрелков. И эта фраза прочно записалась в летописях канадской военной истории. Трудно найти что-нибудь более раздражающее американцев из 90-й пехотной дивизии и её батальонов истребителей танков.
Если канадцы действительно взяли город уже 19 августа, то с кем американцы вели упорные бои в центре Шамбуа до самого 21 августа? С польской точки зрения, канадцы совершенно незаслуженно приписывают себе взятие Шамбуа исключительно на том основании, что 1-я бронетанковая дивизия была подчинена канадскому II корпусу, хотя ни один канадец не воевал в Шамбуа.
Франчишек Скибиньский в одной из своих книг называет поляков «освободителями Шамбуа» и утверждает, что оно было взято уже 19 августа.
Но совершенно иначе это видит канадский национальный герой и ветеран битвы за Шамбуа, майор Дэвид Кюрри из 29-го разведывательного бронетанкового полка Южной Альберты:
Вечером 19 августа поляки взяли северный край города и атаковали II танковый корпус СС, сосредоточенный на подходе к нему. Битва продолжалась до 21 августа, когда Фалезский котел был закрыт.
Кюрри – единственный канадец, награжденный Крестом Виктории (высшая военная награда Британской империи) за битву в Нормандии. Под Шамбуа он командовал действующей по соседству с поляками танково-механизированной группой.
Нет в польской исторической литературе автора того же формата и культуры, что Терри Копп. Один из немногих справедливых, Копп без умалчивания и без прикрас отдает должное американцам, канадцам и полякам, участвовавшим в боях за «Фалезский котел». Культурную пропасть между Польшей и Канадой иллюстрирует теплая статья Копа, озаглавленная «Наши польские братья по оружию».
А в польских публикациях почти не существует самый знаменитый канадец – майор Дэвид Кюрри. Если его и упоминают, то обычно вскользь, с ошибками и с умалением значения его группы. Кюрри командовал силами трех канадских полков. Как и поляки, затыкал бреши во фронте и не раз выручал поляков в критических ситуациях – за это и получил свой Крест Виктории. А как поляки описывают другие канадские соединения, лучше не вспоминать.
Польская 1-я бронетанковая дивизия в Фалезском котле воевала отлично, но с особенностями национальной тактики. Горд Коллетт, канадский связист из 4-й бронетанковой дивизии, не раз наблюдал действия поляков, в том числе в боях за Шамбуа. Его воспоминания – это уникальный вклад в «окопную правду» войны, зачастую противоречащую сухим, официальным историческим монографиям. Польская смесь безрассудной храбрости, недисциплинированности, непродуманной инициативы, стремления выделиться и специфически понимаемой тактики, возбуждала у канадцев смешанные чувства. Там, где Скибиньский разглядел «отличное знание тактики и самое эффективное её применение», канадцы увидели иное:
Солдаты из них были превосходные, но армия нуждается в дисциплине, а их ненависть делала их очень проблематичным союзником в бою. И поляки, и наша дивизия получили приказ действовать бронетанковыми соединениями – начало в точно указанное время и конец по достижении точно указанных целей. Это делалось для того, чтобы заручаться надежным прикрытием флангов. Атака пошла вперед, цели были достигнуты – тогда мы остановились, чтобы укрепиться на новых рубежах. Но поляки отказались подчиняться и продолжали наступать – таким образом, они оголили свой левый фланг. Дождавшись, когда они продвинутся достаточно далеко в центре, немцы вышли в их тыл, отрезали от основных сил и начали уничтожать поляков по частям. Наш резервный бронетанковый полк получил приказ прийти на помощь и вывести выживших из окружения, что обернулось для нас ощутимыми потерями в технике и танковых экипажах. Так они поступили один раз – и мы их выручили. Несколько дней спустя они опять поступили подобным образом – и опять это обернулось для нас потерей половины танков и экипажей, когда наш полк пошел им на выручку. Когда они поступили таким образом в третий раз, насколько мне известно, генерал командующий нашей дивизией уведомил штаб корпуса, что посылает полк на выручку – но в последний раз отдает такой приказ вверенным ему подразделениям. Если поляки опять поступят подобным образом, он больше не пошлет им никакой подмоги, и черт их побери – пусть сами выбираются, как смогут. В итоге поляки уже не поступали подобным образом, но и нашего генерала отозвали из действующей армии обратно в Канаду, на административную должность. Что за гребаная несправедливость – послать отличного линейного командира ошиваться в тылу.
Почему демоны Второй мировой войны в Западной Европе внезапно вернулись в Польшу столько лет спустя?
Вся эта неприятная история на самом деле подспудно тянулась десятилетиями. Но в 2000 году она была переосмыслена заново.
В тот год увидел свет польский перевод книги Стивена Эмброза «Граждане солдаты» (Citizen Soldiers). В польском переводе – «Граждане в униформе» (Obywatele w mundurach). Там можно найти фрагмент беседы упоминавшегося уже мной Джона Колби, что состоялась в Шамбуа между капитаном Лафлином Уотерсом из 90-й американской пехотной дивизии и польскими солдатами, эскортирующими пленных, которые, согласно более ранним польско-американским договоренностям, должны были доставить Уотерсу 1,5–2 тысячи, а привели – только 200 и заявили, что остальные были расстреляны.
Что необычно?
Никто в Польше не удивился, никто не возмутился, никто по этому поводу не стал требовать никаких ответов на этот шокирующий для польского менталитета вопрос. Демократическому общественному мнению заткнули рот. И над всей этой историей упала завеса молчания, по принципу – «тише над этой могилой», что в данном случае далеко не образность.
Польские ветераны 1-й бронетанковой дивизии публично отрицают эти разговоры в Шамбуа, обвиняя как западных историков, так и польских журналистов во лжи.
Между тем подлинность этого разговора легко подтверждается даже сегодня непредвзятыми историками и журналистами. Как многолетний исследователь истории боев за Шамбуа и неформальный консультант крупной команды, проверяющей все детали конфликта из-за захвата этого города, я исследовал его самостоятельно. Разговор происходил в хозяйстве супругов Бюке и в присутствии многих свидетелей, в том числе Дениз Бюке, владевшей английским языком.
Нравится это кому или нет, но, по крайней мере, один опубликованный в США отчет о расстрелах поляками военнопленных в Шамбуа стал известен в мире. И от него никуда не деться.
Однако, по мнению польской стороны, проблемы Шамбуа – не существует.
С другой стороны, существует огромная проблема незнания польским общественным мнением реальной картины битвы в Нормандии, на которую накладывается прямо гигантская проблема патологического мифотворчества на тему польской армии, как единственной вооруженной силы в истории человечества, не затронутой низостью и преступными деяниями. Это, в свою очередь, совпадает с неспособностью поляков усвоить малейшую, но негативную историческую информацию о самих себе.
Если добавить к этому восприятие Второй мировой войны на Западе через призму игрового кино, всех этих «Героев Келли», «Грязных дюжин», «Орудий Навароны» и прочих «Куда не долетают орлы», а также недоразвитый рынок переводной солидной литературы на тему Второй мировой войны, то следует констатировать, что в представлении поляков война на западноевропейском театре боевых действий превратилась если не в фарс, то в некоторое фанфаронство – сродни историям про ковбоев и индейцев.
Там – много еды, выпивки и женщин. Там – крутая военная техника, чистые мундиры, исправное снабжение. И лишь погодные капризы изредка мешают хорошему настроению или планам военных стратегов. Любая информация, отличная от этих стереотипов, для поляков будет шокирующей и неправдоподобной.
Однако таких войн не бывает.
Так же как не бывает войн, из которых выходят с чистыми руками, независимо от того, воюют ли на правильной или на неправильной стороне.
Автор:Михаил Арушев
Использованы фотографии:История боевого пути 1-й бронетанковой дивизии (Архив им. генерала Сикорского)
