Ровно 70 лет назад в тюремных застенках погиб всемирно известный ученый-генетик Николай Вавилов
Судьба великого советского ученого Николая Вавилова трагична. В 1940 году известный всему миру биолог, генетик, растениевод и географ был арестован по сфабрикованному обвинению в измене Родине, шпионаже и вредительстве. Девятого июля 1941 года академика АН СССР и АН УССР, вице-президента Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук, президента Всесоюзного географического общества, основателя Всесоюзного института растениеводства и директора Института генетики АН СССР приговорили к высшей мере наказания — расстрелу, который впоследствии заменили 20-летним сроком заключения.
Однако прожил Николай Вавилов после ареста всего лишь два с половиной года. 55-летнийученый умер в тюремных застенках от истощения и был захоронен в общей могиле с другими заключенными. Лишь в 1955 году Николая Вавилова реабилитировали посмертно.
О своем отце «ФАКТАМ» рассказал сын Николая Ивановича доктор физико-математических наук Юрий Вавилов.
«Сталин поднялся и воскликнул: «Браво, товарищ Лысенко, браво!»
— Юрий Николаевич, помните день, когда последний раз видели вашего отца?
— Перед тем как он уехал в экспедицию в Западную Украину — мне тогда было двенадцать с небольшим, — рассказывает Юрий Вавилов. — Его арестовали в предгорьях Карпат — километрах в сорока от Черновцов. Подъехала легковая машина, из нее вышли люди в штатском и сообщили, что Николая Ивановича срочно вызывают в Москву. И только когда автомобиль с отцом и сотрудниками НКВД (которыми оказались сопровождающие) въехал в Черновцы, отец понял, что арестован.
О том, как отца арестовали, рассказали участники экспедиции. Один из них, Фатих Бахтеев, изъявил желание проводить Николая Ивановича в аэропорт. Открыл дверку автомобиля, но человек, сидевший на заднем сиденье, оттолкнул его, так что Бахтеев упал. И ему все стало ясно.
— А ведь поначалу судьба вашему отцу благоприятствовала. Многие годы он занимался любимым делом, объездил почти весь мир, занимал высокие должности.
— Это так. Работал отец по 20 часов в сутки, без отпусков. Будучи неутомимым путешественником, изучал культурные растения пяти континентов — Европы, Азии, Африки, Северной и Южной Америки. Самые трудные и ответственные экспедиции организовал в Иран, Афганистан, Китай, Абиссинию, Чили, Перу, Мексику. Он собрал коллекцию образцов более 200 тысяч растений — подобной не обладала ни одна страна мира. Под руководством Николая Вавилова в Институте растениеводства было выведено полтысячи новых сортов культур.
— Что рассказывал Николай Иванович об экспедициях? Читала, как он был изумлен, увидев в Японии двухкилограммовые апельсины, а в Афганистане — гигантскую белую и фиолетовую морковь, как с риском для жизни собирал в Южной Америке семена хинного дерева, вывозить которые запрещалось.
— Всего этого отец мне не говорил — я был еще слишком мал. В некоторые поездки он брал с собой моего старшего брата Олега. А меня, пятилетнего, подводил к большому глобусу, на который чернилами нанес маршруты своих экспедиций по странам пяти континентов, и экзаменовал: просил показать Тихий и Атлантический океаны, материки, крупнейшие реки… Увы, после 1933 года ездить за границу отцу запретили.
— По какой причине?
— Происхождение. Считалось, что он сын миллионера, торгово-промышленного деятеля. Таким людям советское правительство не очень доверяло, отношение к ним было настороженное. За отцом начали следить, посыпались доносы — Николай Иванович не был осторожным, мог, например, открыто высказываться при водителях и сотрудниках.
А позже возникло противостояние с академиком Трофимом Лысенко, взлет которого начался после выступления в 1936 году на съезде колхозников-ударников. После его речи Сталин поднялся и воскликнул: «Браво, товарищ Лысенко, браво!» Очень ему понравились слова о том, что вредители есть не только в промышленности и сельском хозяйстве, но и в науке. После чего Лысенко сказал: «Вот, например, Николай Иванович Вавилов некоторые наши идеи поддерживает, а иные отвергает». Прямо вредителем отца он не назвал. Но упоминание имени в таком контексте, безусловно, сыграло роль.
— А ведь когда-то Николай Иванович поддержал работы молодого агронома Трофима Лысенко — сотрудника Всесоюзного селекционно-генетического института в Одессе…
— Да, а Лысенко отплатил черной неблагодарностью. Началось с расхождения во взглядах. Лысенко считал, что генетика, которой занимался отец, — буржуазная наука, отрицал мировые открытия. Его позицию поддержало партийное руководство страны. Лысенко импонировал Сталину своим народным происхождением, громкими обещаниями поднять в кратчайшие сроки урожайность зерновых культур. Вавилов же, напротив, вызывал раздражение.
Выступая на встрече ученых-аграрников со Сталиным в 1929 году, отец, президент Всесоюзной сельхозакадемии, рассказал, что привез из-за границы большое количество литературы по вопросам агрономии. Сталин перебил его: «Всякой там макулатуры!»
А от мамы я слышал такую историю. Вернувшись из Америки, отец выступал в Кремле по поводу того, как можно у нас использовать американский опыт по ирригации полей. И вдруг Сталин бросил реплику: «Это вы, профессора, так думаете, а мы, большевики, думаем иначе».
Ну и самой нелицеприятной была их встреча в 1939 году. «Ну что, гражданин Вавилов, так и будете заниматься цветочками, лепесточками, василёчками и другими ботаническими финтифлюшками? — обратился к отцу Сталин. — А кто будет заниматься повышением урожайности сельскохозяйственных культур?»
«В доносе говорилось: Вавилов заявляет, что в СССР начались, мол, гонения на науку, как во времена Галилея»
— 6 августа 1940 года отца арестовали, — продолжает Юрий Вавилов. — Возможно, этого не произошло бы, если бы не гнусный донос Лысенко и его ближайшего соратника Презента. Думаю, эти люди завидовали отцу. В доносе, отправленному Молотову, было написано: Вавилов заявляет, что в СССР, мол, начались гонения на науку, как во времена Галилея. Из этого следовало, что отец — антисоветчик. Естественно, Молотов показал донос Сталину. Это письмо я обнаружил в Государственном архиве Российской Федерации.
— За год следствия отец ваш пережил около 400 мучительных многочасовых допросов, часто проходивших в ночное время с применением побоев.
— А 9 июля 1941 года решением Военной коллегии Верховного суда СССР Николай Вавилов был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. В приговоре отец объявлялся одним из руководителей никогда не существовавшей антисоветской организации «Трудовая Крестьянская партия». Было также отмечено, что, используя служебное положение, Вавилов проводил вредительскую деятельность, направленную на подрыв и ликвидацию колхозного строя. У отца изъяли огромное количество экспедиционных материалов и уничтожили «как не имеющие ценности».
— Невозможно спокойно читать обращение Николая Ивановича к Берии с мольбой о помиловании… «Прошу и умоляю вас о смягчении моей участи», — писал великий ученый.
— Отцу было пятьдесят четыре года. Конечно, хотелось жить. Вообще Николай Иванович был человеком жизнерадостным, общительным. Обладал колоссальной памятью. Все удивлялись, когда, приезжая на опытные станции в разных уголках Советского Союза, он даже к лаборантам обращался по имени и отчеству. Думаю, высшую меру отцу заменили двадцатью годами исправительно-трудовых лагерей в связи с тем, что 23 апреля 1942 года Николая Вавилова избрали почетным членом Лондонского Королевского общества — Британской академии наук, первым президентом которой был великий Исаак Ньютон.
Видимо, только поэтому убить ученого с мировым именем не решились. Более того, от имени Берии Николаю Ивановичу пообещали предоставить возможность научной деятельности. Но обещания не сдержали.
Остаток дней — больше года — отец провел в ужасных условиях в камере смертников. Ему довелось пережить такие ужасы, что кто знает: возможно, смертная казнь была бы легче. Один из самых страшных моментов — когда Николая Вавилова этапировали из московской тюрьмы в саратовскую. Как вспоминали очевидцы, происходило это в конце октября, а от вокзала до тюрьмы в Саратове отец шел без обуви — босиком. На его ноги страшно было смотреть, так они опухли.
«Мой старший брат Олег поехал покататься на лыжах на Домбай и сорвался со скалы. Думаю, его столкнули»
— О реабилитации Николая Ивановича просил Сталина ваш дядя — знаменитый физик Сергей Вавилов, в 1945 году возглавивший Академию наук СССР. В письме он подчеркивал, что состоялся как ученый во многом благодаря старшему брату Николаю Вавилову.
— Увы, до Сталина это письмо не дошло. Резолюцию вынес Берия: «Отказать».
— Трудно представить, как брату «врага народа» Сергею Вавилову предложили такую должность.
— Было необходимо, чтобы Академию наук возглавил ученый-физик с мировым именем.
— Но как Сергей Иванович согласился? По одной из версий, он пошел на это, чтобы академию не возглавил Лысенко.
— Лысенко вряд ли возглавил бы ее, а вот прокурор Вышинский мог бы. Сергей Иванович очень тяжело переживал гибель брата. На должность, страдая и мучаясь, согласился ради коллег своего института, ради науки. Своему ученику Франку, которому очень доверял, как-то сказал: «Каждый раз, когда меня вызывают в Кремль, не знаю, вернусь ли домой или отвезут на Лубянку».
На высоком посту Сергей Вавилов имел возможность поддерживать репрессированных, а затем реабилитированных ученых, оставшихся без работы. Многим помог. В том числе и мне.
Закончив в Ленинграде школу с серебряной медалью, я поступил на физический факультет Ленинградского госуниверситета. На третьем курсе в 1949 году у нас проходило распределение по специальностям. Я хотел заниматься ядерной физикой. Но эта отрасль требовала доступа к закрытым работам. Декан физического факультета заявил, что мне необходимо менять специализацию. Я спросил: «Почему?» Декан резко ответил: «Не спрашивайте! Меняйте специальность».
О случившемся я рассказал дяде. Но ни о чем его не просил. Через полтора месяца меня вызвали в ректорат и предложили расписаться в доступе к секретным работам. Я получил возможность заниматься ядерной физикой. Добился этого Сергей Иванович. Всю жизнь он помогал нашей семье. Я очень любил его.
— Как сложились судьбы вашей матери и старшего брата Олега?
— После гибели отца мама замуж больше не вышла. Очень болела и умерла в 1957 году. А Олег, который был ученым-физиком, погиб при невыясненных обстоятельствах. Однако я уверен, что его убили, так как он открыто называл имена виновников гибели отца. В 1946 году Олег поехал покататься на лыжах на Домбай и сорвался со скалы. Думаю, его столкнули.
