Глава 3 “ПАРТИЯ РАССТРЕЛЯННЫХ” В 1993 – 1994 годах, на волне “независимых” веяний, дальновидные ав- торитеты активно включаются в общественно-политическую жизнь республики, чтобы обеспечить себе особо благоприятные условия в настоящем и возмож- ность в будущем “контролировать ситуацию”. Так возникают различные организации типа Спортивно-туристического со- юза, который впоследствии подчинил себе Евгений Поданев, создатель Хрис- тианско – либеральной партии Крыма (ХЛПК), которая в недолгую пору свое- го расцвета насчитывала 168 тысяч членов. ПОМИНКИ В “КАЛИНКЕ” Девять дней со дня гибели Виктора Башмакова, поминальная трапеза по расстрелянному вожаку одного из сильнейших преступных объединений полу- острова, не задумывались как мероприятие для семьи и круга ближайших друзей. Трудно сказать, по чьему именно замыслу, но эти поминки должны были стать событием в жизни крымского криминального мира, своеобразной демонстрацией (чего именно – скажите каждый себе сами).
Однако то, что произошло в жаркий июльский день, когда, согласно пре- данию, особенно чтимому людьми, привыкшими к постоянному риску, душа по- койного прощается с грешным миром, не мог предвидеть никто или почти никто. Со временем стало ясно, что произошедшее было своеобразным “трубным гласом”, возвещающим начало новых времен. И в еще большей степени, чем судьба наиболее известного крымского ав- торитета, произошедшее касалось всех и каждого – наступал новый виток в развитии уже не криминалитета, а всего Крыма. Внешний ряд событий выглядел примерно так.
Двадцать девятого июля 1994 года все более или менее “авторитетные люди” полуострова, многочисленные друзья и родственники усопшего съезжа- лись в Симферополь для того, чтобы помянуть человека, имя которого, без преувеличения, стало к этому времени легендарным. Собирались, несмотря на многочисленность званых, только “свои”, без излишнего шума, почти скромно, – поминки обычно не превращают в шикарную тусовку. Кроме того, многие гости не хотели афишировать свое присутствие на мероприятии, не посетить которое просто не могли – кто по долгу, кто по каким еще причинам. Выбор организаторов поминок остановился на месте постоянного сбора “башмаков”, не слишком шикарном и неприметном с виду кафе-ресторане “Ка- линка”, в грэсовском поселке на окраине города, недалеко от последнего места земного обитания Виктора Викторовича.
Поскольку помещение при всем желании не могло вместить всех пригла- шенных, столы с поминальной трапезой накрыли на большой, окруженной жи- вой изгородью площадке у кафе, прямо под палящими лучами немилосердного в это время года крымского солнца. Столы накрывались человек на восемьсот; к началу церемонии, около 14 часов, собралось уже более пятисот гостей. Не все знали друг друга в лицо, хотя присутствие посторонних не пред- полагалось. Тут и там среди коротко стриженных молодых охранников в адидасовских костюмах мелькали лица достаточно известные, порой даже примелькавшиеся горожанам по газетным иллюстрациям и телевизионным передачам.
Были здесь и деятели вполне официальные, правда, как правило, без галстуков и прик- рытые темными солнцезащитными очками. На площадке для машин распоряжался толстый милицейский майор, еще несколько человек в форме скромно стояли в стороне, подчеркивая своим присутствием солидность всего мероприятия. Ждали одного из главных коллег покойного – севастопольского соратника старшего Башмака, Евгения Поданева. Вот и его кортеж: крутые машины останавливаются на специальной пло- щадке, выходит сам Папа, за ним еще человек тридцать – ближайшие сорат- ники и охрана.
С приличествующим случаю выражением лица Папа подходит к ближайшим родственникам, целует женщин в черных косынках, борцовским рукопожатием (двумя руками) приветствует мужчин. С прочими гостями здоровается сдер- жанным кивком; не исключено, что многих он еще не успел разглядеть, но ведь предполагается, что трапеза будет достаточно долгой. Закончив формальности, Папа проходит к отведенному севастопольцам по- четному месту. Можно начинать.
По сигналу распорядителя все встают для того, чтобы почтить память усопшего. Царствие ему небесное. Пустые рюмки возвращаются на столы, все неторопливо усаживаются. Что произошло в последующие несколько секунд, никто потом толком опи- сать так и не смог.
Стук пододвигаемых стульев, звяканье посуды и негромкий гул голосов внезапно разорвали три громких пистолетных выстрела; некоторые свидетели говорили, что выстрелы были “необычайно громкими”. В самом деле, “ТТ” бьет громко, а далеко не все присутствующие слышали в реальности и вбли- зи пистолетные выстрелы. Разборки, в том числе и та, что произошла в “Калинке”, зачастую проводятся при минимуме свидетелей. В телебоевиках же все звучит иначе.
Впоследствии некоторые из очевидцев утверждали, что видели, как от соседнего стола к севастопольцам подошел мужчина, выстрелил в Поданева и бросился бежать, но упал под пулями телохранителей Папы. Можно вообразить, что тут началось. Со стороны могло показаться, что у кафе “Калинка” идет настоящий бой. “Примерно в 14.
50-14. 55, – вспоминал позже один из очевидцев проис- шедшего (житель поселка, на поминках не присутствовал), – у ресторана зазвучали выстрелы. Перестрелка длилась около 10 минут. Сначала я расс- лышал три пистолетных выстрела, затем прозвучала автоматная очередь.
(На самом деле очередей было несколько. – К. Ч. ).
Когда я выскочил на улицу, то увидел сержанта без фуражки, которо- го вел под руку, почти тащил какой-то мужчина в штатском. Милиционер был немножко не в себе и на мой вопрос, что случилось, ничего не ответил. Насколько я понял, милиционера довольно крепко побили. Как оказалось впоследствии, он стрелял по какой-то машине.
Толпа, не разобравшись, набросилась на него, и дело закончилось мордобоем. В это время толпа еще кого-то избивала, а выстрелы продолжались. Как мне рассказали, за несколько минут до моего прихода какой-то па- рень убегал в сторону детского сада, отстреливаясь из пистолета. Его преследовал другой молодой человек и палил из автомата.
Автомат калибра 5,45 мм был впоследствии найден в подвале общежития. Когда я подошел к “Калинке”, то увидел два трупа. Остальных, видимо, увезли в больницу. В самом кафе, в проходе между столами, лежал убитый Поданев.
Еще один убитый лежал неподалеку от детского сада. Как я понял из разговоров собравшихся людей, восемь человек в спор- тивных адидасовских костюмах убежали с места происшествия через стадион. Но больше всего меня поразили бабушки, которые торговали семечками, сидя на парапете недалеко от детского сада. Они не только не убежали, а продолжали заниматься своим “бизнесом”, не обращая внимания на стрельбу.
” Всего в перестрелке у ресторана “Калинка” было убито пять человек и четверо ранено; среди раненых был десятилетний мальчик. Позже в газетных публикациях об этой кровавой драме приводились и иные подробности, сообщаемые журналистам местными жителями – в частнос- ти, о дежурившем якобы неподалеку от ресторана вертолете и т. д. Однако каких-либо доказательств этому найти не удалось, как и ответа на то, кто так безжалостно, хладнокровно и мастерски убрал второго после старшего Башмака криминального авторитета Крыма.
И только почти четыре года спустя многое тайное стало явным, действительная картина событий прояснилась. Но уже тогда многие понимали, что погибшие один за другим авторитеты, Виктор Башмаков и Евгений Поданев, будучи почти друзьями, существенно различались. ПАПА ЛЮБИЛ ПОРЯДОК Евгений Поданев был личностью весьма известной. Достаточно сказать, что на его смерть откликнулись многие крупные газеты, причем не только местные крымские, но и столичные: московские “Литературка”, “Комсо- мольская правда”, “Независимая” и киевские “Всеукраинские ведомости”, “Киевские ведомости” и другие.
Со страниц журналистских публикаций перед нами предстает отнюдь не заурядный человек. Некогда Евгений Поданев окончил ленинградскую мореходку, но карьеры “морского волка” не сделал – работал всего-навсего на буксире в Севасто- поле. Зато страстно увлекался спортом, прежде всего только вошедшим в моду каратэ. – Отлично владел ударом ногой, – рассказывал о Поданеве его бывший спарринг-партнер.
– Обаятельный парень, правда, не скажу, что верный. Друзей легко предавал. Умел разговорить. Жестокий.
Любимая книга. Пьюзо, “Крестный отец”. В начале восьмидесятых Поданев уже обладатель черного пояса, как го- ворили, первый в Союзе, кто достиг такого уровня, и – один из первых тренеров-нелегалов. Подпольные залы, где он учил молодежь, скрываясь от правоохрани- тельных органов, были, по некоторым свидетельствам, забиты до отказа.
Называли Евгения Владимировича в городе не иначе как Папа. В конце концов над Папой нависли тучи. Старшие читатели наверняка помнят период, когда по всей стране громили школы и кружки восточных единоборств, и, справедливо опасаясь разделить участь таких же педаго- гов-новаторов, как он сам, и отправиться в места не столь отдаленные, Поданев покинул Севастополь и устроился егерем в лесничестве. Дальнейшая его биография полна разночтении.
Согласно одной версии, в конце восьмидесятых, в разгар кооперативного бума, спустившись с гор, каратист собрал небольшую бригаду и обложил данью севастопольских улич- ных торговцев и мелких цеховиков; согласно другой, почти героической и, как видно, более соответствующей пожеланиям имиджмейкеров нового лидера, – спустившийся с гор каратист был поражен размахом мелкого рэкета в род- ном городе и поставил своей целью искоренить его. Он предлагал предпри- нимателям охранные услуги, решение проблем долгов, неплатежей и так да- лее. Папа любил порядок. В 1992-м он подмял под себя несколько более мелких бригад и раздвинул жизненное пространство до размеров города.
Оставался, как писал один из историографов, главный конкурент, до- вольно известный спортсмен и предприниматель Н. (Михаил Плис. – К. Ч.
), никак не желавший признать подавляющую Женину крутизну. Окончательно разобраться с ним мешала могучая крыша – Плис организо- вал и возглавил крымский филиал небезызвестного Спортивно-туристического союза Отари Квантришвили. На торжествах по поводу открытия южного филиала, проходивших в севас- топольском городском Театре имени Луначарского, Отари Витальевич, кото- рому Плис, естественно, “доложил обстановку”, сделал Папе города замеча- ние: – Послушай, парень, ты что шумишь. У меня таких, как ты, по пять че- ловек в каждом районе.
Чего стоило в то время замечание Квантришвили, в криминальных кругах знали хорошо. Знал это и Поданев и сделал выводы, притих на время; но зато, как только из Москвы пришла весть, что Квантришвили убит, немед- ленно нанес жестокий удар по его севастопольскому наместнику. Среди белого дня к одному из городских спортзалов, служившему так- же штаб-квартирой “спортсменов и туристов”, подъехало несколько машин с поданевскими боевиками. Вооруженные цепями и металлическими прутьями, они ворвались в помещение и принялись жестоко молотить всех находившихся там.
Для бригады Плиса это было полной неожиданностью. Сломив сопротивление, поданевцы подвергли офис конкурентов настоящему разгрому, порядочно покалечив и весь “партактив”, включая самого руково- дителя Союза, который с тяжелыми увечьями попал в больницу (лечение прошло успешно; в дальнейшем, после разгрома ХЛПК, Плис “поднялся” и сейчас возглавляет коммерческий банк). После этого Папа стал единственным полноправным хозяином города. Его власть над Севастополем вскоре признали могущественные “башмаки” – в об- мен на союзнические отношения, которые установил с ними Папа.
“Башмаков” и Поданева объединяла общая цель – установить в Крыму “по- рядок”, поставить на место чужаков, которые то и дело тянули свои лапы к солнечному полуострову, заставить весь Крым служить крымчанам; не всем, конечно, а им самим. В криминальной иерархии Крыма Папа занял почетное второе место, хотя, конечно, претендовал на большее; прочие крымские бандиты, крутизной и размахом помельче, смотрели на Евгения Владимировича с почтением и за- вистью. “Жизнь становилась богаче и интереснее, – сообщает биограф, – прежне- го “тренера Женю” напоминали разве что короткая стрижка и глубокий косой шрам на щеке. Теперь это был массивный смуглый мужчина, неизменно в чер- ном костюме и карикатурно маленьких черных очках на выхоленном круглом лице.
Он лелеял жену и дочь (вообще-то у Поданева было трое детей), отдавая дань общественным условностям, но скован этими условностями не был. Смазливые обитательницы ночных баров почитали за честь “пройти обкатку” в уединенной крепости, где в процессе конкурсного отбора сколачивались бригады жриц любви для отправки в страны Магриба. ” Как и многих его сотоварищей по бизнесу, Поданева отличала тяга к “средневековой” невысокого пошиба эстетике. Он выстроил себе дом-замок над стометровым обрывом мыса Феолент (именно на том месте, о котором писал Пушкин: “.
К чему холодные сом- ненья, я верю, здесь был гордый храм. “). Над воротами “крепости” была прикреплена выполненная на высоком худо- жественном уровне табличка: “Стой. Здесь ломают позвоночники”.
Когда в день убийства Папы сюда нагрянули оперативники, их поразила своеобразная отделка внутреннего помещения-бункера, где мраморные полы и стены украшали охотничьи трофеи – шкуры и рога разнообразных животных. Еще более, однако, их поразила охрана этого особняка – на часах внут- ри замка стояли тренированные морские пехотинцы в полной парадной форме. Одним из основных развлечений Папы были полеты на принадлежавшем ему спортивном французском вертолете небесно-голубого цвета. Регулярно Пода- нев в сопровождении охраны и друзей совершал облеты территории, где он некогда работал егерем и которую считал “своей”.
Он любил внезапно “па- дать с неба” на отдыхавших или работавших людей и являть перед ними свой гнев или, напротив, царскую милость. Так, однажды его вертолет приземлился близ лагеря археологов. Папа воспользовался гостеприимством ученых, расспрашивал подробно о новых на- ходках, а прилетев повторно, одарил этих “странных”, сточки зрения бан- дитов, людей ящиком водки и собственноручно преподнес руководителю экс- педиции весьма дорогостоящие вещи, отобранные им у грабителей древних могильников. Папа любил порядок.
Страсть к полетам, которую Папа привил и своему окружению, один раз обернулась трагедией. Совершая увеселительную прогулку, любимый вертолет Поданева зацепил лопастью линию электропередачи и рухнул на землю. По- гибли несколько ближайших друзей Папы, в том числе известный ялтинский криминальный авторитет. Еще одним, также традиционным в его кругах, увлечением было холодное оружие, которое он покупал даже в Европе.
Его французский друг, напри- мер, подарил Папе кинжал Геринга. При обыске, произведенном в “допартий- ный” период, когда милиция еще смела беспокоить Папу, в его квартире и загородном доме были изъяты три ружья со сменными стволами, кортик, охотничий нож, не говоря уже о таких мелочах, как четыре радиостанции, наручники, патроны. Вообще Папу очень многое связывало с Францией, он любил эту страну, мечтал со временем насовсем перебраться на берега Сены. Есть сведения даже, что умер Папа, уже будучи французским гражданином, владельцем нес- кольких предприятий и прочей недвижимости в этой стране.
Конечно, не эти подробности биографии Поданева, в общем-то обычные для отечественных мафиози средней руки, привлекали к Папе пристальное внимание средств массовой информации и не только их. Было в деятельности Папы нечто такое, что действительно сделало его выдающимся деятелем эпо- хи “криминальной революции”. Это созданная им Христианско-либеральная партия Крыма – единственная, как представляется, на то время в бывшем СССР политическая организация откровенного криминалитета. ПАРТИЯ – ДЕЛО ЕГО ЖИЗНИ И ПРИЧИНА СМЕРТИ Уже с самого начала своей специфической деятельности в конце восьми- десятых годов Евгений Владимирович, в отличие от своих более простых коллег, уделял большое внимание, так сказать, общественному содержанию своей работы.
Это была не какая-то мелкая благотворительность. Папа построил реаби- литационный плавательный бассейн для детей-инвалидов, организовал спор- тивную школу, где могли бесплатно заниматься городские подростки. Были широко известны его щедрые пожертвования на дело восстановления севасто- польских храмов (севастопольский иерей отец Георгий был в числе его со- юзников) и так далее. Все это, естественно, широко и “правильно” освеща- лось в средствах массовой информации, так что до сих пор в глазах тысяч сограждан он возвышается как благодетель и настоящий хозяин, невинно убиенный настоящей (далее обычно разъясняется, какой именно) мафией.
Он предпочитал водить знакомства в высших эшелонах городской власти, среди высшего командного состава Черноморского флота и ВМС Украины (вспомним охранников-морпехов в поданевском замке. Через фирму “Лела” он даже пытался приобрести запасной командный пункт Черноморского флота. Странно, что не приобрел: распродажа ведь шла полным ходом, как бы на металлолом были проданы, например, два тяжелых крейсера-вертолетоносца, причем по первому из них, крейсеру “Ленинград”, деньги были уведены от бюджета полностью, посредническая фирма с миллионами долларов испари- лась. ).
Он установил крепкие контакты с представителями депутатского корпуса России (некоторые из которых сразу же зашумели об “особом статусе Севас- тополя”), Украины и Крыма, ну и естественно – с чиновниками прави- тельства Украины и автономии. Впрочем, его планы простирались куда дальше административных границ города, автономии и даже государства. Можно только догадываться, о чем он думал, сидя в своем замке на мысе Феолент: не о деятельности ли во всеэсэнговском или мировом масштабе. Но начинать он решил с Крыма.
Итак, немного политики, без которой не обойтись. После распада Союза полуостров, переданный в 1954 году по волевому решению Н. С. Хрущева из состава РСФСР в состав Украинской ССР, оказался в специфическом положении: оставаясь частью Украины, он еще в феврале 1991 года приобрел административное самоуправление, после того как 20 января большинство крымчан высказалось за воссоздание автономной респуб- лики.
Была принята конституция, по оценке экспертов достаточно совершенная, был избран президент, назначено правительство, впали в раздвоение лич- ности силовые ведомства, вынужденные подчиняться кто двум, а кто и больше хозяевам, появились первые указы по распоряжению драгоценной нед- вижимостью, находящейся на крымской земле, – в общем, “процесс пошел”. Два года после этого полуостров фактически был как бы и украинским, и не совсем, представляя собой своеобразную территорию с неустоявшимся статусом, несформированными государственными и очень своеобразно подчи- няющимися то Киеву, то Симферополю силовыми структурами и сумбурной по- литической системой. Киев, опомнившись от шока первых дней крымской независимости, начал методично урезывать ее и в этом деле преуспел. Симферопольские же поли- тики оказались кто дилетантами, кто дешево покупаемыми политиканами, кто клинически близорукими, кто перевертышами – в общем, как везде, только еще похуже.
Они трепыхались, сдавали друг друга, заключали и разрывали альянсы, ничего не смогли противопоставить методичному нажиму и постыд- ному подкупу – и в конечном итоге, вопреки совершенно однозначно выра- женной воле абсолютного большинства крымчан, проиграли вчистую. Но это тоже было процессом, продолжалось годы и до сих пор еще не за- вершилось окончательно, а в поданевскую пору процесс был в самом разга- ре. Еще многие в Крыму верили, что независимость – это всерьез, еще бур- лили митинги и устраивались голодовки, еще крымский Верховный Совет и правительство (уже не сабуровское, пока, по-видимому, единственное, ко- торое пыталось работать не только на свои интересы, а и на общую перс- пективу) принимали многочисленные нормативные акты, которые до неизбеж- ного времени отмены их Киевом успевали наделать много пользы – немногим, а много вреда – всем остальным. Независимость Украине, вопреки громким утверждениям известной части “патриотов”, досталась во многом случайно, она еще не назрела, хотя не- сомненно была выстрадана веками.
В годы, предшествовавшие независимости, накал борьбы за нее на Украи- не в целом, исключая разве что Галичину, где сложились особые соци- ально-исторические условия, еще не был настолько высок. Об этом неопровержимо свидетельствует хотя бы глубочайший кризис, заставивший ЮНЕСКО всерьез отнести украинцев к вымирающим нациям. В самом деле, огромная страна с уникальным промышленным потенциалом, полным набором природных ресурсов, замечательным климатом и самыми пло- дородными в мире землями, вполне приличной инфраструктурой, трудолюбивым и прекрасно квалифицированным населением могла без войны свалиться в со- циально-экономическую пропасть только в одном-единственном случае: если еще не созрела до самостоятельности, если не вызрели еще кадры не сине- жупанных, а настоящих политиков-патриотов, профессионалов, преданных Ро- дине и народу, а не идеалам личного обогащения. Крыму же его независимость досталась, можно сказать, случайно в квад- рате, и это совершенно естественно послужило мощным катализатором поли- тической борьбы и политической возни.
Крым бурлил политическими страстями, Украина и Россия делили Черно- морский флот, Симферополь, Севастополь и Киев-властные полномочия, в са- мом Крыму мертвой хваткой друг в друга вцепились различные партии и группировки, – в общем, полуостров представлял собой лохань той самой мутной воды, в которой, как известно, любители часто пытаются ловить большую рыбу. Евгений Владимирович Поданев был как раз из таких ловцов. Не особенно интересуясь раньше политикой, Папа смекнул, что для того, чтобы занять действительно достойное место в новом формирующемся общест- ве, одной бригады мало, нужно нечто большее, солидное, нужна – Партия. И создай он ее сейчас, в обстановке всеобщей грызни и бардака, он сможет одним махом добиться всего.
Эта идея запала ему в душу еще с того момента, когда он искал случая расправиться с Плисом – создателем Спортивно-туристического союза. Пода- нев еще в разгар борьбы за Севастополь говорил в кругу приближенных, что “этот хитрожопый” Плис был на правильном пути, но дело до конца довести не сумел, а он, Папа, сумеет. К созданию партии Папу подталкивали и его грамотные друзья – крымские бизнесмены, банкиры (Папа водился с такими почтенными людьми, как Сергей Шурига-Кондратевский – владелец торгового дома и банка, контр-адмирал Сергей Рыбак и другие). Именно последнему, политически активному адмиралу, правда не столь продвинутому, как Дудаев, Лебедь или Николаев, попалась на глаза прог- рамма украинских либералов, которую он решил положить в основу собствен- ной партийной программы.
Настоятель одного из севастопольских храмов отец Георгий (по совмес- тительству – член правления Церковного банка) предложил отразить религи- озный момент в названии будущей партии. Так родилось наименование – Христианско-либеральная партия Крыма (ХЛПК). В несколько романтизированном свете, но ссылаясь на рассказы “сведу- щих людей”, момент создания партии один из журналистов описывает так: “. – А теперь поклянемся.
– Поданев протянул руку над мечом, обра- щаясь к остальным. В его особняк съехались те, с кем он делил город: Турукало, замдирек- тора малого предприятия “Адель”, Рулев, учредитель фирмы “Вилс”, Чесно- ков, директор АО “Ольвия”, Сергиенко, директор филиала банка “Возрожде- ние”. Для того чтобы был порядок, нужен один Папа. Наступили новые времена.
Отныне защищать город от посторонних будет он, Поданев. Над мечом поднялись руки, гости театрально поклялись в преданности Папе. Именно посетители дачи вошли в политсовет ХЛПК”. Учредительный съезд новой партии был намечен на канун дня Святой Пас- хи – 27 апреля 1994 года.
В этот день к одной из самых фешенебельных гостиниц Крыма, “Ялте”, находящейся в одноименном городе, подъезжали шикарные лимузины с крымс- кими, киевскими и московскими номерами. Из них выходили солидного вида мужчины, иногда в сопровождении длинноногих красавиц в открытых платьях. Плакаты у въезда в отель сообщали о политическом мероприятии и об имеющем состояться после него ни больше ни меньше как “чемпионате мира по боксу”. Над городом в честь новой партии выписывал фигуры высшего пи- лотажа боевой истребитель.
Первым на съезде с программной речью выступил председатель ХЛПК Евге- ний Поданев. Он читал с листа и слегка запинался (не привык ораторство- вать человек дела), но голос его был, как всегда, тверд: – Создание ХЛПК продиктовано требованием времени. Партия объединяет в своих рядах спортсменов, крупных и средних бизнесменов, интеллигенцию – всех патриотов Крыма. В ХЛПК насчитывается 160 тысяч человек.
Из них 35 тысяч – молодые, сильные, целеустремленные люди. Лидер говорил о проблемах, которые волнуют людей: национальная враж- да, страх, невозможность зарабатывать и содержать семьи. Однако “сегодня маленькие семьи вливаются в одну большую семью, имя которой ХЛПК. В этой семье о каждом члене будут заботиться и всячески его поддерживать.
Наша партия будет оказывать содействие Православной Церкви, духовному просве- щению и христианскому воспитанию людей. ” Его речи внимали десятки людей: молодые коротко стриженные парни, со- лидные бизнесмены, военные, священники. В президиуме сидели люди повесомее, те, кто, по словам самого Подане- ва, был способен за 24 часа скупить всю госсобственность Крыма, включая имущество Черноморского флота и ВМС Украины. – Крупные бизнесмены и богатые люди Крыма, – неслось над фешене- бельным залом “Хрустальный”, – члены нашей партии готовы вложить большие деньги в различные инвестиционные программы.
Ряд крупных бизнесменов за- рубежья, которые приехали на наш съезд, готовы предоставить крупные кре- диты под такие программы. Это уже для министра экономики Украины Романа Шпека, прибывшего на съезд в качестве народного депутата, и для Дмитрия Рогозина – лидера московского Конгресса русских общин, представителя влиятельных деловых кругов России. Для депутатов и гостей звучали подготовленные спичрайтерами слова, в которых ясно можно было уловить ширину замаха новой партии: – Для украинцев Украина – независимая держава, для русских и многих других ее жителей – это кусочек Родины, для многих Украина – историчес- кая родина, Русь. И для всех она – европейское государство.
Папа всерьез надеялся на крупные инвестиции. По его планам, основной приток денег-до миллиарда долларов в квартал, – должен был проводиться через структуры ХЛПК. По окончании съезд принял декларацию. “В это непростое время, – говорилось в ней, – когда рушатся устои прежнего общественного строя, когда политические силы в борьбе за власть.
забывают о народе, мы, объединенные стремлением сплотить людей на принципах христианской морали, стать строителями новой жизни, заявля- ем о создании Христианско-либеральной партии Крыма. Партия берет на себя обязательство добиваться подлинного народовластия в Крыму. Все ее члены имеют равные права. Дочерними организациями ХЛПК являются Союз женщин христиан-либералов и Союз молодых христиан-либералов (скаутов)”.
Декларация заканчивалась словами: “Да поможет нам Бог. ” Итак, партия создана. Теперь ей нужна была власть. Задачей номер один было взять власть в Севастополе.
Собственно, Поданев ею и так уже обла- дал, но своей, бандитской, нужна же была настоящая, легитимная, законная власть. Ее олицетворял мэр, высшее должностное лицо Севастополя (город нахо- дится в прямом подчинении Украине). Самого Евгения Владимировича, конечно, никак не привлекала карьера государственного чиновника, ему нужен был на этом месте свой человек, марионетка, которой можно было бы управлять. В качестве такового Поданев наметил Виктора Семенова, только что изб- ранного председателя городского совета, честолюбивого и не очень-то раз- борчивого в средствах человека.
Историческая встреча двух глав Севастополя – легитимного и теневого, номинального и реального – состоялась 12 мая того же 1994 года. Поданев не знал, что спецслужбы уже вплотную заинтересовались дея- тельностью Папы и их разговор с Семеновым записывался на пленку. Впос- ледствии, почти через год после этого разговора и гибели Папы, пленка всплыла в одной из киевских газет, ее расшифровка была опубликована. Вот как представляется “партийное строительство” Папы с его собствен- ных слов, процитированных газетой: “Мы объединили бизнесменов в один кулак, – говорил Поданев Семенову.
– Это, грубо говоря, генералитет, который. держит экономику Крыма. Они – жирные. У них есть что терять.
У них есть недвижимость здесь и за ру- бежом. Мы им сказали: или будьте патриотами и работайте с нами. или – валите. Но куда им уйти.
Наши друзья – везде. Деньги у нас есть, люди есть. У нас треть депутатского корпуса. Фактически к нам пришли все, кто был в ВС Украины.
Нас много, и мы сильнее. У нас есть сила в воинских формированиях. мы можем выиграть третью мировую войну. ” Читатель, прошу тебя, задумайся над этими словами.
Поданев не преуве- личивал. Третью мировую, конечно, выиграть нельзя – от ядерной войны проиграют все, – но вот развязать, увы, можно. “Я говорю своим пацанам: ну-ка соберите этих людей. Их собирают.
Я им говорю: когда вас просят дать деньги – вы что делаете. Вы не даете де- нег. Когда вас просят помочь малоимущим или ветеранам. вы опять не да- ете денег.
Кто вы. Вы не патриоты. Вы -. (непечатно.
– К. Ч. ). Когда они на стол кладут руки, я вот так (бьет по столу) зажимаю их ногой и говорю: какой у тебя был доход в этом году.
Они начинают мне врать. Я говорю: ну-ка принимайте их всех в партию. Кто не согласен – поднимите руку. Кто поднимает – бери свои чемоданы, пошел.
Если ты не патриот своего города, уезжай отсюда. Я говорю им: господа бизнесмены, с сегодняшнего дня вы – одна ячей- ка. У вас есть новый руководитель. Теперь декларацию о доходах вы бу- дете предъявлять не в фининспекцию, а нам.
Теперь вы должны для людей, которые недоедают и недосыпают, 10 процентов дохода. Все вы – члены пар- тии – давайте. Так вот вы (обращаясь к Семенову) скажите. Если мы вразумляем этих овец, этих баранов, этих козлов, которые зарабатывают бабки, а люди ни- щие на сегодняшний день сидят дома и не знают, что пожрать.
” Папа любил справедливость. Судя по всему, Поданев и его собеседник нашли общий язык; вскоре пос- ледний занял пост мэра, правда, уже после того, как Папы не стало. Ниточка выскользнула из рук кукловода, но ненадолго. Новые “водители” использовали запись для того, чтобы показать некогда “пророссийскому” политику, что без хозяина он не остался.
Семенов всегда отличался понятливостью. Создание ХЛПК вызвало большую озабоченность среди крымского полити- ческого бомонда. Предприниматель, лидер Партии экономического возрождения Крыма, руко- водитель парламентской фракции Владимир Шевьев (о Шевьеве и ПЭВ еще бу- дет отдельный разговор) говорил в приемной президенту Крыма Ю. Мешкову: “ХЛПК – это ж сила, они нас сожрут, а потом – это ж мафия.
Вы знаете, кто стоит во главе этой партии. Мафиози. Это ж бандит. ” Как утверждали знающие люди, каждый шаг Поданева в это время уже контролировали спецслужбы.
“Папа на трассе” – было дежурной фразой на милицейской волне. Папа мчался, не соблюдая правил движения. Ехал хозяин жизни, но, как оказалось, не своей. Поданев надеялся на свою партию как на своего рода щит, но именно партия со всей своей спецификой, начиная от способов рекрутирования и сбора “взносов” до прямой политической практики, стала главной причиной, хотя лишь отчасти – поводом, его гибели: слишком много группировок и очень влиятельных людей быстро поняли, насколько это опасно.
ВЕНДЕТТА ПО-КРЫМСКИ Сама ХЛПК лишь ненадолго пережила своего лидера: с ее руководством расправились не менее жестоко, чем с самим хозяином. После смерти Поданева члены политсовета ХЛПК поначалу решили ограни- читься коллективным руководством, поскольку они вполне отдавали себе от- чет в том, что пост председателя – место “расстрельное”. Однако вскоре передумали: молодая поросль, чего доброго, могла решить, что вожди испу- гались, и подмять их под себя. Председателем партии должен был стать контрадмирал Сергей Рыбак, но тот наотрез отказался.
Тогда бразды правления пришлось взять в руки Михаилу Корчелаве, пред- седателю симферопольского отделения ХЛПК, президенту АО “Юг”, в прошлом – советнику президента Крыма. Скорее всего, товарищи по партии просто не оставили ему выбора. Михаил Корчелава, судя по всему, хорошо представлял, чем ему лично грозит принятое решение. “Зато меня похоронят на самой почетной аллее”, – отшучивался этот сильный и умный человек.
Буквально за несколько дней до своей гибели он сказал своему знакомо- му, улетавшему в Киев: “Поторопись, а то на мои похороны не успеешь”. Знавшие нового председателя партии говорили, что “был он человеком необыкновенно общительным, мог найти общий язык и с грузчиком и с ми- нистром. Был он также нежадный и мог запросто отдать постороннему чело- веку все свои наличные деньги”. Одно время он был экономическим советником президента Ю.
Мешкова, но вскоре, как говорили, разочаровался в нем лично и в сумбурной его поли- тике и перестал посещать симферопольский “Пентагон”. В кругах богемы М. Корчелава имел репутацию мецената и неплохого ху- дожника-графика. Умел держать слово, быстро и достаточно точно разбирался в людях и деловых вопросах; начинал он художником-оформителем в мастерских худфон- да, вырос он из теневиков-цеховиков, имел в свое время осложнения с пра- воохранительными органами, судимость.
Характерно, что проходил он по статье “за хранение оружия” – при обыске в его доме нашли гранату, – а частное предпринимательство, деятельность в то время незаконная, была не доказана. В роковой для него день Корчелава в сопровождении жены и брата Резо возвращался из Ялты. По дороге домой решили заехать в бар на турбазе “Таврия” в Симферополе. За соседний столик вскоре присел молодой человек, заказал коньяк; несколько раз выходил и возвращался (судя по всему, слежка за Михаилом велась давно, однако братья были очень похожи и киллер не мог решить, в кого нужно стрелять, и просил уточнений).
Наконец он подошел к Михаилу, выстрелил в красивую седеющую голову и, воспользовавшись общим замешательством, выбежал из бара и вскочил в ожи- давшую его машину. После смерти Корчелавы оказалось, что на рейде евпаторийского порта находился принадлежавший его акционерному обществу пароход с 59 тоннами автоматных патронов на борту. Следующей жертвой киллеров стало “второе лицо” и казначей ХЛПК – Александр Рулев. Он был буквально изрешечен на сиденье своего джипа в ночь с 9-го на 10 августа на одном из пустынных пляжей Севастополя.
Вместе с ним пострадал еще один член политсовета партии Михаил Турукало. С тяжелыми ранениями он был доставлен в военно-морской госпиталь. В Севастополе был ранен видный христианский либерал Сергиенко. Тридцать первого августа 1994 года на подъезде к городу-герою была обстреляна машина Сергея Шуриги-Кондратевского, крупного севастопольско- го бизнесмена.
Обращает на себя внимание ритуальный характер убийств: Поданева заст- релили на девятый день после убийства Башмакова, Корчелаву – на сороко- вой, Рулева – на девятый день после гибели Корчелавы. Тут, как считали журналисты, одно из двух: либо “священная война”, роковая вендетта между бандитскими группировками, либо мы имеем дело с крайней степенью цинизма и перерождением бандитского кодекса чести, так как что-что, а все, связанное со смертью, в этой среде почиталось осо- бенно. Охота на руководителей ХЛПК закончилась только тогда, когда партия официально заявила о прекращении своей деятельности. Сразу же после самоликвидации “партии расстрелянных” во многих изда- ниях появились публикации, в которых выдвигались версии произошедшего, на тот период беспрецедентного, события.
Версия первая: работа спецслужб. ХЛПК действительно могла превратиться в мощную силу и серьезно повли- ять на расстановку политических сил в Крыму, что могло внести значи- тельные коррективы в планы и киевских политиков, которым после смутного периода сепаратизма и “суверенизации” опять подчинялись крымские силови- ки. Летом 1994 года в разгаре был конфликт между Киевом и крымским прези- дентом Ю. Мешковым, который грозился провести референдум о статусе Крыма и по его итогам (а в них мало кто сомневался) произвести необходимые по- литико-юридические действия.
Е. Поданев публично заявил в одном из интервью, что ХЛПК против пе- ресмотра статуса и действует в рамках украинских законов. Но существовала информация и о многочисленных контактах с российскими политическими, в том числе и национал-патриотическими, и деловыми круга- ми, и о всесторонней поддержке севастопольских радикалов в их стремлении “к России”. Программные документы ХЛПК прямо не настаивали на изменении статуса Крыма, но весьма внятно говорили о том, кто должен распоряжаться драгоценной крымской собственностью.
Безусловно, и сам Поданев, и его партия, помимо самой недопустимости для всякого хоть немного порядочного человека мысли о приходе черного криминалитета к власти, представляли большую опасность для Киева. Версия вторая: устранение ХЛПК – дело рук чужаков, прежде всего цент- ральноукраинских и российских криминальных структур. Папа всегда особенно подчеркивал, что в Крыму хозяевами должны быть крымчане. “Известно, – писала “Литературная газета”, – что в убийстве Поданева принимал участие московский киллер.
Полуостров – лакомый кусочек для “варягов”. Есть сведения, что некий могущественный украинско-российский клан превратил Севастополь в базу для транзита нефти”. Другое, украинское издание прямо указало, что “с устранением поданев- цев еще больший вес и полную бесконтрольность получила в Севастополе “конкурирующая фирма” – казанская группировка некоего Хайдера”, контро- лирующая именно поставки нефти. Вероятность такой подоплеки событий действительно существовала, но авторы статей не смогли убедительно ответить на несколько вопросов: по- чему чужаки устроили ликвидацию в самом что ни есть не подходящем для этого месте, в самом стане мощнейшей и еще более агрессивно настроенной к посторонним группировки; почему выбрано время, когда чуть ли не с каж- дым из гостей присутствует вооруженный охранник, рядом с “Калинкой” и на дорогах присматривало за порядком полвзвода милиции, устроители и орга- низаторы поминального обеда знают всех приглашенных в лицо, а благопо- лучно и бесследно скрыться средь бела дня на территории небольшого по- селка, окруженного степью с чахлыми посадками, весьма непросто; почему, если уж так акция назрела, поданевский кортеж не расстреляли на восьми- десятикилометровой трассе из Севастополя в Симферополь, где хватает пре- восходных, опробованных еще крымскими партизанами мест для засады; и по- чему так четко, будто по взмаху дирижерской палочки, в сентябре 1994 го- да отстрел руководства ХЛПК прекратился, хотя множество бывших партийцев без формального извещения, без организации в партию, без политических деклараций продолжали те же действия, прежде всего оттесняя чужаков.
Версия третья: внутрикрымские криминальные разборки. Здесь надо отдать должное прозорливости журналистов, которые выдвину- ли эту версию со следующей аргументацией. Хотя Поданев и “башмаки” считались союзниками, их интересы, конечно, не совпадали и рано или поздно должны были столкнуться; “башмаки” после покушения на своего шефа, сами или с чьей-то подачи, могли запросто погрешить на Папу и убить невиновного. Не случайно Пода- нев не хотел ехать на поминки Башмакова, но все же отправился в Симферо- поль, “чтобы не возникли кривотолки”; Поданев мог погибнуть именно как наиболее могущественный союзник Баш- мака, если предположить, что отстрел организовал кто-либо из авторитет- ных недругов последнего – Дзюба, “греки” или “Сейлем”.
В течение многих лет дело казалось “глухим висяком” и если о нем вспоминали, то все чаще как о случае неслыханном и непроницаемо та- инственном. И только совсем недавно произошло то, что большинство из нас, песси- мистов с горьким опытом, считало если не совсем невероятным, то могущим произойти в отдаленном будущем. Отдадим должное серьезно выправляющейся крымской милиции: темное, непроясненное дело, тяжелый “висяк” наконец-то считается раскрытым. Наз- ваны мотивы, обстоятельства, имена.
Подтвердилась третья версия: внутрикрымские разборки. Более того, дословно подтвердилось высказанное четыре года тому, по горячим следам, предположение, что “башмаков” навели на мысль о винов- ности Поданева в убийстве их шефа, что и подтолкнуло их к решению “помя- нуть” Виктора Викторовича, проливая кровь врагов на поминальные дни. Но не только жажда мщения заставила их пойти на смертельный в об- щем-то риск публичного расстрела опаснейшего вожака на своей территории, когда любой профессионал и просто вдумчивый наблюдатель заподозрили бы именно “башмаков”. Давно было подмечено авторами исследований о криминалитете, что на одного убитого должника приходится десять убитых кредиторов.
Союзнические отношения крупнейших преступных группировок Крыма были скреплены не только и не столько договоренностями и некоторым временным совпадением интересов, но и деньгами. Виктор Башмаков ссудил пока в точности неизвестную, но наверняка весьма крупную сумму Папе на срочные нужды партии, возможно, на проведе- ние ее пышного учредительного съезда. Получение этой ссуды, естественно, проходило не так, как живописал некогда Папа в конфиденциальной беседе с будущим мэром Севастополя, пос- кольку статус у Виктора Викторовича был не тот, что у подмятых Папою бизнесменов. Но еще более важно, что деньги подлежали возврату.
И “нас- ледники” Башмакова приняли подброшенную им истинным убийцей шефа, Дзю- бой, версию о том, что Папа убрал кредитора и одновременно главного кон- курента. Специфическому менталитету вожаков группировки, преемников Вик- тора Викторовича, это показалось вполне убедительным. План разборки с Поданевым разрабатывали трое. Основной работой зани- мался Сергей Хабибулин.
Двое других – Виктор Карпов и Николай Иванов (фамилии в интересах все еще не законченного следствия изменены) – выступали как организаторами, так и исполнителями плана. Все они занимали довольно высокое положение в иерархической структуре группировки Башмака и вполне могли взять на себя ответственность за ор- ганизацию подобной акции. ПОДРОБНОСТИ УБИЙСТВА ПАПЫ Накануне поминальной трапезы, при расстановке столов, Хабибулин тща- тельно продумывал сценарий предстоявшего действа. Учитывалось, что среди приглашенных будет немало людей, которые никогда не расстаются с оружием и, не задумываясь, вступят в перестрелку; учитывалось и присутствие ми- лиции в непосредственной близости от площадки и у заезда в поселок со стороны Евпаторийской трассы.
Можно сказать, что план был продуман тщательно, профессионально: и свои в перестрелке не пострадали, при расстановке столов учитывались секторы обстрела, и отход тех, кому полагалось отойти, состоялся как по маслу, и главное – Папа был убит. Место для Поданева и его людей было отведено за центральным столом. Рядом Хабибулин планировал посадить своего человека, который в нужный момент должен был выстрелить в Папу. Это послужило бы сигналом к перест- релке, во время которой планировалось добить Поданева, если бы первый выстрел оказался недостаточным.
Здесь должны были четко действовать двое других организаторов – Карпов и Иванов. Они должны были проследить за тем, чтобы Поданев не ушел из-за стола живым. Для прикрытия Карпова и Иванова предназначались автоматчики (Климов и Татищев), которые очередями над головами собравшихся должны были свалить гостей на пол и остановить перестрелку на несколько секунд, которые тре- бовались для отхода стрелков. Дальнейшие действия Хабибулин также распланировал и отработал с ис- полнителями.
До последнего момента у организаторов были сомнения, приедет ли Пода- нев. Может быть, именно поэтому по Симферополю был пущен слух, конечно же обязанный дойти до слуха Папы, будто убийцы Виктора, спалив мотоцикл, пересели на один из автомобилей, принадлежащих Поданеву. (Поговаривали, что неизвестные вроде бы специально угнали машину у Поданева накануне покушения, чтобы таким образом “замарать” его. ) Во всяком случае, слухи распространились, и Поданев, который опас- ность чуял, но вины “за Башмака” – нет, решил поехать, как вы помните, “чтобы не возникало кривотолков”.
За день до предполагаемого расстрела Хабибулин определил места, на которых во время поминок будут находиться автоматчики, прикрывая отход Карпова с Ивановым. Двадцать девятого июня 1994 года на поминки съехались авторитеты раз- личных рангов и мастей. Приехал и тот, кого с таким нетерпением поджида- ли организаторы. Он занял заранее приготовленное место за столом, рядом с ним сели его люди.
Операция должна была начаться после того, как проз- вучит первый выстрел. После первого поминовения Андрей Кашин по кличке Белый, сидевший поч- ти напротив Поданева, неожиданно встал и выстрелил почти в упор из пис- толета в Папу. Пуля из “ТТ” пробила череп навылет, Поданев был убит на- повал. После первого выстрела, как и предполагалось, началась беспорядочная стрельба.
Стреляли “башмаки”, палили из пистолетов люди Поданева, и пули достигали цели. Но тут, как и было запланировано, загрохотали автоматы. При этом случайно пострадал десятилетний мальчик. Иванов и Карпов под прикрытием автоматного огня бросились в разные стороны, и каждый добрался до намеченной точки, где их ожидали автомоби- ли с ключами в замке зажигания.
Посеяв панику и дав соратникам возможность разбежаться, автоматчики тоже ретировались. Они тоже отходили в разные стороны, уверенно лавируя проходными дворами. Татищев бросил свой автомат сразу. Климов выбросил оружие в речку.
Через несколько дней он за ним вернулся, автомат лежал на прежнем месте, поджидая своего хозяина. У поминальных столов остались лежать девятеро, в том числе и убийца главы ХЛПК Белый. Только после тщательной экспертизы удалось установить его личность-до такой степени пули обезобразили его лицо, а отпечатков пальцев в деле, да и самого дела, не имелось. Трудно сказать, стреляли ли поданевские охранники, погиб ли он слу- чайно или его на всякий случай устранили свои же.
Это, повторяем, картина происшествия, установленная следствием. Вполне логично предположить, что последующие резонансные убийства, закончившиеся самороспуском ХЛПК, связаны с теми же внутрикрымскими раз- борками, зачисткой свидетелей, сведением счетов и восстановлением поряд- ка на новом уровне. Михаил Корчелава говорил родным: “Меня убьют, потому что я знаю, кто сидел за столом в “Калинке”. Человек, который десятилетиями находился в соприкосновении с крими- нальной средой Крыма и к тому же обладал прекрасной памятью на лица и цепким взглядом художника, мог действительно знать, видеть этого челове- ка раньше – и узнать в считанные секунды Андрея Кашина, Белого.
А фраза, оброненная в семейном кругу, могла быть им сказана где-то еще, и за сорок дней дойти до слуха, скажем, Хабибулина. Но возможно, за такой “отсрочкой приговора” скрывается и период пере- говоров о возвращении долга. Надо учесть, что Михаил Корчелава был человеком существенно иного плана, чем покойный Папа, и просто не мог единолично распоряжаться деньгами партии: это было делом верхушки севастопольской группировки. Возможно, отчетливое понимание им близости расправы, очевидно выраженное в последние дни жизни, было связано с неудачными переговорами Корчелавы с членами партийного руководства.
Вкупе с обстоятельствами покушения на Корчелаву следующий скорый удар по Александру Рулеву и Михаилу Турукало не был неожиданностью. Почему вдруг крупных бизнесменов и уважаемых политических деятелей понесло ночью вдвоем в машине на отдаленный пляж. Непонятно, если не вспомнить о практике бандитских “стрелок”, которые “забиваются”, как правило, в уединенных местах первыми лицами заинтересованных сторон, а при отсутствии мировой заканчиваются кровью. После неудавшихся покушений на Шуригу-Кондратевского и Сергиенко на- езды прекращаются, хотя в последующие годы были еще покушения на нес- кольких бывших руководителей бывшей ХЛПК, равно как и на других предста- вителей “группы повышенного риска” вне зависимости от политического ок- раса.
Так добрались “башмаки” до партийной кассы. Или севастопольцы нанесли ответные удары, например ликвидировав Сергея Хабибулина прямо в подъезде дома все в том же поселке ГРЭС. Или, что представляется наиболее вероятным, они наконец-то получили убедительную информацию, что расстрел Виктора Башмакова – дело рук бое- виков Дзюбы. Возможно, со временем будут получены точные ответы.
Итак, если относиться к ХЛПК как к серьезной политической партии, к объединению большой группы людей вокруг общих идей и целей, и если счи- тать, что в ее учредительных документах высказаны замечательные слова и обещания, то мгновенное исчезновение ХЛПК после полудюжины терактов про- тив ее руководства – нечто неестественное, невозможное и небывалое. Нас- тоящие партии так, считай что в одночасье, не умирают. Но вот если речь шла о группировке, сколоченной на принципах автори- таризма, силою самого Папы и его ближайших подельников, если все декла- рированное было только современным способом “окраса”, маскировки, то си- туация становится совершенно ясной. Убили “дона”, “консильери”, па- ру-тройку “капореджими”, возможно, достали казначея – и “семья” рушится, распадается на осколки, которые вливаются в другие объединения или живут самостоятельной жизнью.
Есть, как нам кажется, глубокая историческая справедливость в том, что произошедшее не выходило за рамки гангстерской войны. ХЛПК – не пар- тия, а замаскированный под политическую партию преступный клан (что, кстати, не отменяет возможность для части бывших ее членов до сих пор трепетно хранить в душе декларированные идеи). И к величайшему сожалению, есть немало партий, больших и малых, из существующих сейчас, которые сорганизованы только на авторитарных прин- ципах и с преступною целью – и разве что на первый взгляд не кажутся они столь очевидным славянским вариантом сицилийского ноу-хау. Глава 4 ГЛАВНЫЙ БЕСПРЕДЕЛЬЩИК Громкие убийства двух крымских криминальных “китов”, В.
Башмакова и Е. Поданева, расстрел руководства Христианско-либеральной партии открыли эпоху большой гангстерской войны на полуострове, которая до этого прояв- лялась в виде отдельных эксцессов. Эта война длилась в течение нескольких лет. В смертельной схватке в ней сошлись все без исключения крымские криминальные группировки и би- лись до тех пор, пока не прекратили своего существования все более или менее крупные их лидеры, а остальные не стали добычей правоохранительных органов, к концу девяностых резко повысивших эффективность и качество работы.
Поданным крымской милиции, в ходе войны произошло около двухсот убийств в среде криминалитета, сотни ранено и покалечено и, кроме того, пострадали десятки невинных людей, задетых пулями и осколками. Впервые за последнее время масштабы людских потерь стали сопоставимыми с главной причиной неестественной смертности, действующей ежедневно, ежечасно и истребляющей активную часть населения, – гибелью на автодорогах. Одна из наиболее мрачных страниц этой гангстерской войны в Крыму – подлинная охота, которую устроили в 1995-1996 годах представители обезг- лавленного, но не разгромленного клана “башмаков” на одного из главных своих недругов, Олега Николаевича Дзюбу. НА СВОБОДЕ ЧЕРЕЗ ПОЛТОРА ГОДА Напомним, Дзюба сначала расколол банду Гужева (Гуни), затем участво- вал, как минимум, в двух покушениях на него.
После неудачного второго на некоторое время оказался за решеткой; за это время его ближайший помощ- ник Сахан принял бригаду и, более-менее удачно сочетая дипломатию со стрельбой и бомбометанием, поднялся в авторитеты. “Входить под кого-то”, а тем более под собственного выкормыша, Дзюба просто не мог, не позволял характер и внутренние установки. А вот сил и средств, решимости и положения в криминальном мире у него хватило, чтобы сколотить новую бригаду и снова попытаться совершить рывок на бандитские вершины. Повод, как уже говорилось, был: создавались кооперативные объедине- ния.
В одно из них – Русь” – наряду с нормальными предприятиями и коопе- ративами входили порождения криминалитета. Сюда и вкатились Сахан, Дзю- ба, Башмаков. Но Дзюба больше не мог всерьез заниматься мирной работой, не мог и занять единолично главенствующего места в объединении, возможно сильней- шем в Крыму на тот период. После первой войны между “Русью” и “Сейлемом” он в очередной раз оказывается за решеткой.
Но ненадолго. Однако за эти полтора года существенно изменилась расстановка сил. Выбыл из игры его близкий дружок и партнер, Сахан, которого убили. Когда Дзюба был уже на свободе, восстановилось относительное благополу- чие, но только относительное.
Выйти в лидеры уже очевидно не было шан- сов: главенствовали, как минимум, две команды. Это “башмаки” – мощная организация, которую уже никто не называл по имени всяких там объедине- ний, а только по производной от фамилии первого руководителя, и Папа. В “гражданской жизни” Олег Дзюба был известен как директор корпорации “Каштан-сервис”. Называлась корпорация по имени популярного в восьмидесятых годах сим- феропольского пивного бара “Каштан”, взятого со временем Дзюбой под свое крыло и превращенного в своего рода штабквартиру фирмы.
Основным профилем “корпорации”, естественно, были рэкет и выбивание долгов. Всерьез легальным бизнесом корпорация не занималась, то есть, по сути, оказалась единственной тогда в Симферополе крупной чисто бандитс- кой группировкой. Сам же Дзюба считался последним из крымских вожаков после гибели Сахана. Трудно сказать, почему Олег Николаевич, человек брутально аморальный, но далеко не примитивный, не пошел по пути остальных крымских группиро- вок и не попытался всерьез врасти в экономику, организовать и вести нор- мальный бизнес, который обеспечил бы и семью и клан.
Благо в квалифици- рованных подручных большого дефицита нет в богатом кадрами Крыму. Види- мо, все-таки необратимо сломалась шкала ценностей и, несмотря на неюный возраст, захлестывали эмоции. Его окончательно разочаровал недолгий опыт работы с кафе “Иден” и вообще корпорацией “Русь”. Что же оставалось.
Идти “под Башмака”, своего бывшего товарища по “Руси” и “Идену”, младшего соратника, который, умело сочетая легальные и “черные” методы работы, со своим недюжинным умом, энергией, бесстрашием и своеобразным обаянием поднялся на недосягаемую высоту. Почти недосягаемую. БАШМАКА НАДО УБРАТЬ Даже в кругу “товарищей по оружию” Дзюба слыл за отчаянного беспре- дельщика. По словам знавших его людей, это был настоящий отморозок, не знакомый ни с малейшим состраданием и жалостью к своим жертвам.
Конечно, и все прочие бандиты, в том числе и пытающиеся заниматься бизнесом и политикой, сентиментальностью не отличались. Но в Дзюбе более существенно было то, что он решительно не разделял коллег и “лохов”, не считался ни с кем, не стремился уживаться с другими вожаками или автори- тетами, был не прочь залезть в чужую зону влияния, “кинуть” или подста- вить кого-нибудь из конкурентов. По большому счету он справедливо счи- тал, что лучших в этом специфическом мире быть не может, все здесь – худшие. Свои же относились к нему с почтением и страхом.
Особо отмечали одну черту Дзюбы: часто занимать в долг крупные суммы денег. Не давать ему было трудно: сказывалась и репутация Дзюбы, и не- сомненная особая энергетика его личности, его умение подавлять, ломать. Настаивать на возвращении, тем более своевременном, долга было смер- тельно опасно. Не одного и не двух чрезмерно настойчивых кредиторов Дзю- бы обнаруживали с явными признаками насильственной смерти на челе, а сам Алик, дабы поправить свое моментально ухудшающееся финансовое положение (мот он был отменный), подыскивал следующую жертву.
Фактически это был не заем, а вымогательство; многие, на кого наехал с просьбой-требованием займа Дзюба, попросту откупались или, если откупаться было нечем, скры- вались, уезжали из Крыма. Но было на полуострове несколько человек, которые не боялись не только давать в долг весьма крупные суммы, но и требовать их с беспре- дельщика. Таким, в числе немногих, был Виктор Башмаков. Мы уже говорили, что одна из существенных особенностей крымского кри- миналитета в том, что все сколь-нибудь проявленные вожаки знали друг друга.
Всех их, естественно, знал и Дзюба, многих – еще со школьных лет. Знал он, естественно, и братьев Башмаковых. Сталкивались они и в “профессиональной” деятельности, на немалый (по меркам короткоживущего криминалитета) срок работали в связке, знали об успехах и сложностях дел друг друга. Несомненно, у этих вожаков было достаточно много схожих черт, но были и различия.
Никто не собирается петь дифирамбы бандитам, выяснять, кто из них лучше, а кто хуже, – оба хуже, как говорил неудобозабываемый вождь и учитель. Но совершенно объективно складывалось так, что “башмаки” под управлением Виктора Викторовича росли, крепли, вышли в лидеры, уже пе- реступали к тому времени пределы Крыма, а Дзюба все бился в кругу разбо- рок, подставок и отсидок. Группа Дзюбы состояла 6 основном из боевиков и занималась грабежом, “выбиванием денег” или исполнением заказных убийств, которые в то время захлестнули юг Украины. (Убивали, кстати, кого угодно, в любой группи- ровке и в любой структуре – был бы “заказ”.
) За “башмаками” тоже числится достаточно чернухи и мокрухи, но не только это. “Башмаки” патронируют корпорацию “Русь” – серьезную финансо- во-экономическую систему. Под ними также и предприятия, не входящие в объединения, например страховые и доверительные общества, на них работа- ли и легальные деньги в банках. Ни по своим масштабам, ни по организа- ции, ни по финансовой базе группы не могли конкурировать между собой, – а верных стволов у “башмаков” было на порядок больше.
Теоретически “башмаки” могли прибегнуть к услугам Дзюбы и его боеви- ков, чтобы выполнить какую-нибудь операцию, однако даже такой шаг с их стороны ставился следствием под сомнение: уж слишком несовместимы были ранги обоих авторитетов, и собственных сил у “башмаков” в ту пору было более чем достаточно. И вообще связываться с Аликом, давать ему “заказ” было опасно: Дзюба автоматически становится опасным и может совершить дикий финт, например, сдать заказчика – а это уже подрасстрельная статья. Виктор Башмаков, в этом практически нет сомнений, ничего не заказы- вал, а просто занял Дзюбе деньги и, когда приблизился договорной срок, напомнил, как о чем-то само собой разумеющемся, о возврате. Конкретные условия займа уже не установить, но ясно, что и сумма была велика (за парой “штук” к людям такого ранга не обращаются), и что Дзюба решил ее не отдавать, а “грохнуть” кредитора.
Ударное ядро группы Дзюбы составлял отряд из трех братьев Сивашовых (фамилии исполнителей в интересах следствия, которое еще продолжается на момент выхода этой книги, изменены). Семья имела бурную “боевую” славу: отец в свое время считался особо опасным рецидивистом. Один из братьев, Василий, прошел закалку в Афга- нистане, в совершенстве владел любым видом оружия. Кроме того, в моло- дости он увлекался мотогонками, был мастером спорта по мотоспорту.
Ос- тальные братья не слишком уступали ему ни в мастерстве обращения с ору- жием, ни в чем-либо еще. Когда и каким образом Дзюба “повязал их кровью”, наверное, останется загадкой. Однако факт остается фактом: братья Сивашовы выполняли для Дзюбы самые грязные, кровавые заказы, их в Аликовой бригаде считали про- фессиональными киллерами. В группу с теми же самыми обязанностями входил симферополец Сергей Кондаров.
У него за плечами было две судимости – в 1988-м и 1992 годах, за кражу и наркотики. Именно этому ударному отряду, проверенному в “мокрых делах” и хорошо законспирированному, Дзюба поручил убрать старшего Башмака. В течение недели группа киллеров вела скрытое наблюдение за передви- жениями Башмакова. Наблюдатели постоянно висели у него на хвосте, они выяснили маршрут и распорядок дня своей будущей жертвы; вычислили и дом в Укромном, где, у своей матери, часто останавливался отнюдь не чуждый семейным привязанностям Виктор.
Несколько суток они провели неподалеку от этого дома, чтобы точно узнать, во сколько обычно выезжает авторитет “на работу”. В назначенный день участники операции разделились на две группы. Двое братьев, Иван и Василий, на неприметной “Таврии” подъехали поближе к до- му Башмакова. За рулем находился Дмитрий Сергеев, работавший в бригаде водителем.
Связь со второй группой, в которую входили третий Сивашов и Кондаров, поддерживалась по рации. Получив соответствующий сигнал, Сивашов и Кон- даров должны были занять исходную позицию. Расчет делался на то, что в любом случае у выезда с ответвления на Укромное на основную трассу машина должна будет притормозить, и у килле- ров будет достаточно времени на исполнение заказа. Для операции избрали быстрое и маневренное транспортное средство – мотоцикл, которым оба владели в совершенстве.
Вел мотоцикл Сивашов. Кондаров, вооруженный автоматом, сидел за спи- ной. Двадцать первого июля 1994 года, примерно в десять утра, из “Таврии” поступил сигнал: заметили две отъезжавшие от дома Башмакова машины. В передней находился сам Виктор, сзади – машина сопровождения.
У выезда на главную дорогу Симферополь-Евпатория башмаковский “БМВ” притормозил, пропуская следовавшие по трассе автомобили. Позже свидетели рассказывали, что в это время рядом с “БМВ” неизвест- но откуда появился мотоцикл. Парень, сидевший на заднем сиденье мотоцик- ла, вскинул автомат и хладнокровно расстрелял водителя, затем хлестанул очередью по машине сопровождения и отшвырнул разряженный автомат. Мото- цикл спокойно развернулся, взревел – и скрылся с места происшествия так же внезапно, как и появился.
Виктор Башмаков скончался по дороге в Центральный аэропорт, к ближай- шему медпункту. Получил пулю и один из охранников, сидевший в машине сопровождения. Успешно завершив операцию, Сивашов и Кондаров помчались к селу Дубки, где сожгли мотоцикл в лесопосадках и пересели в заранее приготовленную машину. Олег Николаевич не боялся ни войны, ни крови, был, конечно, отчаянным отморозком и авантюристом, но не тактически безграмотным “быком”.
Он от- четливо понимал, что его немногочисленная команда не может тягаться с сотнями стволов “башмаков” и что такая война вообще не принесет пользы никому, кроме милиции и похоронных команд. И он пошел на отвлекающий ма- невр: распустил слух, что Башмака убрали люди Поданева. Отвлекающий маневр удался на время. Но не надолго.
Конечно, невозвращенный долг-мотив очень серьезный, и у Дзюбы сущест- вовали все основания полагать, что Виктор Викторович сообщил о нем приб- лиженным – а значит, “башмаки” долг выколотят, возьмут с кровью, если потребуется. Примеров уже было больше чем достаточно, и беспредельщик не мог не подумать о последствиях. Но представляется, что деньги были только поводом, пусть даже очень серьезным, но причина все-таки была в другом. Именно и лично Виктор Викторович и своими словами, и своими действия- ми стал для Дзюбы воплощением всего, что противостояло и неуклонно вело к погибели.
Дзюба так и называл Виктора Башмакова – своим главным противником, своим врагом “до последней крови”. Собственно, кровопролития уже были, и не раз в прошлом люди Башмака решительно указывали “дзюбам” на их место. Именно с враждой старшего Башмака и Дзюбы был связан оставшийся в па- мяти симферопольцев взрыв на одной из улиц города в 1993 году, когда в результате неосторожного обращения со взрывчаткой погибло несколько че- ловек, находившихся в легковой машине. Части их тел пришлось собирать на мостовой.
Как предполагается, бомба предназначалась Олегу Дзюбе. Тактика упреж- дающих ударов была уже освоена, а не раз декларированные намерения Дзюбы (“всем рога посворачивать” и стать первым в Крыму) Башмаков знал, но, поскольку в то давнее-недавнее время в этом клане местные бандиты еще только осваивали пиротехнику, жертвой взрыва оказались сами его органи- заторы. Первое же по-настоящему серьезное покушение на Дзюбу было совершено в сентябре 1993 года. Часов около шестнадцати машина с авторитетным беспредельщиком, води- телем и двумя товарищами припарковалась на стоянке у одной из городских поликлиник Симферополя, находящейся на окраине.
Здесь довольно дли- тельное время практиковал врач-китаец, о чудодейственных способностях которого по крымской столице ходили легенды. Какими недугами страдал со- рокалетний авторитет, достоверно не известно, однако он неоднократно прибегал к услугам китайского целителя. На этот раз сеанс оздоровления чуть было не закончился для Дзюбы ро- ковым образом. Олег Николаевич пробыл в поликлинике около получаса, вышел в сопро- вождении товарища и сел в машину.
Именно в этот момент из ближайших к стоянке кустов раздались автоматные очереди (как выяснилось потом, стре- ляли из “АКМ”, который был брошен неподалеку). Прицельный автоматный огонь с небольшого расстояния скосил трех пас- сажиров машины, но сам авторитет каким-то чудом успел выскочить из авто- мобиля и, прижимая к телу простреленную руку, петляя и лавируя между прохожими, побежал по улице по направлению к центру города. Киллеры (автоматчиков было двое) не рискнули преследовать свою жертву или стрелять вдогон на достаточно многолюдной в это время улице, и это дало возможность легко раненному Дзюбе уйти. Уходить тогда пришлось, впрочем, достаточно далеко.
“Башмаки” всерьез взялись за конкурента: были нанесены весьма чувствительные удары по его предприятиям и людям. Один за другим были расстреляны или зарезаны нес- колько его боевиков, разгромлен офис “фирмы”, пока не было заключено пе- ремирие. Мог ли Дзюба сдаться, отступить, оставить всякие попытки если не ре- ванша, то мести. Все, кто знал Олега Николаевича, считают это невозможным.
“До послед- ней крови” – это была не пустая угроза, Дзюба чаще разбрасывался пулями и гранатами, чем словами. У него оставалась верная боевая группировка, настоящие мастера черных дел, оставалось несколько подельщиков, оставались деньги и оружие, нако- нец, оставался он сам. И оставались, не могли не оставаться, тайные связи с людьми, которые тоже, пусть каждый по своим причинам, жаждали убрать верхушку сильнейше- го на то время бандитского сообщества. Вспомните еще раз, “все знали всех”, никакого неосвоенного прост- ранства в Крыму уже не оставалось, очередной передел зон влияния и собственности надвинулся вплотную, а перед криминальным альянсом Башма- кова и ХЛПК никто из конкурентов не устоял бы.
Непосредственно после того, как прогремели автоматные очереди, оборвавшие бурную жизнь Виктора Викторовича на выезде из села Укромное, Дзюба вообще исчез с горизонта, улетел со всей семьей в Германию. Почему – долечивался после ранения. Скрывался от каких-то еще пресле- дователей. Не желал попасть в “мясорубку”, не на шутку раскрутившуюся после убийства Башмакова.
А может быть, Виктор Викторович отправился на тот свет не совсем без помощи господина Дзюбы. Именно так и рассудили “башмаки”, иначе не объяснить ту настойчи- вость, с которой они продолжали преследовать недруга своего покойного вожака. За полгода, прошедшие после бегства в Германию Дзюбы, его группировка заметно сдала и серьезной угрозы для “башмаков” уже не являла, несколько боевиков переметнулись к конкурентам, а киллеры (о чем, конечно, “башма- ки” не знали), обретались то в российской, то в украинской столице. И обстоятельства складывались так, что у “башмаков” за зиму образовались куда более актуальные и опасные противники.
А вот бандитская месть сро- ков давности не знает. Очередной, последний тур охоты на Дзюбу развернулся в начале 1995 го- да. И ставка была сделана на то, чтобы добраться до Дзюбы любой ценой, даже не останавливаясь ни перед большим риском, ни перед возможностью убийства невиновных, в том числе семьи Алика, включая детей. КРОВАВОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ Двадцать первого января 1995 года Олег Николаевич вместе со своей же- ной Ольгой, дочерью Аленой и двумя охранниками спустился по трапу само- лета, прилетевшего рейсом из Франкфурта-на-Майне, в киевском аэропорту Борисполь.
В 14. 15 при выходе из здания аэропорта на площадь двое неизвестных в масках открыли по ним огонь из пистолетов. Обливаясь кровью, упали оба охранника Дзюбы. Авторитет Алик не ожидал нападения, поэтому допустил вопиющую ошибку: руки охранников были заняты поклажей, они не успели даже достать оружие.
Впрочем, парни были только ранены, как и жена Дзюбы. Сам Олег Николаевич тоже получил три ранения – в голову, руку и шею, – но они были неопасные, пули лишь оцарапали авторитета. (Как оказалось впоследствии, это было уже результатом недостаточного профессионализма, “служебной ошибки”: один из киллеров перед ликвидацией выпил сто граммов “Абсолюта”, видимо для храбрости, и поэтому промазал. ) А вот пуля, попавшая в тринадцатилетнюю дочь Дзюбы, оказалась роко- вой.
Она угодила прямо в лоб ребенку, и “скорая” даже не довезла девочку до больницы: по дороге Аленушка умерла. Как только все пять “мишеней”, обливаясь кровью, оказались на ас- фальте, киллеры бросились бежать. На многолюдной площади перед цент- ральным столичным аэропортом им было не до того, чтобы проверять ре- зультаты стрельбы и совершать контрольные выстрелы. Дежурный инспектор ГАИ, который из сотрудников милиции ближе всех оказался возле места расстрела, попытался задержать нападавших, но был остановлен огнем из двух стволов (правда, остался жив).
Еще несколько секунд – и киллеры вскочили в ожидающий их со включен- ным двигателем “жигуленок” и рванули в сторону столицы. Отход был спланирован достаточно просто, но вполне грамотно. Киллеры предусмотрели, что на прямой как стрела скоростной трассе, ведущей из аэропорта в город, развилок мало – и все они, не говоря уже о въезде в Киев, наверняка через несколько минут после покушения будут заблокирова- ны. Следовательно, от засвеченной машины надо срочно избавиться.
Так и сделали: на 35-м километре автомагистрали Киев – Борисполь кил- леры подожгли машину, выбросили оружие, бронежилеты и вязаные шапочки, которые были на каждом из них во время покушения, и пересели в заранее подготовленную следующую машину. И на первом этапе это сработало, в город прорваться удалось. Но к тому времени по специальному плану была поднята и жестко мобили- зована командованием, шокированным беспределом в международном аэропор- ту, столичная милиция. Бандиты, непосредственные исполнители покушения, плохо знали Киев, город непростой для ориентировки; несколько сложных в транспортном отно- шении мест они проезжали неуверенно, и опытный взгляд гаишников вычленил их машину из транспортного потока.
Уйти от преследования им тоже не удалось – и машина у бандитов была не слишком подходящей, и водителями они оказались слабоватыми. Загнали и взяли их без стрельбы. Киллеры-крымчане Андрей Шулежко 1970 года рождения и Александр Сляд- нев 1973 года рождения входили в “семью” “башмаков”. Они полностью приз- нали свою вину, но всячески выгораживали организатора преступления, не- коего Владимира Янмина (кличка Японец), который также был задержан вмес- те с человеком, осуществлявшим прикрытие, – киевлянином Тарасом Зиновен- ко.
Следствие собрало все необходимые доказательства, что называется, “раскрутило” криминальный эпизод. Шулежко и Янмин получили исключительную меру наказания, Сляднев и Зи- новенко соответственно – 14 и 12 лет лишения свободы. А драма семьи Дзюбы продолжалась. Через неделю после не совсем, с точки зрения главных заказчиков, удачного бориспольского покушения в ле- сополосе близ симферопольской городской свалки был найден труп двадца- титрехлетнего сына Дзюбы от первого брака.
Молодой человек, давно прист- растившийся к наркотикам, был попросту задушен. В отместку Дзюба поклялся “залить весь Крым кровью”. Как и следовало предполагать, у него оставались еще боевики, оружие и взрывчатка. Ране- ния действительно требовали лечения, а еще важно было алиби: Олег Нико- лаевич понимал, что за ним будут усиленно следить, и обеспечил свою бе- зопасность – больница тщательно охранялась.
Дзюба сумел отсюда отдать своим необходимые команды. Удары были направлены против легальных предприятий “башмаков” и за- метно сказались на экономическом положении клана. В начале лета 1995 го- да были взорваны контролируемые “башмаками” бары “У Андрея”, “Кондор”, “Татьяна”, “Аленка”, мебельный цех частной “башмаковской” фирмы. Как считали милиция и сами “башмаки”, взрывы были организованы Дзюбой.
Между тем сам авторитет лечился после ранений, не покидая больничных стен, а выписавшись из больницы, он с женой уехал ненадолго в Россию, – очевидно, подготовить позиции для отступления из Крыма. Вернувшись летом в Симферополь, они объявили товарищам, что все наме- рены продать и уехать навсегда. Но уехать им не дали. Двенадцатого июля 1995 года красная “девятка”, в которой ехала с дву- мя охранниками и водителем Ольга Дзюба, была буквально изрешечена из двух “Калашниковых”, Сама Ольга, ведший машину двадцатидвухлетний Евге- ний Иконников и двое его ровесников – охранники Игорь и Руслан, – скон- чались на месте.
Интересно, что нападение на жену Дзюбы произошло буквально через де- сять минут после того, как она вышла из приемной тогдашнего начальника Главного управления внутренних дел Украины в Крыму Виталия Кириченко. Незадолго до этого она обратилась к Кириченко с просьбой о защите и вы- даче разрешения на ношение оружия. Но 12 июля назначенная на полдень встреча не состоялась: посидев в приемной, Ольга получила сообщение, что ее не примут (по другой информации, Кириченко все же принял ее), после чего Ольга села в красную “девятку”. В монументальное здание ГУ МВД Украины по Крыму сторонние посетители, конечно, заходят, но наверняка Ольгу Дзюбу увидел кто-то из своих, уп- равленческих, и сообщил “башмакам”.
Хотя, возможно, за машиной тщательно следили, и долгая ее стоянка перед зданием управления милиции дала воз- можность выставить бригаду киллеров. Сразу же после расстрела автомашины первыми к ней подбежали сотрудни- ки железнодорожной милиции (преступление произошло недалеко от железно- дорожного вокзала в Симферополе, на вполне предсказуемом маршруте от центра к дому Дзюбы). Убийцы же, сбросив рабочие халаты, спортивные ша- почки и перчатки, бежали с места преступления. Автоматы полетели в речку Салгир.
Ольга была убита чуть за полдень. Буквально через два часа после ги- бели жены Олег Дзюба позвонил своей матери и сообщил, что “Олечку уби- ли”, а он задержан милицией. Около 22 часов, после беседы у руководства крымской милиции (на самом деле Олег Николаевич не был “задержан”, его привезли в Главное управле- ние поговорить, выяснить прежде всего, есть ли какаянибудь информация о причинах покушения на жену), Дзюба отправился домой. Во избежание “продолжения” вокруг дома была выставлена охрана – бойцы спецподразделения “Беркут”.
Вскоре в дом приехали несколько милицейских офицеров, а затем и сам начальник крымской милиции. Приехавшая домой к сыну мать (Олег жил отдельно) застала его в окру- жении милиции. Он был сильно, чуть ли не до невменяемости пьяным. Тут же присутствовал начальник ГУВД Кириченко.
Олег, достав бутылку водки, предложил еще выпить. Мать отговаривала: “Давай, сынок, сначала Олечку похороним”. Рванув на себе рубаху, Дзюба, почти рыдая, выкрикнул: “Что мне де- лать. Дочь убили, жену убили.
” После этого в комнату вошли следователи. Посовещавшись с ними, гене- рал В. Кириченко отдал распоряжение оставить у дома охрану и уехал. О последующих нескольких часах жизни авторитета ничего не известно.
Никто из немногочисленных свидетелей не может вспомнить, говорил ли Дзю- ба что-либо существенное. Лишь вспоминают, что он больше практически не пил. Тем временем напряжение нарастало: многие, и бойцы “Беркута” в том числе, полагали, что с наступлением темноты произойдет нападение. Сам Олег Николаевич, не зажигая света, сидел в комнате и думал.
ЗАГАДОЧНО УМЕРЕТЬ НАДО УМЕТЬ Что созрело в голове этого неординарного человека. Неизвестно, хотя последующие внешние его действия хронометрированы с точностью до минуты. Против ожиданий, на Дзюбу в эту ночь никто покушаться не стал. Все произошло как раз наоборот: сам он, выпрыгнув из окна во двор, бежал из охраняемого дома.
Прежде всего он отправился к замаскированному тайнику, откуда взял припрятанные автомат и пистолет “ТТ”. Обстреляв из них сотрудников “Бер- кута”, которые попытались преследовать авторитета, он двинулся в назна- ченное по радиотелефону место, где его уже ожидала машина с тремя охран- никами. Машина колесит по городу с вполне конкретной целью, и в ней появляют- ся, извлеченные из тайников, еще один “Калашников” и граната РГД. Затем, выбравшись из лабиринта завокзальных улочек на евпаторийскую трассу, белый седан мчится в поселок ГРЭС.
На пустынной в это время трассе Дзюба, скорее всего не столько пьяный, сколько предельно взвинченный, палит в окно из автомата. Так и запомнилась эта картина случайному свидетелю: ночь, рев мотора, ослепи- тельный свет фар, полыхающий пламенем из окна машины автоматный ствол и бледное, мертвенное (из-за освещения. ) искаженное лицо стрелка. Машина влетает в грэсовский поселок и направляется к кафе “Калинка”, одной из штаб-квартир и традиционных мест сбора “башмаков”.
Дзюба едет творить над своими врагами суд и расправу. Можно не сомне- ваться, что для всякого, кто оказался бы в кафе, эта ночь стала бы пос- ледней. Но в кафе в это время уже никого не было, даже ночного сторожа, поэ- тому Дзюба, резанув очередями по окнам, приказал возвращаться в город и сам уселся за руль. Снова ночная трасса, но на этот раз без стрельбы; один автомат с пус- тым магазином выброшен в кусты, другой по дороге отдан “на хранение” (позднее его вместе с остальным оружием изымут оперативники).
В городе на одной из улиц машину пытается остановить пост ГАИ. Но Дзюба (гаишники его уверенно опознают) вдруг выхватывает гранату и заяв- ляет, что, если милиция будет его преследовать, он взорвет и ментов, и машину со всеми, кто в ней есть. Репутация Дзюбы не позволяет усом- ниться, что по крайней мере первая часть угрозы непременно осуществится, и патрульные почитают за благо отпустить машину и посовещаться по рации со старшими. А граната.
Свидетели утверждают, что, отъехав от поста, Дзюба запих- нул гранату в карман. Гонка по ночным улицам, на этот раз с целью, известной только самому Олегу Николаевичу, продолжается до тех пор, пока машина не сталкивается с грузовиком, серьезно повредив при этом радиатор. Тогда Дзюба едет к своим бывшим соратникам, позднее перешедшим к “башмакам”, – братьям Бачевским, чтобы потребовать новую машину. Войдя, “здоровается” – расстреливает собаку.
Когда на выстрелы выбегает хозяин, Дзюба, наведя пистолет уже на него, требует машину. Бачевский момен- тально сообразил, что откупиться от Дзюбы, да еще от вооруженного и взвинченного до невменяемости, за свое “отступничество” всего лишь маши- ной – милость небесная. Поэтому он поспешно выгнал из гаража свою “ла- душку”, а на ее место загнал разбитую “бээмвуху”. На новых колесах Дзюба посылает одного из охранников к себе домой проверить, там ли еще “Беркут”, а сам направляется в гараж на Льдоза- водской улице, где у него стоит еще одна машина.
Здесь он отправляет ос- тавшегося охранника с каким-то поручением и входит в гараж. Тем временем посыльный добирается до дома Дзюбы на улице Шахтеров. И когда он осматривается – “Беркут” тут как тут. Вооруженного гонца берут тихо и, быстро допросив, отправляют спецгруппу по названному боевиком адресу, где, как предполагают, Дзюба сидит в своей машине в гараже и ждет.
Как только спецназовцы прикоснулись к двери гаража, раздался оглуши- тельный взрыв, за ним еще несколько. Когда отгремели взрывы и удалось сбить пламя, в развороченном автомо- биле оперативники обнаружили обгоревший до неузнаваемости труп. По официальной версии, рванула граната, которая, по клятвенным ут- верждениям посыльного и задержанного в тот же час охранника, была у Дзю- бы, когда авторитет входил в гараж, – а затем детонировали хранившиеся там взрывчатка и боеприпасы, целый арсенал банды. Что же произошло в действительности.
Самоубийство. Или совершенно пьяный от водки, горя и ярости главный беспредельщик подорвался на своей гранате по неосторожности. Но если проанализировать хронику ночи с 12-го на 13 июля, то создает- ся впечатление, что Олег Николаевич постепенно трезвел, а не пьянел и, согнав хмель и ярость стрельбой, автомобильными гонками и “отравнивани- ем” тех, кто попадался под руку, начинал действовать осмысленно и целе- направленно. Во всяком случае, ни посылка разведчика к своему дому, ни точное нахождение нужных ему адресов, ни вполне четкие команды и распо- ряжения не указывают на крайнюю, до полной потери самоконтроля степень опьянения.
Более вероятно, что после вспышки активности на Олега Николаевича на- катило отчаяние от понимания полного разгрома и безвозвратности потери семьи, дочери и жены, которых он, по всем отзывам, очень любил. А по данным МВД, в войне Дзюбы с “башмаками” погибло около 30 человек, была уничтожена практически вся его бригада. Но неужели отчаяние настолько захлестнуло главного беспредельщика, что он решил покончить с собой. И рванул чеку “эргэдэшки”, когда услышал звук моторов милицейских “уази- ков” и шаги оперативников.
Возможно, и так, однако полной уверенности в этом нет. Олег Николаевич не отличался устойчивой психикой, легко впадал в ярость, в неудержимое бешенство, но вот в депрессию – весьма редко. Он проигрывал, но не отступал, мирился, но не прощал; так неужели сейчас, когда у него были еще возможности мстить, во всяком случае доро- го продать свою жизнь, он доставит врагам такую радость. И еще.
Дзюба всегда был неплохим тактиком и всегда любил заниматься устройством тайников, запасных явок, укромных убежищ. Гараж на Льдоза- водской улице был как раз одной из тщательно и заблаговременно подготов- ленных явок. Умел он прилично работать с взрывными устройствами, во всяком случае, у подрывников его команды накладок не случалось. И как-то совсем не верится, что не предусмотрел он запасного хода, не подготовил способ тайного отступления и фейерверка в честь закрытия еще одной страницы жизни.
Тогда становится более понятным, зачем ему понадобилось отправлять подальше обоих охранников. Одного – на разведку (неужели Дзюбе было так важно возвращаться этой же ночью в свой дом. ), второго – домой, причем даже не позволил ему войти в гараж, так что парень не знает, не было ли там еще кого-то. И почему, наконец, взрыв раздался, едва прикоснулись к двери – будто сработала автоматика.
Да и у оперативников, осматривавших место гибели главного беспре- дельщика, есть вполне обоснованные сомнения: останки ли Дзюбы видели они в разбитом гараже и не стоит ли в ближайшее время ожидать воскресения из мертвых одного из самых жестоких крымских преступников. А может быть, воскресение под другим именем и где-нибудь достаточно далеко от Крыма уже произошло. ФИНАЛ С ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ С точки зрения легального бизнеса, дела в объединении “Русь” и у нес- кольких других дружественных предприятий шли нормально для нашей все еще необычной ситуации. Производилась продукция, и оказывались услуги, вып- лачивались в размерах, определяемых связями и квалификацией бухгалтеров, налоги, подсчитывались прибыли и убытки, ремонтировались пострадавшие в конкурентной борьбе точки и строились новые.
В принципе, обычные радости и обычные трудности предпринимательства, лишенного особенных льгот, но еще не исчерпавшего инвестиционные ресурсы. Что же касается черной стороны, собственно бандитов, то здесь дела обстояли совсем не так. После короткого, но яркого расцвета для “башмаков” наступили тяжелые времена. Виктор Башмаков, не только преуспевающий предприниматель, но и глава группировки, был убит.
В сражениях за наследство ХЛПК, с “греками” и “Сейлемом” полегло несколько бригадиров. Сводный брат Башмака, Станис- лав, находился в розыске. Не способствовала башмаковскому укреплению и кровавая война с кланом Дзюбы. Весьма ощутимые удары по своим предприятиям со стороны и конкурентов, и правоохранительных органов сказались на доходах.
Башмаковские бригады несли потери, и, как это водится у бандитов, их лидеры стали нередко пе- ребегать под другие, ставшие более могущественными “крыши”. Летом 1995 года на востоке полуострова и даже в самом Симферополе “башмаков” попытались потеснить татары (об этом читатель узнает из спе- циальной главы). Наконец, после татарских погромов “точек” и предприятий “башмаков” в Феодосии и Судаке на них всерьез наехала милиция. Несколько облав было проведено на крупных башмаковских “малинах”.
Уже давно милиция присматривалась к крупному ялтинскому санаторию “Ай-Даниль”, который облюбовала башмаковская братва и превратила в свою южнобережную резиденцию. Здесь “пацаны” отдыхали от ратных трудов, купа- лись в море, загорали под крымским солнцем, набирались сил для дальней- ших подвигов. Оперативники нагрянули неожиданно и накрыли на “базе” сра- зу 38 человек, многие из которых числились в розыске за различные прес- тупления. Среди прочих оказались задержанными и два депутата местных со- ветов, известные в криминальных кругах под кличками Даня и Карась.
Прав- да, их через несколько часов отпустили – сработал депутатский иммунитет. У прочих “отдыхающих” в санатории было изъято семь единиц оружия. В июле 1995 в разработку взяли джанкойскую бригаду некоего Фили – за- метной фигуры в “семье” “башмаков”. Позже за нею последовала уже упоми- навшаяся чеченская команда, несколько удачных разработок было проведено в Севастополе.
Серьезные неприятности появились у башмаковских группировок в Керчи и Феодосии, которые были более или менее тесно связаны с основным кланом. А на Южном Берегу все больше и больше занимал ведущие позиции “Сейлем”, о котором разговор еще впереди. О полном уничтожении “семейства” гово- рить и теперь не приходится. Еще и в текущем году берут башмаковскую братву, например рэкетиров, еще идет подпольный бизнес на суррогатной водке, наркотиках, оружии, еще собираются “торпеды” и “быки” на выкола- чивание долгов и бандитские “стрелки” и “разводки”, но все это уже – на излете.
Иных уж нет, а те далече. Во второй половине девяностых недавние “хозяева Крыма” оказались в нелегких условиях. Поэтому та часть уцелевшей братвы, которая не могла и не хотела перейти в мирный бизнес, стала искать новые ниши, искать нас- тойчиво, нетрадиционно, а иногда и вполне успешно. Так, один из башма- ковских осколков был занесен суровыми ветрами далеко на север.
Два уважаемых “башмака”, Симон Дынян и проживавший там же, в Симферо- поле, Олег Майский, считались людьми авторитетными. Тандем неплохо осво- ил целый ряд важнейших бандитских специальностей, таких, как рэкет, гра- бежи, разбои, мошенничество. Однако главные деньги они делали на неле- гальных поставках крупных партий оружия в “горячие точки”. В будущее партнеры глядели с надеждой и оптимизмом, которые в прах развеяли события последних лет.
Мощные удары по башмаковской коалиции со стороны их конкурентов, ознаменовавшиеся штабелями трупов, и со стороны милиции, всерьез взявшейся за рэкетиров, поставили светлую перспективу под большой вопрос. Уцелевшая в разборках майско-дыняновская братва затаилась, залечивая раны и мучительно размышляя о будущем. Прежде всего, необходимо было от- лежаться на дне. Затем принять решение: идти ли на реванш без особенной надежды на успех.
Смириться ли с отстранением от “большой политики” в Крыму и подбирать чужие объедки. Или перекинуться на чужую территорию. Последнее выглядело заманчивее всего. Вот только куда направить свои стопы.
Ясно, что на материк, на Большую землю. Но в России, судя по все- му, делать нечего: по утверждениям знающих людей, там все “схвачено” и куплено от Балтики до Тихого океана. То же самое и на материковой Украи- не, где одесская, донбасская, днепропетровская братва все эти годы вре- мени зря не теряла. Выход неожиданно подсказал залетный “пацан” по кличке Близнец – моги- левский уроженец, отбывавший наказание в СИЗО солнечного полуострова.
Чем приглянулся он Симону, можно только гадать. Но так или иначе именно он ввел Близнеца в избранное общество крымских бандитов и даже способствовал поддержанию его авторитета среди них. Так вот, именно с подачи Близнеца было принято решение держать курс на независимую Беларусь. В рассуждениях Близнеца была вроде своя логика: конечно, там, за Бу- гом, доходные места не пустуют, но ведь можно кое-кого и подвинуть.
Ссы- лаясь на свое знание психологии соотечественников, Близнец убеждал: я, мол, знаю, белорусы – не россияне, им крутизны не хватает, а вы – братва тертая, в огне сражений закаленная. Короче говоря, крымская братва двинула на север. Мосты за собой сжи- гать не стали, наоборот, сохранили за собой как крымскую прописку, так и российское гражданство на тот случай, если придется “делать ноги” в том или другом направлении. Местом первой остановки был избран древний город Могилев.
Однако, как вскоре выяснилось, белорусы с криминальным отливом совсем не пришли в восторг от залетных авторитетов. Могилевские воры заявили южным гостям примерно следующее: мы и сами авторитетные, делить нам с вами нечего, у нас и так уже все поделено. Такие речи они подкрепили “пиками” и ствола- ми. Попытка пустить корни в чужом городе закончилась большой разборкой, в результате чего новоявленный союзник крымчан, местный уроженец Игорь Бац, попал в больницу с ножевым ранением.
Именно с этим персонажем связана дальнейшая история пребывания “баш- маков” на белорусской земле. Когда против Баца местная прокуратура возбудила уголовное дело, пос- ледний из больницы и из города попросту сбежал. Его примеру последовали и его новые друзья, посчитав за лучшее, не дожидаясь продолжения, поки- нуть не слишком гостеприимный город. Место новой дислокации крымчан было связано с немаловажным обстоя- тельством.
В крупном областном центре Беларуси гастролерам светила со- лидная “крыша”, и, следовательно, работа с наименьшей степенью риска. Здесь проживал родственник Баца Федор Климовский – владелец нескольких коммерческих предприятий, фигура весьма известная в коммерческом мире республики, в прошлом видный хозяйственный функционер, обладающий большими связями в правоохранительных органах Беларуси. Злые языки бол- тали, будто он вообще один из лидеров белорусской теневой экономики, од- нако убедительных доказательств этому, понятно, не приводилось. Своего родственничка Баца, с авторитетной компанией, Климовский при- нял как родных и даже любезно предложил пользоваться комфортабельными апартаментами собственной шикарной загородной виллы.
Именно здесь, судя по всему, родился в творческих муках глобальный проект покорения “Новой Беларуси”. Для более или менее сносного существования гастролерам необходимо бы- ло искать новый источник пополнения бригадного бюджета, и он был найден. Небогатая ресурсами республика занимает важное географическое положение, делающее ее транзитным каналом для товаров, перемещаемых из Европы в Россию и обратно, а равно и между странами Балтии и Причерноморьем. Одним из самых доходных товаров являются автомобили, как “белые” – перевозимые и перегоняемые на легальных основаниях, так и “темные” – попросту краденые иномарки.
Майскому удалось установить контакты с представителями уголовной сре- ды города, занимающимися криминальным автомобильным бизнесом, и плотно “сесть” на важные белорусские дороги. Крымчане привнесли в дело продажи новых и слегка подержанных автомо- билей целый ряд достаточно новых и неизбитых форм. Основных каналов добычи машин было два: “конфискация” краденых у дру- гих бандитов, т. е.
своеобразная “экспроприация экспроприаторов”, и само- стоятельный перегон таких же “темных” машин из-за рубежа. Первое обставлялось нередко как настоящая милицейская операция, когда переодетые в форму “пацаны” просто изымали “левые” тачки, оставляя неза- дачливых перегонщиков лишь с “протоколами изъятия” на руках. При этом бандиты проявляли интерес исключительно к новым и престижным иномаркам. Дело быстро заладилось, и вскоре вилла превратилась почти что в офис процветающей фирмы.
Клиентов было хоть отбавляй со всех концов бывшего необъятного Союза. Стены дачи видели и солнцевских, и кунцевских, и еще Бог знает каких мафиози. Здесь же, на вилле, была налажена и система автосервиса: на “засве- ченных” машинах перебивались номера, изготавливались поддельные докумен- ты, по которым затем авто сбывались потребителям. Руководящие роли в группировке к этому времени распределились так: Майский – главарь, его заместитель – Бац.
Между тем через некоторое время “фирма” все же попала в поле внимания белорусских правоохранительных органов. Произошло это из-за разразивше- гося на вилле, по крымским меркам вполне обычного, скандала. Неудачная сделка с приехавшими на виллу “партнерами” переросла в пе- рестрелку, изрядно перепугавшую местное население. Но разборка обошлась без жертв, и только пригнанная недавно новенькая “вольво” была попросту превращена в решето.
Как ни удивительно, но никаких оргвыводов со стороны милиции не пос- ледовало – настолько надежной оказалась белорусская “крыша” крымских гастролеров. Впоследствии она не раз спасала “башмаков” от, казалось бы, неминуе- мой грозы. Вот лишь одно тому подтверждение. Как-то господин Майский назначил “стрелку” местному уголовному авто- ритету для проведения небольшой денежной операции.
Едва партнеры смогли перемолвиться несколькими словами, как на горизонте замаячили фигуры “людей в штатском”; уходить незамеченными было слишком поздно. И тогда Майский совершает незабываемый для скромных горожан поступок. Он выхва- тывает из кармана и швыряет на тротуар изрядную пачку долларов – ни больше ни меньше – 17 тысяч. – в надежде на то, что прохожие вмиг подме- тут “вещественное доказательство”.
Однако сотрудники УБОП оказались более расторопными, и “вещдок” (в том числе и фальшивая сотенная купюра) оказался в их руках. Обыск машины Майского дал еще несколько интересных находок, в том числе замаскирован- ное под авторучку самодельное стреляющее устройство и несколько разнока- либерных патронов. Вроде бы все ясно, не правда ли. Майского в наручниках препровождают в камеру предварительного заклю- чения и возбуждают уголовное дело по факту обнаружения находок.
Но не тут-то было. Оказывается, новоявленный автомобильный король Беларуси приехал на встречу не на своем, а на чужом автомобиле, которым управлял по доверенности. Стало быть, кто подсунул ему “авторучку”, Майский не знает, равно как и деньги, с негодованием выброшенные им на асфальт. Из обвиняемого Майский во мгновение ока превращается в обвинителя – и вот уже уголовное дело заводится по факту превышения работниками УБОПа своих служебных полномочий.
Так что ровно в 11. 00 следующего дня у ворот СИЗО узника уже поджидал сверкающий лимузин, а вот убоповцы четыре месяца “ходили под статьей”, пока следствие не обнаружило в их действиях отсутствие состава преступ- ления. Проблемы у крымчан начались не благодаря белорусским правоохраните- лям, а, как это часто случается, по причине сугубо внутренних разногла- сий. По версии одного из двух главных действующих лиц предприятия, Симона Дыняна, он дал по выходе из СИЗО Майскому на “подъем” около 15 тысяч долларов.
Соратник же, вместо благодарности, при реализации очередной партии автомобилей в октябре 1995 года попросту “кинул” благодетеля на огромную сумму “зеленых”. Это было последней каплей в отнюдь не пустую уже чашу взаимных пре- тензий двух компаньонов: остатки “башмаков” раскололись на две враждую- щие бригады. Темпераментный, не прощающий обиды Дынян вышел из повиновения “вер- ховного главнокомандующего”, Майского, и начал играть в свою личную иг- ру. Свою бригаду Дынян организовал на национально-родственной основе и главенствующим сделал принцип жесткого единоначалия: слово Дыняна – за- кон для подчиненных.
Успех деятельности банды обеспечивала ее высокая мобильность, использование современных средств связи и оружия, железная дисциплина (насколько она возможна в среде уголовников) и надежная охра- на (возле дома Симона круглосуточно несли дежурство трое охранников, еще двое постоянно наблюдали с крыши). Бригада Дыняна какое-то время промыш- ляла на прежней территории, но, спасаясь от белорусского УБОПа, перебра- лась за Буг, в Польшу. Что касается Майского, то он со своей частью “башмаков” двинул туда же, в Польшу, еще раньше Дыняна и занялся там ни больше ни меньше – раз- боем на польско-немецкой границе. Авторитет “башмаков” в криминальных кругах Беларуси к этому времени настолько вырос, что за помощью к ним обращались наикрутейшие белорусс- кие бандиты.
А помощь требовалась. В 1996 году события в криминальном мире Беларуси приобрели крутой оборот: возникли крупные разногласия между региональными преступными кланами. Для того чтобы их разрешить, одной из несогласных сторон потре- бовался киллер. Почему не нашлось его среди своих, местных, остается не- известным, но обратиться решили именно к крымчанам.
В бригаде Дыняна имелся киллер по кличке Валик. Интерес к его персоне проявляли не только крутые белорусы, но еще раньше – УБОП Украины и Херсонской области по причине его причастности к покушению на народного депутата, председателя Генического районного ис- полкома соседней с Крымом Запорожской области П. И. Занченко.
В банде Дыняна Валик исполнял обязанности телохранителя босса, перегонщика авто- мобилей из Польши в Крым, опекуна посредника-поляка. Он принял приглашение белорусских коллег и отправился в дорогу. Одна- ко заработать на этот раз Валику не пришлось. При пересечении польско-белорусской границы он попал в руки УБОПа МВД Беларуси, которое вскоре сдало его херсонским милиционерам.
А у Дыняна тем временем дела не заладились. В гостинице города Бела-Подляска его накрыла польская полиция. Вместе с ним взяли и особо доверенное лицо Симона – поляка-посредника Марека, у которого изъяли большое количество взрывчатки. Как оказалось, бригадир задумывал убийство двух поляков.
После нескольких дней отсидки в польском участке Дынян был этапирован на родину как нежелательный эле- мент, однако, по последним сведениям, вскоре вновь оказался за Бугом. Что же касается Майского, то он отправился из Польши не на Восток, а на Запад, и видели его чуть ли не в Париже; во всяком случае, теперь тачка авторитета зарегистрирована во Франции. Как и Дынян, он продолжал навещать ставшую ему родной Беларусь и даже осуществил ряд новых при- быльных мероприятий, в частности, возвратил задержанные милицией краде- ные автомобили, которые братва перегоняла из Польши. Эту операцию осведомленные люди считают почти невероятной, потому что документация, необходимая для дальнейшей продажи этих машин, была мили- цией определена как фальшивая.
Впрочем, как и у Дыняна, у Майского случались и мелкие неприятности. Так, мчавшуюся по шоссе в Седлицком воеводстве машину Майского с фран- цузскими номерами обстреляли из красного “мерседеса”. Через некоторое время на воздух взлетел его дом, однако пока что самому “экс-башмаку” удавалось уходить абсолютно невредимым. Глава 5 “ГРЕКИ” И К ГЛАЗАМИ КИЛЛЕРА Судьба всех преступных кланов в общем-то проста и сводится к выбору: погибнуть или изменяться, переходить к законной жизни, ложиться “на дно” или же самому становиться законом (как изредка происходит, например, при удачных агрессиях и смене династий).
Те, кто останавливают свой выбор на чем-то одном, обречены. Пока “башмаки” воевали со всеми остальными группировками, искореняли клан господина Дзюбы, учиняли борьбу с татарским нашествием, гоняли во- рованные машины по дорогам Беларуси и Польши и довоевались до своего ос- лабления и распада, на улицах Симферополя и других крымских городов шла еще одна большая война. В ней истребляли друг друга представители “Казино”, “греки” и бригады давнего авторитета, начинавшего еще с Гуней, боксера Юры Иванова. РОЖДАЕТСЯ СТРУКТУРА “Башмаки” в начале девяностых годов были первыми в криминальном мире, кто структурировался в особое сообщество.
Постепенно оформились и конку- ренты. Личностные связи перерастали в групповые, словно, прежде чем нав- сегда уйти из жизни, люди стремились “раствориться в коллективе”. В самом начале становления кооперативов и преступных группировок Ев- гений Хавич (Жид) вместе с Жирафом (Слатвинским) и Геннадием Яворским руководил ТЗК “Ай-Петри”, рьяно участвовал в разборках с Гуней, Саханом, Дзюбой, а потом поддерживал партнерские отношения с “Сейлемом”. Есть данные, что поначалу он вообще входил, так же как Жираф, в эту группи- ровку.
Постепенно Хавич несколько дистанцировался от “Сейлема”, вел и расши- рял свой бизнес, в том числе игорный. Обойтись без охранников и боевиков он не мог. Если переложить защиту и выбивание долгов, скажем, на соот- ветствующую структуру “Сейлема”, то тогда что от своего бизнеса полу- чишь. Все загребут и самого еще убьют.
Собственные его силовики и составляли, под его руководством, группи- ровку, прозванную “Казино”. Хавич сохранял определенную независимость, несколько раз ухитрялся остаться “над схваткой” в башмаковско-сейлемовских разборках. Постепенно он готовился отойти от дел, но прекрасно понимал, что просто собрать свои немалые капиталы и уехать, хоть в Патагонию, не выйдет, найдут и в лучшем случае обчистят до нитки. Поэтому и выращивал подмену.
Выбор его остановился на братьях Любичах. Под его руководством и на его деньги братья набирались опыта, боевого и хозяйственного, до тех пор, пока не решили, что “дедушка” сковывает их инициативу и самостоя- тельность и вообще устарел, отстал от жизни. Но об этом, неизбежном во всяком бездуховном авторитарном сообществе, эпизоде несколько позже. Сейчас – о третьем знаменитом гангстерском объединении, о “греках”.
Его создателем и почти харизматическим лидером был этнический грек, Константин Савопуло. Фамилия среди греков достаточно распространенная, но Константин уверял, что его предок – крымский негоциант прошлого века, памятный симферопольцам по надписи, высеченной над обустроенным родни- ком-фонтанчиком в горсаду. Во всяком случае, денег и хлопот на изготов- ление нового дизайна этого фонтана Константин не пожалел. Ближайшим его помощником был родной сын, Иван Савопуло.
Группировка быстро разрасталась, особенно охотно в нее вступали репатрианты – болга- ры и греки. К середине девяностых под контролем группировки, полностью или частично, находились солидные промышленные предприятия (например, завод “Сельхоздеталь”), сеть ресторанов “Марина”, бары, десятки магази- нов, большинство обменных пунктов на Центральном рынке; часть денег группировки была вложена в московский банк “Чара”. Это, так сказать, видимая, легальная часть. Были еще традиционные ба- зарные кидалы и рэкетиры, перекупщики и сбытчики наркотиков и, естест- венно, сильные охранные службы.
“Греки” не слишком увлекались экспансией, предпочитая полное подчине- ние “зоны”, в основном юго-западной части Симферополя. Зато конкурентам давали жесткий отпор, что не могло не привести к большим разборкам. Фактически с 1992 года у “греков” шла война с “башмаками”. Численный и организационный перевес был на стороне “башмаков”, однако решительного воплощения этот перевес не находил.
Как вы помните, в 1994-м и 1995 го- дах империя “башмаков” потеряла своего лидера и немало бойцов (не говоря уже о финансовых потерях), затем произошло большое осложнение с татара- ми, – в общем, “греки” могли воевать еще долго, тем более что главные их “кормушки” были выбраны правильно и денежный поток не иссякал. Группировка чувствовала себя достаточно уверенно, настолько, что Са- вопуло решился предоставить крупный, по местным масштабам, заем (полмил- лиона долларов) врагу “башмаков” – объединению “Сейлем”. Взяв чужие деньги и на время, сейлемовцы почему-то совсем не захотели отдавать свои и навсегда. Срок возврата кредита прошел, и “греки”, естественно, “включили счет- чик”.
Достаточно скоро половина превратилась в целый миллион. Но к тому времени уже вовсю громыхали взрывы и раскатывали автоматные очереди: “грекам” навязали войну на два фронта, в дело вступила организация Люби- чей. Участвовали в разборке и полегли, вместе с вожаком, и бригады Юрия Иванова. Традиционно принято говорить о войне “Казино” против “греков”.
Это, пожалуй, не совсем так. Сам глава “Казино”, Хавич, эту войну не поощрял и не поддерживал, несколько его боевиков и телохранителей также держа- лись в стороне. Но все, кто выполнял заказы Любичей, в той или иной мере относились к группировке “Казино”. Долгое время кровавые подробности этой войны были никому не известны, и, наверное, они так бы и остались в скупых строчках милицейских прото- колов, если бы не чрезвычайное обстоятельство.
В 1997 году в руки крымс- ких убоповцев попал один из главных “героев” этой войны, у которого (де- ло неслыханное. ) в конце концов удалось взять интервью, так что читатель имеет уникальную возможность узнать о том, что творилось еще недавно, буквально из первых уст. И ДЕТСТВО БЫЛО Мой собеседник-человек совершенно нормальный, далеко не дебил, в его жизни не просматривалось ни идей, ни сколь-нибудь серьезных духовных устремлений, ни четкого следования элементарным нормам бытия, сосредото- ченным, скажем, в десяти заповедях. Просто он занимался своими семейными делами и подрабатывал, чтобы как-нибудь прожить еще один день, просто стремился спокойно существовать, не загадывая наперед, не планируя, пы- тался жить, согласуясь с тем, как сложатся обстоятельства.
Большинство людей его “профессии” живут не намного дольше, чем их жертвы, а при жизни практически никогда не “раскрываются”. Собственно, заказные убийства как явление, а не отдельный эпизод, не проявляют пока тенденции к искоренению главным образом потому, что ис- полнители стараются остаться в тени или же их в вечную тень отправляют заказчики, нанимая для этого следующих исполнителей. Итак, Петр Анкудинов, легендарный киллер. Список убиенных, дерзость исполнения заказов, отработанный почерк свидетельствовали, что работает профессионал, которому, несмотря на ви- димую открытость действий, удавалось почти два года успешно избегать встреч с правоохранительными органами.
И это при том, что его видели десятки людей, а сам он, как оказалось, житель Симферополя, и все убийства совершались именно в том районе, где он вырос и жил. Тем не менее никто не мог описать его подробно. Шок от увиденного ох- ватывал людей. Они помнили только грохот выстрелов и кровь, много крови.
И еще страх, желание спрятаться, скрыться, не видеть, не помнить. Воображение рисовало этакого крымского Александра Солоника. Никак не меньше. Но реальность, как всегда, оказалась сложнее.
Идею встречи поддержал Михаил Корниенко, в то время начальник крымс- кой милиции. Сам позвонил генеральному прокурору, Владимиру Шубе, и сог- ласовал этот визит. Но в коридорах прокуратуры позднее что-то не срабо- тало, и встреча была отложена почти на год. И вот – коридор СИЗО-1 города Симферополя.
Открываются тяжелые решет- ки, и в небольшой комнате, скудно обставленной привинченной к полу ме- белью, ждем встречи. Он входит не спеша, с улыбкой, молодой, начинающий слегка лысеть па- рень, ничем не похожий на преступника. Худощавый, спортивный, с тонкими пальцами музыканта. В глазах – интеллект и никакого удивления и закры- тости.
Только едва уловимая досада, что жизнь сложилась именно так и шансов, что приговор не будет исполнен, у него, скажем так, пятьдесят на пятьдесят. Представившись, достаем приготовленную пачку сигарет, закуриваем. По- хоже, он рад возможности пообщаться, хотя наручники, приковавшие его к табурету, стесняют движения. Петр Анкудинов родился в 1971 году в городе Железногорске Тюменской области.
Затем его семья переехала в Симферополь. Родной брат Анкудинова по матери, Андрей Дрожжин, входил в бригаду, которой руководил сейлемо- вец-казиновец Валерий Любич, являвшийся по совместительству директором фирмы “Аудит-резерв”. Согласно уставу, фирма могла заниматься чуть ли не чем угодно: хоро- шие юристы, собранные в “Сейлеме”, умело использовали специфику законо- дательства при составлении учредительных документов. Здесь был и собственно аудит – весьма удобное средство контролировать состояние дел потенциальных “дойных коровок”, – и всевозможное посредничество, и ле- гальный игровой бизнес, и нелегальный наркобизнес.
Но главным было все- таки другое. Фирма занималась отстрелом кредиторов и должников, “недобросовест- ных”, с их точки зрения, партнеров, отстрелом конкурентов и всех прочих, кто мешает работать. Воспитанники Хавича, братья-разбойники, брали на фирму самые черные дела – лишь бы прибыль была высока, и старались уст- ранить всякого, кто “мешал работать”. Полагают, что в числе устраненных “помех” в свое время оказался и главный работодатель Вишняков.
По слухам, фирма принимала и просто заказы на ликвидации; точно об этом могли бы сказать сами Любичи, но в нашем мире показаний от них уже не получить. Только косвенно они говорят “да” – фактом своей нелегкой кончины. – Говорят, что все мы родом из детства. Каким вы были в детстве.
Было ли оно счастливым. – спросил я Анкудинова. – Ничего особенного. Родился я в Тюменской области.
Здоровье у меня было неважное. Маме сказали, что я могу умереть, если она не переедет куда-нибудь на юг. Мы приехали в Симферополь. Здесь все наши родственни- ки жили.
Родной отец жив и здоров, но я его никогда и в глаза не видел. Воспитывал меня другой человек. Отчим. В школе я был твердым троечником.
Занимался легкой атлетикой, увле- кался футболом. Мог и подраться, когда приходилось доказывать свою пра- воту. – Маме хлопот много доставляли. – У меня очень хорошая мама.
Она пыталась сделать все, чтобы и я вы- рос хорошим человеком. Отчим также порядочный человек. – Вы один в семье. – Нет, у меня был старший брат.
Андреем звали. Андрей Дрожжин, в течение нескольких лет – охранник, помощник и те- лохранитель Валерия Любича. Убит в 1995 году. – Как все старшие, он любил, чтобы ему подчинялись.
А я не такой. Подчиняться кому-либо не могу. Частенько с ним дрался из-за этого. – У вас с братом разные фамилии.
Почему. – У нас отцы разные. Ни того, ни другого мы не знали. – А брат как-то влиял на вас.
– Постоянно. Если честно сказать, все из-за него, это он научил меня пить, курить “план”, колоться. Нет, он меня не заставлял. Я смотрел на него и думал: “А что я, не мужик, что ли.
” Андрея я уважал. В футбол вместе часто играли. После восьмого класса я пошел учиться в 26-е ПТУ на газоэлектросварщика. Потом в армию ушел, а когда вернулся, то узнал, что он работает в казино.
Было такое на Набережной, в помещении шахмат- но-шашечного клуба. В армии я служил в стройбате, специальностей много приобрел, но на гражданке найти хорошую работу так и не смог, а пахать за копейки не хотелось. Андрей говорил, что работает крупье. Смотрю, вроде ничем не занимается, а деньги постоянно есть.
Он мне и предложил пойти работать охранником в казино. Пару дней поработал, понравилось. Работа непыльная, негрязная. Если кто-то начинал буянить, помогал дев- чонкам, выводил бунтаря на улицу.
В казино работали все знакомые ребята, с некоторыми в одной школе учился. Свое название группировка “Казино” получила от первого с Симферополе заведения подобного рода, открытого в самом начале девяностых годов в помещении шахматно-шашечного клуба на набережной реки Салгир. Это заве- дение стало своего рода клубом, который посещали связанные общими инте- ресами джентльмены. Неофициальным руководителем казино был Евгений Хавич – директор ТЗК “Ай-Петри”.
Среди завсегдатаев казино были многие не менее выдающиеся, хотя и бо- лее молодые лидеры криминалитета, например, помимо упомянутых уже брать- ев Валерия и Олега Любичей, один из учредителей “Сейлема” Александр Виш- няков (Вишня), С. Мешак, С. Благодатский (Гасконец). Группировка, выросшая из завсегдатаев, руководителей и охранников ка- зино, контролировала игорный бизнес, торговлю наркотиками и весьма нема- лую часть автосервиса.
Хавича, как мы уже упоминали, связывали дружеские отношения с сей- лемскими, и поэтому очень часто его группировку считали просто частью “Сейлема”. Это так, но только в определенной степени. Казиновцы не упускали случая подчеркнуть свою особость. >
Статья взята с: http://www.bookorbita.com
