День рождения украинской армии следовало бы праздновать 23 декабря, в день, когда на верность народу присягнул первый военный полк связи – 55 отдельный ордена Красного Знамени. Еще одна подходящая дата – 19 августа, когда в Киев с национальными флагами на бронетранспортерах выдвинулось множество соединений, которые захотели поддержать страну в борьбе за независимость. Вообще большая часть военных, проходивших службу на территории УССР, захотела служить под сине-желтым флагом независимой Украины.
В результате выбрали дату, когда Верховной Радой был одобрен закон о Вооруженных силах.
Поддержка военных испугала Кравчука
Конец июля 1991 года. В Киеве собираются поддерживающие идею о необходимости собственных вооруженных сил в союзных республиках генералы и начальники из штабного состава военных округов.
Полковник Вилен Мартиросян, депутат Верховного Совета УССР, а в будущем создатель Союза офицеров рассказал, что тогда в одном из залов Верховного Совета ими решался вопрос о дальнейшей судьбе вооруженных сил. Результат, к которому они пришли, заключался в том, что основные (стратегические) силы остаются в подчинении московского Центра, но каждая из республик может иметь свою собственную армию.
В то время на Украине произошел раскол среди генералов, командующих войсками, которые базировались на территории Украины. Часть из них выступала за сохранение СССР в форме, которую предложил Михаил Горбачев. Остальные, большей частью из западных и центральных регионов республики, поддерживали идею об отделении армии от московского командования. Обстановка накалялась, и 19 августа 1991 года наступила логическая развязка конфликта.
Из воспоминаний Мартиросяна следует, что его полк первым объявил о своем неподчинении Министерству обороны СССР. Решилось это общим голосованием на плацу. Против были только представители коммунистов – замполит и сотрудники парткома. Остальные с энтузиазмом восприняли идею о переходе полка под командование Верховной Рады.
Об этом сразу доложили Леониду Кравчуку, однако он воспринял это новость без особой радости. Бунтующий полк добавлял ему лишних проблем в свете намечающейся встречи с Валентином Варенниковым, «эмиссаром» ГКЧП. Демократы же, услышав о том, что у них появилась своя армия, отреагировали на это очень восторженно.
На Киев могла выдвинуться автоколонна
За первым случаем перехода военного формирования под командование Верховной Рады последовали и другие. В основном инициативу проявляли руководители дивизий и полков. Но из Киева поступали указания не допускать никаких перемещений по области. Грозили жесткими мерами, вплоть до разжалования.
Мартиросян вспоминает, что у них в полку стояла готовая к выезду автоколонна. Для того чтобы их не перепутали с путчистами, на машинах развевались желто-голубые флаги. Готовились к возможным столкновениям, так как была получена информация о планируемом перехвате под Белой Церковью. Ждали только команду из Киева о выезде, но она так и не поступила.
Анатолий Лопата, бывший в то время начальником генерального штаба Вооруженных сил Украины, утверждает, что в Москве знали о настроениях в армии, но о вооруженном подавлении несогласных речи не шло. По его словам, все озвучиваемые в то время угрозы о военном вмешательстве или о выезде колонн на Киев были попросту бутафорией. Ибо Центральный Комитет, по его словам, воспринимал ситуацию в республике как заранее предопределенную.
Уже после того как ГКЧП провалился, процесс становления новой армии перешел в мирное русло. В России появились новые руководители, которые наряду с Борисом Ельциным одобрили распад СССР, а Горбачев и его команда особой властью уже не обладали. Ушел в отставку и Михаил Алексеев, глава Генштаба, который грозился всех разогнать и «навести порядок».
Люди в Киеве спокойно заканчивали и сдавали работу, передавали отчеты и архивы в столицу. После этого переходили в подчинение к украинскому правительству. О событиях в Москве в то время знали немногие.
На «мову» присягу пришлось переводить ночью
Последнее, что осталось разрешить, – это один тонкий идеологический момент. Военные дают присягу один раз в жизни, и измена ей – это предательство, которое карается трибуналом. Но выход из этого положения был найден. Решили это следующим образом: все военные присягали когда-то на верность Советскому Союзу, а так как Украина была в его составе, то, следовательно, сейчас объект, которому должна была присягнуть новая украинская армия, оставался прежним. С учетом произошедшего в стране, он просто претерпевал некую «корректировку».
По воспоминаниям Вилена Мантиросяна, текст присяги был подготовлен в ноябре 1991 года для съезда офицеров. Ему лично пришлось переводить его на «мову», что стало для него достаточно необычным и своеобразным воспоминанием. Вместе с будущим министром обороны Морозовым и другими генералами они и стали первыми из военных, кто присягнул на верность независимой уже Украине.
По всей стране от 75% до 95% всех военных в разных областях страны также прочли присягу на верность новой республике. Оставшиеся решили покинуть Украину и переехать туда, где остались жить их семьи. Как всегда не обошлось и без перегибов на идеологической почве. Появились офицеры, уже с трезубцами вместо звезд, которые рьяно принялись «очищать» новую армию от нежелательных, с их точки зрения, элементов. Для справки, новые знаки отличия были развезены в 1994 году по всем воинским формированиям в течение суток.
Как рассказывал Алексей Блинов, в армии стали проводиться своего рода экзамены. Проверяли знание украинского языка, спрашивали о самых известных гетманах, просили объяснить, что такое «кнайпа» и «узвар». Чаша терпения переполнилась, по его словам, после того, как попросили прочитать текст Тараса Шевченко «Заповiт» наизусть. Блинов такую демократию выдержать не смог, ему пришлось уволиться со службы.
Даже Анатолий Лопата смог получить аттестацию лишь после того, как один из членов комиссии, знавший его лично, подтвердил, что мать Анатолия коренная украинка, живущая под Киевом, а сам он все время поддерживал независимость Украины. До этого генерал, который на должность заместителя министра был переведен с Дальнего Востока, проваливал экзамен дважды.
Издержки независимости
До 1994 года на территории Украины оставались так называемые «дикие» части. Москва неохотно передавала новому украинскому руководству сведения о составе, количестве и местоположении военного контингента. Это привело к тому, что забытыми оказались десятки частей и различных формирований, информации о которых попросту не было в Генеральном штабе.
В основном этими частями были те, которые до этого контролировались напрямую из Москвы. Ситуация с ними оставалась нерешенной до конца 1994 года, пока правительству Украины не удалось полностью овладеть ситуацией. В основном это были воинские формирования, часто состоявшие из хорошо укомплектованных и подготовленных офицеров и солдат, которые подчинялись только приказам из центра. Всевозможные научные подразделения СССР, части разведки, военные институты и лаборатории – вот далеко не полный перечень того, что было брошено Москвой и пока не было найдено Украиной.
Как вспоминал Вилен Мартиросян, представители этих частей до середины девяностых годов продолжали периодически появляться в Генштабе Украины. У всех была только одна просьба – хотели войти в состав новых вооруженных сил, стать на денежное довольствие и получить продукты. Никому из них не отказывали.
По материалам газеты “Комсомольская правда” в Украине”
