Остроумным и дерзким человеком считали земляки поэта Генриха Гейне, — и действительно, отбрить он мог любого…Однажды Гейне тяжело заболел. Когда его навестил в больнице друг, поэта как раз переносили на чистую постель две санитарки.
На вопрос друга, как он себя чувствует, Гейне ответил: «Прекрасно! Видишь, женщины носят меня на руках!»
А когда в газете ошибочно напечатали извещение о его смерти, притворно возмутился: «Могли бы и на первой странице!..»
Как-то при возвращении в Германию через границу Гейне спросили, не везет ли он с собой запрещенных книг.
«Везу, конечно», — спокойно заявил поэт. «Где?!» — всполошился чиновник, производивший досмотр багажа. «Здесь», — сказал Гейне и хлопнул себя по лбу…
Когда же книга вышла в свет, писатель, желая узнать, как она расходится, послал издателю открытку с одним только знаком «?» Издатель же, не долго думая, ответил другой открыткой, где значилось: «!»
Александра Дюма упрекали в страшной рассеянности и забывчивости.
Ему писали, что в разделе сороковом такого-то романа вдруг появился персонаж, погибший в разделе пятом… Чтобы избежать подобных казусов, автор «Трех мушкетеров» стал делать из картона плоские манекены своих героев.
К манекенам приклеивались ярлыки, где были указаны имя, возраст, особые приметы данного действующего лица. Если героя постигала смерть, Дюма тут же сжигал соответствующее изображение.
Однажды, во время посещения Тифлиса, Дюма зашел в книжный магазин. А хозяин, заранее зная о визите знаменитого гостя, уставил все стеллажи томами произведений французского романиста.
Увидев это, Дюма спросил: «Где же другие книги?» «Проданы!» — не задумываясь, ответил хозяин…
Дюма как-то спросили, понравилась ли ему вечеринка, которую он посетил накануне. «Если бы не я, мне было бы там очень скучно», — ответил писатель.
Однажды парижский аристократ, зная, что в венах Дюма течет негритянская кровь, и желая поддеть его, спросил: «Кем был ваш отец?»
На что романист ответил: «Мой отец был креолом, дед — негром, а прадед, вероятно, обезьяной. Как видите, мой род берет начало там, где остановился ваш…»
