Ньепс экспериментировал с нитратом урана с 1857 по 1861 год и обнаружил явление засветки фотопластин после контакта с солями урана. Он пришел к выводу, что «явление есть некоторый вид лучей, невидимых для наших глаз». Но открытие было преждевременным. Никто не смог объяснить это явление. Эдмонд Беккерель (1820–1891), отец Анри, который работал в Музее Естествознания с Ньепсом, тоже обсуждал это открытие и дал свою собственную неправильную трактовку. В то время наблюдения Ньепса были отклонены и, казалось, забыты.
Когда этот факт стал известен историкам, о работах Ньепса заговорили, их значимость стала намеренно преувеличиваться, каждый стремился "отрыть" в ньепсовских трудах то, чего они никогда не содержали. Но как ни велика была жажда сотворить из Ньепса первооткрывателя естественной радиоактивности, утолить ее не пришлось. Это открытие было в соответствии с исторической правдой закреплено за Анри Беккерелем и супругами Кюри, удостоенными за совместную работу в 1903 году Нобелевской премии.
