15 лет инженер Евно Фишелевич Азеф служил делу революции и успешно сдавал революционеров российской полиции. Как ему удавалось столь долго вести двойную игру? Постоянно находиться между Сциллой и Харибдой и при этом оставаться одиночкой, работающим только на себя? Цепкий ум, наглость, азарт, а иногда и просто везение помогали ему делать карьеру террориста и агента властей. За годы своего двойничества он мастерски освоил искусство предавать. Пока однажды Азефа не предало собственное прошлое.
Пятьдесят серебряников
Евно Фишелевич Азеф родился 11 июля 1869 года в местечке Лысково Гродненской губернии в бедной еврейской семье. Его отец был портным, а мать, не выдержив нескончаемых ссор и нищеты, сбежала из дома, оставив семерых детей на шее мужа.
Существует легенда, что свое первое предательство Азеф совершил в Ростове, во время учебы в старших классах реального училища. Якобы он выдал полиции несколько подпольных кружков, организованных гимназистами с целью повлиять на переустройство России. Доказательств тому нет никаких. Зато доподлинно известно, что зарабатывать на предательстве Азеф начал 1893 году после того, как поступил в Высшую техническую школу в Карлсруэ (Германия). Он отправил в Департамент полиции Российской империи письмо, в котором предложил выдавать сведения о кружке молодых революционеров, собирающих силы в России и заграницей, и распространяющих нелегальную литературу. Связи с подобными социалистическими организациями у Азефа появились еще в Ростове — он стал членом одного из местных подпольных кружков. Полиция решила начать сотрудничество с молодым шпионом и согласилась платить ему за работу 50 рублей в месяц.
На службе полиции и террора
В следующие шесть лет Азеф оперативно отправлял из Германии сведения о членах заграничных революционных организаций и их деятельности. Он входил в доверие к тем, кто проповедовал террор как важный инструмент революционной борьбы (такие люди были особенно интересны охранке), и с их помощью приобрел весомый авторитет в кругу революционно настроенной молодежи.
Молодой Азеф (сидит третий слева) в группе русских студентов в Германии
В 1899 году Евгений Филиппович Азеф (как и многие евреи он изменил имя на русский манер) получил диплом инженера и переехал в Москву. Немедля он приступил к разведывательной деятельности. «Со здешними социалистами-революционерами я познакомился… Имею основания думать, что буду работать успешно среди них», — писал он в отчете своим кураторам. Работа оказалась настолько успешной, что Азеф, вернувшись на время за границу, довольно скоро стал заметным деятелем партии социалистов-революционеров (эсеров). При этом Азеф начал скрывать некоторую информацию от тайной полиции, помогая созданию и развитию Боевой организации эсеров (во главе с Григорием Гершуни), занимавшейся террором. Азеф ступил на тонкий лед двойной игры и смело пошел по нему, переступая через кровь, жизни и судьбы доверившихся ему людей.
С мая 1902 года Азеф активно помогал боевой организации эсеров проводить теракты. Первым в их череде стало неудачное покушение на харьковского губернатора князя Ивана Михайловича Оболенского. 6 мая 1903 года за расстрел демонстрантов в Златоусте был убит уфимский губернатор Николай Модестович Богданович. В то же время Евгений Филиппович продолжал сдавать участников революционного подполья. Это позволяло ему быть «своим» и у эсеров, и у полиции.
Следственная комиссия на месте убийства В. К. Плеве
13 мая 1903 года (без помощи инженера-осведомителя) был арестован лидер Боевой организации социалистов-революционеров Григорий Гершуни. Приемником и продолжателем его дела стал Азеф. В этом качестве в июле 1904 года он устроил убийство министра внутренних дел и шефа корпуса жандармов Вячеслава Константиновича Плеве. Среди эсеров он стал триумфатором, а чтобы исключить подозрения в умах своих работодателей, с особым рвением принялся противодействовать покушению на императора Николая II в Одессе (которое никем не готовилось). В это же время вместе с другим лидером партии эсеров, Борисом Савинковым (участвовавшим в убийстве Плеве), он разработал план убийства московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. 4 февраля 1905 года руками Ивана Каляева этот план был исполнен.
Гапон
В начале 1906 года эсерам стало известно о сотрудничестве бывшего лидера шествия 9 января 1905 года и руководителя «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга» Георгия Гапона с вице-директором Департамента полиции Петром Рачковским. На совещании центрального комитета партии эсеров было решено покончить с Гапоном как с предателем и провокатором. Азеф выступил за то, что вместе с бывшим священником необходимо расправиться и со «шпиком» Рачковским. Эта идея была поддержана. Во главе дела был поставлен товарищ Гапона эсер Петр Рутенберг. Еще недавно Азеф и Гапон жили в Париже в одной квартире (во время эмиграции проповедник ненадолго останавливался у лидера эсеров), а теперь один провокатор продумывал, как устранить другого.
Евно Фишелевич Азеф
Одновременное убийство Гапона и Рачковского по разным причинам не вышло. После этого Рутенберг, как утверждает он сам, получил инструкции от Азефа по устранению одного Гапона. 28 марта 1906 года в Озерках под Санкт-Петербургом на арендованной для расправы дачи группа рабочих из партии эсеров при участии Ротенберга задушила бывшего священника. 5 июля того же года Рутенберг в Германии встретился с Азефом и потребовал от него заявления о том, что убийство Гапона совершено им по приказу партии. Азеф делать это категорически отказался и сказал, что не поручал Рутенбергу ликвидацию экс-вождя рабочих. Он убедил остальных членов партии устраниться от убийства Гапона. Только в 1909 году, после разоблачения «агента-провокатора», эсеры признали свою причастность к этому делу.
Разоблачение
До 1908 года Азефу мастерски удавалось доказывать свою верность революции и полезность полиции. Возможно, так продолжалось бы и дальше, если бы в это время не вел свое расследование бывший член народовольнических кружков, публицист и издатель журнала «Былое» Владимир Бурцев. Еще в 1906 году его посетил молодой человек из Департамента полиции и сообщил ему, что в высшем руководстве партии эсеров находится агент-провокатор, работающий под фамилией «Раскин». В сентябре 1908 года Бурцев добился признания от директора Департамента полиции (1902 — 1905) Алексея Лопухина, что эсер Евгений Филиппович Азеф и есть тайный агент Раскин. К тому времени Евно Фишелевич выдал полиции террористическую группу, готовящую покушение на Николая II, а также донес о плане взрыва в Государственном совете. И если со стороны полиции особых вопросов к нему не было, то в рядах эсеров Азеф перестал чувствовать себя в безопасности из-за постоянных обвинений в предательстве (в том числе и со стороны Бурцева).
В.Л. Бурцев — разоблачитель Азефа
В конце октября 1908 года, то есть через месяц после того, как Бурцев заполучил «откровения» Лопухина, в Париже начался третейский суд чести по делу Азефа. Эсеры обвиняли Бурцева в клевете на главу партии и требовали от него доказательств. Во время разбирательств Бурцев последовательно предоставил комиссии все факты и выложил главный — признание бывшего начальника Департамента полиции.
Большинство судей было склонно верить Бурцеву. Эсеры оказались в замешательстве. Представить, что человек, руководивший убийствами Плеве и великого князя Сергея Александровича, являлся шпионом было немыслимо. И все же партия послала своего представителя к Лопухину в Петербург. От него он узнал, что недавно к нему приходил Азеф и умолял его взять свое показание обратно. Лопухин ответил, что не сделает этого. Тогда с теми же требованиями к нему явился начальник Петербургского охранного отделения Александр Герасимов (курирующий Азефа в последние годы). Несмотря на угрозы, Лопухин отказал. В тот же день он написал письмо премьер-министру Петру Столыпину с просьбой впредь оградить его от подобных посещений. С этими новостями посланник эсеров вернулся в Париж. Теперь мало кто сомневался в том, что Азеф — полицейский агент.
Смерть в Берлине
5 января 1909 года в Париже собралось руководство партии. Азефа признали провокатором и приговорили к смертной казни, но при этом не помешали ему сбежать от своих бывших товарищей. Пока Россия и весь революционный мир смаковали историю двойной игры Евно Фишелевича Азефа, тот поселился в Берлине и зажил под фамилией Неймайер. От игры политической бывший агент перешел к игре в рулетку. Он стал заядлым посетителем казино и растрачивал огромные суммы, заработанные на службе революции и закона. После начала Первой мировой войны Азеф разорился и был вынужден открыть шляпно-корсетную мастерскую. В 1915 году его арестовали как… «анархиста». Прошлое нагнало бывшего эсера и ударило ножом в спину: немецкая полиция, узнав о богатой террористической биографии Азефа, решила, что в военное время такому человеку лучше быть запертым в тюрьме.
В заключении Азеф провел до декабря 1917 года. Из застенок он вышел совершенно больным. В апреле 1918 года его положили в больницу, и 24-го числа «инженер террора» скончался. Его похоронили на вильмерсдорфском кладбище в Берлине. Никакой таблички или памятного знака с его именем установлено не было. Только номер — 446. Символично: человеку, который всю жизнь вел тайные игры и скрывал свое подлинное лицо, даже могила досталась законспирированная.
