Бытует мнение, что американцы не умеют воевать в тяжелых условиях. Дескать, да, армия у штатовцев неплохая, но сражается только если рядом холодильники с холодной колой, мишленовский ресторан и пятизвездочный отель вместо казарм. Это не так. Самое славное сражение Корпуса Морской Пехоты США – битва при Чосинском водохранилище, Корейская война. Самое безумное сражение за всю историю вооруженных сил США, проходившее при температуре – 40 градусов с многократно превосходящими силами противника. Я знаю о развитых антиамериканских настроениях среди русских. Но также я знаю, что настоящие мужчины умеют ценить достойного противника. Поэтому я расскажу вам про Чосин.

Но сначала немного предыстории. Корейская война в июне 1950 года началась с того, что войска КНДР внезапно атаковали Южную Корею, моментально уничтожив южнокорейские части. Американский оккупационный контингент, оставшийся после войны с Японией, принял удар на себя и, несмотря на постоянные атаки северокорейцев, смог удержать защитный периметр вокруг важнейшего порта – Пусана, куда тут же начали перебрасываться подкрепления. Нарастив войсковую группировку в Пусанском периметре, в сентябре 1950 года американцы прорвали линию фронта, обратив северокорейцев в беспорядочное бегство.

Одновременно на 160 километров севернее был осуществлен блестящий десант у Инчхона – американцы умудрились высадить 40 000 человек в глубоком тылу коммунистов, обратив тех в беспорядочное бегство. Зажатые между молотом Инхчона и наковальней Пусана, красные побежали так, что только пятки засверкали, фронт коммунистов рухнул буквально за день, северокорейская армия перестала существовать. Из 200 000 красных захватчиков, пересекших 38-ую параллель, назад вернулось лишь 25 000. Без оружия. Без техники. Без надежды.

Зато надежда появилась у американцев. К концу октября 1950-го большая часть территории КНДР была оккупирована, под контролем коммунистов оставались лишь северные горы. Генерал МакАртур объявил финальное наступление до линии реки Ялуцзян, обещая войскам, что они вернутся домой к Рождеству. В конце-концов, что могут сделать жалкие остатки отрядов узкоглазых комми? Ничего. Но кроме северокорейцев в игру вступила еще одна сила. Китай. Американцы проигнорировали предупреждения китайцев оставить жизнь КНДР и продолжили наступать на север, полагая, что Китай вышлет пару плохо обученных дивизий, чисто для демонстрации.

Американцы ошибались. По мере того, как они продвигались к Ялуцзян, равнинная местность менялась сначала на холмы, затем на горы, а затем и на чудовищные горные массивы. Если бы туда попал современный русский, то он бы заметил, что север Кореи ему ужасно напоминает Чечню. Узкие горные дороги. Бесконечные хребты, с которых все внизу простреливается как на ладони. Крутые обрывы. Скалы. Обвалы. Оползни. На медленно продвигавшиеся войска X корпуса – того самого, что чуть раньше столь блистательно высадился при Инчхоне – начался опускаться пришедший из Сибири антициклон, в Корее наступала самая холодная зима за последние 100 лет. Из-за непроходимых Восточно-Корейских гор ударная группировка вынуждена была разделиться, X корпус, оставшись без связи с остальными войсками, продолжил двигаться вперед, к Чосинскому водохранилищу. Температура падала. Грузовики срывались с обрывов. Все чаще и чаще приходили сообщения о замеченных отрядах китайцев – но командование полагало, что их максимум 30 000. На самом деле генерал Пэн Дэхуай скрытно перебросил через границу 200 000 человек против обреченной 8-ой армии, еще 150 000 двигались к Чосину, к нашему X корпусу, имевшему около 30 000 человек с основой в виде 1-ой дивизии морской пехоты США.

Теоретически, X корпус насчитывал 103 000 человек, но они были растянуты по огромному 640 километровому фронту, поэтому непосредственно в битве при Чосине участвовали 30 000.

Стоит сказать подробнее о раскладе сил. Американцы имели множество тяжелой техники и прекрасную авиаподдержку, но в горных условиях (Чечня) бронетехника зачастую становилась из помощи обузой, которую надо защищать и охранять от внезапных атак с окружающих гор. У китайцев имелось лишь легкое стрелковое вооружение, минимум амуниции и обмундирования, и ослики в качестве главного транспортного средства. Китайцы испытывали недостаток во всем, вплоть до еды – но парадоксальным образом в условиях корейской Чечни это стало не недостатком, а преимуществом. Избавленные от необходимости тащить горы железа, китайцы легко перебрасывали свои части на значительные расстояния, постоянно устраивая засады и внезапные нападения, с коронным номером – атакой среди ночи. Когда из стылого мрака выбегает огромная орда, неважно, сколько у тебя танков или какое у тебя оружие, важно, сможешь ли ты переколоть их всех в рукопашной схватке. В отличие от чеченцев, наносивших удары издалека и убегавших, китайцы предпочитали накрывать вражеские позиции людскими волнами, буквально захлестывая укрепления американцев. И те перешедшие границу 350 000 были лишь началом – к концу войны в Корее находился 1 300 000 китайских военнослужащих (еще под 700 000, включая раненных, выкосили американцы). Сохраняя жесткую дисциплину, скрытно передвигаясь ночью, используя все особенности горного рельефа, китайцы не позволяли американцам реализовать преимущество в огневой мощи. Китайскими циркулярами прямо запрещалось вступать в бой на открытой местности (расктают за минуту), только в горах, только неожиданно, только вплотную к вражеским порядкам.

27-го ноября части 42-ой китайской армии атаковали X корпус, растянувшийся тонкой линией вокруг Чосинского водохранилища, быстро и эффективно изолировав группы американских войск друг от друга. Слева от водохранилища в Юдам-ни располагались части 1-ой дивизии морской пехоты, легко отбившие многочисленные свирепые штурмы китайцев, нанеся орущей, визжащей, бренчащей (китайцы использовали для связи в бою гонги) человеческой массе страшные потери. Поняв, что здесь находятся основные силы врага, китайцы перенесли удар чуть ниже, на критически важный перевал Токтонг, где геройски оборонялась 2-ая рота 7-го полка морпехов. В случае успеха китайской атаки основные силы морпехов в Юдам-ни оказались бы полностью отрезанными от внешнего мира – и потому рота из 220 человек стояла насмерть 5 дней и ночей, отражая беспрестанные атаки свыше 2 000 китайцев при температуре в минус 40 градусов. Вой ветра. Кромешная тьма. Горный перевал. Капсулы с морфием, которые медики держат во рту, чтобы разморозить и вколоть раненным, и волна за волной, волна за волной бесстрашных, беспощадных, бесчувственных китайцев, обрушивающихся словно не живые люди, но роботы.

К шестой ночи сквозь метель и орды китайцев к перевалу прорвались остальные части дивизии – к тому моменту из 220 человек самостоятельно могли стоять на ногах лишь 82, а все вокруг было усеяно горами трупов, вторая рота перебила свыше 1000 проклятых узкоглазых коммунистов. Именно во время прорыва из Юдам-ни к Токтонгу генерал-майор Оливер Смит произнес свое знаменитое: “Отступление? Черта с два, мы просто наступаем в другом направлении!”. Из-за завалов и снега колонна двигалась столь медленно, что скатывавшиеся сверху китайцы цеплялись за американские грузовики, влезали наверх и вступали в рукопашные схватки с сидевшими в кузовах солдатами, периодически радуя их гранатами. Спрыгнуть вниз, зарезать китайца, пытающего разбить прикладом стекло в водительской двери, увернуться от удара другого китайца, застрелить третьего, пнуть напоследок четвертого и успеть запрыгнуть в кузов обратно до того, как конвой двинется дальше – и все это при температуре минус 40 градусов, под дикий вой ветра, высоко в горах. Да, в Чосине умели веселиться!

Прорвавшись к перевалу Токтонг и соединившись с героическими остатками 2-ой роты, морпехи продолжили движение на юг, надеясь пробиться к основной базе в Хагарю-ри. На запад от Чосина судьба внезапно атакованной несколько дивизиями особой группы “Вера” (Faith) сложилась не столь удачной – ее вырезали подчистую. Из 3000 “верующих” 600 человек были из KATUSA, вспомогательных корейских подразделений. Именно по ним и ударили китайцы, зная, что это самый слабый элемент обороны. Корейцы побежали, сквозь образовавшиеся бреши хлынули толпы китайских зергов, американцы держались стойко, но в Чосине не было места для веры, надежды или любви. Только для беспощадной бойни во льду и огне. Сначала несколько десятков американцев просто замерзли в окопах, затем командующего Маклина ранили и взяли в плен китайцы, которых он принял за долгожданные подкрепления, и в довершение всего, при самой последней, отчаянной попытке прорваться к своим, до этого идеально работавшая флотская авиация по ошибке сбросила на остатки “Веры” напалм. Голова колонны сгорела дотла, наступила ночь, отгонявшая зергов авиация ушла на базы, и китайцы окружили немногое оставшееся от колонны, как голодные муравьи окружают свежий труп животного. К рассвету лишь несколько сотен верующих, хаотично передвигаясь, смогли добраться до Хагарю-ри. Особая группа “Вера” стала самым большим американским подразделением, уничтоженным в ходе Корейской войны, уничтоженным вследствие целого ряда трагических случайностей – похоже, кто-то там наверху очень не любит, когда на Него полагаются так откровенно. Бог выдал, китаец съел.

Но были и счастливые случайности – 58-ая китайская дивизия, которая должна атаковать базу в Хагарю-ри (вверху водохранилище, слева сверху Юдамни, справа сверху “Вера”, внизу – Хагарю-ри, где дороги соединяются), использовала старые японские карты и натурально потерялась в горах. Когда китайцы наконец подошли к Хагарю-ри, их передвижения засекли, а немногочисленный гарнизон базы был приведен в полную готовность – в окопы поставили даже поваров. В случае захвата Хагарю-ри все американские силы выше были бы отрезаны, поэтому и китайцы, и гарнизон дрались как звери. Командующий Смит даже вызвал из опорного пункта Кото-ри (еще ниже по дороге) все имеющиеся там силы, включая подразделение британских коммандос. На полпути к Хагарю-ри китайцы атаковали колонну из Кото-ри и разбили ее на две части – в итоге до базы добралась только половина подкрепления, 300 человек. Тем не менее, вместе с поварами их хватило для того, чтобы продержаться до прибытия основных сил из Юдам-ни. Надо отдать должное китайцам – понеся страшные потери, они тем не менее бросили в последнюю атаку 1500 оставшихся от 58-ой дивизии солдат, которых почти полностью перебили. Целая китайская дивизия погибла, пытаясь овладеть небольшой базой с крошечным гарнизоном.

Прибытие прорвавшихся с Юдам-ни и остатков “Веры” произвело на гарнизон скорее деморализующее впечатление – вместо основных сил герои Хагарю-ри увидели смертельно уставших, раненных, обмороженных, полуживых людей. И той же ночью базу атаковали 76 и 77 китайские дивизии, атаковали сразу со всех сторон, буквально пытаясь залить людскими волнами полумертвых американцев, к тому моменту беспрерывно сражавшихся уже неделю посреди самой ледяной зимы столетия. Морпехи отбили все атаки, а на следующее утро начали прорыв сначала к Кото-ри, а затем к Хыннаму, заветному порту эвакуации. У китайцев к тому моменту оставались лишь жалкие остатки их бесчисленных орд, и китайцы сделали умную вещь – обогнав X корпус, они заняли стратегически важный перевал Фунчилин, взорвав единственный мост. Добравшиеся до него американцы были вынуждены запросить секции моста, которые им сбросили на парашютах, а затем под непрерывным огнем выстраивать мост заново. К 9-ому декабря мост восстановили, войска двинулись вперед и китайцы, понимая, что проиграли, бросили в атаку немногих выживших из 60-ой и 58-ой дивизий. К тому момент от двух подразделений по 9 500 солдат каждое оставалось менее 200 человек. Но китайские комиссары работали не хуже советских во Вторую мировую – и эти 200 человек беспрекословно бросились вперед.

Само собой, что их быстро и жестоко убили – морпехи уже чувствовали свежий привкус соленого морского ветра, ветра спасения, ветра жизни, и их неудержимо тянуло вперед, в свет, в жизнь, прочь из ледяного ада с бесконечными ордами китайцев под каждой скалой. Когда X корпус наконец вышел к Хыннаму, мужчины с почерневшими от гари и мороза лицами начали рыдать. У побережья стояла армада в 193 корабля, бесконечная, сияющая, готовая обрушить огонь и метал на любое вражеское движение. Китайцы даже не стали пробовать приближаться к побережью, позволив американцам медленно и с достоинством эвакуироваться, уничтожив в Хыннаме всё, что могло представлять хоть малейшую ценность для врага, а также взять на борт свыше 100 000 корейских беженцев.

X корпус не должен был выйти из Чосина, X корпус должен был остаться в Чосине навсегда, среди снегов, среди льда, среди промороженных скал. Тем не менее, американцы вышли, потеряв лишь 10 000 человек, прорвавшись сквозь волны плоти, не чувствовавшей боль, а лишь атаковавшей, атаковавшей и атаковавшей раз за разом. В лютую стужу. В лютой местности. В лютые ночи. Две китайские дивизии, сражаясь в основном лишь с частями 1-ой дивизии морской пехоты США, были полностью уничтожены, еще шесть дивизий понесли потери, сделавшие их небоеспособными. Председатель Мао официально выразил глубочайшие соболезнования и заявил, что свыше 40 000 китайских ветеранов гражданской войны (кончившейся в Китае лишь в 1949-ом, за год до Корейской) нашли свою смерть в горах Чосина. Целая китайская армия была уничтожена как боевая единица одной лишь дивизией морпехов, шедших и шедших вперед, несмотря ни на что. Героический прорыв из Чосина парализовал китайскую орду, которая после быстрой победы должны была двинуться дальше – а вместо этого обнаружила, что в некоторых ротах не осталось ни одного человека.

Две недели беспрерывного марша и беспрерывных боев. Сорок градусов ниже нуля. Бесконечная орда, атакующая со всех сторон. Рукопашные схватки. Штурм горы, отчаянный бой на вершине, марш к следующей горе. Ночные засады. Дневные засады. Грохот гонгов. Раненные, сотнями замерзающие насмерть. Здоровые, отправленные в патруль и замерзающие насмерть. Суп маленькими порциями, в половничек – потому что пока доешь большую порцию, она превращается в буквальный лёд. Капсулы с морфием во рту. Множественные обморожения и ампутации прямо на дороге, под пулями китайцев. Горы трупов – и живые, тащащие трупы на себе, “Потому что мы морпехи, мы всегда хороним своих мертвых с почестями!”. Горные дорогие, покрытые толстой коркой замерзшей крови. Горные дороги, покрытые толстой коркой замерзшей славы.

Пожалуй, американцы все-таки умеют воевать.