Когда в полемике употребляют выражение «средневековый суд», на ум сразу приходят «Молот ведьм», пыточные инструменты, сырые темницы и чувство полной безнадёжности. Мол, коли попал под жернова закона, пиши пропало. Но то, что я прочитал об одном судебном деле в Швейцарии начала XVI века, полностью изменило моё представление о тогдашних судебных обычаях. Протокол этого процесса обильно цитируется в моей почти настольной книге «История человеческой глупости» Иштвана Рат-Вега.
Это дело было возбуждено в День святой Урсулы, то есть 21 октября, 1519 года судьёй городка Глурнс по заявлению жителей посёлка Стифлс. Они жаловались на полевых мышей, портивших посевы. В соответствии с законом крестьяне избрали обвинителем некоего Минига фон Тарча, а суд назначил десятерых заседателей и адвоката, местного жителя Ганса Гринеб-нера, «чтобы у мышей не было повода к обжалованию».
Следующее заседание состоялось 4 мая 1520-го. Почему суд тянул полгода, из протокола неясно, но я, кажется, догадываюсь. Дело в том, что подобный же суд, проходивший в Бургундии несколькими годами позже, столкнулся с проблемой надлежащего извещения ответчика о предстоящем заседании. Несмотря на оповещение, мыши в суд не явились и возражений не прислали. Их адвокат объяснил это тем, что племя его клиентов рассеяно по полям и деревням. Кроме того, на пути в суд их подстерегают враги — кошки. И добился второго, а затем и третьего оповещения.
Так или иначе, суд в Глурнсе состоялся. Сначала заслушали независимых свидетелей, жителей соседних со Стифлсом посёлков. Те поклялись, что сами видели, как мыши наносят ущерб полям Стифлса. Затем перешли к прениям сторон. Обвинитель потребовал, чтобы «вредные животные» убрались восвояси.
Приговор был таков: мышам дали 14 суток на то, чтобы покинуть земли Стифлса. «Если же какое-либо из животных ожидает потомства или же находится в таком юном возрасте, что не в состоянии перенести переезд, они получают дополнительно ещё 14 суток, в течение которых обязаны при первой возможности совершить переселение».
В те времена подобного рода процессы были обычным делом. Ответчиками выступали различные животные и насекомые: кроты, воробьи, аисты, змеи, гусеницы, пиявки, черви, улитки, жуки, мухи и даже угри Женевского озера. Чаще всего суды проявляли истинный «гуманизм», наделяя изгоняемых тварей другой территорией, дабы, как говорится в одном из документов той эпохи, они отныне могли жить, не причиняя вреда обрабатываемым полям.
Появились и юристы, специализирующиеся на таких делах. В 1586 году Гаспар Балли, известный адвокат из Шамбери, издал книгу-наставление, в которую включил образцы типовых речей для обвинителей и защитников по делам животных.
Написав это, я подумал вот о чём. Не в том ли причина нашего правового нигилизма, что нам, в отличие от европейцев, не прививали веками уважение к букве закона и предписанным судебным процедурам? Пусть даже и посредством нелепых, с нашей точки зрения, процессов.
И последнее. В 2008 году суд македонского города Битола в ходе длившегося год процесса вынес обвинительный приговор бурому медведю. Мишка разорял ульи местного пасечника и воровал мёд. Поскольку косолапый находится под охраной государства, ущерб пасеке возместила казна.
Михаил Чумалов
