«Деньги суть артерия войны», — говорил Петр I. В современном мире эти деньги имеют конкретное название — «нефтедоллары». Вот и на взятие ливийскими повстанцами столицы страны Триполи биржи отреагировали мгновенно и вполне предсказуемо. Цена на нефть начала снижаться. И только потому, что теперь никто не сомневается: режиму Муамара Каддафи пришел конец. И хотя верные ему войска пока продолжают оказывать сопротивление, гонка за право осваивать нефтяные месторождения страны уже началась. И победитель в ней известен заранее — кто воевал, тому достанется и нефть.
Революцию заказывали?
Фото: Gianluigi Guercia (AFP)
«Возможный дефицит нефти на мировом рынке может привести к обострению геополитической ситуации и подтолкнуть нестабильные страны к коллапсу», — говорится в специальном докладе Пентагона. Подготовлен он был еще в 2010 году. Да и временной отрезок для своего прогноза военные аналитики выбрали достаточно небольшой — пять лет.
«Уже к 2015 году разница между растущим спросом и снижающимся предложением может достичь десяти миллионов баррелей в сутки». Последовавшая за этим череда революций в арабских странах только подтвердила дар предвидения военных стратегов. Открытым остается вопрос, был ли доклад просто аналитической запиской, коих госструктуры США ежегодно выдают на-гора тоннами, или руководством к действию.
Как бы то ни было, после публикации доклада события развивались как по заранее написанному сценарию. Сначала Тунис, затем Египет. Вслед за этим и Ливия. Примечательно и то, что если в сравнительно небогатых нефтью Египте и Тунисе революции оказались достаточно бескровными и без военного вмешательства извне, то с Джамахирией уже разбирались всем миром. Вернее, с помощью военных машин США и их союзников по НАТО. Кто-то скажет, что Каддафи с его людоедскими замашками виноват сам. Нечего было разгонять многотысячные демонстрации в Бенгази и Триполи с помощью оружия. Но ведь то же самое сегодня происходит и в Сирии, а в Йемене и вовсе идет гражданская война. Только почему-то до военного вмешательства извне в этих случаях не дошло.
Ларчик открывается просто. Достаточно сравнить уровень добычи нефти во всех вышеназванных государствах, чтобы выявить все ту же закономерность — нефть суть артерия войны.
По данным ОПЕК, Египет добывает 720 тысяч баррелей черного золота в день, Тунис вообще мизер — чуть более 80 тысяч баррелей. Для сравнения, даже такая вроде бы не нефтеносная страна, как Дания, выкачивает за сутки около 250 тысяч баррелей. Сирия, контролируемая наследственным диктатором Башаром Асадом, производит за 24 часа 420 тысяч баррелей. С учетом этой математики бомбить Дамаск западной коалиции не очень-то интересно, хотя поводов защищать гражданское население там, пожалуй, побольше, чем было в Ливии перед началом операции НАТО. Нет резона вмешиваться и в кровавую смуту в Йемене, который ежедневно выдает на-гора «жалкие» 290 тысяч баррелей.
А вот Ливия — другое дело. Тут уж точно не все равно, кто придет к власти в результате очередной арабской революции. Страна, входящая в ОПЕК, богата углеводородным сырьем — и высококачественной нефтью, и природным газом. Запасы черного золота оцениваются в 44 миллиарда баррелей (крупнейшие в Африке), а его добыча — одна из самых дешевых в мире. Голубого топлива в недрах страны — 1,5 триллиона кубометров.
В год извлекалось около 80 миллионов тонн нефти, большая часть которой поставлялась в страны Евросоюза. Возможно даже, что в Ливии добывалось в сутки на 300—400 тысяч баррелей больше официально заявленных 1,6 миллиона. Левая нефть, как предполагается, продавалась на спотовом рынке (рынке разовых сделок), а доходы от этих продаж шли в секретные фонды режима Каддафи. В любом случае страна, из недр которой ежедневно извлекалось около 2 миллионов «бочек» нефти — ценнейший приз в геополитической игре.
Бои в Ливии идут уже полгода. Но вот интересное наблюдение. По заверениям свидетелей, ни один из крупных объектов нефтяной инфраструктуры не пострадал. «Мы здесь в безопасности, НАТО никогда не бомбит нефтеперерабатывающие объекты», — приводила в июне слова руководителя нефтяного комплекса в Бреге Абдарахмана Муфты швейцарская газета Le Temps. Группа журналистов посетила его на следующий день после бомбежки авиацией НАТО. Бомбы упали на заводскую столовую и шесть домов рабочего поселка. Зато нетронутыми оказались цистерны, нефтеналивной терминал, головная станция крупного газопровода и нефтехимический комплекс. За все время массированных бомбардировок Бреги на них не упала ни одна бомба.
На прошлой неделе оказалось достаточно первого же сообщения о том, что силы оппозиционного Каддафи Национального переходного совета вошли в Триполи, чтобы зарубежные нефтяные компании заявили о своей готовности возобновить деятельность в Ливии. В прошлый понедельник, когда начались бои за столицу страны, курс акций итальянской Eni вырос на 7 процентов, австрийской OMW и французской Total — на 3—5 процентов.
О намерении вернуться в Ливию заявил и представитель BP. В свое время эта компания была почти готова начать бурение в районе оазиса Гадамес на северо-западе Ливии. И нет ничего удивительного в том, что шкуру медведя начали делить еще до того, как его удалось убить. Таковы реалии, которые не меняются уже столетие. «Кто хочет управлять миром, должен контролировать нефть. Всю нефть. Где бы она ни была», — говорит известный бельгийский писатель и публицист Мишель Коллон.
Победу ливийской оппозиции над режимом Муамара Каддафи обеспечила заинтересованность стран НАТО в доступе к месторождениям нефти Фото: Filippo Monteforte (AFP)
Китайская угроза
«Мы приплыли к победе на нефтяной волне» — эту фразу, якобы произнесенную сразу после окончания Первой мировой войны, историки приписывают министру иностранных дел Великобритании лорду Джорджу Керзону. В 1911 году британский военно-морской министр Уинстон Черчилль распорядился перевести весь королевский ВМФ с угля на жидкое топливо. Использование дизельных двигателей давало английским кораблям неоспоримое преимущество перед флотами всех других государств.
В результате прусская военная верхушка решила любой ценой завладеть нефтяными месторождениями в Месопотамии, перебросив туда германские войска. Именно это обстоятельство и послужило если не основным, то косвенным толчком для создания двух военных блоков, которые развязали мировую войну. Месопотамия, которую, по мнению кайзера Вильгельма, должна была связать с Германией железнодорожная магистраль, — это территория современного Ирака. Ничего не напоминает?
Нападение Японии на США в 1941 году тоже можно объяснить борьбой за месторождения нефти. После вторжения императорских войск в Китай США ввели эмбарго на поставки черного золота в Страну восходящего солнца. И просто не оставили японцам другого выбора, как попытаться захватить месторождения углеводородов в Юго-Восточной Азии.
За прошедшие десятилетия ничего принципиально не изменилось. Сегодня каждый третий вооруженный конфликт в мире проходит в странах, богатых энергоресурсами. За последние три десятка лет только в регионе Персидского залива вспыхнуло три масштабных вооруженных конфликта. Список можно продолжать.
Изменилось только одно обстоятельство. Наряду с развитыми государствами в борьбу за нефть включились и развивающиеся — прежде всего Китай. Потребление нефтепродуктов там растет невиданными темпами. За последние десять лет оно почти удвоилось. В прошлом году импорт нефти в КНР увеличился на 17 процентов. И если в 2006 году за счет закупок за рубежом Китай покрывал 43 процента своего внутреннего потребления, то в первом полугодии 2011-го этот показатель превысил уже 55 процентов. Более того, как считают специалисты, уже к 2016 году Китай догонит США по объему импорта нефти. И на долю обеих стран будет приходиться половина всего ее мирового потребления. А значит, противоречия между ними будут только обостряться.
«Дело в китайском внедрении в Африку и в том, что Китай выстраивает поставки для своих энергетических нужд. Международный валютный фонд опубликовал доклад, в котором говорится, что «эпоха Америки» окончена и что в течение пяти лет китайская экономика обгонит американскую, и тогда США станут второй крупнейшей экономикой мира, а не первой. Так что Вашингтон пытается применить свои превосходящие военные и стратегические возможности с целью не допустить получения Китаем ресурсов и замедлить развитие китайской экономики», — комментирует ситуацию в Ливии один из авторов рейганомики и бывший заместитель министра финансов США Пол Крейг Робертс.
Объем накопленных китайских инвестиций в африканские страны к 2015 году достигнет 50 миллиардов долларов. При этом к моменту начала боевых действий в Ливии в этой стране работали 75 китайских компаний, заключивших контракты на общую сумму в 18 миллиардов долларов. Большая их часть касалась именно разработок ливийских недр и поставок нефти в Поднебесную. Теперь этим планам сбыться не суждено.
На прошлой неделе высокопоставленный представитель ливийской нефтяной компании AGOCO, основные месторождения которой контролируют повстанцы, заявил, что китайские корпорации могут понести большие потери только потому, что в свое время Пекин воздержался при голосовании в Совете безопасности ООН по ливийской резолюции, открывшей путь ударам НАТО по войскам Каддафи. Впрочем, еще не вечер. Победа Национального переходного совета еще не означает, что в стране установится окончательный мир. Ситуация может пойти по сценарию Судана, где также пересекаются нефтяные интересы США и Китая.
Сегодня Китайская национальная нефтегазовая корпорация CNPC является крупнейшим иностранным инвестором в Судане с 5 миллиардами долларов, вложенными в разработку месторождений нефти. Она владеет 40 процентами в консорциуме Greater Nile Petroleum, созданном совместно с суданским правительством. Проблема в том, что суданские нефтяные месторождения сосредоточены на юге, где с 2003 года не прекращалась гражданская война, в ходе которой погибли более 300 тысяч человек и 2,5 миллиона вынуждены были покинуть свои дома.
В январе этого года в стране прошел референдум о независимости Южного Судана, в результате которого некогда единое государство было разделено на две части. На прошлой неделе Россия установила с Южным Суданом дипотношения. Однако район Абьей, в котором расположены основные запасы нефти, остается спорной территорией. И еще далеко не факт, что работать там продолжат именно китайские компании, а не та же американская Chevron, давно обосновавшаяся в соседнем Чаде.
На войне как на войне
Список стран, причиной вооруженных конфликтов в которых является именно нефть, слишком длинен. Ограничимся лишь их названиями. Тем более что историю этих войн сегодня знают все — Нигерия, Колумбия, Алжир, Ангола… Особняком стоят два государства. Богатый нефтью Ирак, вторжение американских войск в который удивительным образом совпало с решением Саддама Хусейна продавать нефть не за доллары, а за евро.
И Афганистан, где черного золота вообще нет. Однако, как указывает тот же Мишель Коллон, целью США в этой стране является возможность строительства транзитных нефте- и газопроводов из Туркмении в южном направлении. Тот, кто будет контролировать эту экспортную трубу, получит неоспоримые конкурентные преимущества в будущем. Противоборство, правда, в этом случае уже ведется не только с Китаем, но и с Россией.
Этот проект, кстати, в 90-е годы прошлого века разрабатывала американская нефтяная компания Unocal. Компания по всем параметрам интересная. Именно с ней в свое время были связаны бывший госсекретарь США Кондолиза Райс, бывший американский посол в Ираке, а затем представитель США в ООН Залмай Халилзад (кстати, выходец из Афганистана) и другие, не менее известные личности.
Так вот, в 2005 году компания была выставлена на продажу. Однако участвовавшей в торгах китайской CNOOC она не досталась. Даже несмотря на то, что китайцы предложили за пакет акций Unokal на полмиллиарда долларов больше, чем американская Chevron. Причем, как утверждали тогда китайские власти, на продавца было оказано беспрецедентное политическое давление со стороны американского Конгресса. Конгрессмены усмотрели в возможной продаже этой компании китайцам прямую угрозу национальной безопасности США.
В глобальной войне за нефть победителей может и вовсе не оказаться. Пока, как и в любой войне, убытки несут все без исключения стороны конфликта. К концу 2010 года, например, на операцию в Ираке США потратили 750 миллиардов долларов. На эти деньги даже при нынешних ценах они могли бы купить более миллиарда тонн нефти. А импортировали из Ирака после свержения Саддама Хусейна только 160 миллионов тонн. Правда, в иракских недрах нефти так много, что траты на получение контроля над ними вполне оправданны. Вернувшись в Ирак, американские компании очень быстро отобьют военные расходы Вашингтона.
Реальные убытки понесет тот, кто окажется проигравшим в этой войне. Или пожелавший остаться от нее в стороне. В случае с войной в Ливии в числе пострадавших помимо Китая окажется и Россия. Отечественные компании могут не получить доступ к ливийским месторождениям, соглашения по которым были подписаны еще при Каддафи.
…В марте прошлого года, сразу после принятия ООН резолюции по Ливии, в Брюсселе состоялась манифестация проживающих в бельгийской столице ливийцев. «Каддафи, убирайся!» — скандировали сотни собравшихся. А на одном из плакатов было написано: «Нет войне за нефть». И если первое желание ливийцев вот-вот сбудется, то со вторым все обстоит намного сложнее. Эта война будет продолжаться еще долго.
Автор: Константин Угодников, ИТОГИ
