Произведя смертельный взрыв на “Хаузатонике”, “Г.Л. Ханли” в 1864 году стала первой субмариной в истории, потопившей вражеский военный корабль. Затем она пропала без вести. 131 год спустя водолазы обнаружили проклятую подлодку, с до сих пор опечатанной внутри командой и ключом к ее судьбе.
Те первые месяцы 1864 года в Чарльстоне (Южная Каролина) были голодным временем. Обстреливаемый с суши и блокированный с моря, город, поддерживавший огонь Гражданской войны в Америке, сохранял горделивый задор, но его повстанцы-защитники выглядели совершенно выжатыми. Соленая свинина, зерно, сапоги, шерстяные одеяла, свинец для мушкетных пуль и почти все, в чем нуждалась армия, было на критическом уровне. Удавку Юнионистского флота на городской гавани необходимо было разорвать в ближайшее время, и лучшие надежды связывались со странным и секретным новым оружием – “погружающейся лодкой-торпедой”, окрещенной “Г.Л. Ханли”.
Вскоре после заката вечером 17 февраля в доке недалеко от острова Салливанс восьмеро дерзких конфедератов забрались в клаустрофобную железную посудину и отправились на донкихотское задание. К носу лодки была прикреплена пика с закрепленным на ней смертельным пороховым зарядом. Внутри был лейтенант Джордж Диксон, смелый, закаленный в боях офицер. За ним, прижатые плечо к плечу на деревянной скамье сидели семеро матросов, чьи мышцы приводили в движение ручной гребной винт подлодки. Когда команда начала вращать тяжелый железный коленвал, Диксон сверился с компасом и установил курс на страшную цель – паровой шлюп “Хаузатоник”, стоявший на якоре в четырех милях от берега. План повстанцев состоял в том, чтобы подплыть в шести футах от поверхности к участнику блокады. Но для того чтобы окончательно направить судно, Диксон должен был поднять его на поверхность ровно настолько, чтобы выглянуть через маленький передний иллюминатор.
В 20.45 Джон Кросби, исполняющий обязанности капитана (acting master) на борту “Хаузатоника”, заметил у фонаря по правому борту нечто, похожее на “purpoise, всплывший подышать”. Уже были предупреждения о возможной атаке “адской машины” Конфедерации, и Кросби быстро объявил тревогу. Матросы кинулись по местам и открыли легкую огневую завесу по вражескому объекту, едва задевая поверхность воды, но агрессора нельзя было остановить.
“Тайна… более страшная, чем какое бы то ни было постижимое зло,” – писал Хорас Лоусон Ханли о скрытом оружии в разработке которого он участвовал. Конфедерат до мозга костей, Ханли верил, что, прорвав юнионистскую блокаду южных портов, субмарины смогут спасти униженный Юг.
Через две минуты “Ханли” вонзила свою пику в штирборт, прямо под ватерлинией. Когда подлодка дала задний ход, спусковой шнур заставил детонировать торпеду, взорвав всю кормовую часть корабля. Это был эпохальный момент.
“Впервые в истории подводная лодка смогла потопить вражеский корабль, – говорит Роберт Нейланд, глава отдела подводной археологии ВМС США и директор проекта “Ханли”. – “Ханли” для подводной войны то же, что и самолет братьев Райт для авиации. Она изменила ход истории флота”.
Но в то время как Летун Райтов мог стать знаменитым символом, “Ханли” было суждено стать неясной пометкой. Совершив свою историческую миссию, она так и не вернулась на берег. Ее судьба и судьба ее команды стали одной из величайших загадок Гражданской войны.
Ровно в 02.00, утром 8 августа 2000 года, в другом доке на острове Салливанс фотограф Ира Блок и я взошли на борт лодки, направлявшейся в море. Вместе с едким запахом соляных болот ночной воздух нес что-то вроде предрождественнского волнения. Или это было больше похоже на Пасху, ведь когда займется заря, “Ханли” восстанет из свой могилы.
Предвкушение “дня вскрытия” началось с мая 1995 года, когда группа охотников на обломки кораблекрушений, ведомая писателем приключенческого жанра Клайвом Касслером обнаружила давно потерянную подлодку снаружи гавани Чарльстона, погребенную под тремя футами ила всего лишь в тысяче футов от точки, где она подстерегла “Хаузатоник”. В течение пяти лет после открытия команда археологов и инженеров составляла план подъема и сохранения подлодки. Последние недели бригады работали круглосуточно, подготавливая момент, когда баржевый кран “Карлисса Б” поднимет субмарину Гражданской войны в другое столетие.
Построенная в Мобиле (Алабама) весной 1863 года “Ханли” была отправлена поездом в гавань Чарльстона, затем поставлена в док на острове Салливанс. “Если вы хотите наблюдать войну день и ночь, – писал ее капитан, – то это то самое место”.
Гавань Чарльстона 1863-1864 / Укрепления / силы конфедератов / силы юнионистов / источник: “Атлас армий Юнионистов и Конфедератов”
Ночная смена, встречавшая нас на борту “Карлиссы” выглядела бессонной и небритой. Среди них был Марк Рэган, водолаз, энтузиаст подводных лодок и выдающийся историк “Ханли”. Стоя на перилах баржи, уставившись в океан, черный как чернильница, он рассказывал о трудах и изобретательности произведших прадедушку современных субмарин:
“Ханли” была передовейшей технологией 1860-х, такой же продвинутой для того времени, как космический корабль сегодня. Вспомните, что это было за семь лет до того как Жуль Верн опубликовал “20 тысяч лье под водой”. Вот насколько эти парни опередили свое время.
“Этими парнями” были Бакстер Ватсон и Джеймс МакКлинток, совладельцы машинной мастерской в Новом Орлеане, и Хорас Лоусон Ханли, луизианский адвокат с глубокими карманами и еще более глубокой преданностью делу южной независимости. Их сотрудничество сделало возможным производство трех передовых подводных аппаратов, один другого сложнее. Первый пришлось затопить, чтобы он не попал в руки юнионистов, второй был утерян в бурном море. Хотя эти бедствия не стоили никому жизни, финансовые потери были достаточно серьезны, чтобы Ханли и его компаньонам пришлось искать дополнительные вложения для третей попытки. Они нашли их у группы помешанных на механике авантюристов, известной как Корпус Секретной Службы Сингера (Singer Secret Service Corps), нечто вроде подполья повстанцев.
Эту группу привлекали для минирования гаваней и саботажа на железных дорогах, – рассказывает Рэган. – Они подписали контракт с правительством Кофедерации, дававший им право на 50% стоимости любого имущества юнионистов, уничтоженного одним из их изобретений.
В добавок к рабочим Сингера свою экспертизу проекта предложили также два военных инженера Конфедератов: лейтенант Вильям Александер, инженер-механик, и лейтенант Джордж Диксон, работавший машинистом на пароходе. Совместными усилиями этих умников было произведено грозное оружие войны.
Поднимаясь из своей могилы, как привидение ветерана-конфедерата, “Ханли” – удобно и безопасно устроившаяся в колыбели стальных балок и смягченных ремней – прорезает поверхность перед лодками зрителей. “Люди со всего мира прибыли, чтобы увидеть это событие,” – сказал археолог Гарри Пекорелли.
Для того, чтобы обеспечить безопасный подъем двух труб (шноркелей) от воздушно-вентиляционной системы подлодки, Пекорелли (на переднем плане) и археолог Службы Национального Парка Мэтт Расселл привязали части к поддону.
Большая, но более обтекаемая и быстрая, чем прототипы, “Ханли” была построена весной 1863 года в Мобиле, Алабама, затем отправлена поездом в Чарльстон в сопровождении ее владельцев и разработчиков. Жизненно важная гавань Чарльстона была в жесткой осаде, ее укрепления были превращены в руины юнионистскими броненосцами и береговыми батареями. С благословения генерала П.Д.Т. Бёрегарда, лихого креола, возглавлявшего оборону города, строители “Ханли” начали производить ночные набеги в гавань, но за две недели им не удалось достичь цели. Тем временем защита Чарльстона продолжала рушиться. Нетерпеливые военные власти города реквизировали субмарину и укомплектовали ее конфедератскими матросами, чья неопытность вскоре оказалась фатальной.
По одному отчету новый капитан, лейтенант Джон Пейн, незнакомый с подводными операциями, приказал погружаться до того, как были задраены люки. Согласно другой версии подлодка была затоплена кильватерной струей проходящего парохода. Какова бы ни была причина, пятеро из девяти членов экипажа утонули.
“Я не могу поверить, что она пробыла в океане 136 лет” – говорит старший консерватор Пол Мардикян, изумляясь состоянию железного корпуса “Ханли”. Ржавчина соединилась с минералами и морскими организмами для того, чтобы создать кору, жесткую как скала. Затем, в течение приблизительно 20 лет, подлодка была погребена под илом, обеспечившим сохранность.
Прошло две недели, пока водолазы в тяжелых медных шлемах смогли поднять субмарину со дна и доставить ее на берег. К этому времени находившиеся внутри тела так раздулись, что их пришлось расчленить и извлечь по частям. Кости их отделенных конечностей, вскрытые в 1999 г., когда археологи раскопали их могилы, все еще носят отметины пилы.
Хорас Ханли, освобожденный грозной судьбой пяти матросов, убедил Бёрегарда вернуть подводную лодку ему и его товарищам из Мобила. Но по-видимому то ли Ханли переоценил свое капитанское мастерство, то ли недооценил, насколько непростительна подлодка к ошибкам рулевого. Во время тренировочной миссии всего лишь через шесть недель после первого несчастного случая Ханли сам был у руля, когда лодка опять пошла на дно, убив всех восьмерых человек внутри себя. Очевидно Ханли не смог закрыть клапан затопления, что вызвало прорыв балластной цистерны в помещение экипажа.
И опять водолазы закрепили цепи на подлодке, вытащили ее на берег и открыли люки. “Зрелище было неописуемо ужасным, – писал генерал Бёрегард годы спустя. – Несчастных людей скривило во всевозможные кошмарные позы… и почерневшие лица всех несли выражение их отчаянья и агонии”.
По всему чарльстонскому побережью моряки стали называть субмарину “убийственной машиной” и шутить, что она “утонет во мгновение ока и даже быстрее”. Со своей стороны Джордж Диксон не прислушивался к этому. Его уверенность в лодке, которую он помогал строить, была непоколебима. После смерти Хораса Ханли Диксон обратился к Бёрегарду, чтобы тот позволил ему перенять командование.
“Мне более нечего делать с этой подводной лодкой, – пришел раздраженный письменный ответ генерала. – Она опаснее для тех, кто ее использует, чем для врага”. Но Диксон настаивал, его хладнокровная решительность в конце концов одолела Бёрегарда. Когда субмарина была снова готова к действиям, Диксон и его новый первый офицер, Вильям Александер поднялись на борт “Индиан чифа” в поисках добровольцев-рекрутов на лодку. Бёрегард издал строгий приказ, что все рекруты должны быть в полной мере осведомлены об “отчаянно рискованной природе требуемой службы”. Если их не убьет субмарина, будут рады услужить янки. И адмирал Джон Дальгрен, командующий блокадой юнионистов, объявил, что пойманные подводники заслуживают быть повешенными “за использование машины войны, не признанной цивилизованными нациями”.
Эскортируемая флотом добровольцев, “Ханли” закреплена между двумя буксирами на своем последнем пути в Чарльстон, где у берега уже выстроилась толпа, чтобы глянуть на пресловутую субмарину. “”Ханли” похожа на “Титаник” – она была утеряна и найдена”, – говорит Гленн МкКоннелл, председатель Комиссии “Ханли” (Южная Каролина).
В то время как кран поднимает подлодку на берег, актеры салютуют ее павшей команде. Один из них сказал: Мы пришли сосредоточиться скорее на человечности, чем на железе.
Несмотря ни на что, так много матросов выступили вперед, что Диксон мог снять сливки и оставить осадок. Почему? Согласно Вильяму Александеру: “Я не верю, что человек осознает опасность, которая его ожидает. Честь быть первым, кто встретится в врагом в этой повести, затемняла все остальное”.
“Х.Л. Ханли”: “адская машина” Конфедерации. “Она была красиво сработанной лодкой и работала на улучшение,” – писал Джеймс МкКлинток, главный разработчик “Ханли”. Для того чтобы увеличить скорость и дальность 40-футной подлодки с ручным приводом до максимума, ее строители сделали ее гладкой как барракуда. Пластины корпуса были скорее сбиты вместе и приклепаны к поддерживающим пластинам, чем окутывали, как рыбья чешуя. Заклепки были утоплены в корпусе, еще уменьшая торможение. “Нас охватил благоговейный страх перед изобретательностью, вложенной в эту субмарину,” – сказал историк проекта Марк Рэган. Однако, как признал Рэган, “”Ханли” оказалась фатальной почти для каждого человека, вошедшего в ее корпус”. Новое изобретение убило больше конфедератов (21) своими смертельными потоплениями, чем это сделали янки (5) в бою. Джеймс МкКлинток возложил ответственность за неудачи на неопытных подводников, не на субмарину. Но другие подчеркивали потенциально летальные изъяны в дизайне. Вот например, носовая и кормовая балластные цистерны оставались открытыми наверху, вероятно для того, чтобы увеличить объем воздуха, доступного для команды, но это делало подлодку уязвимой для затопления. Пока никто не может сказать, почему “Ханли” была потеряна. Как говорит директор проекта Роберт Нейланд: “Мы не нашли дымящегося ствола – пока.”
Стиснутое помещение экипажа было всего лишь 4 фута в высоту и 3 с половиной фута в ширину.
Движение Двигательная установка “Ханли” состояла из коленвала, проворачиваемого семью людьми и посредством цепи связанного с винтом. Большой маховик увеличивал КПД: пока экипаж работал, момент силы маховика помогал поддерживать скорость.
Аварийное всплытие Килевой балласт – железные блоки привинченные ко дну подлодки – могли быть отброшены, если судно обездвиживалось на дне. Механизмы освобождения на полу рубки будут просвечены рентгеном, чтобы узнать пыталась ли команда сбросить вес.
Снабжение воздухом Воздушные трубки и мехи накачивали воздух в подлодку, но могли использоваться только у поверхности. Для того чтобы узнать как долго они смогут двигаться без свежего воздуха, экипаж однажды во время тренировки пролежал на дне два с половиной часа, хотя их свечи перестали гореть уже после 25 минут.
Навигация Сидя у руля под передним люком, капитан использовал компас для установления курса, однако он должен был подняться на поверхность и посмотреть через иллюминатор, чтобы определить местоположение цели. Когда лодка погружалась и была на ходу, капитан маневрировал боковыми килями, называемыми плоскостями ныряния для того, чтобы изменить глубину без изменения уровня воды в балластных цистернах.
Контроль глубины Балластные цистерны наполнялись чтобы подлодка погружалась и откачивались чтобы она всплыла.
Вооружение Начиненная 135 фунтами пороха, зазубренная “торпеда” (мы бы назвали ее миной) удерживалась на почти 20-футовой пике. Воткнутый в корабль заряд держался пока подлодка отходила, разматывая бечеву, привязанную к курку детонатора.
Но если он торговались за статус пилота-испытателя, то получали в буквальном смысле слова шахту. Вскоре они часами потели у пропеллерного кривошипа, стремясь достичь флота янки, узнавшего от дезертиров с “Индиан Чифа” о существовании подлодки. В ответ броненосцы, действовавшие внутри гавани, развернули сложный щит из цепей. Поскольку эти закованные суда более не были подходящими мишенями, Диксон и его экипаж сменили цель на более уязвимые деревянные суда, теперь стоявшие на якоре в 10-12 милях от берега.
Они работали часами и уходили может на шесть или восемь миль в море, – говорит Рэган. – Затем им приходилось поворачивать назад и грести до рассвета. Они делали это три или четыре ночи в неделю в течение более чем месяца.
Каждая вылазка была тестом на выносливость, восход иногда заставал истощенных конфедератов все еще в пределах досягаемости юнионистских орудий. Небольшие сторожевые лодки, патрулировавшие воды ближе к берегу добавляли опасности. Несколько раз экипаж всплывал за воздухом так близко от одного из этих баркасов, что там могли слышать разговор и пение скучающих юнионистских матросов.
Прикованные к берегу ограниченностью своего судна с ручным приводом, подводники были подобны собакам на привязи, пытающимися достать своего мучителя, находящегося за пределами их досягаемости. Затем однажды ночью насмешник нечаянно подошел достаточно близко, чтобы его укусить, когда “Хаузатоник” занял позицию всего в четырех милях от берега. Наступил момент, когда “Ханли” мог изменить историю.
Время в железной бутылке. Подвешенная в баке консервации именно в том положении в котором она лежала на дне (слева), “Ханли” была полной осадка могилой, когда археологи отпраздновали свой первый взгляд внутрь (справа). Команда Марии Джекобсен (крайняя справа) убирала осадок дюйм за дюймом, чтобы обнажить ржавый интерьер подлодки (внизу) и кости ее восьми членов команды. Говорит директор проекта Роберт Нейланд: “Это было похоже на раскопки внутри бутылки”.
Теперь, 136 лет спустя, инженеры и археологи на борту “Карлиссы Б” готовы совершить то же самое. Осмотр субмарины в 1996 году показал, что ее железный корпус на удивление прочен, удачный результат погребения после около 20 лет погружения. Но рассмотрение заклепок, держащих его целым, не было столь обнадеживающим.
Кошмаром, который мы видели с самого начала, было то, что подлодка разломится на части, когда мы попробуем ее поднять – говорит Роберт Нейланд, пригласивший экспертов со всего мира сделать свои предложения по подъему 24-тонного монолитного артефакта. Перри Смит и Стив Райт из Океаниринг Интернейшнл Инкорпорейтед выступили с победной схемой: ремни, протянутые под подлодкой и прикрепленные к несущей балке поднимут все судно как гамак. Сумки на каждом ремне будут затем наполнены расширяющейся полиуретановой пеной – той же самой, что и вещество, которое можно купить в магазине скобяных изделий для изоляции дверей и окон. Наполненные пеной емкости облекут обводы корпуса, гарантируя, что каждый дюйм будет поддержан в течение подъема.
Как бы легко не выглядел план, приведение его в исполнение потребовало героических усилий и 2,7 миллионов долларов. 19 водолазов трудились три месяца под водой настолько мутной, что работать приходилось больше на ощупь, чем с помощью зрения. Клер Пичи, подводный археолог, сотрудничающая со Службой Национального Парка и ВМС, вспоминает: – Я ныряла каждый день, два раза в день две недели, и ни разу не видела субмарину.
Используя ручные всасывающие драги, водолазы осторожно отсосали 25000 кубофутов песка и ила – эквивалент 115 груженых самосвалов – чтобы вскрыть субмарину и близлежащие артефакты. Две гигантских подушки затем погрузились на дно у каждого конца подлодки, чтобы обеспечить посадку для балки.
Планируя подъем, инженеры разработали математическую модель корпуса и сил, которым он подвергнется. “Момент истины наступит, когда субмарина пройдет поверхность”, говорит Дэвид Конлин, археолог ВМС и Службы Национального Парка и полевой руководитель проекта. “В момент когда она нарушит границу воды и воздуха, его вес удвоится, потому что его больше не будет поддерживать вода”.
По мере того, как приближался долгожданный момент, водолазы все проверили в последний раз и отсигналили, что все в порядке. Без фанфар и отсчета оператор-крановщик тормознул дизельный двигатель и потянул рычаг. Менее чем через шесть минут “Ханли”, уютно устроившаяся в мягкой перевязи, пробила легкую зыбь. Она была нетронута, капсула времени, не открывавшаяся с той самой ночи, когда она была утеряна. Теперь загадка: что внутри?
Интригующие находки. Шпион янки на борту “Ханли”? такая теория всплыла после находки бляхи солдата-юниониста (вверху) внутри подлодки. Менее мучительное, но более правдоподобное объяснение, это то, что бляху хранил кто-о из команды как боевой трофей. Аналогично, пуговица ВМС СШ (слева) вероятно принадлежала одному из подводников, оставившему федеральный флот в навале войны, но носил свой мундир за отсутствием другого. Неимоверно гутой слой грязи сохранил все виды артефактов: наперсток, гребень для бороды, даже пряди волос.
Сейчас 31 октября – Хэллоуин 2001 года – и я стою в помещении, окруженный скелетами. Здесь нет ничего ужасного, по крайней мере, нет трещащих костей или морозящих кровь криков. Напротив, то, что я слышу, больше похоже на нечто среднее между экзаменом по анатомии и лото.
“Что мы знаем про эту кость”? – спрашивает Дуглас Оусли, физический антрополог со Смитсоновским образованием, один из наиболее выдающихся мировых ученых.
“Lumbar vertebra, L-1, с седьмого квадрата, хранится в ящике №52”. – отвечает археолог Гарри Пекорелли, читая с кругового компьютера.
ОК. Следующий вопрос: “Откуда взялась vertebra 1408?”
“Она была сочленена с 1373-й.”
“Значит нам надо найти 1373-ю.”
Ассистент ищет в ящике с костями надписанном “Не отсортировано”, потом исчезает в холодильнике морга для того, чтобы найти исчезнувшую vertebra.
Мы находимся в Центре Консервации Уоррен Лэш, археологической лаборатории старой базы ВМС Чарльстона. Лаборатория подготовлена принять “Ханли” и скелеты его экипажа, которые Оусли помогает собрать вместе. Внутри субмарины были найдены восемь человек, их кости замечательно хорошо сохранились в иле, заполнявшем их железный гроб от кормы до руля. Даже их мозги, хоть и сморщенные, сохранились и смогут помочь восстановить причину смерти. Пока археологи раскапывали внутреннюю часть подлодки, тщательно картографируя местонахождение каждой кости и находки, возникала завораживающая картина последних секунд “Ханли”. Это была странная картина.
Каждый был по-прежнему на своем посту, или рядом. – сказал Уоррен Лэш, председатель бескорыстных Друзей “Ханли”. – Мы вообще-то ожидали найти их, сгрудившимися под люками, пытаясь выбраться, но они там находились все еще на своих местах.
Очевидное отсутствие паники внутри субмарины побудило рассуждения в местной прессе и среди ханлифилов в Интернете, что команда умерла спокойно от аноксии, или кислородного голодания. Некоторые теоретики видят современную аналогию в странной смерти болельщиков гольфера Пейна Стюарта на борту чартерного реактивного самолета в 1999 г. (Два его пилота и четверо пассажиров умерли на своих местах после неожиданной потери давления в кабине, лишившего их кислорода). Другие цитируют Вильяма Александера, писавшего о “Ханли”, что Диксон и его люди понимали, что если они когда-нибудь окажутся в безвыходном положении в субмарине, они откроют клапаны затопления и завершат свои страдания быстро, вместо того чтобы медленно задыхаться.
Предметы войны… и любви. “Я никогда не знал лучшего человека: никогда не было более храброго человека ни на одной службе, ни в одной армии”, – писал знакомый офицер о лейт. Джордже Диксоне, капитане “Ханли”. Археологи вскрыли его скелет у руля подлодки, в нескольких футах от сильно разъеденного ржавчиной фонаря (справа, к центру) – который должен был использовать Диксон, чтобы послать на берег сигнал “миссия выполнена”. Исследователи перенесли его тело в блоках осадка, хранившего его кости и личные принадлежности, обнаруженные на призрачных рентгеновских снимках (справа). Также среди останков Диксона была найдена memento, золотая монета в 20 долларов (внизу), подаренная ему его возлюбленной из Алабамы, Квини Беннетт (слева). Диксон держал монету в кармане, где она отразила пулю янки в сражении при Шилохе. Слова, которые он выгравировал на монете после этого случая: “Хранитель моей жизни” – особенно ироничны, учитывая его смерть в море. “Квини было только 16 лет, когда погиб Диксон, – рассказала Салли Несессари, ее правнучка. – Маленькая девочка во время войны, ждавшая известий о своей судьбе”.
Ржавый фонарь светит ярко и ясно в рентгеновских лучах. Цилиндр за его линзой – это его перевернутый бачок с горючим.
Карманный ножик, пуговицы и нечто, похожее на застежку для подтяжек, ясно видны в этой области изображения. Менее четки ребра и vertebrae, видимые на заднем плане.
Металлические петли (внизу) обозначают складную линейку, деревянная часть которой, почти невидимая здесь, могла все еще сохраниться. Диксон почти наверняка использовал эту линейку, важный инструмент навигации, для прокладки курса на “Хаузатоник”.
Не хватало ли команде воздуха как догорающей свечи, или команда сидела храбро пока холодная морская вода поднималась у них над головой пока сказать невозможно. Но месяцы раскопок в стиснутых пределах корпуса подлодки принесли жилу серьезных улик – включая фонарь, проливший свет на события, последовавшие за атакой. Конфедераты на о. Салливанс докладывали, что видели сигнал с моря – голубой огонь, означавший, что “Ханли” направляется домой – приблизительно через 40 минут после атаки. Обнаружение фонаря на борту субмарины подтверждает сообщение, которое в свою очередь отбрасывает старую теорию, что экипаж бы убит контузией от собственной торпеды.
Один из самых острых моментов предприятия наступил, когда Мария Джекобсен, археолог, ответственный за раскопки, зондировала скелет лейтенанта Диксона, готовясь поднять его из субмарины. Джекобсен знала о романтичной старой истории про двадцатидолларовую золотую монету, которую, говорят, подарила Диксону его алабамская невеста Квини Беннетт. Во время сражения за Шилох в 1862 году, так гласит эта история, большая монета в кармане брюк Диксона остановила пулю янки, спася ему ногу и, возможно, жизнь. Куда бы ни заносила война его после того дня, Диксон всегда носил на себе пробитую пулей монету.
Эта невероятная история была в подсознании Джекобсен, когда ее пальцы коснулись острого края. “Я тотчас поняла, что это ребро монеты” – вспоминает она. Блестящая золотая монетка была покороблена, и часть с одной стороны была выглажена и имела выгравированную надпись. Руки Джекобсен дрожали, когда она читала: “Шилох. Апреля 6-го, 1862 г. Моей жизни хранитель. Дж. Э. Д.”
Таким образом, история не врала. Но находка монеты не просто подтвердила рассказ; она также ликвидировала все сомнения относительно того, который из скелетов принадлежал Диксону.
Самому молодому, похоже, было 19-20 лет, старшему, должно быть, 45, – сказал Оусли, основывая свои выводы на изношенности зубов, следах артрита и других возрастных эффектах. Красные пятна на костях верхних конечностей двух из комплектов останков могут происходить от нашивок на рукавах ныне изгнивших. Записи свидетельствуют, что двое из членов экипажа были рекрутированы из артиллерийского подразделения, униформа которого была окрашена в красный цвет. Соединив подобные нити улик, Оусли надеется идентифицировать каждого.
Но продолжает преследовать вопрос, как и почему они умерли? По крайней мере, на данный момент ответ неузнаваем, как их последние слова.
В этой субмарине не было черного ящика, – говорит Пол Мардикян, старший консерватор “Ханли”. Француз, на чьем попечении находятся бесценные артефакты с “Титаника”, Мардикян посвятит следующие восемь лет или около того наблюдению за усердной консервацией субмарины. Когда он закончит, по плану “Ханли” станет центральным экспонатом нового морского музея в Чарльстоне.
Тем временем, продолжение исследований принесет новые улики, относящиеся к подводникам и их загадочному концу. Когда все тесты закончатся (где-то в следующем году) разыгрыватели Гражданской войны пронесут останки Диксона и его товарищей по улицам Чарльстона на замшелое кладбище именуемое Магнолия. Там они будут погребены рядом с Хорасом Ханли и его экипажем.
Через три дня после исчезновения “Ханли” генерал Бёрегард издал последний приказ, касающийся субмарины: “Как только ее судьба станет ясна, воздать храбрости и патриотизму ее экипажа и офицеров”. Этот давно отложенный приказ, наконец-то будет исполнен.
Сцена со старого Юга, женщины в черных накидках и люди на белых конях поминают три команды, погибшие на борту “Ханли”. Похожая церемония для последнего экипажа планируется на следующий год. “Это дело нами не закончено”, – говорит Гленн МкКоннелл, один из организаторов похорон. Салли Несессари подтверждает его сантименты: “Я сочувствую этим людям. Вы чувствуете связь, хоть и далекую”.
