170 лет назад, в декабре 1843 года, в семье горного мастера Германа Коха родился третий ребенок, которого назвали Робертом. Это случилось в горах Гарца, в маленьком городке Клаусталь, откуда хорошо была видна гора Броукен, на вершине которой по древнегерманским преданиям в ночь 30 апреля собираются ведьмы на свой шабаш — Вальпургиеву ночь.
Роберт был обычным немецким ребенком, но уже в детстве у него появилась страсть к коллекционированию познавательного характера: камни, марки и, наконец, у него появилось увеличительное стекло с рассматриванием насекомых. Учился он хорошо, но не ровно: посредственно по гуманитарным предметам и хорошо по физике и математике. Характерно, что сначала Роберт поступает на естественный факультет Геттингенского университета, но вскоре переходит на медицинский, который заканчивает в 23 года с отличием. В смене факультета проявился практический ум молодого человека: он предпочел живую работу врача карьере преподавателя гимназии. Уже в студенчестве проявились многие генетические черты характера Коха: колоссальная трудоспособность, увлеченность творческой работой, упрямство. Роберт не приспосабливается к образу жизни большинства немецкого студенчества — буршей с их кутежами и похождениями; юноша был внешне сух, педантичен, но за этим скрывался глубокий ум, самоотверженность ради идеи и цели.
Роберт Кох, провинциальный врач из Помераньи, стал знаменит благодаря тому, что он обнаружил возбудитель туберкулеза, "капитана смерти", как тогда называли эту болезнь.
В дождливый день 24 марта 1882 года доклад доктора Коха «Об этиологии туберкулеза» состоялся в здании Физиологического института при Берлинском университете на Доротеештрассе. На доклад пришел сам Вирхов. Он никогда не симпатизировал Коху: с насмешкой отнесся он к открытию возбудителя сибирской язвы и не захотел, чтобы доклад Коха прозвучал на самом солидном научном уровне Берлина.
Кох говорил не громко, но очень ясно и лаконично. В заключение он сказал: «Теперь мы можем бороться с этим бичом человечества не как с чем-то неопределенным; мы будем бороться с известными нам паразитами, будем искать пути к их уничтожению. До сих пор говорят, что чахотка передается по наследству, как хроническая дистрофия. Это неправда! Чахотка инфекционное заболевание, она никогда не передавалась по наследству. Наследственным является только предрасположение к ней. Готовность к заболеванию особенно велика в ослабленных, находящихся в дурных условиях организмах.
Пока имеются на земле трущобы, куда не проникает луч солнца, чахотка и дальше будет существовать. Солнечные лучи — смерть для бацилл туберкулеза. Я предпринял свои исследования в интересах людей. Ради этого я трудился. Надеюсь, что мои труды помогут врачам повести планомерную борьбу с этим страшным бичом человечества».
Можно без преувеличения сказать, что с этого дня и до 1891 года не было в Германии более уважаемой и известной фигуры в науке. Не случайно, именно Кох обнаружил возбудитель туберкулеза: во-первых, он был опытным практическим врачом и хорошо ориентировался в клинике очень сложного заболевания; во-вторых, он явился создателем классической бактериологической техники — твердых сред, в связи, с чем начал выделять чистые культуры; впервые применил красители для окраски микробов, введя в практику анилиновые краски; впервые использовал иммерсионную систему, достигнув увеличения в 1500 раз вместо пятисот.
Через год, находясь в самом центре эпидемии холеры в Египте и Индии, Кох открывает возбудитель этого заболевания. В 1885 году он становится директором Берлинского гигиенического института. Ученый находится на вершине славы. О нем по праву говорят, как об «отце бактериологии». Обостряются отрицательные черты характера: сухость, педантизм, неприязненное отношение к достижению других. Характерным было его отрицательное отношение к работам Пастера, который успешно трудился над созданием предохранительных вакцин и сывороток. И.И.Мечников в своих мемуарах вспоминает о неприятном впечатлении от общения с Кохом в Берлине, когда создатель теории фагоцитоза пытался поделиться с ним своим открытием, в ответ он получил холодное равнодушие.
Итак, Роберт Кох – величайщий ученый, совсем неслучайно его именем назван федеральный институт Германии по изучению инфекционных заболеваний и непереносимых болезней, расположенный в Берлине. Robert-Koch-Institut, RKI
Но то, что было одним из моторов его деятельности, неукротимое честолюбие и упрямство, сыграло с именитым ученым злую шутку в конце его жизни. То, что эта катастрофа имела место в Африке, далеко от европейских столиц, во многом спасло репутацию Роберта Коха.
Р.Коха должны были насторожить неудачи с использованием созданного им туберкулина.
Это было великолепное открытие. Однако, даже при всей гениальности, великий ученый тогда не мог по объективным причинам понять механизмов действия туберкулина на человеческий организм — до открытия аллергии Пирке пройдет еще 14 лет, а до исследований Э.З. Мирзояна предстояло пройти долгих 70 лет. Кох рассчитывал, что введение концентрированного туберкулина больному человеку должно вызвать отторжение пораженной ткани, что благоприятно отразится на течении болезни.
Кох обладал удивительной научной интуицией: он верил в великое будущее своего творения; он с самого начала предупреждал врачей об осторожности; он не рекомендовал пользоваться туберкулином при явно прогрессирующих распространенных процессах.
Но, невзирая на это, врачи начали туберкулинотерапию именно с тяжелых больных, вводя им сразу очень высокие дозы препарата. Разразилась катастрофа: началась массовая гибель больных, которую явно ускорил и спровоцировал туберкулин. Почему врачи так интенсивно начали применять еще не вполне клинически проверенный препарат? Во-первых, имя Коха было абсолютно авторитетно; во-вторых, туберкулез тогда был настолько страшен, а врачи не могли противопоставить ему ничего существенного — и вдруг, такой ученый, как Кох, говорит об эффективном средстве против «капитана смерти». Было от чего закружиться головам у медиков.
Кох тяжело переживал «туберкулиновую трагедию». Но до конца жизни он продолжал верить в значение препарата.
В 1903, изучая инфекционные заболевания жителей Африки, обнаружил спирохеты в крови людей, страдающих возвратным тифом, в 1906 установил, что переносчиком возбудителя сонной болезни (трипаносомоза) является муха цеце. Роберт Кох задался целью создать лекарство против сонной болезни, он был уверен в успехе.
В его экспериментах на туземцах в полной мере проявилась безответственность Коха, как ученого. Он не останавливался перед наблюдаемыми ухудшениями в состоянии своих пациентов. Р.Кох был уверен, что он на правильном пути. А в это время чернокожие пациенты умерали от лечения быстрее, чем при его отсутствии. Не только честолюбие заставляло Коха рисковать. Фармацевтические фирмы Германии, снабдившие его экспедицию в Восточную Африку материалами и деньгами, были заинтересованы в нахождении препаратов, в помощью которых можно было бы лечить сонную болезнь. С тем, чтобы начать их монопольное производство. Эта монополия обещала барыши, так как болезнь не знала границ и в сопредельных колониальных владениях Великобритании местное население было поражено ею не меньше, чем в колониях Германии. Те препараты, которые Кох вводил своим африканским пациентам были изготовлены в европейских лабораториях и опробованы только на подопытных животных. Несомненно, что фармацевтические фирмы и ответственные врачи были заинтересованы в тестировании этих препаратов на людях. Жители колоний представлялись им более удобной группой, так как в африканских колониях экспериментаторы могли не опасаться пристального внимания прессы, общественного мнения и депутатов, которые могли бы положить конец неудачным испытаниям на людях.
В противоположность европейским условиям, когда больные искали врача, в случае заболевания, больных африканцев разыскивали, их пытались уговорить, им угрожали и даже приводили в медицинский лагерь силком.
Для команды Р.Коха выздоровление пациентов стояло не на первом месте. На первом был эксперимент, апробация препаратов. Без особых раздумия европейские ученые опробовали на чернокожих пациентах Атоксил, содаржащий мышьяк. У тех, кому вводили этот препарат брали на анализ кровь. Порой каждый час, чтобы отследить действие препарата. Сам Роберт Кох решил повысить дозировку препарата, хотя ему должно было быть ясно, что такое повышение мышьяка(яда) может оказать негативное действие. Кох записал в дневнике, что многие африканцы покидали лагерь, поскольку не могли переносить столь болезненной терапии. Те, кто не покинул лагерь жаловались на головокружение, боли в животе, расстройство зрения и даже слепоту. Р.Кох отреагировал на эти жалобы тем, что снизил дозировку препарата, но не отказался от его дальнейшего использования.
И хотя за своё короткое пребывание в Восточной Африке он не видел от препарата Атоксил никакого эффекта, кроме ухудщения состояния пациентов, он расхваливал его, как "настоящую панацею","мощное оружие против сонной болезни"(Koch 1907: 1894; „Sitzung“: 930-2; Eckart 1997: 343-4; Koch 1907: 1890-4).
Кроме того, стратегия борьбы с сонной болезнью по Р.Коху должна была выглядить так: при появлении первых заболевших, всех остальных, здоровых, необходимо переместить в другое место, с тем, чтобы избежать заражения, оставив больных умирать одних без всякой помощи. После того, как эти больные погибнут, а с ними, возбудитель болезни, здоровые могут возвратиться на прежнее место. Ели это гуманизм, то гуманизм a la Роберт Кох.
http://www.freiburg-postkolonial.de/Seiten/robertkoch..
