Его называли и гением, и первейшим артистом России. Коллега актера Олег Ефремов выразился проще и емче, дав понять, что великих было много, а Смоктуновский для него только один.
Иннокентий Смоктуновский родился в деревне Татьяновка Томской губернии (теперь Шегарский район Томской области), став вторым из шестерых детей в семье Михаила Петровича Смоктуновича и Анны Акимовны Махневой. Есть романтическая версия, что Смоктуновичи (польск. Smoktunowicz) происходят из древнего рода волынских шляхтичей, которых сослали в Сибирь за участие в восстании 1863 года. По свидетельству же самого актера, его прадед не был ни дворянином, ни поляком, а по крови он белорус.
В 1929 году семья, спасаясь от голода, покинула Татьяновку. Не желая идти в колхоз, родители Иннокентия переехали сначала в Томск, а затем в Красноярск, где жила сестра отца Надежда, которая в голодном 1932 году, не имея собственных детей, взяла на воспитание Иннокентия и его брата Владимира. Отец семейства работал грузчиком в красноярском порту. С началом Великой Отечественной его призвали в армию. В августе 1942 года он пропал без вести: как выяснилось позже, погиб на фронте.
В 14 лет Иннокентий Смоктуновский впервые попал в Красноярский драматический театр им. А. С. Пушкина. И вышел со спектакля потрясенный… Правда, еще раньше, в шестом классе, он начал заниматься в школьном драмкружке, которым руководил актер Синицын. Однако после первого представления «Предложения» Чехова, в котором Смоктуновский играл Ломова, был из кружка выдворен.
Когда отец ушел воевать, Иннокентию пришлось помогать семье. Он учился в фельдшерско-акушерском училище, начал посещать курсы киномехаников, устроился работать в госпиталь. В том же году поступил статистом в Красноярский драматический театр. Много лет спустя актер признался, что в ту пору он подделывал театральные билеты, поскольку покупать их каждый день не имел возможности, а жить без театра уже не мог.
В январе 1943 года Смоктуновский был направлен в Киевское пехотное училище, находившееся в Ачинске, а затем на фронт. В составе 212-го гвардейского полка Иннокентий участвовал в боях на Курской дуге, при форсировании Днепра, в операции по освобождению Киева. Был награжден медалью «За отвагу», которую получил только спустя полвека – на сцене Художественного театра после спектакля «Кабала святош».
В декабре 1943 года Смоктуновский попал в плен под Киевом, находился в лагерях для военнопленных в Житомире, Шепетовке, Бердичеве. Бежал. В течение месяца его прятала в доме украинская семья (связь с этими людьми Иннокентий Михайлович сохранил до конца своей жизни). После были партизанский отряд и снова фронт. Окончил войну Смоктуновский в немецком городе Гревесмюлене.
Демобилизовавшись в октябре 1945 года, Смоктуновский вернулся в Красноярск. Не имея ни ясной цели, ни поддержки, он поначалу намеревался поступить в Лесотехнический институт, но неожиданно старый приятель по школьному драмкружку пригласил его в студию при местном театре. Хотя Иннокентий бежал из немецкого плена, сам факт пребывания в нем уже был клеймом. Как неблагонадежный, он на годы получил печально известный «минус 39»: запрет на проживание в 39 крупнейших городах СССР.
После недолгой учебы в студии при Красноярском драматическом театре им. А. С. Пушкина, не обретя даже азов профессии, Смоктуновский стал набираться опыта на сцене Норильского Заполярного театра драмы. В нем играли преимущественно заключенные Норильлага и в их числе – Георгий Жженов.
В 1952 году актер переселился в Махачкалу, где служил в Русском драматическом театре, а в 1954 перебрался в Сталинград, где выступал на сцене местного Театра им. Горького.
Мечтая о подмостках более высокого уровня, Смоктуновский по совету Риммы и Леонида Марковых в начале 1955-го отправился в Москву. Там он показывался почти во всех столичных театрах. Увы, ни один им не заинтересовался: актер не годился для репертуара той поры. Смоктуновскому с его пластикой и внешностью просто некого было играть в спектаклях, определявших тогдашний репертуар.
Наконец его приняли на внештатную работу с оплатой за выход в Театр им. Ленинского комсомола, а через несколько месяцев состоялся перевод в Театр-студию киноактера. Какое-то время Смоктуновский снимался на «Мосфильме» в массовках, в 1956 году появился в картинах «Убийство на улице Данте» и «Как он лгал ее мужу». На первую не эпизодическую роль Фарбера в картине «Солдаты» (по повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда») молодого артиста рискнул пригласить режиссер Александр Иванов.
Свой звездный билет Иннокентий Смоктуновский вынул, как часто случается, благодаря стечению обстоятельств. В 1957 году Георгий Товстоногов пригласил из Таллинна режиссера Вениамина Ланге для постановки «Идиота» в БДТ. Образ князя Мышкина должен был воплотить на сцене Пантелеймон Крымов, актер талантливый, но крайне недисциплинированный. Не явившись на первую репетицию, он был уволен. Замены в труппе не нашлось, Ланге вернулся в Таллинн… И тут назначенный на роль Рогожина Евгений Лебедев порекомендовал Товстоногову Смоктуновского, с которым он снимался в фильме «Шторм». Посмотрев новичка в роли Фарбера, Товстоногов сразу пригласил его в БДТ и сам взялся за постановку спектакля. «Такого мучения в работе, такой трудности, – вспоминал артист, – я и предположить не мог». Репетиции казались бесконечно изматывающими, проблемы непреодолимыми… Но после премьеры «Идиота», состоявшейся 31 декабря 1957 года, Иннокентий Смоктуновский проснулся знаменитым. На спектакль с необыкновенным князем Мышкиным люди приезжали со всех концов Советского Союза!
Тогдашняя критика зафиксировала и проанализировала едва ли не каждый момент существования актера на сцене. По свидетельствам очевидцев, Смоктуновский с первого появления среди декораций поезда, возвращавшего Мышкина в Россию, убеждал зрителей в том, что иным герой Достоевского и быть не может. Режиссеры и коллеги-актеры называли спектакль Товстоногова самым сильным театральным потрясением в своей жизни. «Это был прорыв, взрыв, переход в новое качество», – писал об «Идиоте» десятилетия спустя А. Смелянский. Сам же Смоктуновский признавался: «Я сыграл его двести раз, и если бы мне пришлось сыграть его еще столько же, я бы и сам остался больным человеком».
Артиста начали наперебой приглашать лучшие кинорежиссеры Советского Союза. К примеру, именно Смоктуновского хотел видеть в роли князя Болконского Сергей Бондарчук. Между тем новоиспеченному гению на сцене БДТ приходилось перевоплощаться то в Дзержинского, то в Серёгина в «Иркутской истории» Арбузова, схематично воспроизводившей конфликт «Идиота». Сергея Серёгина, по мнению критики, Смоктуновский сыграл бледно и неинтересно… В итоге артист начал опасаться всякой следующей роли, боясь, что не сумеет подняться на должный уровень.
Ролей, соответствовавших своим возможностям, Смоктуновский начал искать в кинематографе. Из-за съемок артист на три недели опоздал к началу репетиций «Горя от ума», что привело к конфликту. В конце 1960-го Смоктуновский покинул БДТ. Иннокентий Михайлович очень хотел сыграть Чацкого, но попытки вернуться в театр не увенчались успехом. Товстоногов не прощал измен. У него был принцип: кто уходил из труппы, тот уже не возвращался. Лишь при возобновлении в 1966 году специально для гастролей в Англии и во Франции спектакля «Идиот» Смоктуновский был ненадолго приглашен в БДТ как гастролер. Оказавшись вынужденным выбирать между театром и кинематографом, актер выбрал кино, хотя без театра, как выяснилось очень скоро, он жить не мог, но вплоть до 1973 года на сцену не выходил.
В этот период Смоктуновский сыграл целый ряд киноролей, принесших ему всесоюзную славу, а в дальнейшем и признание за рубежом. В их числе Илья Куликов в фильме Михаила Ромма «Девять дней одного года», Гамлет в картине Г. Козинцева, Юрий Деточкин в «Берегись автомобиля», Чайковский у И. Таланкина (сценарий писался специально под Смоктуновского), Порфирий Петрович в ленте Кулиджанова «Преступление и наказание». За Гамлета Британская киноакадемия номинировала Смоктуновского на свою престижную премию BAFTA.
Если бы не болезнь глаз, заставившая Смоктуновского на два года покинуть кинематограф, успешных работ могло бы стать гораздо больше. Помимо Андрея Болконского, оказались не сыгранными Каренин, Хлудов в «Беге», Борис Годунов, Гойя у К. Вольфа, Сирано де Бержерак…
В 1972 году Смоктуновский был приглашен в Малый театр на роль царя Федора в трагедии А. К. Толстого. Эта работа по праву считается одной из творческих вершин актера. Вообще-то Борис Равенских, художественный руководитель Малого театра, взялся за постановку «Царя Федора» по просьбе актера Виталия Доронина, но, узнав из прессы, что Смоктуновский давно мечтает о роли, не побоялся обидеть любимца ради того, чтобы мощный драматический образ воплотил именно он. А летом 1976 года по приглашению Олега Ефремова артист перешел во МХАТ.
На новой сцене Смоктуновский дебютировал в заглавной роли в чеховском «Иванове». Анатолий Эфрос в книге «Профессия: режиссер» писал: «Собственно, на него только и смотришь в этом спектакле. Он больше молчит, а говорят другие, но это значения не имеет, ибо, вот уж действительно, его молчание – золото.
Хотя и теперь Смоктуновскому приходилось играть чужеродные роли, эту «социалистическую повинность» искупали Порфирий Головлев, Дорн в «Чайке», Войницкий и Серебряков в «Дяде Ване» Чехова.
После раскола МХАТа в 1987-м Смоктуновский остался с Ефремовым в театре, получившем название «МХТ им. А. П. Чехова». Составившие блестящий дуэт еще в 1966 году в фильме «Берегись автомобиля», коллеги в последние годы с удовольствием играли вместе в «Кабале святош» М. Булгакова (Ефремов – Мольер, Смоктуновский – Людовик XIV) и «Возможной встрече» П. Барца (Смоктуновский – Бах, Ефремов – Гендель).
Сразу узнаваемый голос Иннокентия Михайловича звучит во многих игровых и документальных фильмах, в том числе в «Зеркале» Андрея Тарковского, где он говорит за главного героя, остающегося за кадром. Смоктуновский также много работал как актер и как чтец на радио и на телевидении. Его театральный репертуар дополнили роли, сыгранные в телевизионных спектаклях «Зима тревоги нашей», «Вишневый сад», «Цезарь и Клеопатра» и других.
В 1965 году на вопрос, что он предпочитает, театр или кинематограф, Смоктуновский отвечал: «И то, и другое дорого моему сердцу, но вот вынести двойную нагрузку оно не в состоянии». Если в 60-х годах актер выбрал кино, то в 70-х – театр.
После возвращения на подмостки он по-прежнему много снимался у самых именитых советских режиссеров, включая Герасимова и Бондарчука. Чаще в небольших, а порой и необязательных ролях, хотя среди них изредка попадались и запоминающиеся, такие, как Плюшкин в «Мертвых душах», Моисей Моисеевич в «Степи».
Кинематографисты не забывали о Смоктуновском даже в такие годы, когда кино в России не снимали почти совсем. Самой значительной ролью последних лет, отмеченной в 1990 году «Никой», стал Исаак в фильме Леонида Горовца «Дамский портной».
Прощальная работа великого актера на экране – полковник Фрилей в картине «Вино из одуванчиков». Ее он уже не успел озвучить.
Иннокетний Смоктуновский скончался 3 августа 1994 года в подмосковном санатории, где лечился после инфаркта. Впервые в последний путь российского актера провожали овацией. Тогда так еще не было принято, многих случившееся поразило, кого-то даже шокировало. Другие приняли этот благодарный жест как должное. «В последний день, – написала Н. Барабаш, – у Иннокентия Михайловича все было как всегда»…
Похоронили Смоктуновского на Новодевичьем кладбище.
