Не за горами сто лет со дня начала Первой мировой войны. Войны, которая перевернула привычный мир и стала как бы рубежом в развитии нашей цивилизации, подстегнув прогресс. Слишком много вещей, ставших привычными всего лишь через 25 лет, в годы Второй мировой, здесь использовались с приставкой «впервые». Самолеты, танки, подводные лодки, отравляющие вещества, противогазы, глубинные бомбы. Об одном из скромных «тружеников войны» я хотел бы рассказать. Потому как оценка его роли в истории заслуживает как минимум, длительного чесания в затылке и соображения.
Выдающийся немецкий ученый Фриц Хабер родился в 9 декабря 1868 в Бреслау (ныне Вроцлав, Польша) в семье еврейского коммерсанта. То есть 100% еврей. Это не минус, но ниже станет понятно, почему я заостряю на этом внимание. В детстве получил очень хорошее образование, включающее классические языки. Химическое образование получил в Берлине и Гейдельберге (у Бунзена и Либермана). После получения докторской степени долго не мог найти дело по душе. В 1891–1894 он переменил много мест; работал на винокуренном заводе, потом на фабрике удобрений, в текстильной компании и даже агентом по продаже красителей, производимых на фабрике его отца. Настоящая его карьера началась в Высшей технической школе в Карлсруэ, куда он в 1894 устроился ассистентом. Там он занялся новой для себя областью – физической химией. Чтобы получить должность приват-доцента, он провел исследования по разложению и горению углеводородов. А через несколько лет он стал профессором химии. В 1901 Хабер женился на своей коллеге Кларе Иммервальд.
Во время пребывания в университете Карлсруэ с 1894 по 1911 годы он и Карл Бош разработали процесс Хабера-Боша, при котором аммиак образуется из водорода и атмосферного азота (в условиях высоких температур и высокого давления, а также в присутствии катализатора).
В 1918 году он получил Нобелевскую премию по химии за эту работу. Кстати, вполне заслуженно, так как общее производство удобрений на основе синтезированного аммиака на данный момент составляет более 100 миллионов тонн в год. Половина населения Земли питается продуктами, выращенными с применением удобрений, полученных с помощью процесса Хабера-Боша.
А в 1932 стал Почетным членом Академии Наук СССР.
Это белое. Очень белое. А теперь я позволю себе перейти к черному.
Был у Фрица один заскок. Процитирую его: «Во время мирного времени ученый принадлежит миру, но во время войны он принадлежит своей стране». С этим нельзя не согласиться. И, начиная с 1907 года, собрав команду, в которую входили также будущие лауреаты Нобелевки Джеймс Франк, Густав Герц и Отто Ган, он начинает работы над созданием химического оружия. Что естественно, не могло не привести к закономерному итогу: созданию иприта и других удовольствий.
Кроме того, эта банда изобрела адсорбирующий противогаз, потомками которого пользуются до сих пор. В своих работах над эффектами, производимыми отравляющими газами, Хабер отметил, что длительное воздействие низких концентраций на человека всегда имеет тот же эффект (смерть), что и воздействие высоких концентраций, но в течение короткого времени. Он сформулировал простое математическое соотношение между концентрацией газа и необходимым временем воздействия. Это соотношение известно как «правило Хабера».
Началась Первая мировая война. И Хабер полностью отдался творению БОВ, благо никто не мешал, а даже наоборот, всячески поощряли. Гаагская конвенция – не для гениев. Единственной помехой для свободы творчества была его жена – очень неплохой химик по тем временам. Некоторые источники утверждают, что она присутствовала с Хабером и компанией 22 апреля 1915 года и своими глазами наблюдала за первым применением хлора. Некоторые это отрицают. Но результатом стал ее протест, выраженный 15 мая с помощью револьвера. Решительная женщина, ничего тут не скажешь, можно только сожалеть об этом факте. Надо было, по хорошему, стрелять не в себя. А Хабер отправился на Восточный фронт, дабы лично лицезреть применение отравляющих газов против русских.
В газовой атаке, проведённой против русских, Хабер впервые применил добавку к хлору газа фосген, который в отличие от хлора, проникал сквозь существующие тогда средства защиты. В результате этой газовой атаки было отравлено 34 офицера и 7 140 солдат (по другим сведениям было отравлено около 9000 человек), из которых 4 офицера и 290 солдат умерли. Хабер был уверен, что применение газового оружия в войне более гуманно, чем применение конвенционального, так это ведёт к более коротким срокам самой войны. Тем не менее за период первой мировой войны от газов погибли 92 000 солдат и более 1 300 000 солдат остались инвалидами. По окончании Первой Мировой Войны союзники предъявляют Германии список из 900 военных преступников, в их числе и Фриц Хабер.
Судя по всему, все шло как нельзя успешно, Хаберу даже было присвоено Кайзером звание капитана — событие редкое для учёного, возраст которого не позволял ему поступить на военную службу. А в 1916 году Хабер возглавил Военно-химический департамент Германии. Будучи руководителем и организатором военно-химической промышленности Германии, Хабер нес персональную ответственность за «внедрение» в военное дело химического оружия. Отвечая своим критикам, в том числе и в своем окружении, Хабер заявлял, что такова судьба любого нового вида оружия, и что применение ядовитых газов принципиально ничем не отличается от применения бомб или снарядов.
Но война закончилась. И, когда встал вопрос о присуждении в 1919 году Нобелевской премии, Хабер оказался в числе соискателей. Многие «поклонники» его заслуг на поприще химии подняли невообразимый ор, но когда Шведский комитет кого слушал? И в итоге, за синтез Хабера-Боша Нобелевка была вручена. Наверное, справедливо. Накормлено с помощью дешевых удобрений больше, чем отравлено газами, так там решили. А то, что азот используется при производстве пороха – ну так и Нобель состояние не на мыле сколотил… В общем, дали.
“Открытия Хабера, – сказал в своей речи на презентации А.Г. Экстранд, член Шведской королевской академии наук, – представляются чрезвычайно важными для сельского хозяйства и процветания человечества”.
В 1920 году, по совету Хабера, линии по производству химического оружия, демонтажа которых требовали Англия и Франция, были переоборудованы на производство химических дезинфицирующих средств, что не было запрещено Версальским договором. Необходимые исследования и разработки были представлены Хабером и его институтом. Среди веществ, разработанных в те дни Габеровским институтом, является и ставший впоследствии печально известный газ «Циклон-Б».
«Циклон Б» (нем. Zyklon B) — название товарного продукта химической промышленности Германии, использовавшегося для массового уничтожения людей в газовых камерах лагерей смерти. «Циклон Б» представляет собой пропитанные синильной кислотой гранулы инертного пористого носителя (диатомитовая земля, прессованные опилки). Содержит также 5 % одорирующего агента (этиловый эфир бромуксусной кислоты), поскольку сама синильная кислота имеет слабый запах. В период после Первой мировой войны широко использовался в Германии в качестве инсектицида. Во время Второй Мировой Войны Циклон Б» требовался армии Третьего рейха и концентрационным лагерям для дезинфекционных мероприятий. Свыше 95 % «Циклона Б», поставлявшегося в лагеря, действительно применялось для уничтожения клопов как переносчиков болезней.
Впервые для массового уничтожения людей «Циклон Б» был применён в сентябре 1941 г. в лагере Освенцим ,по инициативе первого заместителя коменданта лагеря Карла Фрицша, для уничтожения 900 советских военнопленных. Комендант лагеря Рудольф Гёсс одобрил инициативу Фрицша, и впоследствии именно в Освенциме (а потом и не только в Освенциме) этот газ применялся для убийства людей в газовых камерах. В основном, евреев.
Но Хабер об этом знать не будет. Зато его сын от первой жены, Герман, иммигрировавший во время Второй Мировой Войны в США, отлично знал, кто изобрёл этот смертоносный газ, унёсший жизни миллионов людей. Равно как знали многие в США. В 1946 году Герман, как и его мать, кончает жизнь самоубийством.
В 1933 г., после прихода к власти Гитлера, положение Хабера стало более чем шатким, поскольку он был евреем (не по вероисповеданию, а по происхождению). Одним из первых действий нацистского правительства было издание законов гражданского кодекса, не позволяющих евреям состоять на службе в академических и правительственных учреждениях. Так как Хабер находился на германской службе во время первой мировой войны, для него было сделано исключение, но 7 апреля этого же года ему пришлось уволить из своего штата 12 евреев. Хабер сильно переживал увольнение своих коллег из-за национальной принадлежности и вскоре сам послал письмо с заявлением об отставке.
«За более чем 40-летнюю службу я подбирал своих сотрудников по их интеллектуальному развитию и характеру, а не на основании происхождения их бабушек, – писал он, – и я не желаю в последние годы моей жизни изменять этому принципу». Его отставка была принята 30 апреля 1933 года.
Хабер перебирается в Англию, в Кембридж. Но потрудиться там у него не вышло. Эрнст Резерфорд устроил ему форменную травлю, результатом которой стал инфаркт. Затем химик и будущий первый президент Израиля Хаим Вейцман предложил Габерy работать в палестинском исследовательском институте Даниэля Сиффа в Реховоте (позднее переименованный в Институт Вейцмана). И в январе 1934 года Хабер отправляется в Палестину.
Oн умер в возрасте 65 лет, 29 января 1934 года, во время остановки на отдых в Базеле (Швейцария).
Эпитафией всему написанному могут служить слова Хабера о том, что «благосостояние и процветание человечества требуют сотрудничества всех народов, которые взаимно дополняют друг друга естественными богатствами и научным опытом». Звучит более чем своеобразно.
А полная противоречий жизнь и деятельность этого все-таки выдающегося деятеля науки и промышленности дает богатую пищу для размышлений и может послужить служит уроком следующим поколениям ученых.
