Думаю, не у одного меня возникал вопрос такого плана: почему весь мир считает изобретателем радио Гульельмо Маркони или Николу Тесла, а мы Александра Попова?
Но если о Лодыгине и Попове в мире помнят, то о некоторых людях, чей вклад для военного дела, без сомнения, был выдающимся, почти не вспоминают. О таких людях и изобретениях я и хотел бы рассказать.
Семья Нобелей прожила в Петербурге свыше 20 лет, здесь прошло детство и молодость братьев Нобелей: Роберта (1829-1896), Людвига (1831-1888) и Альфреда (1833-1896), здесь зародились и сформировались их научные и деловые интересы. Строго говоря, Россия стала второй родиной для Роберта и Людвига, с деятельностью которых связано развитие многих отраслей русской промышленности. Что же касается младшего из братьев Нобелей, Эмиля (1843-1864), то он и вовсе появился на свет в столице России.
Сама судьба свела семью Нобелей, и в частности Альфреда, с основателем русской органической химии Николаем Николаевичем Зинином.
Зинин стал учителем братьев Нобелей, ведь в России в то время детям иностранцев не разрешали учиться вместе с русскими, и единственным выходом оставалось нанять домашних учителей.
А с учителем братьям Нобелям на редкость повезло, ведь именно Зинин разработал самый прогрессивный метод синтеза нитроглицерина из глицерина с использованием концентрированной азотной кислоты, низкой температуры и т. д.
Он совместно с молодым инженером-артиллеристом В.Ф. Петрушевским решал проблему использования сильнейшего взрывчатого вещества нитроглицерина в военных целях, весьма актуальной на тот момент проблемы. Исследуя различные нитропроизводные, Зинин вместе с В. Ф. Петрушевским начал работы над созданием взрывчатой композиции на основе нитроглицерина, безопасной при транспортировке. В итоге был найден хороший вариант — пропитка нитроглицерином карбоната магния.
Подключился к этой работе и Альфред Нобель, и не удивительно, можно быть уверенным, это было согласовано с учителем и отцом, пославшим его на стажировку к итальянцу Асканио Собреро, первооткрывателю нитроглицерина.
И вот в 1859 г. Нобель-отец обанкротился и с женой и младшим сыном Эмилем в поисках новой жизни вернулись в Стокгольм, три старших сына остались в Петербурге.
А Альфред зимой 1859/60 г. проводит разнообразные эксперименты с нитроглицерином. Он научился получать его в приемлемых для испытаний количествах. Он смешивал нитроглицерин с черным порохом, как уже делали Зинин вместе с инженером Петрушевским в 1854 г. (фактически ими был создан один из первых способов пассификации нитроглицерина), и поджигал смесь. Опыты на льду замерзшей Невы оказались удачными, и удовлетворенный результатами Альфред отправился в Стокгольм.
В 1862 г. в Хеленборге под Стокгольмом Нобели начали кустарно приготовлять нитроглицерин, что завершилось 3 сентября 1864 г. взрывом чудовищной силы, в котором погибли восемь человек, среди них младший брат Альфреда Эмиль. Через две недели Эммануэля разбил паралич, и до самой смерти в 1872 г. он был прикован к постели. Дело теперь возглавил Альфред.
В 1863 г. он изобрел инжектор-смеситель азотной кислоты и глицерина (что кстати и является его величайшим изобретением), что решило проблему. Можно было приступать к промышленному производству и созданию сети заводов в различных странах.
В результате поисков удобных в работе смесей на основе нитроглицерина Альфред запатентовал безопасную комбинацию нитроглицерина с кизельгуром (рыхлая кремнистая осадочная горная порода из панцирей диатомовых водорослей), назвав ее динамитом.
Конечно же, в этом случае следовало немедленно оформить и правовую сторону дела. Еще в 1863 г. А. Нобель запатентовал использование нитроглицерина в технике, что было не этично (вспомним Зинина!). В мае 1867 г. он патентует динамит (или безопасный взрывчатый порошок Нобеля) в Англии, а затем в Швеции, России, Германии и других странах.
В России 1866 году на нитроглицериновом заводе в Петергофе происходит взрыв, и дальнейшие работы с нитроглицерином ставятся под запрет.
Итак, Собреро описал нитроглицерин в 1847 г. Зинин предложил использовать его в технических целях в 1853 г. Инженер Петрушевский первым начал производить его в больших количествах в 1862 г. (произведено свыше 3 т), и под его руководством впервые нитроглицерин применен при разработке золотоносных россыпей в Восточной Сибири в 1867 г. Таковы факты. К их числу относится и изобретение Альфредом Нобелем динамита в 1867 г. Здесь уместно привести слова такого авторитета, как Менделеев: нитроглицерин “для взрывчатого дела применен был в первый раз известным химиком Н. Н. Зининым во время Крымской войны, а затем В. Ф. Петрушевским в 60-х годах – ранее изобретения и широкого применения динамита Нобеля и других нитроглицериновых препаратов”.
И вот теперь мало кто вспоминает о Зинине, когда говорит об изобретении динамита. Да и возникает вопрос был ли выросший в России Альфред Нобель таким уж Шведом?
В августе 1893 Альфред Нобель, как было сказано в Высочайшем повелении, “интересуясь физиологией и желая способствовать изысканиямв области этой науки (влияния птомаинов мочи на течение некоторых болезней и переливания крови от одного животного другому) пожертвовал Императорскому институту экспериментальной медицины 10 тыс. руб., “не ставя никаких условий для употребления приносимого им дара”. Средства пошли “на общие нужды института” – к существующему зданию добавилась пристройка, где разместилась физиологическая лаборатория Павлова. В 1904 г. Павлову была присуждена первая Нобелевская премия по физиологии.
Миномет
17 июня 1904 года 3-я японская армия подступила к русской крепости Порт-Артур. Штурм начался 6 августа и длился неделю. Понеся тяжелые потери, противник перешел к обороне. Готовя очередную атаку, японцы вели интенсивные инженерные работы. Защитники крепости также укрепляли свои позиции.
Здесь же на минном заградителе «Енисей» служит младшим минером мичман Сергей Николаевич Власьев. С ротой морского десанта Власьев попал в форт № 2. Здесь некоторые русские и японские траншеи разделяло расстояние в 30 шагов. В этих условиях требовалось оружие ближнего боя, так как обычные орудия оказались бессильны. Расстояние до противника было столь мало, что при стрельбе имелся риск поразить и свои войска. Лишь изредка артиллеристам крепости удавались фланговые обстрелы вражеских позиции.
Тогда лейтенант флота Н.Л. Подгурский предложил стрелять по осаждающим из торпедных аппаратов, установленных в окопах с определённым углом наклона к горизонту, выбрасывая из них сжатым воздухом пироксилиновые фугасы. Почти одновременно мичман С.Н. Власьев посоветовал использовать для этого же 47-мм корабельную пушку, поставленную на лафет полевой «трёхдюймовки», чтобы придать стволу большие углы возвышения, и заряжая её через дуло самодельными шестовыми минами. Руководитель сухопутной обороны Порт-Артура генерал-майор Р.И. Кондратенко одобрил идею и поручил создание «минной мортиры» начальнику артиллерийских мастерских капитану Леониду Николаевичу Гобято.
Оценив проекты Власьева и Подгурского, Гобято предложил ряд важных усовершенствований.
К изготовлению «минной мортиры» – так назвали свое изобретение соавторы – приступили во время июльских боев. «Минная мортира» была создана на базе боеприпаса, называемого «метательная мина» и состоявшего на вооружении ряда броненосцев и крейсеров Порт-Артурской эскадры.
Метательная мина представляла собой цилиндрический снаряд с хвостовым оперением. Она имела калибр 225 мм, длину 2,35 м и вес 75 кг (в том числе 31 кг взрывчатки). Мина эта выстреливалась из трубчатого аппарата с помощью порохового заряда и поражала цель на дистанции до 200 метров.
Прогресс техники морского боя (прежде всего, совершенствование торпедного оружия) сделал метательную мину к началу XX века архаизмом. Однако порт-артурских экспериментаторов это оружие натолкнуло на ценную мысль. Ведь они имели в своем распоряжении гладкоствольный метательный аппарат, который выстреливал оперенный снаряд, обладающий навесной траекторией и большой разрушительной силой. К тому же он был легок и, следовательно, допускал быструю перевозку к месту использования. Для его превращения в (так называли экспериментаторы свое творение) требовалось устройство, воспринимающее энергию отдачи в момент выстрела, а также устройства наведения и прицеливания. Создание их было возможным для артиллерийских мастерских Порт-Артура.
Ограниченное количество минных аппаратов на эскадре и боеприпасов к ним, а также малая дальность стрельбы этому способствовали (всего на сухопутном фронте крепости было установлено 6 минных мортир, по другим источникам — 7).
Необходимо остановиться и еще на одном варианте «порт-артурского миномета», точнее говоря, на новом виде боеприпасов для навесного огня — «надкалиберной оперенной мине шточного типа», предложенной Власьевым.
Сущность ее конструкции и способ использования можно определить следующим образом: конусообразная боеголовка соединялась донной частью со штоком, снабженным стабилизатором. Этот шток вставлялся в ствол 47-мм морской пушки (с дула), а с казенной части пушка заряжалась снаряженной гильзой (без снаряда). Мина общим весом 11,5 кг выстреливалась на дистанцию от 50 до 400 метров.
Как видим, русскими защитниками Порт-Артура было создано два типа орудий, стреляющих оперенными снарядами по навесной траектории. Впоследствии они нашли применение как бомбометы и минометы.
Результаты их применения были на лицо. Из каждых четырех выпущенных мин три попадали в окопы. Взлетая высоко вверх, мина переворачивалась и почти вертикально падала на цель, разрушая траншеи и уничтожая противника. Взрывы были настолько сильными, что вражеские солдаты в панике покидали свои места в окопах.
Кстати, защитники крепости применили еще одно новое оружие — морские якорные мины в сухопутном исполнении. В них помещали по 100 кг пироксилина, 25 кг шрапнельных пуль, вставляли отрезок бикфордова шнура, рассчитанный на горение в течение нескольких секунд. Применяли их в основном с позиций, расположенных на возвышенностях. Мины втаскивали наверх специально сооружённого 20-метрового досчатого настила, поджигали шнур и сталкивали к японцам. Вот только для ровной местности это средство поражения пехоты не годилось.
Генерал Ноги, оценив обстановку, решил прекратить атаки на широком (Восточном) фронте и сосредоточить все силы для захвата горы Высокая, с которой, как ему стало известно, просматривалась вся порт-артурская гавань. После ожесточённых боёв продолжавшихся десять дней 22 ноября 1904 года. Высокая была взята. В руки японцев попали и творения Власьева с Габято, благодаря чему его устройство вскоре стало достоянием британской прессы. К сожалению, русскими генералами творчество защитников Порт-Артура было оценено как «игрушечные пушки», зато его оценили в Германии и Англии.
Огнемет
Создателем ранцевого огненного прибора является генерал-лейтенант Зигер-Корн (1893 г.). В 1898 г. изобретатель предложил новое оригинальное оружие военному министру. Огнемет был создан по тем же принципам, по которым действуют и современные огнеметы.
Прибор был очень сложный и опасный в употреблении и на вооружение принят не был под предлогом «нереальности», хотя изобретатель и продемонстрировал свое детище в действии. Точное описание его конструкции не сохранилось. Но тем не менее отсчет создания «огнемета» можно начать с 1893 г.
Три года спустя немецкий изобретатель Рихард Фидлер создал огнемет аналогичной конструкции.
Фидлер обратился в Россию с просьбой об испытании его разработок, таковое было проведено на полигоне в Усть-Ижоре.
Было показано 3 типа огнемётов: малый (носимый 1 солдатом на спине), средний (носимый 4 бойцами), тяжёлый (возимый).
После испытания 1909г. российское военное ведомство не стало осуществлять приобретение нового оружия. В частности, малый огнемёт был сочтён небезопасным для своих, а средний и тяжёлый полагались непригодными из-за большой массы и необходимости иметь много запасов горючих веществ. Зарядка и установка были сочтены довольно длительными, что чревато риском для боевых команд и собственно огнемётов.
Через полтора года Фидлер опять обратился в Россию, теперь уже с усовершенствованным оружием, но вновь успеха не имел. В других европейских странах, которые он объехал ещё до России, изобретение также не стали принимать на вооружение. Впрочем, события 1915г., когда немцы применили огнемётные силы против стран Антанты, заставили правительства противников Германии по Первой мировой задуматься.
В начале 1915 года в России начались проектные работы по созданию огнеметов. В сентябре того же года на войсковые испытания поступили ранцевые огнеметы, разработанные профессором Горбовым. Но огнемет получился очень громоздкий и тяжелый, что не вписывалось в разряд носимого оружия. Этот огнемет был отклонен.
В 1916 году комиссии военного министерства России был представлен ранцевый огнемет, разработанный конструктором Товарницким. После успешных испытаний огнемет Товарницкого был принят на вооружение в 1916 году, а в начале 1917 года пехотные полки российской армии имели огнеметные команды.
Конструктивно ранцевый огнемет Товарницкого состоял из трех основных частей: баллона с огнесмесью, баллона со сжатым воздухом и брандспойта с воспламенителем. Принцип действия огнемета Товарницкого состоял в следующем: сжатый воздух из специального баллона попадал в баллон с огнесмесью через специальный редуктор. Под воздействием давления сжатого воздуха огнесмесь выталкивалась в брандспойт, где и воспламенялась. Простота конструкции позволила до середины 1917 года выпустить около 10 тысяч ранцевых огнеметов Товарницкого.
Ранцевый парашют
8 сентября 1910 г. на Комендантском поле в Петербурге проходили первые авиационные соревнования русских летчиков. Праздник уже заканчивался, когда аэроплан капитана Мациевича на высоте 400 м вдруг начал разрушаться. Пилот выпал из машины и камнем упал на землю. Это ужасное событие настолько потрясло Г.Е. Котельникова, присутствовавшего при этом, что он решил во что бы то ни стало придумать аппарат, который бы спасал жизнь летчикам в подобных ситуациях.
До Котельникова лётчики спасались с помощью длинных сложенных «зонтов», закреплённых на самолёте. Конструкция была очень ненадёжна, к тому же она сильно увеличивала вес самолёта. Поэтому использовали её крайне редко.
Дома, в театре, на улице Котельников думал над авиационным парашютом. Он пришел к выводу, что во время полета парашют должен находиться на авиаторе, работать безотказно, быть простым по конструкции, компактным и легким, его купол лучше всего делать из шелка.
Изобретатель решил устроить парашют по принципу «чертика в коробочке». Сделал модель в виде куклы с жестяным шлемом цилиндрической формы, который закрывался крышкой с защелкой. Внутри шлема на сжатой пружине лежали купол и стропы. Стоило потянуть за шнур, соединенный с защелкой, крышка откидывалась, а пружина выталкивала купол наружу. «Мы жили на даче в Стрельне, – вспоминал о первых испытаниях модели парашюта сын изобретателя Анатолий Глебович (в 1910 г. ему было 11 лет). – Был очень холодный октябрьский день. Отец поднялся на крышу двухэтажного дома и сбросил оттуда куклу. Парашют сработал отлично. У отца вырвалось радостно только одно слово: “Вот!” Он нашел то, что искал!»
Модель была, конечно, игрушечной. Когда же был сделан расчет реального парашюта, то оказалось, что нужное количество шелка в шлеме не умещается. И тогда было решено уложить парашют в ранец. Модель была испытана в Нижнем Новгороде, куклу сбрасывали с воздушного змея. Возвратившись в Петербург, Котельников написал докладную записку военному министру генералу В.А.Сухомлинову: «Ваше превосходительство! Длинный и скорбный список славных жертв авиации натолкнул меня на изобретение весьма простого полезного прибора для предотвращения гибели авиаторов в случаях аварии с аэропланами в воздухе».
Котельников просил у министра субсидии для изготовления парашюта и проведения испытаний. Свое письмо он сам отнес в военное министерство. Министр отсутствовал, и Котельникова принял товарищ министра генерал А.А.Поливанов. Он прочитал записку, осмотрел модель. Изобретатель подбросил к потолку куклу, и она плавно опустилась на паркет. Демонстрация произвела решающее действие на Поливанова. На докладной записке появилась резолюция: «Главное инженерное управление. Прошу принять и выслушать».
Заседание, на котором рассматривался парашют, Котельникову запомнилось на всю жизнь. Председательствовал начальник Офицерской воздухоплавательной школы генерал-майор A.M.Кованько (выпускник Академии генштаба!). Глеб Евгеньевич четко и ясно доложил суть дела.
– Все это прекрасно, но вот тут какая штука… Что будет с вашим авиатором, когда раскроется парашют? – задал вопрос Кованько.
– Что вы имеете в виду? – не понял вопроса Котельников.
– А то, что ему уже незачем будет спасаться, поскольку от удара при раскрытии парашюта у него оторвутся ноги!
Против такого «железного» аргумента бравого гентшабиста у Котельникова были возражения, но ученую комиссию понесло: «Докладчика поощрить, но изобретение отклонить из-за явной безграмотности автора».
Котельников вспоминал: «На меня будто ушат помоев вылили. Руки опускались…».
Вторую попытку зарегистрировать своё изобретение Котельников предпринял уже во Франции, получив 20 марта 1912 года патент за № 438 612.
И вот вечером 6 июня 1912 г. из лагеря воздухоплавательного парка в деревне Салюзи под Гатчиной поднялся змейковый аэростат. К борту его корзины был прикреплен манекен в полной летной форме. Прозвучала команда «Стоп на лебедке!».
Высота 2000 м. Троекратный сигнал рожка. Манекен полетел вниз. Через пару секунд над ним раскрылся белоснежный купол. Успех испытаний был очевиден. Но военные не спешили. Было проведено еще несколько испытаний. Знаменитый летчик Михаил Ефимов сбросил манекен со своего «Фармана» – все получилось. На Гатчинском аэродроме испытания провел поручик Горшков. Он сбросил манекен с самолета «Блерио» на высоте около ста метров. Парашют сработал блестяще.
Но Главное инженерное управление русской армии не приняло его в производство из-за опасений начальника российских воздушных сил, великого князя Александра Михайловича, что при малейшей неисправности авиаторы будут покидать аэроплан.
Так был изобретен принципиально новый парашют типа РК-1. Парашют Котельникова был компактен.
Его купол был изготовлен из шёлка, стропы разделялись на 2 группы и крепились к плечевым обхватам подвесной системы. Купол и стропы укладывались в деревянный, а позднее алюминиевый ранец. На дне ранца под куполом располагались пружины, которые выбрасывали купол в поток, после того как прыгающий выдергивал вытяжное кольцо. Впоследствии жёсткий ранец был заменён мягким, а на его дне появились соты для укладки в них строп. Такая конструкция спасательного парашюта применяется до сих пор. За что Котельникову думаю, будут вечно благодарны все «небоныры», летчики и прочие летуны.
В общем, ка- то неприветливо обходились чиновники всех мастей с изобретателями, и выходом для них была «заграница». Тот, кто смог там запатентовать свои идеи, того и помнят. Про остальных говорят «Ну да, конечно… Россия родина слонов». Парадоксально, но, например, при всей необычности, амбициозности, сложности и огромных размерах царь-танк Лебеденко получил свой шанс на жизнь, потому как заинтересовал Николая II.
http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/VRAN/01_12/NOBEL.HTM
http://warfiles.ru/show-14090-pervyy-v-mire-minomet.html
http://www.100velikih.ru/view1196.html
http://vadimvswar.narod.ru/ALL_OUT/TiVOut0204/Flamm/Flamm035.htm
http://crypto.hut2.ru/ognemet2.php
http://www.topguns.ru/ognemety-2ww/?n=8
http://zateevo.ru/?section=page&action=edit&alias=kotelnikov_ge
http://militera.lib.ru/science/strokov_aa/ill.html
