Поздним вечером 20 октября 1964 года Джо Бонанно, глава мафиозного клана Нью-Йорка, носящего его имя, в сопровождении трех своих адвокатов – Уильяма Мэлоуни, Джо Аллена и Лоуренса Д’Антонио из Аризоны – решил отужинать в ресторане. На следующее утро у шестидесятилетнего Бонанно была назначена встреча в Верховном суде, где были запланированы слушания в его честь, и за ужином босс должен был получить последние наставления. Сам Бонанно позже будет вспоминать эти деньки как период пребывания между молотом и наковальней. Пока федеральные органы преследовали его за активную преступную деятельность, мафиозная Комиссия, главенствующий организационный совет мафии в Америке, сумела прознать, что Бонанно замышлял проредить ряды высшего руководства группировок и стать «боссом всех боссов».
Бонанно искренне верил, что заслуживает занимать сей почетный пост, ибо в отличие от своих так называемых «коллег» он считал себя последним настоящим гангстером, «человеком чести», воспитанным в сицилийских традициях. Как он позже напишет в своих противоречивых мемуарах 1983 года, «богатство – это побочный продукт власти». Он презрительно отзывался о Лаки Лучиано и его последователях. Мол, они лишь только и думают, как бы заграбастать побольше бабок. Странно слышать это из уст человека, чья семья богатела исключительно на продаже и распространении наркотиков. За те 33 года, что Бонанно правил своей империей, он расширил ее границы далеко за пределы родного Нью-Йорка, сумев залезть в Аризону, Калифорнию, Канаду, Кубу и Гаити.
…Босс и его консультанты довольно долго просидели за столиком, несмотря на то что тарелки давно опустели, и покинули заведение уже ближе к полуночи. На улице моросил мелкий, противный дождь, вынудивший всех четверых поднять воротники пальто. В такси сели трое – Бонанно, Мэлоуни и Аллен; Мэлоуни попросил отвезти их в его апартаменты на угол 36-й и Парк-авеню, где компания намеревалась продолжить беседу. Бонанно с позволения хозяина мог остаться на ночь, чтобы лишний раз не метаться между Лонг-Айлендом и Манхэттеном, где у него пройдут слушания. В своей автобиографии Джо отметил, что, хоть и понимал риск таких ночных прогулок, тем не менее путешествовал без охраны.
Первым из подъехавшего к месту такси вышел Аллен и опрометью бросился под навес, спасаясь от непогоды. Короткий, но бурный спор о том, кому платить водителю, решился в пользу Бонанно, и Мэлоуни неспешно присоединился к своему товарищу под навесом. Когда Бонанно вышел из машины на тротуар, он и не заметил, как из темноты к нему приблизились две фигуры. Его схватили под руки и резко «сопроводили» за угол. «Пошли, Джо, – сказал один из мужчин. – Мой босс хочет с тобой побеседовать». Мэлоуни что-то крикнул и бросился на помощь, но выстрел под ноги его отрезвил, и он спешно ретировался.
Бонанно подвели к припаркованной машине и затолкали на заднее сиденье, приказав забиться вниз и не рыпаться. Автомобиль резко сорвался с места и, вскоре, судя по набранной скорости, босс смекнул, что они выехали на скоростное шоссе. Джо разрешили сесть, после чего начали перед ним извиняться за вынужденную грубость. И тут он признал в этих двоих своего кузена Нино Маггадино, брата Стефано Маггадино, босса клана Буффало и Питера, сына Стефано. «Cosa si puo dire?» – виновато промолвил племянник на итальянском с отчетливым сицилийским акцентом. «Что тут скажешь?» Бонанно хранил молчание.
Он прекрасно понимал, зачем Стефано организовал его похищение. Джо решил убрать кузена, но заговор был раскрыт. По всей видимости, Маггадино жаждал отмщения. Тем временем машина подъехала к въезду на мост Джорджа Вашингтона, и, глядя на мерцающие в темноте воды Гудзона и очертания Манхэттена, Бонанно понял, что они направляются в Нью-Джерси…
Джозеф С. Бонанно пришел к власти в 1931 году после убийства сицилийца Сальваторе Маранцано в ходе кровопролитной войны Кастелламарезе, ставшей поворотным пунктом в формировании организованной преступности в Америке. Маранцано недолго пробыл на этом посту, отобрав привилегии у почившего Джузеппе Массерии по кличке Джо Босс. Массерия, старомодный Усатый Пит, правил итало-американцами при помощи кнута, начисто забывая про пряник. В результате чего однажды утром, завтракая в своем любимом ресторане на Кони-Айленд, поперхнулся свинцом. И хотя пришедший ему на смену Маранцано был более осмотрительным и дальновидным, для новой гангстерской поросли он ничем не отличался от своего предшественника. Руководивший «чисткой», Лаки Лучиано намеревался избавиться от всех засидевшихся на своих местах «старперов».
В своей книге «Человек чести» Бонанно опростоволосился, написав, что не был в курсе готовящегося покушения на Маранцано. Однако, по логике, если бы он был так предан Маранцано, то, скорее всего, отправился бы вслед за ним «кормить рыб». Тем не менее смерть босса принесла ему большие выгоды, ведь он встал во главе большей части клана. В свои двадцать шесть Джо являлся самым молодым мафиозным боссом во всей Америке.
Бонанно обладал даром «зашибать деньгу» и нахально расширял свой бизнес. В период его правления семья существенно повысила прибыли от азартных игр, рэкета и сбыта наркотиков. При этом, что интересно, подобно «дону Корлеоне» сам Джозеф громогласно осуждал наркоторговлю и отрицал свои связи в этом бизнесе. Факты свидетельствуют об обратном: семья Бонанно являлась крупнейшим поставщиком героина в Нью-Йорке.
С одобрения своего кузена Стефано Маггадино, главы группировки в Буффало, Джозеф начал работать в Канаде. Он загреб под себя риелторский и страховой бизнес в Аризоне, а также сумел втиснуться в Калифорнию, местные боссы которой (презрительно именуемые «Мафия Микки Мауса») не смогли оказать ему должного сопротивления. Вместе с евреем Мейером Лански Бонанно спонсировал кубинские казино и планировал развивать игорный бизнес на Гаити.
В начале шестидесятых разносторонние амбиции босса стали многих внутри семьи раздражать. Его солдаты ворчали, что Джо окончательно забил на Нью-Йорк, отдавая предпочтение операциям в других регионах. Главы остальных семей тоже были недовольны методами Бонанно, однако тот не желал прислушиваться к чужому мнению. Джо не раз заявлял, что считает себя последним настоящим «человеком чести». Слава богу, многие его резкие высказывания и выходки не дошли до адресатов благодаря контролю со стороны близкого друга и союзника Джо Профачи, тогдашнего босса семьи, которая позднее станет известна как семья Коломбо.
Когда же Профачи в 1962 году умер от рака, сдерживать зарвавшегося Бонанно стало некому и он на полном серьезе стал метить на высший мафиозный пост, намереваясь стать Боссом всех боссов. В помощники он взял Джо Мальокко, унаследовавшего пост Профачи. Вместе они планировали устранить всех, кто, по мнению Бонанно, мог помешать ему на пути к цели, включая известных нью-йоркских боссов Карло Гамбино и Томми Луккезе, босса Лос-Анджелеса Фрэнка ДеСимоне и, собственно, кузена Стефано Маггадино.
Напарники поделили мишени поровну, причем Мальокко достались цели в Нью-Йорке. Дело было поручено проверенному человеку – Джо Коломбо. Последний же взвесил все «за» и «против», пришел к выводу, что поставил не на тех лошадок, и незамедлительно сдал своих заказчиков Гамбино и Луккезе. Те, в свою очередь, уведомили об инциденте Комиссию.
Комиссия приказала Бонанно и Мальокко явиться и объяснить случившееся. Мягкотелый Мальокко повиновался и сознался в планировании заговора. В качестве наказания он был вынужден сложить полномочия и передать бразды правления наемному убийце Коломбо. Конечно, Комиссия могла прижучить Джо и посильнее, но тот и так дышал на ладан и умер спустя год от естественных причин. Весь свой гнев члены Комиссии припасли на долю «мозга операции» Джо Бонанно. Однако тот послал всех подальше и отказался показываться на заседании. Разгневанная столь наглым поведением, Комиссия постановила: Бонанно больше не является главой семьи, а его место займет капо Гаспар ДиГрегорио, находившийся с боссом в контрах.
Семья оказалась разбита на два враждующих лагеря, и напряжение на улицах усилилось. Многие желали расквитаться с Бонанно, но первым до него добрался кузен Маггадино, совершивший дерзкое похищение. Маггадино шесть недель удерживал своего родственничка в одном из особняков на окраине Нью-Йорка, а затем вывез в Эль-Пасо, штат Техас. Джерри Капечи, один из ведущих экспертов по мафии, утверждал, что вся история с похищением была не что иное, как непродуманная до конца мистификация, дававшая Джо возможность улизнуть от слушаний в суде. Как бы там ни было, этот трюк спровоцировал то, что газетчики позднее окрестили «Банановой войной».
С исчезновением неуловимого босса терпение Комиссии окончательно лопнуло. Смена власти в семье Бонанно была утверждена официально. ДиГрегорио с радостью принял пост, тем более что давно точил на босса зуб: ранее ему не досталась должность семейного консильери, которую Джозеф втихомолку припас для своего сыночка Билла.
От словесных перепалок Билл и ДиГрегорио вскоре перешли к открытой конфронтации. Остальные кланы, глядя на это безобразие, понимали, что «Банановая война» привлекает ненужное внимание к мафии в целом и может отрицательно сказаться на общем бизнесе. Бойню нужно было прекратить немедленно. ДиГрегорио организовал полночную встречу с людьми Билла на Трутман-стрит в Бруклине, но искать компромисс, оказывается, и не собирался. Его стрелки прибыли на место первыми и при виде гостей открыли огонь на поражение. Билл Бонанно и его подопечные ответили в адрес невидимых обидчиков тем же. Обе стороны выпустили друг в дружку порядка 100 патронов, но, что удивительно, все остались целы.
Развитие событий подстегнуло Джо Бонанно предложить Комиссии мирные переговоры. Он обещал отказаться от своих претензий и ретироваться в Аризону, если главные посты в семье останутся за его сыном Биллом и шурином Фрэнком Лабруццо. Члены Комиссии, понимая, что подобный расклад фактически оставляет у руля самого Джозефа, вышли с встречным предложением: Джо может убираться к черту в свою Аризону, но командовать парадом будет все тот же ДиГрегорио.
Война вспыхнула вновь. Бонанно ненадолго всплыл на поверхность в мае 1966 года, 19 месяцев спустя после мнимого похищения, и снова залег на дно. ДиГрегорио надежд Комиссии не оправдал, ибо никак не мог разобраться с трениями внутри клана. Его пришлось сменить на Пола Скьячча, пока люди Бонанно продолжали вести ожесточенную партизанскую войну, неся потери и методично уничтожая противников.
Кончилось все тем, что у Бонанно случился инсульт, он улетел в Аризону и уведомил оттуда Комиссию, что уходит из бизнеса. На этот раз всерьез и навсегда. И хотя Комиссия не сразу приняла его слова на веру, постепенно стычки сошли на «нет», семья воссоединилась и Скьячча признали боссом. Позднее на этом посту его сменил Наталь Эвола по кличке Джо-Бриллиант, а еще позже Филип Растелли.
И Билл, и Джозеф Бонанно успели поделиться своим жизненным опытом, написав мемуары. Подобное занятие было весьма рискованным, ибо шло вразрез с «омертой», мафиозным кодексом молчания. Впрочем, большая часть этих опусов расписывала не реальное положение вещей, а фантазии отца и сына на счет идеального устройства семьи под их командованием. Агент ФБР Билл Ромер в своей беседе с публицистом Джерри Капечи как-то обмолвился, что всегда считал Джо Бонанно «нытиком» и что он никоим образом не соответствовал своему книжному прототипу.
В 2002 году Джо Бонанно скончался в Таксоне от естественных причин. В возрасте 97 лет.
