Предисловие Веремеева Ю.Г. Предлагаемый ниже отрывок из неизданной пока книги участника событий в Югославии тех лет О.В.Валецкого в определенной мере проливает свет на военно-политические обстоятельства и причины распада федеративной Югославии; объясняет, почему регулярная и хорошо вооруженная армия оказалась бессильной подавить сепаратистские силы и разгромить, в общем-то, малоорганизованные дилетантские вооруженные группы.
Вряд ли способ комплектования ЮНА по призыву, а не по контракту, недостаточная обученность солдат и недостатки в организации снабжения, оперативные и тактические просчеты командиров сыграли здесь решающую роль. У противника сербов положение в этих вопросах было куда хуже.
Причины здесь скорее чисто политические, нежели военные. На одной стороне четкие политические цели, ясное понимание своих задач, правильная оценка политической обстановки и расстановки политических сил; на другой – растерянность, неспособность к адекватной оценке происходящего, идеологическая зашоренность, паралич воли, внутрикабинетные карьеристские интриги, понимаемые как политическая борьба, прямое предательство высших эшелонов власти. ЮНА же оказалась расстреливаемой с обеих сторон – в лицо со стороны хорватов и в спину своими же высшими военачальниками, правительством.
Такого не выдержит ни одна армия. Как это похоже на то, что происходило с Российской Армией в Чечне в 1995-96 г.г., а во многом и в настоящее время.
Трагедия Югославии и ее армии закончилась.
Трагедия распада России только начинается.
Идет пролог – уничтожение армии. Вторая чеченская война ненадолго и ненамного притормозила процесс распада армии. Ее окончание вновь активизировало действия сторонников коварного тезиса “Нам нужна маленькая, но сильная армия”.
Сие невозможно в принципе. Армия может быть или большой или слабой (т.е. никакой). Это сказал К.фон Клаузевиц еще в XIX веке. Это он доказал, что существует абсолютная зависимость между размерами армии и пространством, которое она может защищать. Большая армия может быть при определенных условиях слабой, но маленькая ни при каких обстоятельствах не может быть сильной.
Пояснение. Боевые действия Югославской Народной Армии против вооруженных формирований, провозгласившей в декабре 1991 г. независимость Хорватии на границе между республиками начались в марте 1992г. В августе 92 начались бои за г.Вуковар и в ноябре Вуковар быз взят ЮНА.
Если говорить о боевом опыте Югославской Народной Армии (ЮНА), то он наиболее важен прежде всего в звене младшего командного состава и рядовых.Именно с этих позиций следует его оценивать.
Использование бронетехники – наихарактерный тому пример. Если бесполезную трату артиллерийских и ракетных боеприпасов можно отнести к объективным причинам, а, за смерть тысяч людей обвинить политиков, то десятки горящих бронемашин на улицах того же Вуковара – прямое свидетельство ошибок в военном деле ЮНА.
Ведь по сути дела противник на главном театре боевых действий (Восточная Славония, Западный Срем и Баранья) не имел сплошной линии фронта, а вся его оборона была очаговой и сосредотачивалась на защите населенных пунктов, которые защищались силами МВД (Министерство внутренних дел) и ЗНГ (ZNG -Zbor Narodnoj Garde – хорватское ополчение) Хорватии, посланными сюда, командованием, а также местными мобилизованными в ЗНГ и МВД хорватским жителями.
Присылаемые подразделения МВД и ЗНГ часто менялись в обороне этих мест. Так, по 5-6 подразделений, меняясь обороняли несколько селений. Это, естественно, не прибавляло им ни знаний, ни особого духа в бою, и хотя, без сомнения, силы ЮНА нередко встречали серьезное сопротивление, большая часть хорватских сил не имела ни достаточного опыта, ни достаточной боевой морали для того, чтобы выдержать в каком-либо из обороняемых селений длительную осаду.
Вуковар здесь не в счет, и о нем пойдет речь ниже. Десятки подобных узлов обороны были по существу изолированы друг от друга, и ЮНА не было смысла задерживаться у каждого из них, ибо она имела достаточно сил, чтобы сломить за день сопротивление в любом из них, в крайнем случае блокировать ключевые узлы сопротивления и продолжить наступление.
Без боеприпасов окруженные все равно нигде еще долго не провоевали, а хорваты не имели ни больших складов боеприпасов в обороняемых селах, ни авиации, способной доставить боеприпасы осажденным. Развернуть же партизанское действия в этой равнинной цивилизованной области они все равно не смогли бы.
Конечно, к обороне большинство населенных пунктов было подготовлено, но в действительности оборонялись далеко не все, а и в тех, что оборонялись сопротивление сразу же слабело после прорыва югославских танков сквозь первую линию обороны, шедшую, как правило, по окраине.
Разумеется, были линии обороны и вдоль главных улиц с укреплениями и баррикадами, но после прорыва югославских войск связь между осажденными терялась и среди них нередко начиналась паника.
Кроме того, сами силы, используемые хорватскими войсками для обороны этих селений, не производили особого впечатления. Это, как правило, были силы равные приблизительно пехотной роте, и далеко не всегда усиливаемые в качестве средств огневой поддержки 1-2 танкам, и 1-2 БТР или БМП. В лучшем случае число этих средств не превышало десятка по максимуму.
Не могло особо изменить ситуацию и наличие 3-4 минометов калибра 82 и 120 миллиметров.
Крупные поселки оборонялись немногим более крупными отрядами, равными где-то батальону.
Достаточно посмотреть карту боевых действий, чтобы увидеть, что движение через эту область при существовавшей поддержке сербского населения не должно было для ЮНА занимать больше времени, чем это полагалось по ее правилам.
Понятно, что война нигде легкой не бывает и штурмовать эти селения было бы нелегко, но вряд ли где-то нужно было сил больше одного усиленного батальона, максимум – двух, правда при приемлемом рядовом составе, но ведь в людях тогда ЮНА недостатка не испытывала.
Ничего нового в тактике при взятии этих селений применять не надо было. Это уже хорошо оправданная во Второй мировой войне практика создания штурмовых отрядов из пехотной роты, усиленной танковым взводом, взводом артиллерии (огневой поддержки) и взводом саперов.
Несколько танков и БМП шли бы за пехотой, а впереди шли бы разведчики, а при необходимости и саперы, тогда как сзади всех шла бы группа, очищающая и проверяющая уже взятые укрепления и прочие сомнительные места.
Еще в ходе боевых действий в военной прессе ЮНА было несколько дополнительных предложений по реорганизации бронетанковых подразделении и их тактики, высказанные офицерами среднего командного звена рота-батальон и принимавшими прямое участие в боевых действиях.
Так, капитан 1 класса (звание в ЮНА между капитаном и майором) Драган Вукович предлагал создать новую танковую роту из двух танковых и двух механизированных (мотострелковых) взводов с отделениями 82 миллиметровых минометов и медицинской группы.
Капитан Дарко Савич предложил создавать меньшие штурмовые группы из взвода, пехоты, отделения саперов и одного БМП или танка и БМП, давая этим группам по одному направлению (как правило, улица). Бронемашины шли бы за пехотой на расстоянии 200 метров, лишь по необходимости, выдвигаясь вперед при обязательной пехотной огневой поддержке.
Наступление по Савичу должно идти равномерно, без спешки, приблизительно в одну линию, дабы избежать неприятельских засад и очищать методично здания, дом за домом.
Карты должны находиться и у командира, пехотной группы, и у командира бронемашины. Эти карты, простые для понимания, но кодированные, и должны включать все объекты на пути наступления, включать таблицы сигналов.
Подполковник Милош Поштич предлагал в общем-то тоже самое с дополнением создания двух-трех волн наступления с привлечением местных жителей.
Замечание Веремеева Ю.Г. То, что предлагают югославские офицеры, в принципе не новость. Они фактически используют (с учетом современного оружи) типичную организацию штурмовых групп, штурмовых отрядов и штурмовых батальонов, появившихся в Красной Армии примерно с середины 1943 года для ведения боев внутри населенных пунктов. Такие сборные подразделения не были постоянно существующими, а создавались незадолго до начала боев за тот или иной населенный пункт, причем набор сил и оружия всякий раз отвечали конкретным условиям населенного пункта. Особо широкое применение такие подразделения нашли во время штурмов западных городов (Кенигсберг, Вена, Будапешт, Берлин, Бреслау, Позен). Например, при штурме Кенигсберга штурмовая группа состояла из танка или САУ, или орудия 76-85 мм.,1-2 отделений пехоты, 1-2 расчетов станковых пулеметов, отделения саперов, 1-2 расчета огнеметчиков.
В общем-то, это довольно толковые соображения у способных офицеров сами возникали в бою.
Кроме того, в советской военной теории, которую в Югославии все же изучали, была уже к тому времени разработана методика совместных действий танков и БМП в парах.
Ничего нового в этих предложениях не было, но на практике оказалось, что настолько элементарные вещи, ясные людям на фронте, оказались непонятными тем, кто определял общую тактику военных действий.
Главное и вполне достаточное свидетельство этому – операция по взятию Вуковара, которая хоть и закончилась для ЮНА довольно успешно, но в целом для всей Югославии обернулась поражением.
Вуковар, находясь на границе с Сербией, то есть совершенно не важный для судьбы Хорватии, оттянул на себя главные силы ЮНА на очень важных три месяца.
В связи с этим во всем мире была поднята пропагандистская компания против ЮНА, Югославии и всех сербов. Все это закончилось западным “миротворческим” уходом ЮНА из Хорватии и последующим в 1995 году разгромом Республики Сербской Краины, созданными за четыре года вооруженными силами Хорватии, на что им потребовалось всего несколько дней.
Вряд ли бы потребовалось ЮНА намного больше времени в 1991 году, чтобы разгромить Хорватию, если бы первая вела маневренную современную войну.
Эта война не является чем-то специфическим, а необходимым свойством всякой успешной армии с подготовленным и опытным командным кадром.
Не важны здесь чьи-то дипломы, важны результаты, и если верховное командование в общем не может вести такую маневренную войну, значит, оно не способно командовать этой армией.
Всякая война, в сущности, маневренна, если командование желает победы и умеет побеждать. Маневр, конечно, рискован для командира лично, отвечающему за исход сражения, но такой же риск несет и война позиционная, но уже всему государству.
При этом, позиционная война несет куда больше жертв тому государству, чья армия ведет такую войну при куда меньших достижениях и, в сущности, такой характер войны – следствие личного неумения одних командиров и недоверия к умению других командиров.
“Бюрократизация” армии, ведущая к ограничению инициативы, нужной быть никогда не может, а именно, она ведет к “позиционной войне”. Чем больше командных звеньев и чем больше их интересы смешиваются, тем меньше порядка в войсках, и любая талантливая инициатива теряет результативность из-за длинных путей в ее осуществлении.
Ни один великий полководец не загружал подчиненных ему командиров десятками различных циркуляров, приказов, таблиц и прочих бумажных документов, а именно этим и вынуждены были заниматься многие югославские офицеры, в особенности начальники служб, что приводило к дилетантской их разработке многими командирами, не имевших квалифицированных в в военной бюрократии начальников служб. .
Всегда стоит делать различие между командными должностями, в особенности пехотных подразделений, и различными штабными должностями. Они требуют различных качеств и людей, а штабисты, в том числе начальники служб, обязаны обладать полнотой технических знаний и быть своеобразными советниками общевойскового командира, тогда как принятие и проведение решений зависит от самостоятельности и инициативы командиров, ограниченных, естественно, только Уставом и вышестоящими командирами.
Эти ограничения должны относиться прежде всего на количество собственных сил и средств, на содействие с соседями и на конечную цель.
Способы и приемы достижения цели боя – дело самих командиров, для которых как раз важны знания не тех или иных технических областей, а опыт командования в боевых условиях.
Это, естественно, требует отбора командного кадра на несколько иных основах, чем это делается ныне, так как оказалось, что даже кратковременный, но действительный фронтовой опыт может быть равен пяти годам учения в военной школе.
Ни в одной сфере деятельности теоретическая подготовка не может усваиваться без постоянной практики, поэтому военное дело стало исключением и молодой подпоручик без боевой практики, только что закончивший военную школу, должен сразу же ставиться на командование взводом.
Но главный вопрос, конечно, не в подпоручиках. Это было бы вопросом решаемым, хоть и ценой чьих-то жизней. Дело в генералитете, в своей общей массе не готового к новой войне и не имевшего в своем абсолютном большинстве боевого опыта, который приобретается только на войне и который никакая Академия не заменит.
Но и это было бы тоже решаемым вопросом, если бы во все поры ЮНА не проникла идеология старой социалистической Югославии, чей вред был уже хотя бы в том, что она бюрократизацию армии возводила на уровень догмы я тем самым связывала любую инициативу.
Не хотелось бы слишком проникать в идеологические вопросы, но подобная идеологичность наносила прямой вред выполнению задач не только в Хорватии, но и во всех боевых действиях, которые велись на территории бывшей Югославии сербской стороной.
Так например, абсурдом было при массовом дезертирстве резервистов отказываться от помощи добровольцев или ставить перед ними разнообразные преграды только потому, что те, в своем большинстве, были в той или иной степени под влиянием сербского национализма.
Не касаясь опять-таки идейной стороны, все же следует задаться вопросом: какое дело было командованию до личных принципов добровольцев, когда эти люди готовы были воевать, а уж обеспечение порядка на фронте – обязанность любого командования в любой армии.
Да и сама политика куда меньше имеет значения в боевых условиях. Неразумно было требовать от военнослужащих соблюдения тех догм, от которых само государство отказалось, но которые, в своей подчеркнутой нетерпимости к сербскому национализму, играли роль явно ущербную, и не случайно, что в операции по взятию Вуковара были часты конфликты между добровольцами и верховным командованием, да и разными регулярными формированиями.
Не отрицая многочисленных фактов недисциплинированности и неподготовленности добровольцев, все же следует учитывать то, что они и были тем материалом, с которым должны были работать генералы, но которые, в своем большинстве, решили вообще отказаться от добровольцев, заплатив за это большими жертвами и меньшими результатами.
Не только добровольцы, но и резервисты, и срочнослужащие, и профессиональные военнослужащие не раз в ходе Вуковарской операции говорили о предательстве наверху, хотя нередко это служило оправданием для чьей-то пассивности, все же в большинстве случаев такие обвинения имели под собой серьезные основания.
В конце концов, во главе Югославии тогда стояли хорваты, а Стиле Месяч был председателем президиума Югославии, попросту говоря, президентом Югославии, и он практически парализовал деятельность составленного из представителей республик президиума на весь 1991 год, а затем переехал в Хорватию, сказав, что “я свою задачу выполнил – Югославии больше нет”.
Стиле Месяч во многом поддерживался югославским премьер-министром, хорватом Анте Марковичем и шефом югославской госбезопасности, хорватом Здравко Мустачем, так же отправившимся вскоре в Хорватию, а ЮНА находилась год командованием генерала Велько Кадиевича, чья мать была хорваткой.
Все это было слишком уж характерно, дабы относить лишь к чьему-то карьеризму, ибо эти люди в Югославии получили настолько большую власть, какую они никогда не достигли бы где бы то ни было еще.
Было более чем очевидно, что в этой войне хорваты воюют не столько против ЮНА, сколько против сербов. Тем не менее, никаких реакций на это в военном верхе Югославии не было, и вообще очевидно, что эта война была “срежессирована”.
Это важно учесть с сугубо военной оценки, что избавит от многих ошибочных выводов. Это была не просто позиционная война, но и в какой-то мере игра в позиционную войну, потому что уже посмотрев на карту боевых действий, можно увидеть несоответствие темпов продвижения ЮНА реальной боевой обстановке, даже с учетом всех вышеупомянутых ошибок.
В конце концов, после взятия Вуковара силы 12-го корпуса ЮНА стали входить в Осиек, тогдашний центр хорватской обороны и Западной и Восточной Славонии, а командующий этим корпусом случил от осиечского жупана (шефа ново хорватской власти в этой области) Бранимира Главаша и градоначальника Осиека Златко Крамарича, ярых сторонников Туджмана, предложение о сдаче Осиека с просьбой избавить город от ударов югославской артиллерии и авиации.
Однако это предложение ЮНА не было принято, ибо лично Велько Кадиевич запретил взятие Осиека приказом командующему 1-ой военной области генералу Животе Паничу, кстати сербу, и при том вскоре заменившему генерала Кадиевича на посту командующего ЮНА.
Генерал же Панич, недолго думая, приказал арестовать командующего 12 корпусом Англию Биочевича, и того в наручниках отправили в Белград в министерство обороны Югославии, где его спросили о том, когда, мол, Осиек был сербским.
Все это говорит само за себя, поэтому удары по войскам ЮНА хорватской артиллерией на основе свежих данных из иных штабов ЮНА, как и хорватская осведомленность о всех полетах самолетов ВВС Югославии, особо не удивляют.
В конце концов, все, это было характерно не для одной ЮНА, и не только в ней те, кто должны идти под трибунал получают чины и награды, тогда как те, кто должен получать эти чины и награды идут под трибунал.
Так что смысла говорить о каком-то оперативном искусстве в этом войне нет, и Вуковар – место главной операции ЮНА в 1991-92 годах с тысячью потерянных человеческих жизней и сотнями уничтоженных единиц техники – ясное тому доказательство.
Этот город с довоенным населением в 60 тысяч человек брался наибессмысленным методом. Два с половиной месяца на него летели бомбы, ракеты, снаряды, мины сил ЮНА, разрушая его и убивая не только хорватских бойцов, но и гражданское население, как хорватов, так и сербов, тем более, что сербы в Вуковаре составляли 30-40% от общего населения и в своей значительной части не успели выйти из города.
Сам план наступления на Вуковар, разработанный в Штабе Верховного Командования ЮНА и проводимый под ее контролем был примитивен до невозможности.
Взятие города двумя оперативными группами “Север” и “Юг” с двух противоположных направлений не несло в себе и следа военного искусства, и было обычной мясорубкой, до которой мог додуматься человек и без военных чинов.
Этот план, предусматривающий лишь лобовые атаки, до конца боевых действий, так и не был изменен. Ход наступления часто останавливался приказами сверху из командования 1-ой военной области, непосредственно руководившей операцией, что вело к многочисленным потерям в рядах ЮНА.
Благодаря этому бойцы хорватских сил, пользуясь ходами сообщений, в том числе подземной канализацией, уходили на новые рубежи обороны или еще крепче укреплялись на старых.
Представители международных миротворческих миссий так же вносили свою лепту, предлагая подписывание временных перемирий и открытие “гуманитарных” коридоров, что давало хорватским силам время и силы для укрепления обороны.
Однако еще более абсурдны были действия ЮНА, оставившей селения Лужац, Богдановцы и Товарник в руках хорватских сил до октября, чем обороне Вуковара был обеспечен подход сил и средств и одновременно давало надежду на спасение, тем усташам, что занимались резней местных сербов.
Между тем, те же Богдановцы обороняло около 300 бойцов хорватской ЗНГ, а Товарник – до 400, и будь эта цифра и втрое, и впятеро больше, это не могло предотвратить их занятие ЮНА, а позднее со взятием Богдановцев пал и сам Вуковар.
Вообще само командование операцией оставляет впечатление какой-то хаотичности. Сама операция началась с попыток “деблокирования” осажденных казарм ЮНА в Вуковаре, Осиеке, Нашицах и Винковцах с использованием одной механизированной бригады из Сремской Митровице(Сербия)дабы постепенно, только под Вуковаром были собраны гвардейские моторизованная бригада и механизированная дивизия подразделений, элитные “специальные” части (63 парашютной и 72 разведывательно-диверсионной бригад, а так же других “специальных” сил ЮНА и МВД) 252 и 211 танковые бригады, ряд других отдельных частей и подразделении и несколько добровольческих и “территориальных” отрядов, больше десятка механизированных,и моторизованных бригад из Новосадского и Крагуевского корпусов и сил обороны Белграда, как и из других соединений ЮНА, и даже из Тузланского корпуса, в чьей зоне ответственности и так было неспокойно, но чей батальон военной полиции тоже был послан под Вуковар.
Тяжело оценивать общее число сил и средств ЮНА, хотя очевидно, они были очень велики. Тогда в 1991 году лучшая и большая часть ЮНА была введена на территорию Хорватии, а так же на ту территорию Боснии и Герцеговины, где велись боевые действия с хорватскими силами и без всякого сомнения, главные силы были направлены на фронт в Западной и Восточной Славонии, Бараньи и Западном Среме.
