6 января 2012 года исполнилось 190 лет со дня рождения Генриха Шлимана, гениального археолога. Он отыскал Трою — город, в существование которого во времена Шлимана мало кто верил. Нашел он Трою не один.
Самый знаменитый снимок в истории археологии — это фотография жены гениального археолога-самоучки Генриха Шлимана (Heinrich Schliemann), который нашел легендарную Трою. На нем София Шлиман изображена с золотыми украшениями из обнаруженного археологом так называемого «клада Приама». Эту фотографию мы видим и на обложке книги Данаи Кульмас (Danae Coulmas) «Шлиман и София».
Брак по расчету
Со своей первой женой Екатериной Лыжиной Генрих Шлиман развелся за несколько лет до того, как познакомился с Софией. Он искал спутницу жизни, которая непременно должна была быть гречанкой. Шлиман написал одновременно несколько писем своим друзьям-грекам с просьбой найти жену «типично греческого облика, черноволосую и, по возможности, красивую», пусть бедную, но с хорошим образованием и добрым сердцем.
Подобная просьба сегодня, возможно, покажется дикой, однако не будем забывать, что речь идет о 60-х годах 19-го века. Тогда в этом не видели ничего позорного или безнравственного. Старый друг Шлимана, митрополит Пелопонесский, который в студенческие годы преподавал ему в Петербурге греческий язык, в ответ на его просьбу прислал ему фотографии нескольких девушек и их биографические данные.
Среди «кандидаток» была и двоюродная племянница митрополита, с которой Шлиман поначалу отказался даже знакомиться, так как посчитал ее слишком юной для себя. Ей было всего 17 лет, а ему — 47. Но Шлиман так влюбился в фотографию Софии, что очень скоро решил: именно она будет его женой. Именно с ней он найдет Трою.
Невеста, похоже, права голоса не имела. Все решили ее родители. Суховатый немец явно не был похож на избранника, который виделся девушке в ее мечтах. Шлиман был маленького роста, сутулый, с непропорционально большой головой. Тяжелые веки, презрительно оттопыренная нижняя губа, щеточка усов… А как супруг он был настоящим тираном — во всяком случае, в начале их совместной жизни.
Свадебное путешествие должно было показаться Софии настоящим кошмаром: три дня в Неаполе, два в Венеции, день в Мессине, несколько — в Риме, марш-броски по знаменитым музеям… Вечерами в отеле Шлиман занимался с женой итальянским, немецким и французским языками. Сам он был настоящим полиглотом: прекрасно знал более двух десятков языков, свободно читал и писал, например, на русском и на арабском.
Оба были поначалу страшно разочарованы друг в друге. А в результате прожили вместе больше 20 лет — до самой смерти Генриха Шлимана. Дошедшие до нас письма Софии к мужу (написанные в последующие годы их брака) полны нежности и искренней любви. Шлиман сознательно разделил свою мировую славу с женой, выдумав историю о том, как был найден знаменитый «клад Приама», «золото Трои», — историю, которая читается, словно увлекательный приключенческий роман.
Якобы София тайно выносила золотые украшения из раскопа, завернув в шаль, чтобы рабочие не увидели и не разграбили клад. На самом деле Софии тогда вообще не было на раскопках в Турции: она уезжала домой, в Грецию, на похороны отца. И знаменитая фотография жены Шлимана с золотой диадемой на пышных черных волосах была сделана не у холма Гиссарлык, под которым скрывалась Троя, а позже, уже в Афинах.
Шлиман и Россия
Генрих Шлиман родился в мекленбургской деревне, в бедной семье протестантского священника. Отец пил, бил жену и детей. В конце концов, церковное начальство лишило его сана. В девятилетнем возрасте Генриха отправили к дяде, тоже пастору. Здесь он получил зачатки классического образования. В четырнадцатилетнем возрасте Шлиман стал мальчиком на побегушках в магазине, в котором торговали всякой всячиной. Спустя 15 лет он был уже миллионером, исключительно благодаря собственным талантам, трудолюбию и целеустремленности. Он стал сначала бухгалтером, а потом — одним из управляющих влиятельного торгового дома Schroeder and Co.
Торговый дом вел дела и с Россией. Тогда в Западной Европе людей, знавших русский язык, да к тому же таких блестящих специалистов торгового дела, можно было пересчитать по пальцам. Поэтому в 1846 году именно Шлимана, несмотря на его молодость (ему было всего 24 года), компания отправила своим представителем в Санкт-Петербург. Спустя год размеры его комиссионных, зависевших от объемов заключенных сделок, удвоились. Шлиман смог основать свою собственную фирму. Знание языка, широкий круг знакомств в аристократических и купеческих кругах России позволяли Шлиману обойти западных конкурентов, а уровень профессиональных знаний и налаженные деловые контакты в Германии, Голландии, Франции и Англии обеспечивали ему преимущество перед российскими купцами и предпринимателями.
Генрих Шлиман первым начал инвестировать в бумажное производство и типографское оборудование. В преддверии Крымской войны он вложил огромные деньги в плантации индигоносных растений, из которых добывался индиго — натуральный краситель синего цвета. Когда началась война и резко увеличился спрос на военные мундиры синего цвета, Шлиман оказался здесь монополистом и фактически смог диктовать цены на индиго. Англия объявила морскую блокаду России — и вот Шлиман, в обход блокады, через Восточную Пруссию и Мемель (сегодняшнюю Клайпеду) стал доставлять в Россию селитру, серу и свинец, без которых невозможно вести войну. Когда Крымская война окончилась, Генрих Шлиман считался уже одним из самых богатых капиталистов в России.
Первая жена — купеческая дочь
Его первая жена Екатерина Петровна Лыжина была племянницей богатого русского купца и дочерью влиятельного юриста, близкого ко двору. Прекрасная партия для богатого иностранца, чувствующего себя таким одиноким в чужой стране. Какое-то время Катерина (так она себя называла) колебалась. А сам Шлиман подумывал о том, чтобы перебраться в Америку. В 50-е годы 19-го века, когда начиналась «золотая лихорадка», он совершил далекое путешествие в Сакраменто, открыл там филиал своей фирмы и даже основал собственный банк. За год, проведенный в Америке, Шлиман заработал почти полтора миллиона долларов.
И все же он вернулся из Америки в Россию, где предложил Катерине Лыжиной руку и сердце. В 1854 году они поженились. Брак этот обернулся настоящей катастрофой. Почти все биографы Шлимана рисуют Катерину этакой мегерой — бессердечной, эгоистичной, недалекой. Но надо сказать, что и сам Генрих Шлиман был человеком с очень тяжелым характером. Во всяком случае, Катерина наотрез отказывалась сопровождать мужа в его многочисленных деловых поездках и путешествиях «для души». А Шлиман был страстным путешественником. Он объездил весь мир от Швеции до Египта, побывал в Индии, в Гималаях, в Китае и Японии, в Мексике и на Кубе.
Но Катерину не интересовали ни коммерческие дела мужа, ни его увлечение Гомером и мифами Древней Греции. Правда, она родила Шлиману трех детей, с которыми, кстати, Шлиман всю свою жизнь оставался близок. Он очень тяжело переживал смерть дочери Натальи (она умерла маленькой девочкой). А двое других — Сергей и Надежда — в его завещании упомянуты наравне с Андромахой и Агамемноном (детьми от второго брака).
Разрыв с Катериной Лыжиной был неизбежен, но она тянула с разводом. В конце концов, отчаявшийся Шлиман развелся с Екатериной заочно, в Соединенных Штатах. Американские законы это позволяли. И хотя Лыжиной грех было жаловаться на бывшего мужа (он щедро обеспечил и ее, и детей), она всю жизнь сетовала на подлость супруга и утверждала, что их брак на самом деле не расторгнут.
Из-за этого Генриха Шлимана считали при русском дворе двоеженцем, и позже он даже не мог приехать в Россию, так как его вполне могли посадить в Петропавловскую крепость. Когда решалась судьба «клада Приама» (Шлиман хотел подарить его той стране, которая создаст для троянских сокровищ музей, носящий его имя), то шла речь и о России. Но Александр Третий и слышать не захотел о том, чтобы вести какие-то дела с «губителем несчастной Лыжиной».
Раскопки Трои
Легендарным городом из гомеровской «Илиады» Шлиман грезил с детства. Более двух с половиной тысяч лет назад слепой певец рассказал о том, как была похищена Елена Прекрасная, как бились герои Эллады под стенами осажденной Трои и как благодаря выдумке хитроумного Одиссея, спрятавшего воинов внутри огромного деревянного коня, ахейцам после десяти лет осады все же удалось победить троянцев. Большинство его современников считали всю эту историю и саму Трою художественным вымыслом Гомера. Но Шлиман всегда был убежден в том, что Троя существовала на самом деле. Вот только где?
Он снова и снова перечитывал «Илиаду», рассматривая ее как абсолютно достоверный фактический источник, как путеводитель, если хотите. И пришел к выводу (как и некоторые другие исследователи), что легендарный город был расположен в Малой Азии, где-то у входа в пролив Дарданеллы. Немало времени и денег ушло на то, чтобы получить «фирман» (разрешение) турецких властей на проведение раскопок на холме Гиссарлык, под которым, как предполагал Шлиман, находилась Троя. Он не ошибся. Он действительно нашел под Гиссарлыком гомеровский город. Нашел вместе с Софией.
Посмертная слава
Генрих Шлиман умер в 1891 году, София — в 1932-м. Он оставил ей огромное наследство, и она устраивала роскошные приемы для политиков и ученых. Но больше всего, как рассказывает Даная Кулмас, она тратила на благотворительные нужды. София давала деньги на больницы и детские дома, финансировала строительство первого в Греции общедоступного туберкулезного санатория… Перед зданием медицинского училища в Афинах, открытом в свое время благодаря Софии и носящем сейчас ее имя, стоит ее бронзовый бюст. Когда она умерла, правительство Греции приняло решение устроить ей официальные похороны. Гроб с ее телом провезли по улицам Афин. Траурную процессию возглавлял премьер-министр страны.
София и Генрих Шлиманы похоронены рядом на самом высоком месте афинского кладбища, откуда открывается прекрасный вид на греческую столицу. На одной из сторон построенного здесь небольшого мавзолея — барельефы Генриха и Софии. А рядом — изображение троянских находок из «клада Приама».
Секретная кладовая, или Разделенное «золото Трои»
«Золото Трои» — часть легендарного «клада Приама», который отыскал немецкий археолог-любитель Генрих Шлиман, — стало символом спора о судьбе «трофейного искусства» . Как эти сокровища вообще попали в Россию?
В конце мая 1873 года (точная дата неизвестна, так как археолог в разное время называл разные числа) немецкий предприниматель и археолог-любитель Генрих Шлиман (Heinrich Schliemann) нашел в раскопе, уходящем вглубь холма Гиссарлык в Турции, знаменитый «клад Приама» — в общей сложности, почти девять тысяч предметов. Это ювелирные изделия, посуда и керамика. В их числе находятся две уникальные золотые диадемы с подвесками, золотой кубок в виде ладьи, золотые серьги и браслеты, серебряные вазы…
Романтический миф
Конечно, за несколько лет раскопок на Гиссарлыке было найдено намного больше, но именно эти сокровища, которые мы называем сегодня «кладом Приама» или «золотом Шлимана», принесли славу Генриху Шлиману. Археолог-романтик был уверен: наконец-то найдено неопровержимое доказательство того, что Гомер рассказал в своей «Илиаде» чистую правду. У него не было сомнений, что найденные сокровища — выкуп, который престарелый царь Приам собрал для того, чтобы заплатить Ахиллесу за тело своего убитого сына Гектора. В «Илиаде» говорится об этом так:
«…Злата, весами отвесивши, выложил десять талантов,
Вынул четыре блюда и светозарных тренога,
Вынул и пышный сосуд… драгоценность великую! даже и оной
Старец щадить не хотел: столь сильно пылал он душою
Выкупить милого сына»…
Увы! Ослепленный своим желанием получить «стопроцентные» доказательства того, что Гомер рассказывал о реальных событиях далекого прошлого, Шлиман закрыл глаза на очевидные вещи. Золотые украшения, найденные им, были изготовлены в совершенно другую эпоху. Если троянский царь Приам, о котором рассказывается в «Илиаде», вообще когда-нибудь жил на свете, то на тысячу лет позже, чем ученые датировали «золото Шлимана». И все же это не умаляет заслуг Генриха Шлимана. Так называемый «клад Приама» стал одной из самых сенсационных находок в истории археологии.
Музей Трои имени Шлимана
Найденные во время раскопок сокровища Шлиман тайно вывез из Турции в Грецию. Позже, между прочим, заплатил за это компенсацию, хотя и по нынешним понятиям смехотворную. Археолог хотел увековечить свое имя, и поэтому решил подарить бесценное собрание троянских находок, в которое входил и «клад Приама», любой стране, которая создаст для них специальный музей и назовет этот музей его, Шлимана, именем.
Но эти условия не приняли ни греки, ни американцы, ни французы, ни итальянцы. А в России это и обсуждать серьезно не стали, так как там Шлиман считался чуть ли не двоеженцем (со своей первой женой, русской Екатериной Лыжиной, он развелся заочно). А вот немцы как будто были готовы даже принять его в Академию наук. Впрочем, с Академией наук сорвалось, обещанный орден Генрих Шлиман тоже не получил, потому что свою коллекцию принес в дар не кайзеру, а, как сказано в его дарственной, «немецкому народу». Зато он стал почетным гражданином Берлина.
Правда, Музей Трои имени Шлимана так никогда и не был создан. Троянские находки были выставлены в берлинском Музее первобытной и древней истории. В годы Второй мировой войны их спрятали в одной из зенитных башен — похожем на крепость сооружении, построенном для защиты города от воздушных налетов. Гитлер приказал отправить сокровища вместе с другими ценностями дальше на запад, чтобы они не попали в руки наступавших советских войск.
Однако директор Музея первобытной и древней истории Вильгельм Унферцагт (Wilhelm Unverzagt) ослушался фюрера. Когда Берлин пал, Унферцагт сдал ценности советским офицерам. Ящик, в котором находился легендарный «клад Приама», одна из трофейных бригад погрузила на грузовик и увезла. И «золото Шлимана» пропало… почти на полвека. Советские официальные лица клялись, что и в глаза его не видели.
Секретная кладовая
Как выяснилось уже после начала перестройки, когда стали открываться многие тайны давнего и недавнего прошлого, троянские ценности все эти годы были спрятаны от всего мира в специальной кладовой-сейфе Пушкинского музея в Москве. Между прочим, войти в эту секретную кладовую можно было только из помещения экскурсионного бюро музея. И никто из приходивших сюда посетителей (как, впрочем, и из экскурсоводов) не подозревал, что за простенькой занавеской в углу комнаты скрывается стальная дверь, за которой находится легендарное «золото Трои». Людей, которые имели доступ в это хранилище, можно было пересчитать по пальцам.
Но в 1991 году российские историки Григорий Козлов и Константин Акинша опубликовали на Западе почти случайно обнаруженные ими документы, доказывающие, что ценности спрятаны в Пушкинском музее. А еще через два года под давлением неопровержимых фактов сначала министр культуры России, а потом и президент Борис Ельцин официально подтвердили это. Однако это вовсе не означало, что Россия собиралась вернуть троянские находки Шлимана в Берлин. Согласно печально известному закону о реституции они были объявлены российской собственностью.
В 1996 году в Москве прошла первая выставка троянских сокровищ, как бы «закрепившая» российские претензии. Знаменитое собрание троянских ценностей теперь разделено: золото находится в Москве, бронзовые предметы, тоже найденные на раскопках, — в петербургском Эрмитаже, а керамика — в Берлине.
Авторы: Григорий Козлов, Ефим Шуман, Deutsche Welle
