Маркус Вольф навсегда войдет в историю как создатель и многолетний руководитель самой эффективной спецслужбы мира – внешней разведки Германской Демократической Республики. Уже в 1951 году он участвует в создании этой спецслужбы, которая вначале именовалась внешнеполитической разведкой (APN), замаскированной под Институт экономических исследований, а в 1952 году становится ее руководителем. В 1953 году APN была подчинена Министерству государственной безопасности ГДР (легендарному «Штази») и с 1956 года стала именоваться Главным управлением разведки (Hauptverwaltung Aufkllärung, сокращенно HVA), а Маркус Вольф в звании генерал-майора стал шефом HVA и одновременно первым заместителем министра госбезопасности ГДР. 19 января 1956 года ему исполнилось 33 года.
За те последующие 30 лет, пока Маркус Вольф оставался на этом посту, ему удалось создать мощную спецслужбу, насчитывавшую 4600 работников центрального аппарата и более 10 тысяч агентов по всему миру. Считается, что эта агентурная сеть кормила Кремль 80 процентами всей секретной информации, добытой в странах НАТО и третьего мира, где агенты «Миши Волкова» возглавляли многие правительства. Но больше всего агентов действовало в ФРГ – около полутора тысяч, пятьдесят из них занимали ключевые посты в Ведомстве федерального канцлера, Штаб-квартире НАТО, Федеральной разведывательной службе (BND). Среди них были видные депутаты Бундестага и высокопоставленные члены масонских лож. Вездесущность восточногерманской агентурной сети была кошмаром западных контрразведок. До сих пор немецкие политики обвиняют друг друга в работе на Маркуса Вольфа.
По числу выведенных на Запад нелегалов разведка ГДР существенно превосходила советскую (ПГУ КГБ СССР). Это и понятно. Как рассказал начальник советской нелегальной разведки (Управление «С» ПГУ КГБ СССР) Юрий Иванович Дроздов, «самый короткий срок подготовки нелегала для конкретной цели у нас составил 7 лет, после чего человек 3 года отработал за рубежом и украсил свою грудь 2-мя орденами и знаком “Почётный чекист”. Естественно, что срок подготовки нелегала зависит от поставленной перед ним цели. А цель бывает разная: от хорошего места, где он может спокойно жить и работать, до сейфа какого-нибудь зарубежного руководителя. В этом смысле самый длинный период от начала работы в нелегальных условиях до выполнения поставленного задания составил 17 лет; человек этот, к слову, вернулся Героем Советского Союза».
Но в случае немцев всё было гораздо проще, ведь они действовали фактически у себя дома, среди своих сограждан. После событий 17 июня 1953 года начался отток населения из ГДР. До 1957 года её покинуло почти полмиллиона человек. В это число удалось «запустить» специально отобранных мужчин и женщин, агентов разведки, прошедших несложный курс обучения. Для студентов и научных работников окольными путями подыскивали места в важных научных центрах. Кое-кто оказался на должностях, связанных с обеспечением секретности, некоторые достигли крупных постов в экономической иерархии.
Особый интерес в обстановке послевоенной Германии представляли бедные, не первой молодости секретарши, на которых Главное управление разведки ГДР выпустило целую армию «шпионов-Ромео», дав установку: «Ищите женщину». Всю эту эпопею со временем стали называть «шпионаж по любви». Как утверждает сам Маркус Вольф, «с тех пор к моей службе прицепились сомнительные слова „взломщиков сердец“, которые таким способом выведывают тайны боннского правительства… Писали, что существует специальное отделение по подготовке „Ромео“ … Такое отделение относится к той же категории фантастики, как и мнимое подразделение в британской МИ-5, где изобретаются и испытываются новейшие вспомогательные средства для агента 007».
Как бы то ни было, но «шпионаж по любви» дал великолепные результаты. Самым ярким его примером является легендарная Габриэла (Габи) Гаст, достигшая в качестве главного аналитика по Советскому Союзу руководящих постов в западногерманской разведке BND и составлявшая сводные доклады канцлеру Германии, вторые экземпляры которых оказывались на столе… генерал-полковника Маркуса Вольфа. В 1987 году Габриэла Гаст стала высшим государственным чиновником Германии. И лишь после падения Берлинской стены, когда открылись архивы «Штази», выяснилось, что Габи (оперативный псевдоним «Лайнфельдер») на протяжении 17 лет была одним из самых ценных агентов Маркуса Вольфа, которую можно в этом смысле сравнить разве что со Штирлицем или Кимом Филби.
В журнале Spiegel (№ 49/1991 от 02.12.1991) освещавшая процесс над Габриэлой Гаст журналистка Гизела Фридриксен истерично восклицает: «За спиной любой женщины-агента всегда стоит мужчина. Если женщина шпионит, то “по любви” – а из-за чего же еще? Когда она забывает семью и фатерлянд? Когда теряет голову и тормоза? Когда плюёт на мораль и долг? Тогда, когда есть парень, мужик. Для мужика она сделает всё».
Дело рассматривалось на Коллегии по уголовным делам Верховного суда земли Бавария – поскольку именно в Пуллахе под Мюнхеном расположена штаб-квартира БНД. Вместе с 48-летней Габриэлой Гаст перед судом предстал 56-летний майор МГБ ГДР Карл-Хайнц Шнайдер из саксонского Плауэна. Они познакомились в 1968 году, когда Габи приехала в ГДР собирать материал для своей диссертации на тему «Политическая роль женщины в ГДР». В Карл-Маркс-Штадте она познакомилась с Карл-Хайнцем Шмидтом (только после своего ареста в октябре 1990 года она узнала его настоящую фамилию – Шнайдер). Он собирался в Дрезден, и Габи попросилась с ним. «Первый шаг навстречу сделала я, – говорит она. – Если бы я тогда сказала “Auf Wiedersehen“ – то ничего бы не было». После возвращения она поблагодарила его за поездку за бокалом вина в баре «Kosmos» в Карл-Маркс-Штадте.
В дальнейшем Шмидт предложил ей встречаться в Восточном Берлине, куда она без проблем могла бы приезжать на день из Западного Берлина по разовой визе. «А мне так и так нужно было в Западный Берлин по архивным делам», – говорит Габриэла. Так что всё сложилось само собой. Габи была так рада, что сможет часто видеться со своим любимым, что с пониманием отнеслась к тому, что тот оказался сотрудником «Штази». «В такой ситуации ничего не сделаешь – тут замешаны чувства», – сказала она на суде.
В 1970 году они со Шмидтом обручились. Помолвку отпраздновали на одной из загородных вилл Министерства госбезопасности ГДР. А в 1973 году ее приглашают работать в штаб-квартиру западногерманской разведки БНД в Пуллахе. И вот здесь в ее сознании происходит перелом – место заботы о любимом занимает более высокое гражданское чувство. Это были не просто эмоции – это было осознание пробудившегося в ней чувства долга, желания помочь тем людям, той стране, которые стали для нее дороги. «Люди в ГДР не были для меня чужими – это были немцы», – подчеркивает Габи. Помочь сохранить мир – вот что было теперь главным.
Она никогда не получала за это денег. Как раз наоборот – если она проводила уик-энд или отпуск вместе со своим любимым, она всегда сама за всё платила. Даже если «попутно» нужно было встретиться с офицерами «Штази» – всегда платила из своего кармана. Ведь в БНД она уже была высокопоставленным чиновником, экспертом высшего ранга. Она просматривала и анализировала все материалы разведки, поступающие из Восточной Европы и СССР. Теперь она уже не нуждалась в приказах – она сама решала, что передавать ГДР.
Буквально через пару лет после начала её работы в БНД с ней захотел встретиться сам генерал-полковник госбезопасности Маркус Вольф. На суде Габи подтвердила, что у неё к тому времени уже было ощущение, что он желает встречи с ней – как с сотрудницей БНД. «Это не было связано с качеством передаваемых материалов», – говорит она. «Что же интересовало Вольфа: вы или материалы?» – настаивает судья. «На этот вопрос я не смогу ответить, – говорит Габи. – Я узнала господина Вольфа с другой стороны».
Это было нечто особое, «по ту сторону» обычных человеческих слабостей, желаний и страхов, «по ту сторону ВОЛКов». Особое сродство душ, глубокое взаимопонимание, не более того – но и не менее…
Именно Вольф стал ей другом во всём – даже и совсем личном… Он, а не Шмидт. А с кем ещё она могла бы говорить о своей работе в БНД? Со Шмидтом? Да что он в этом понимал?! Последний и сам считает, что в конце 70-х между ними, всё ещё помолвленными, произошел разлад. «Мы всё ещё пытались сохранить близкие отношения – но обстоятельства теперь были против нас. Возможно, так решило руководство», – считает он.
Нет, с помощью одного клише «шпионаж по любви» невозможно объяснить, почему эта женщина на протяжении 20 лет вела смертельную двойную игру. Как она могла все время скрываться и в то же время быть наготове? Какие чувства кипели в ее душе, какие страхи, какие желания? Что связывало всё это воедино? Во всяком случае, для всех пяти судей эта женщина так и осталась загадкой. Не в последнюю очередь и потому, что её адвокат Мартин Амелунг еще во время следствия доверительно и осторожно сообщил ей, что мужчина, с которым она 20 лет была помолвлена, давно ушел к другой. Мартин очень профессионально объяснил ей, что ей не стоит ни на кого рассчитывать – ни на Шмидта, ни на «такого человека, как Маркус Вольф», – как она сама любила повторять.
Но кто рискнет утверждать, что её просто использовали? Если уж кого и использовали – то это Шмидта. А она всегда решала сама, когда было необходимо. Она сама оградила себя от опасностей прочной связи. И стала не просто шпионкой по любви – стала разведчицей.
В 1998 году Габриэла Гаст вышла на свободу и в интервью журналу «Die Welt» 23 марта 1999 года заявила: «Когда он (Маркус Вольф – А.В.) говорит о причинах и обстоятельствах своей отставки, то он лжет». По ее словам, после краха ГДР Вольф пытается доказать легенду, что он задолго до падения Берлинской стены, зная о нежизнеспособности режима, дистанцировался от правящей верхушки в Восточном Берлине, которой он до этого так верно служил. Кроме того, будто бы Маркус Вольф перед смертью своего брата Конрада, известного кинорежиссера, пообещал ему, что закончит его книгу, которую тот считал делом всей жизни. Поэтому с тех пор Маркус Вольф стремился досрочно уйти из «Штази», против чего возражал его непосредственный шеф, министр Эрих Мильке. Лишь в 1984 году Мильке согласился на то, что Вольф будет постепенно передавать дела своему заместителю Вернеру Гроссману, формально оставаясь шефом внешней разведки, но фактически выполняя лишь представительские функции. Так, по крайней мере, изображает ситуацию в своих мемуарах сам Маркус Вольф. «Здесь правда только в том, – утверждает Габи Гаст, – что в последние годы Маркус Волф занимался только представительскими делами. Это вообще отвечало его желаниям, он к этому стремился, чего он и не скрывает. Но он ушел не по собственной воле и не потому, что был не согласен с системой или собирался писать книгу брата».
Но что же тогда стало причиной ухода Вольфа из разведки? Согласно Габи Гаст, причина была абсолютно банальной: «У Вольфа были семейные проблемы с его второй женой. И он сделал то, что для шефа спецслужбы было катастрофой – он официально развелся с женой». У него давно была на примете еще одна женщина, которую он хотел сделать своей третьей женой еще после того, как распался его первый брак. Узнав об этом, коллеги из Пуллаха (т.е. из BND – А.В.) не заставили себя долго ждать и попытались установить контакт с покинутой супругой с целью завербовать ее и переманить на Запад. Правда, эти попытки ни к чему не привели, дама осталась непоколебимой. Однако, в качестве шефа разведки Маркус Вольф стал представлять для Эриха Мильке угрозу». И Мильке, который и без того не слишком доверял Вольфу, хлопнул по столу: «Хватит!» По мнению Габи Гаст, Милке не только не пытался удержать Вольфа, но, напротив, пытался от него избавиться. Она сама говорила с Вольфом об этом в 1986 году, за три дня до его отставки. По ее словам, он выглядел подавленным. «Затем я его спросила, что случилось – и он разрыдался… Он только повторял: “Я покидаю свой пост”… Было ясно, что он уходит не по собственному желанию».
А что касается книги, то, по мнению Габи Гаст, вместо того, чтобы писать её, он тратил время на женитьбу. Габи также не верит в то, что Вольф когда-либо дистанцировался от системы. «На протяжении многих лет мы встречались с ним и вели многочасовые беседы о политическом положении. Я ни разу не слышала от него критического слова относительно политической линии Восточного Берлина или Москвы», – говорит она.
Однако трудно не заметить, что отставка Маркуса Вольфа совпала с началом горбачевской перестройки в СССР. Не исключено, что, будучи одним из самых информированных людей, он первым угадал предательство в Кремле, и, будучи не в силах что-либо изменить, не захотел более защищать проданную руководством идею.
После падения Берлинской стены он вместе с женой выехал в Австрию. Оттуда 22 октября 1990 года он написал письмо Горбачёву. В нём, в частности, говорилось:
«Дорогой Михаил Сергеевич…
…Разведчики ГДР много сделали для безопасности СССР и его разведки, и агентура, которая сейчас подвергается преследованию и публичной травле, обеспечила постоянный поток надёжной и ценной информации. Меня называют „символом“ или „синонимом“ успешной разведывательной работы. Видимо, за успехи наши бывшие противники и хотят меня наказать, распять на кресте, как уже писали…»
Далее в своём письме Вольф просил Горбачёва во время его предстоящего визита в Германию поставить вопрос о судьбе друзей-разведчиков, их помощников, с которыми обращаются хуже, чем с военнопленными. Письмо заканчивалось словами: «Вы, Михаил Сергеевич, поймете, что я ратую не только за себя, но за многих, за которых болит сердце, за которых я и поныне чувствую ответственность…»
Но «дорогой Михаил Сергеевич» не только не принял никаких мер, но и не ответил на письмо…
Из Австрии Маркус Вольф и его жена переехали в Москву. Но после провала ГКЧП в августе 1991 года и разгрома КГБ Вольф 24 сентября вновь пересёк австро-германскую границу, где его уже ожидал генеральный прокурор. В тот же день он оказался в одиночной камере с двойной решёткой в тюрьме города Карлсруэ. Через одиннадцать дней его отпустили под огромный залог, собранный его друзьями.
В ходе судебного разбирательства Маркус Вольф выразил возмущение самим фактом предания суду людей, действовавших в интересах своего, законно существовавшего, государства, члена ООН. Маркуса Вольфа обвинили в вербовке агентов при помощи шантажа, подкупа и других нечистоплотных методов. Но на судебном процессе эти обвинения доказать не удалось. Сам Маркус Вольф утверждал, что граждане западных государств шли на сотрудничество по идейным соображениям. Возможно, именно поэтому случаи провала разведчиков «Волка» за всю историю «Штази» были единичными. В ходе следствия и суда Маркус Вольф не признал себя виновным. Он не сдал ни одного из известных ему агентов, не раскрыл ни одной из тех секретных операций, которые проводила его служба.
Следует отметить, что и целому ряду агентов «Штази», содержащимся в «демократических» тюрьмах, была обещана амнистия в случае показаний против бывшего шефа. Но ни один из них не согласился. Один из разведчиков, содержащийся в заключении в США, в интервью сказал: «Передайте Вольфу, чтобы за нас не волновался. Мы ни о чем не жалеем».
Вольфу предлагали убежище и гражданство в Израиле, дом в Калифорнии и миллион долларов США в обмен на одно – заговорить. Он отказался.
6 декабря 1993 года Маркус Вольф был приговорён к шести годам лишения свободы, но отпущен под залог. Летом 1995 года Федеральный конституционный суд вынес решение по делу преемника Маркуса Вольфа генерала Вернера Гроссмана, согласно которому устанавливалось, что офицеры разведки ГДР не подлежат в ФРГ преследованию за измену родине и шпионаж. На этом основании Федеральная судебная палата отменила приговор Дюссельдорфского суда, вынесенный Маркусу Вольфу.
Остаток своей жизни Маркус Вольф провел в своей квартире в центре Берлина, занимаясь литературной деятельностью. Итогом ХХ века, по его мнению, стала победа мещанства, для которого «истинно, хорошо, нравственно то, что полезно. Вот и поймешь тут ницшеанскую тоску по великому, яркому, героическому. Гибель богов в отдельно взятой душе». При этом «власть денег прибегает к насилию не меньше, чем власть государства. Она действует не так явно, но не менее жестоко. Если злоупотребление властью при “реальном социализме” начинается с манипуляции идеалом, то капитализм злоупотребляет идеалом индивидуальной свободы в интересах власти денег и в ущерб большинству общества. Неясный страх перед будущим чувствуется повсюду и происходит оттого, что наша современная общественная система не только не в состоянии решить большие проблемы, перед которыми стоит человечество, но порождает новые и еще большие проблемы».
Маркус Вольф умер тихо, во сне в своей квартире в центре Берлина 9 ноября 2006 года, когда наступала очередная годовщина падения Берлинской стены. В последний путь его провожали бывшие руководители ГДР и лидеры левых партий Германии, что вызвало волчий вой в буржуазной прессе, обвинившей политиков в чествовании сталиниста. Тем ни менее, похороны человека, старавшегося всю жизнь держаться в тени, собрали несколько тысяч человек.
