Благодаря В. Г. Короленко и двумъ провпнціальнымъ журналистамъ (гг. Баранову и Суходѣеву), публика могла познакомиться съ судебнымъ разбирательствомъ по обвиненію нѣсколькихъ вотяковъ с. Мултанова (Вятской губ.) въ убійствѣ человѣка съ цѣлью жертвопршіошенія. Засѣданіе отдѣленія вятскаго окружнаго суда происходило въ г. Елабугѣ, и, вѣроятно, то, что происходило на судѣ, оставалось бы неизвѣстнымъ, если бы гг. Короленко, Барановъ и Суходѣевъ не отправились нарочно въ городъ Елабугу для присутствованія въ судѣ и втроемъ не составили судебнаго отчета, который затѣмъ напечатанъ въ Русскихъ Вѣдомоотяхъ.
Дѣло это слушалось во второй разъ, такъ какъ первый приговоръ былъ кассированъ сенатомъ и представляетъ собой дѣйствителыіо нѣчто ужасающее, и не потому только, что въ концѣ девятнадцатаго вѣка въ Россіи могло явиться обвиненіе въ такомъ изувѣрствѣ, но, главнымъ образомъ, потому, что въ концѣ девятнадцатаго вѣка могутъ практиковаться пріемы инквизиціи при производствахъ дознанія, и гласный милостивый судъ можетъ въ лицѣ нѣкоторыхъ его обратиться во-истину въ Шемякинъ судъ, какъ читатель убѣдится ниже.
Прочитавъ весь отчетъ, я вынесъ изъ него убѣжденіе, что люди которыхъ обвинили, нѣвинны во взведенномъ на нихъ но, тѣмъ не менѣе я никакъ не могу раздѣлить мнѣніе г. Короленко, что на рубежѣ XX вѣка такіе ужасающіе факты изувѣрства невозможны, что рядомъ съ христіанскимъ храмомъ (убійство было совершено рядомъ съ храмомъ) не совершаются уже человѣческія жертвопрнношенія.
Къ сожалѣнію, въ Россіи это возможно, благодаря намъ же самимъ, т.-е. благодаря тому, что до сихъ поръ большинство русскаго народа находится въ глубочайшей тьмѣ невѣжества и въ полуниіщенскомъ состояніи, хотя порой объ его экоиомическомъ благосостояніи и провозглашаютъ люди, забывшіе недавній еіще голодъ, казалось бы, ничего не имѣющій общаго съ экономическимъ благосостояніемъ. Къ сожалѣнію, говорю, факты русской жизни не позволяютъ стать на нѣсколько сантиментальную точку зрѣнія невозможности въ нашемъ отечествѣ чего-либо самаго, казалось бы, невѣроятнаго и не въ одной только сферѣ невѣжества и изувѣрства. Еще совсѣмъ недавно, въ Москвѣ, у самой часовни, гдѣ находится чудотворный образъ св. Пантелеймона, чуть было не совершилось человѣческаго жертвоприношенія, чуть было не убили женщину, принятую за вѣдьму. Еще недавно тоже разбиралось въ одномъ изъ окружныхъ судовъ дѣло объ убійствѣ матери сыномъ и его женой въ виду того, что мать была принята за вѣдьму, околдовавшую молодую истеричную женщину, и эта женщина заявила, что она испорчена именно свекровью: и все это было продѣлано по всѣмъ правиламъ добросовѣстно-невѣжественныхъ людей. „Вѣдьму“ сперва просили снять порчу, но когда она этого не сдѣлала, ее убили. Судъ строго покаралъ виновниковъ, но уменьшится ли отъ подобныхъ приговоровъ убійство „вѣдьмъ“ —въ этомъ позволительно сомнѣваться.
К. М. Станюковича Собрание сочинений, т.10, 1898
