22 апреля 1998 года в Киеве в лифте собственного дома был застрелен главный банкир Украины, «отец» украинской гривны, чья факсимильная подпись стоит на каждой денежной купюре, – Вадим Гетьман.
 |
Признаемся, мы заинтересовались ходом расследования этого убийства только где-то в начале августа, когда в редакции раздался звонок: «Мне нужен Соколов или Плужников. Меня зовут Стас Киевский. Хочу рассказать вам некоторые подробности смерти Гетьмана».
Примерно дней через десять в редакции появился сумрачный, несколько дерганый мужчина (остальные приметы мы в интересах собственной безопасности пообещали забыть навсегда) и сообщил, что он и есть Киевский и может связать нас с людьми, которые знают, как организовывалось убийство банкира. Затем он вывел одного из нас на лестничную площадку и стал довольно жестко обговаривать вопросы полной конфиденциальности встречи. «Вам же будет самим спокойнее», – сказал этот странный посредник в конце нашей первой беседы, и мы расстались, договорившись, что о времени и месте интервью он сообщит нам недели через две.
В официальном некрологе Вадим Гетьман назван «крупным финансистом, видным общественным деятелем». Все без исключения – и друзья, и недоброжелатели – признавали его как патриарха банковской системы Украины. Гетьман был председателем правления Национального банка Украины, лидером парламентской фракции «Независимые», а в последнее время занимал пост председателя биржевого комитета Украинской межбанковской валютной биржи.
Как мы узнали, в настоящее время украинская Генпрокуратура расследует около десяти версий этого убийства. Среди них политические, финансовые, личные. Но в основном все говорят о будущих президентских выборах и об «украинских» интересах некоторых российских олигархов, связанных с переделом финансового рынка Украины, монополию на который в течение последних четырех-пяти лет имела определенная группа, возглавляемая Вадимом Гетьманом.
И снова рука Москвы, Борис Абрамович?
Из досье нашего собственного корреспондента в Киеве:
«К 1997 году Вадим Гетьман стал одним из самых влиятельных людей в стране. Его средства, лоббистские структуры и его воспитанники в госструктуре сделали его почти недосягаемым для оппонентов. Сам Гетьман вел подчеркнуто скромный образ жизни, не имел дач и резиденций, не сорил деньгами. Его не интересовала слава. Он всегда предпочитал оставаться в тени. В политике Гетьман зарекомендовал себя человеком, последовательно отстаивающим курс на уменьшение зависимости Украины от России. Таким образом, в апреле в подъезде дома был убит тремя выстрелами в живот и выстрелом в голову один из самых серьезных противников дружественной политики Украины с Россией.
В этом вопросе Вадим Гетьман был одним из самых влиятельных оппонентов президента Кучмы. Банкир сумел создать команду, которая могла бы составить серьезную конкуренцию Кучме на предстоящих президентских выборах. Команду, реальным кандидатом которой видится нынешний председатель Нацбанка Виктор Ющенко и которая, подобно российским младореформаторам типа Чубайса, пользуется наиболее полным доверием Запада. В этой ситуации растерявший популярность Кучма целиком поставил на Россию. В Киеве широко обсуждаются контакты президента с Борисом Березовским. Считается, что Березовский вызвался помочь Кучме переизбраться на второй срок в обмен на доступ к некоторым финансовым проектам. В частности, обсуждалась программа транспортировки каспийской нефти через Одесский терминал в Западную Европу. И естественно, что прозападно, антироссийски настроенная «банкирская партия» Гетьмана представляла существенную опасность для подобных планов…»
На этом мы обрываем комментарий нашего собкора, поскольку о «коварном» Березовском можно рассуждать часами. Он уже стал общим местом политики. Впрочем, как мы узнали, украинские следователи рассматривают и эту, если так можно выразиться, «русскую» версию покушения на банкира. Тем более что так совпало, что после гибели Гетьмана на Украину широким потоком полились российские капиталы. Помимо упомянутого уже Березовского среди «инвесторов» наблюдаются «Газпром», «ОНЭКСИМ-банк», «Лукойл»…
Второй номер, или «нижний»
В обозначенное время Стас Киевский позвонил в редакцию. Встретились.
– А где же ваши свидетели убийства?
– Это я и есть.
Перед тем как мы включили диктофон, Киевский попросил не задавать вопросов о мотивах его признания-интервью: «Из разговора сами поймете».
– Что вы можете рассказать об убийстве Вадима Гетьмана?
– Я человек, который волею судьбы участвовал в акции 22 апреля 1998 года.
– Что значит участвовал?
– Я не был человеком, который стрелял, я был на второй позиции.
– Расскажите подробнее.
– В начале 1998 года ко мне пришли люди, которых я знал очень давно, и предложили участвовать в акции. Тогда я еще не знал в какой. Оказалось, в этой. Роль моя – не первое лицо, сразу было обговорено. Уже далее, в марте, ко мне еще раз приехали и поинтересовались, не передумал ли я. Я подтвердил свое участие. За эту акцию были обещаны очень большие деньги. Далее, в конце марта – начале апреля меня и еще одного человека – назовем его Марат – вывезли, как я полагаю, на брошенную военную базу. Пристреляли оружие. 21 апреля нас привезли в Киев, и мы были готовы к проведению акции.
– Когда вы познакомились с Маратом?
– Это было до поездки на базу, где-то в конце марта.
– Вы его знали раньше?
– Нет.
– Какие у вас были с ним отношения, насколько вы доверяли друг другу?
– Иногда достаточно в глаза посмотреть человеку – и все становится ясным. Вот такой взгляд. Я посмотрел на него и понял, что этот человек очень много видел в жизни, много умеет. То есть было доверие.
– Что вы знаете о его прошлой жизни?
– Я ничего не знаю. Якобы у него есть жена, есть ребенок, они живут не на Украине. Вот и все. Тема закрытая.
– На военного он не был похож?
– Был. Знаете, поджарый такой, среднего роста, где-то под метр семьдесят. Чувствовалось, что был когда-то в прошлом кем-то в единоборствах. Это видно по рукам человека, по походке, осанке…
– Как долго вы находились на военной базе?
– Где-то две недели. Пристрелка была.
– А оружие какое?
– Естественно, оружие нам дали. Более того, нам предложили оружие на выбор. Мой приятель пользуется «ТТ», я тоже «ТТ» в зависимости от того, какая работа.
 |
| Вадим Гетьман |
– Как проходили тренировки и кто вас инструктировал?
– С нами постоянно были двое людей. На мой взгляд, военные. По тому, как все происходило, я чувствовал, что люди очень серьезные. В финансовом плане они очень серьезно подошли к этому. Это же касается техники, связи и всего остального.
У нас был подробный план места, где мы будем. И мы по этому плану в этом квадрате и работали. То есть была имитация подъезда, лифта у нас не было, но это был восьмой этаж. Ситуации были чисто проиграны. Если, к примеру, он приехал, а с ним пошли охранники наверх. Или что еще. Моя роль была – «нижнего», человека в подъезде, а у моего приятеля – работа человека на этаже.
– А тир был?
– Нет, оборудованного тира там не было, просто стреляли по мишеням. Мы много сидели за столом, думали. В основе – это психологический фактор. Готовиться к чему? Все стрелять умеют. Чисто психологически нужно настраивать человека, насколько я сам понимаю. Это же не просто так делается. Подготовка – не только стрельба по мишени, надо прийти к состоянию такому. Состоянию принятия решений.
– Вспомните тот день, когда вы узнали, что целью будет Вадим Гетьман, и что вам при этом говорили.
– Во-первых, нам показали фотографии. Была фотография, где он сидел как бы боком. Этого человека я часто видел – газеты читаю. И сперва был удивлен и поражен. Понял, почему так много дали задатка.
Вопросы посыпались сразу. А сумеете? Ну, знаете, психологически прощупывали, называется – «талию проверяли». Потом мы стали задавать обычные вопросы. Какое лучше выбрать время, каким оружием желательно, форма его охраны. Нам дали полную вводную, полную информацию. Там еще один нюанс был. Нам объяснили, что в этих домах – а это был 13-й дом, они совминовские – стоит милицейский пост. Но нас успокоили, сказав, что во время акции поста не будет. Пост убрали примерно за неделю до акции. Если бы я отказался, для меня это был бы, наверное, последний день.
– Они дали это понять?
– Когда берешь деньги, ты даешь согласие. Если не берешь, можешь разворачиваться.
– А когда вам передали деньги?
– Во время второй встречи. Я не знаю, сколько дали приятелю, это не принято спрашивать, мне дали 25 тысяч долларов.
– Правильно ли мы поняли, что всю оперативную часть работы вели не вы?
– Готовили акцию большое количество людей.
– Расскажите о последнем дне накануне операции, 22 апреля.
– Мы не знали точной даты. Уехали мы 20-го вечером. А 21-го были в Киеве.
– Значит, база была не под Киевом?
– С учетом того, что мы ехали около трех часов на хорошей машине, наверное, где-то за Житомиром.
Можно сказать об этих людях. Думаю, что к власти или к бывшим властям они имели какое-то отношение. Я это понял, когда мы поехали на акцию в Киев. Мы ехали на хорошем, последнем «БМВ», у нас было оружие с собой. Мы ехали очень быстро, более 200 километров. На постах ГАИ – их было там два или три – скорость сбавляли, может быть, до 80 километров. Вели себя в полной уверенности. Вот они нас и повезли, два этих парня. Никаких разговоров в машине не было. Какие могут быть разговоры? Каждый в своей какой-то скорлупе. Каждый в своих мыслях. Какие-то чисто житейские, обиходные слова. Немного говорили с Маратом, когда были на базе в течение этих двух недель. Мы жили с ним в одной комнате.
День убийства
– Нас вывезли на место. Приятелю моему показали этаж, а мне – подъезд, в котором я должен был работать. Я осмотрел позицию. И все. С 22-го, с обеда, мы уже были в боеготовности, на площадках. Но мой приятель не заходил на свою позицию. У нас был приказ, что он заходит на боевую, когда ему дают команду. Мы провели так почти целый день. Связь была прекрасная.
– Какая была связь?
– Мобильные телефоны «Нокиа». Мы не разговаривали особо, только были команды, лаконичные слова. Гетьмана мы называли, к примеру, «кабан». «Кабан пришел», «кабан поехал»…
– Можете описать план района?
– Можно. Это поляна, в которой было разбито – дом, подъезд, площадка, стоянка для машин. Это Суворова идет улица. Заезд. Вот крайний подъезд, четвертый, тут вот стоянка, тут вот находится исполком, здесь – лавочки, с них все просматривается, здесь дома идут, вот в этом месте я стоял. 22-го мы заехали, оставили машину на Суворова. Потом, здесь находится загороженное место, это на случай, если придется уходить, через забор и… Машина наша стояла чуть дальше, метрах в двухстах. Вот этот план. Сперва думали, что все произойдет вот здесь, на стоянке машин. Но произошло все на восьмом этаже, то есть в лифте.
– Прямо в лифте?
– Я вам не рассказывал, что в совминовских домах есть такой нюанс – у них лифт едет только вверх. Нужно было стать на восьмом этаже, где он выходил, и когда он выходил, туда заходила женщина, и в этот момент все это произошло.
– То есть Марат поднялся наверх…
– Да, была дана команда первому номеру уйти на восьмой этаж. Он ушел примерно в 19 часов. Я вышел на свою площадку. Взял с собой «АКС-74».
Затем мне приказали, чтобы я ушел с боевой. Я ушел. Тут все было рядом. Тут находится улица Суворова, я ушел с нее. Значит, приятеля моего не было. Я видел, что приехал Гетьман. Его водитель провел к подъезду. Это было около восьми вечера. Потом, где-то в восемь с чем-то, я находился в машине, ко мне подошла женщина, машина была закрыта, я открыл и понял, что это мой приятель, переодетый в женщину. Он сел, и мы уехали. Мы проехали до Арсенальной, бросили машину.
– А какая машина была?
– У нас был «фольксваген-пассат», какого года, не помню. Бросили его. Машину потом убрали. Мы пересели на «БМВ», и нас вывезли на Борщаговку, есть такой район в Киеве. Мой приятель переоделся. На Борщаговке у нас была еще одна машина, это уже был последний этап пересадок. Здесь мы уже сами сели в машину, «опель», – это было где-то десять часов вечера – и поехали в сторону Корыстыля. Заехали за пост ГАИ.
Мы не разговаривали с моим приятелем. Вообще-то он человек хладнокровный. Никаких эмоций на лице не было. Но по его женской одежде я понял, что акция совершилась. Он сказал, что нас будут ждать в восемь часов утра, он покажет место. (Я не все знал, полного доверия мне не было.) Мы стали ждать.
Ликвидация первого номера
– Когда он уходил, он мне сказал, что я должен подстраховать, сейчас будут вести расчет. И пошел. Значит, это такая проселочная дорога где-то в лесу. Я по его совету ушел в такое место, где я бы досматривал все, что происходило. Он вышел, подъехали две «БМВ», визуально я видел, нечетко, потом, я не слышал ни выстрелов, ничего, я видел, что мой приятель упал. Из лесу вышли еще двое, открыли багажник «БМВ», это была седьмая модель, достали мешок, такой мешок застегивающийся, положили туда тело, бросили в багажник и уехали. Вот что я могу сказать о своем приятеле.
– А что было потом, когда вы увидели, что вашего напарника убили?
 |
| Подпись В. Гетьмана – на каждой гривне |
– Трудная тема. Естественно, я отработал назад. Так сказать, растворился. Потому что знал, что искать будут и второго номера, меня. А что было с первым, я видел.
– То есть вы до сих пор уверены, что вас разыскивает не столько следствие…
– Сколько заказчики, да.
– Когда Марат утром в лесу пошел за деньгами, вы не узнали среди тех, кто его убивал, ваших инструкторов?
– Тех не было… Сперва эмоционально было обидно, возмущение, как это все, шокировало. Назад. В машину. И уехал. Машина была где-то метрах в пятистах от того места. Я вам скажу, что на тот период времени это было для меня потрясение. Это было предательство.
– Скажите, если вас нашли зимой, почему они не могут вас найти сейчас?
– Потому что я растворился. Основное – это забыть свои привычки, изменить свой образ жизни. Тысячу лет не найдут. Не ходить, не бродить.
– А семья, родственники?
– Это закрытая тема.
Ошибка заказчика
– Почему вышли на вас, почему именно к вам обратились? У вас уже была какая-то репутация? Вы уже выполняли какие-то заказы?
– Были разные предложения, была разная работа, разные заказы. Знали меня как человека надежного, если даже я откажусь, так об этом никто не узнает… Акция была хорошо спланирована, хорошо сработана, в ней чувствовалась рука специалистов очень высокого класса. Я имею в виду не себя – мы были первый, второй номер, которые это только делали, – за этим всем были очень серьезные финансовые группы. Не все так просто с Гетьманом. Сейчас только всплывает информация, чем он занимался.
– А чем он занимался?
– По моим данным, бизнесом с продажей оружия, это очень большие деньги. Потом, весь процесс становления украинской гривны, это через него все было. Личность очень заслуженная по киевским меркам, по Украине… Я был у него на могиле. Знаете, всех тянет к этому, и меня потянуло. Приехав к нему, был удивлен: прошло полгода, а памятника Гетьману до сих пор не поставили…
– Честно признаемся, что мы впервые разговариваем с киллером…
– Слово какое, нехорошо звучит. Да, в общем-то, как бы это ни называлось. Я расскажу вам свою идеологию. Может быть, для вас это будет звучать не совсем привычно, выслушайте человека, у которого в жизни были поступки, которые не всеми одинаково оцениваются. Знаете, я, может быть, не как все, но я верю, что существует Глаз Божий. Видите, какой я темы коснулся. Мы в этом мире статисты. И, может быть, я и являюсь рукой Божьей. Ведь, знаете, нам ничего не дано человеку, здесь, на этой Земле. У каждого есть своя судьба, человек, который наделал много греха, может быть, правильно, возраст такой, что надо анализировать прошлое. У каждого человека есть темная биография, которого надо наказывать, и, может быть, наказывать моей рукой. Так что я себя особо так чувствую, нормально.
– Вы считаете, что акцию по устранению Гетьмана проводила очень сильная организация. Неужели они так уверены в своей безопасности?
– Все делалось для того, чтобы убрать все концы. Я вам расскажу далее, что произошло. Далее, человек, который на меня вышел, его сейчас нет, который был со мной, его тоже нет. То есть убраны все. Поэтому мне надо говорить с вами так, чтобы люди, которые были со мной рядом, не пострадали. Сейчас границы открыты, убежать есть куда. Я считаю, что у каждого должно быть оружие, чтобы можно было защитить себя… В общем, сейчас такое время, такое положение, что люди с моими навыками без работы не останутся.
– А ваши заказчики относятся к криминальной среде?
– Нет, скорее, они относятся к кругу деловых людей. Это деловая жизнь, сейчас она на этом построена.
– А для себя вы просчитывали, кому мешал Гетьман?
– Я лично считаю: Украина стоит на трех слонах, и один из них – финансовая группа. Основным лицом в этой группе был Гетьман. Остальные люди – молодой энергичный парень, нравится он мне, Ющенко. Ну там же куча людей, посмотрите, какие силы сейчас прошли в парламент. Там же криминальные структуры, провели туда своих лидеров, дали денег. Я лично знаю людей в Верховном Совете Украины, не буду называть их имена, знаю, что с ними работают злодеи. Знаю, какие преступные синдикаты с ними работают. В общем-то, в этом мире без этого и нельзя. Все криминальное. Честный бизнес невозможен.
– В украинском парламенте сколько депутатов – четыреста пятьдесят? И сколько из них имеют отношение к криминальному миру?
– Я возьму китов – четверых парламентариев можно назвать смело. Очень сильны «днепропетровские» и «донецкие» группировки.
– А для вас это последний заказ?
– Конечно, последний заказ. Надо что-то другое делать. Вы знаете, когда все это заканчивается, каждый человек думает, что это в последний раз, думает: хватит, буду пахать землю. Но есть такая песня «Трактористом я не буду» – там поется: «Пахать нельзя, сеять поздно».
– Насколько вы себя чувствуете в безопасности? Ведь теперь какой-нибудь ваш «коллега» ищет вас.
– Ну как, в любом случае я живым не дамся.
– А кого вы больше опасаетесь – следователей или заказчиков?
– Заказчиков, конечно. Им проще выйти на меня. Жизнь – это случайность. Если бы знать, что те ниточки, которые вели ко мне, оборвали. Мне бы нечего было бояться. А так, осталась куча людей, которые меня знают. Не все просто.
Сейчас я думаю, после того что произошло, я бы на месте заказчиков ликвидировал нас прямо на месте. Это было бы еще лучше. Почему дали отойти, непонятно. Надо было на месте прямо решать. Значит, что-то где-то не связалось.
Охота за киллером
Мы не знаем, почему человек, назвавший себя Стасом Киевским, пришел в редакцию и признался в совершении убийства. На сумасшедшего он не похож. Возможно, таким образом он решил заработать сто тысяч долларов, которые биржевой комитет Украины готов выплатить в качестве вознаграждения за раскрытие этого преступления. Но, согласитесь, это странный способ для заработка.
Скорее всего, этим интервью «второй номер» преследовал одну из двух целей. Во-первых, это может быть какой-то хитрый ход самих организаторов убийства банкира Гетьмана, решивших таким образом еще более запутать следователей. А во-вторых, вполне допустимо, что таким способом Стас Киевский решил поквитаться со своими заказчиками, наведя на их след Генпрокуратуру Украины. Ясно, «второму номеру» явно не хочется повторить судьбу «первого», расстрелянного в лесу под Киевом.
На протяжении двух часов этот человек нам детально расписывал технологию убийства. Возможно, сам он выкрутится из этой переделки. Но общий вывод его для нашего времени страшен: «Сейчас такое положение, что люди с моими навыками без работы не останутся…»
