Лекции «Является ли украинский анархонационализм угрозой для русской имперской идеи?», «Махновские чтения с тачанки», а также «Гламурные махновские чтения» значились в программе музыкально-андеграундного фестиваля «День независимости с Махно», который недавно прошел в Гуляйполе, на родине Нестора Ивановича. Уже несколько лет устроители «Махно-феста» (нынешний фестиваль был уже третьим по счету) пытаются превратить знаменитого «батьку» в гламурного персонажа, а заодно представить его борцом за независимость Украины. Насколько все это имеет отношение к реальному Махно? Ответить на этот вопрос помогут архивные документы.
Как ни странно, но нам до сих пор неизвестна настоящая (точнее, правильная) фамилия Махно. Так, сотрудник Гуляйпольского краеведческого музея Сергей Серегин рассказывал, что в Запорожском областном архиве он работал с церковной книгой, где была витиеватая запись о крещении Нестора Махно. В принципе, считает Серегин, фамилию можно прочесть и как «Михно», что некоторые и делают. Кроме того, в документах деникинской Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков, датированных августом 1919 г., фигурируют три фамилии: Махно, Махненко и Михненко. Подчеркну, что речь идет о документах, которые составляли земляки Махно. Путаницы добавил и сам Нестор Иванович, который уже в эмиграции дал своей дочери Елене фамилию Михненко.
Однако точно известно, что Нестор Махно родился в Гуляйполе 27 октября 1888 г. в обычной крестьянской семье. Уже в 7 лет ему пришлось идти в подпаски, потом он работал разнорабочим в красильной мастерской, а затем стал учеником столяра на чугунолитейном заводе Кернера. В 1895 г. Махно окончил начальную школу. Через несколько лет его «университеты» продолжились на каторге, куда Нестор Махно попал как участник террористической группы анархистов «Союз бедных хлеборобов».
Эта группа была образована в годы первой русской революции 1905—1907 гг. «Хлеборобы» совершили несколько налетов на местных купцов и промышленников, успели убить местного городового и почтальона, после чего группа была разгромлена полицией. Суд Одесского военного округа вынес Махно смертный приговор, но эшафот ему заменили бессрочной каторгой — в царской России малолетних не казнили. Кстати, с этим эпизодом биографии Махно связана легенда, которая гласит, что, узнав о приговоре, мать Нестора написала письмо императрице Александре Федоровне, и по ее просьбе Николай II лично отменил казнь юного анархиста. Свободу Махно вернула революция 1917 г.
«За председателя Н. Махно»
Нестор Махно возвращается на родину, где вместе с воссозданной анархистской группой развивает бурную деятельность. В течение 1917 г. Махно и его товарищи приняли самое активное участие в работе местных советов и профсоюзов, создали комитет защиты революции, успели «повоевать» с уездным представителем Временного правительства, находившимся в Александровске (нынешний Запорожье), и конкурентами из лагеря анархистов — группой Марии Никифоровой, известной впоследствии как «атаманша Маруся». Был Махно и председателем Гуляйпольского волостного исполнительного комитета. Причем заниматься ему приходилось и делами, весьма далекими от политики. Об этом свидетельствует следующий документ из сборника «Нестор Махно: крестьянское движение на Украине. 1918—21 гг.» (М, 2006):
Рапорт Воздвиженского сельского управления в Гуляй-Польский волостной исполнительный комитет.
30 мая 1917 г.
№ 312
В Гуляй-Польский волостной комитет
Воздвиженское сельское управление доносит волостному комитету, что [у] гражданки с. Воздвиженки Ульяны Дмитриевны Синенко сбежала лошадь днем 27 мая с. г. с общественного стада; приметы следующие: двух лет, масти вороной, роста выше среднего, хвост выше колен, на левой передней ляжке тавро с буквами вместе «ИС», печатными. О вышесказанном сельское управление просит комитет дать более широкий розыск в районе комитета и других комитетов.
Сельский староста Т. Макуха
Писарь Коляс
Вх. № 716
Июня 3 д[ня] 1917 г.
К исполнению препровождается всем сельским управлениям, кроме Воздвиженской, сей волости в передаточном порядке. Июня 2 дня 1917 г. № 905.
За председателя Н. Махно
Делопроизводитель Усенко
1917 г. в бывшей Российской империи заканчивался бурно. В декабре войска Центральной Рады, успевшей уже провозгласить Украинскую Народную Республику (УНР), захватили Екатеринослав (современный Днепропетровск). В ответ на это II съезд советов Гуляйпольского района принял резолюцию «Смерть Центральной Раде!» Активное участие в работе этого съезда принял Нестор Махно. Спустя несколько месяцев гуляйпольские анархисты объявили «революционный террор» самостийникам и убили Семенюту, руководителя их местной организации. Сделано это было без ведома Нестора Ивановича, и он своим авторитетом продавил отмену решения о терроре, результатом чего стало соглашение с националистами и создание совместной комиссии по недопущению убийств.
В январе 1918 г. Махно стал политическим организатором «вольного батальона», сформированного гуляйпольцами для борьбы с донскими казаками, возвращавшимися с фронта. Весной Нестору Ивановичу пришлось заниматься военными вопросами более серьезно — в апреле наступающие войска германо-австрийских интервентов были у Гуляйполя. Махно сформировал новый «вольный батальон». Организовать сопротивление интервентам не удалось, и в конце апреля Нестор Иванович оказался в Таганроге. На конференции, куда собрались гуляйпольские и таганрогские анархисты, было принято решение начать партизанскую войну против германских и австрийских войск. Но для этого нужна была поддержка большевиков, поэтому Махно отправился в Москву.
«…шайка анархиста Махно начала открыто, с оружием в руках вести агитацию против установленного на Украине строя»
В столице РСФСР Нестор Иванович встретился с руководителями Советского государства — Лениным, Троцким и Свердловым. Несмотря на идеологические разногласия (с Лениным Махно пришлось дискутировать об анархизме), договоренность о сотрудничестве была достигнута. Покинув Москву, Махно отправился домой и в июле 1918 г. прибыл в Гуляйполе. Согласно документам он был учителем по фамилии Шепель. В своем родном селе Махно организовал небольшой партизанский отряд. К нему вскоре присоединился другой отряд, которым командовал анархист и бывший матрос Федор Щусь, своего рода «звезда» повстанцев Екатеринославской губернии — известность он получил своими дерзкими налетами. Тогда же, согласно еще одной легенде о Несторе Махно, повстанцы сказали ему: «Отныне будь нашим батьком, веди, куда знаешь».
Осенью под командованием Махно собирается еще несколько отрядов, действовавших в Александровском уезде. Об их деятельности своему начальству докладывали местные власти Украинской державы гетмана Скоропадского.
20 октября 1918 г.
Секретно
г. Екатеринослав
Господину министру внутренних дел
Докладываю в дополнение к телеграмме от 19 октября за № 9916, что в Александровском уезде оперируют три шайки:
1) В с. Гуляй-Поле — шайка анархиста Махно. Эта шайка все время подвергалась преследованию местной варты*, и один видный участник этой шайки Губань, укрывавший ее, расстрелян.
*Имеется в виду Державна варта — полицейское формирование Украинской державы. Подчинялась гетманскому министерству внутренних дел. Создана 18 мая 1918 г. Прекратила свое существование в конце того же года после антигетманского восстания.
2) В с. Больше-Михайловке — шайка Цуся (Так в тексте. Правильно — Щуся. — Ред.).
Эта шайка уже ослабела, так как при последнем нападении на варту она потеряла ранеными 4 бандитов. Патронов она имеет мало и большой опасности не представляет.
3) В с. Покровском образовалась сильная шайка бандитов под председательством Кирьякова. Эта шайка имеет много оружия и патронов, несмотря на то что с. Покровское было местом стоянки австрийских войск.
По уходу из с. Гуляй-Поле австрийских войск шайка анархиста Махно начала открыто с оружием в руках вести агитацию против установленного на Украине строя и призывать к вооруженному восстанию.
14 октября начальником варты 6-го района было предложено представителям торгово-промышленного класса села сформировать самоохрану и поддержку варте, но в таковой они отказали, мотивируя отказ неимением оружия, и варта в числе 15 чел. должна была нести охрану в продолжении суток до 12 час. дня 15 октября, когда, выбившись из сил, должна была покинуть Гуляй-Поле и уйти в колонию Вербовую Рождественской вол., где начальником района был сформирован отряд в 20 чел. из немцев-колонистов. В 12 час. ночи на 16 октября варта совместно с немцами-колонистами в числе 35 чел. повели наступление на Гуляй-Поле. Бой произошел в предместье — у моста, возле завода Кернера, где были выставлены застава и караул повстанцев-бандитов с пулеметами. Повстанцы, потеряв 3 чел. убитыми, бежали в центр села. Варта же, захватив у убитых три австрийских винтовки и 50 шт. патронов к ним, продолжала наступление в центр села, но, будучи вблизи телефонной станции по Покровской улице, [была] осыпана градом пуль из трех пулеметов [и] принуждена была за неимением патронов отступить в экономию Тихомирова в 1/2 верст от Гуляй-Поля.
16 октября начальником 6-го района была послана в село в количестве 4 чел. разведка, которая выяснила, что Гуляй-Поле занято шайкой повстанцев-бандитов в числе до 300 чел., располагающих 4 пулеметами и другим оружием.
Имея в своем распоряжении только 15 чел. вартовых и самое незначительное количество патронов, варта 6-го района вынуждена была отойти на ст. Гайчур. В настоящее время Гуляй-Поле занято австрийскими войсками, совместно с которыми варта 6-го района, получив подкрепление из 20 чел. лезгинов, принимает все меры к ликвидации скрывшейся в окрестностях Гуляй-Поля шайки повстанцев.
Среди чинов варты и самоохраны убитых и раненых не было. В непродолжительном времени в Александровск прибывает партия осетин до 200 чел., нанятых для конных вартовых сотен, и тогда можно будет окончательно ликвидировать все шайки бандитов в уезде.
О результатах ликвидирования шаек в уезде будет доложено своевременно.
Губернский староста генерал-майор (Подпись неразборчива. — Ред.).
Помощник управляющего Тиманов
Бой за Гуляйполе, описанный в документе, был не первым — еще в середине сентября махновцам удалось ненадолго занять село и объявить о восстановлении советской власти. Однако она продержалась в Гуляйполе не более суток — переброшенные из Екатеринослава австрийские войска выбили махновцев. Подобное повторялось не раз: махновцы успешно воевали с мелкими подразделениями интервентов, уничтожали вартовых и смело вступали в бой с личными «армиями» местных помещиков, отрядами кулаков, но при столкновении с превосходящими силами противника они предпочитали ретироваться.
Ситуация поменялась в ноябре 1918 г. после того, как произошли революции в Австро-Венгрии и Германии. Началось разложение оккупационных войск — солдаты перестали выполнять приказы своих командиров и желали только одного: как можно скорее вернуться домой. 27 ноября махновцы заняли Гуляйполе. Волость, ранее заполненная войсками, была пуста. В это же время свои последние дни доживал гетманский режим. 14 ноября в Белой Церкви Директория во главе с Петлюрой и Винниченко призвала к восстанию против Скоропадского. Достаточно быстро под ее знамена встали значительные силы повстанцев. Пройдет чуть более двух месяцев, и громадная петлюровская армия растает, как дым, — часть повстанцев разойдется по домам, другие, как атаман Зеленый со своим отрядом, перейдут на сторону красных. Но пока повстанцев, украсивших свою одежду желто-синими бантами и ленточками, было очень много, а защитников гетманской власти очень мало. Закономерный итог — отречение гетмана и взятие 14 декабря 1918 г. петлюровцами Киева.
Еще раньше, 18 ноября, они вошли в Екатеринослав и заняли железнодорожный вокзал с прилегающими улицами. В городе сложилась ситуация, которую можно назвать «четверовластием» — различные районы Екатеринослава контролировали немецкие войска, петлюровцы, 8-й корпус гетманской армии (несмотря на громкое название, в его составе было лишь несколько сотен офицеров), вскоре объявивший себя частью Добровольческой армии генерала Деникина, и Совет рабочих депутатов, в котором видную роль играли большевики. У совета имелись свои вооруженные формирования. Статус-кво сохранялся недолго. 5 декабря 1918 г. петлюровцы предъявили немцам и 8-му корпусу ультиматум с требованием сдать оружие. Свое требование они подкрепили огнем артиллерийских батарей. В ночь на 11 декабря 8-й корпус оставил Екатеринослав и двинулся пешим порядком в Крым на соединение с беляками. 19 декабря в городе шли бои между петлюровскими и германскими войсками. В итоге немцы согласились сдать оружие в обмен на свободный пропуск в Германию. Большевики в это время сохраняли нейтралитет. 25 декабря войска Директории атаковали их и даже сумели на некоторое время взять верх, вытеснив большевиков из города. Но тут в дело вмешался Махно.
«Чтобы предотвратить этот разгул пошлости…»
Поначалу отношения махновцев и Директории были нейтральными. Однако наступление петлюровцев на большевиков и усиление агитации на левобережье Днепра свидетельствовали о том, что руководители восстановленной УНР собираются распространить свою власть в том числе и на Гуляйполе. Махно, под контролем которого находилась на тот момент значительная территория, это не устраивало.
26 декабря 1918 г. Крестьянский съезд Екатеринославской губернии, находившийся под махновским влиянием, выступил против Директории УНР. Сам «батько» в это время заканчивал переговоры с большевиками. В распоряжении Махно было около 500 бойцов, готовых отправиться в поход на Екатеринослав.
Однако взять город было непросто — он находился на правобережье Днепра, а наступающие — на левом берегу реки. О форсировании этой мощной водной преграды не могло быть и речи. Тогда махновцы провели дерзкую операцию, захватив внезапным ударом мост через Днепр. Утром 27 декабря на екатеринославский вокзал прибыл эшелон с махновскими бойцами, что оказалось для петлюровцев полной неожиданностью. Бои в городе шли четыре дня и закончились победой большевиков и махновцев. Свою роль в успехе боев сыграло и то, что на их сторону перешел петлюровский атаман Мартыненко со всей артиллерией, затем еще несколько подразделений войск Директории УНР перебежали к Махно.
Пока шли бои, в Екатеринославе образовался Губернский военно-революционный комитет (ГВРК). Приказом № 2 ГВРК Нестор Махно был временно назначен главнокомандующим советской революционной рабоче-крестьянской армией Екатеринославского района. Однако его подчиненные отличились не только лихим рейдом, но также грабежами и насилием над жителями Екатеринослава. В связи с этим «батько» отдал такой приказ:
30 декабря 1918 г.
При занятии гор Екатеринослава славными партизанскими революционными войсками во многих частях города усилились грабежи, разбои и насилия. Творится ли эта вакханалия в силу определенных социальных условий или это черное дело совершается контрреволюционными элементами с целью провокации — во всяком случае, это делается. И часто делается именем славных партизан-махновцев, борющихся за независимую счастливую жизнь всего пролетариата и трудового крестьянства.
Чтобы предотвратить этот разгул пошлости, совершаемый бесчестными людьми, позорящими всех честных революционеров, не удовлетворяющимися светлыми завоеваниями революционного народа, я именем партизан всех полков объявляю, что всякие грабежи, разбои или насилия ни в коем случае допущены не будут в данный момент моей ответственности перед революцией и будут мною пресекаться в корне. Каждый преступник, совершивший преступление, вообще и в особенности под именем махновцев или других революционных отрядов, творящих революцию под лозунгами восстановления Советского строя, будет беспощадно расстреливаться, о чем объявляю всем гражданам, призывая их также бороться с этим злом, подрывающим в корне не только завоевания революции, но и вообще жизнь честного гражданина.
Главнокомандующий Батько Махно
Кроме того, в махновских отрядах, прибывших освобождать Екатеринослав от петлюровцев, процветал антисемитизм. По этому поводу Гуляйпольская группа анархистов «Набат» и исполком Военно-революционного совета Гуляйпольского района выпустили специальное воззвание:
[Начало 1919 г. ]
С угнетенными против угнетателей — всегда!
Товарищи рабочие, крестьяне и повстанцы!
В тяжелые дни реакции, когда Русская революция, окруженная со всех сторон врагами, когда Украина осаждалась бронированным кулаком немецко-австрийско-мадьярского империализма, когда трудовые массы Украины задыхались, истекали кровью от невыносимого гнета петлюровских, добровольческих палачей и всех жестоких, варварских наймитов помещичье-буржуазной своры, когда, казалось, положение украинских рабочих и крестьян было безвыходным, — вы первые восстали как непоколебимые, бесстрашные борцы за великое дело освобождения трудовых масс от цепей экономического рабства, политического и духовного закрепощения.
Повстанческие ряды выдвинулись гордо и мужественно на арену Украинской революции в то время, когда последняя переживала самую тяжелую и смертельную агонию, когда свобода и честь трудового народа Украины поставлены были на карту дикому, безумному, кровожадному империализму, объединившему вокруг себя все темные силы контрреволюции.
Это был самый тяжелый и опасный момент в истории Русской революции. Какой позор должен испытать революционер, когда на его глазах зверски вешают, вырезывают десятки, сотни еврейских тружеников, их жен и детей, влачащих такое же жалкое, разбитое существование, как и угнетенные всех других национальностей — только за то, что они родились евреями?
Как невольно при всех этих ужасах мысль уносится назад к старому прошлому — к печальному, преступному времени царизма, который на еврейских погромах строил благополучие своего кровавого трона!
Да! Чувствуется ужасный, отталкивающий сдвиг назад, к временам абсолютного рабства, к режиму монархии и беспредельного разгула озверевшей безумной толпы, ищущей удовлетворения своих низменных инстинктов в проливании невинной, свежей крови обездоленного мирного еврейского населения!
Товарищи повстанцы! Мы обращаемся к вам как революционеры, как обездоленные и угнетенные хищной властью капитала и произвола бюрократии, как равные к равным!
Если вы — революционеры, если вы искренно преданы делу революции, делу освобождения всех рабов всего мира от гнета и порабощения фабрикантов, банкиров и помещиков.
Если вы взяли винтовки в руки сознательно и преданно для того, чтоб побороть одного общего врага — капитал и гнет власти, — то не приходите ли вы в ужас, не корчится ли ваша душа от боли пред такими фактами, как еврейские погромы, как огульное вырезывание десятков и сотен бедных, голодных людей только за то, что они родились евреями?
Если вы — сознательные революционеры, осмысленные бунтари и творцы красивой, новой жизни, то не видите ли ясно, как в этой глубокой страшной пропасти бедноты, рабства, нищенства прозябают одинаково рабочие всех национальностей: и русские, и поляки, и австрийцы, и немцы, и евреи, и армяне, и т. д.?
Если вы смотрите широко открытыми глазами на наш рабский, забитый мир, то не видите ли, как одинаково страдают и еврейские рабочие, как голодают их семьи, как и их дети, — как и дети бедняков других национальностей?
Да здравствует единая семья трудящихся всего мира!
Да здравствует свободная безвластная анархич[еская] коммуна!
Гуляй-Польская группа анархистов «Набат»
Исполком Военно-револ[юционного] Совета Гуляй-Польского района
Батько Махно
Веретельников
Это воззвание можно считать своеобразной работой над ошибками, поскольку в Екатеринославе махновцы не задержались. Через несколько дней к петлюровцам подошло подкрепление, и они отбили город. Но на свою территорию войска Директории Махно не пустил. Да и в губернском Екатеринославе петлюровская власть не задержалась.
«Отмечается блестящее руководство командиров частей во главе с батько Махно…»
3 января 1919 г. бывший балтийский матрос и бывший нарком по морским делам Павел Дыбенко со своим отрядом занял Харьков и начал наступать в екатеринославском направлении. В это время махновцы пополняли свои силы (в середине января под ружьем у «батьки» было уже около 6 тыс. человек) и воевали с врагами, которых у них было много — петлюровцы, белые, немецкие колонисты, которые жили на юге Украины. Выбитые белыми из Гуляйполя, махновцы в свою очередь выбили петлюровцев из Александровска. Затем отбили Гуляйполе. Но Добровольческая армия продолжала наступать. В этих условиях был оформлен союз большевиков и махновцев, результатом которого стало взятие 27 яууы4й6765ц4йцу7765уцу765цфц6654ц4уцнваря 1919 г. Екатеринослава совместными усилиями войск Дыбенко и махновцев. Бои за город, как и за месяц до этого, шли четыре дня.
В те дни большевики просто засыпали Махно комплиментами. Вот, например, телеграмма, отправленная из штаба особой группы Дыбенко в реввоенсовет 2-й Украинской армии:
№ 35
6 февраля 1919 г. Реввоенсовет, Харьков — командарму Ауссену
[В] районах Пятихатки, Долгинцево производится разведка местности и обезоружение петлюровских банд частями батьки Махно. 5-го в 21 часу взята с бою ст. и поселок Пологи. Кадеты, казаки и чеченцы разбиты. Трофеи: 2 орудия, броневик, много винтовок и пулеметов. Отмечается блестящее руководство командиров частей во главе с батько Махно, лично руководствовавшим операцией на александровском направлении. Противник, наступавший на Гришине, отбит с большими потерями и отброшен на Юзовку.
Зав. Операт[ивным отделом] Николаев
Еще более красочно подвиги гуляйпольцев расписывала советская печать. Так, в газете «Известия ВЦИК» 19 февраля 1919 г. появилась статья под названием «Батько Махно». Наши читатели тоже могут прочесть ее:
В пятницу, 7 февраля, на ст. Люблино-Сортировочная прибыло из Украины три поезда с пшеничной мукой, всего 90 000 пудов, 50 вагонов для Москвы в распоряжение Совнаркома и 40 — для Петрограда. Эта мука была захвачена красными украинскими повстанцами в боях с добровольческой армией Деникина в Цареконстантиновке. Привожу полностью содержание интересной телеграммы, посланной Сов[ету] Нар[одных] Ком [иссаров] и Петроградскому Совету Гуляйпольскими революционерами, захватившими эту муку из рук белогвардейцев:
«Гуляйпольское революционное крестьянство, а также крестьянство всех прилегающих областей, командный состав и повстанческие крестьянские отряды имени Махно, Гуляйпольский Совдеп, Революционный Полевой Штаб Махно постановили: «Имеющиеся у нас девяносто вагонов муки, добытой в бою с добровольческими бандами, как военная добыча, поднести в подарок московским, петроградским революционным крестьянам и рабочим». Повстанческие крестьяне названного района и все их вожаки протягивают свою товарищескую руку и приветствуют своих революционных товарищей, Совнаркомы и Совдепы. Просим оповестить население. По поручению Махно Горев».
В составе этих же поездов идет 5000 пудов каменного угля из освобождаемых рудников Донецкого бассейна, которые комиссар поезда, товарищ Горев, уполномочен обменять на мануфактуру для Гуляйпольского революционного пролетариата.
Интересны сведения о революционном движении в Екатеринославской губернии, которые сообщил нам тов. Горев.
Гнездом скрытого революционного движения в дни реакции Скоропадского было Гуляй-Поле. Здесь с июля 1918 года начала действовать маленькая группа революционеров под начальством батьки Махно. В состав ее входили левые социалисты-революционеры, анархисты, но главной силой в них были, конечно, коммунисты. Эта группа делала отдельные набеги на помещиков и варту, отвечая на жестокую расправу с рабочими и крестьянами.
Местная буржуазная пресса старалась осветить это движение, как работу шайки грабителей, но симпатии широких народных масс были на стороне батьки Махно и его партизан. Крестьяне укрывали партизан и постепенно все больше и больше присоединялись к ним. В ответ на «белый террор» Махно безжалостно уничтожал всех вартовых и белогвардейцев. Во время переворота Петлюры батько Махно пользовался уже широкой известностью, и Петлюра, полагая, что звание «батько» указывает на национальный характер движения Махно, обратился к нему по телефону на украинском языке с предложением вступить в связь. Но скоро стало для него ясно, что Махно с ним не по пути. В районе действия партизанских отрядов Махно петлюровцы объявили мобилизацию. Тогда местные крестьяне обратились за разъяснением в штаб «батько». Штаб мобилизацию разрешил, и объявления Рады были расклеены, правда, с отметкой о разрешении со стороны Махно. Одновременно с этим партизаны повели агитацию среди крестьян, чтобы они идти-то шли в петлюровскую армию, но, если их пошлют на большевиков или повстанцев, переходили бы на их сторону с оружием и всеми припасами. Так и произошло. Петлюровские войска при первом же удобном случае присоединились к партизанам.
Но на юге и на востоке стояли полчища добровольцев и казаков, которые были хорошо вооружены. С ними-то и пришлось партизанам выдерживать непосильную борьбу, в боях отбивая у них же патроны и оружие. И вот, в самый тяжелый момент для партизан, когда у них не было ни патронов, ни амуниции, пришли на выручку с севера наши красные полки под предводительством товарища Дыбенко. 22 января представитель партизан товарищ Горев в Харькове заключил соглашение о подчинении всех отрядов Махно северному командованию, о реорганизации их сил и о поддержке их материальными средствами.
Стерлин
Однако несмотря на все славословия, отношения между советской властью и махновцами были далеки от идеала, и весной 1919 г. противоречия между союзниками начали обостряться.
