Бразильский футбол у нас ассоциируется прежде всего с легендарным Пеле. Или в крайнем случае с Зико, Сократесом, Роналдо и Ромарио. Но есть в истории бразильского футбола личность столь грандиозных масштабов, что временами затмевала самого «короля футбола». Его звали Мануэл Гарринча.
Внешне он был совсем неказист: небольшого роста, горбился, его широко расставленные ноги были странным образом наклонены влево. В сравнении с ведущими футболистами мира вид и игра Гарринчи парадоксально противоречили всем канонам футбола. И, как показывала практика, успеха с ним в национальной сборной и клубах добивались тренеры, которые давали волю его импровизации и индивидуальным игровым качествам. Техника Гарринчи была основана на природном даре, а не на постоянных тренировках. Да и тренироваться, откровенно говоря, он не особенно-то и любил, зато играл вдохновенно и легко.
Болельщики и специалисты помнят и любят Гарринчу прежде всего за неповторимый дриблинг, который был основан на импровизации и изобретательности. Гарринча обладал характерной техникой обращения с мячом и поставленным ударом с обеих ног, а его излюбленным финтом было обманное движение корпусом, возможное благодаря разной длине ног. Этот футболист мог прокинуть мяч влево или вправо от соперника и, обескураживая противника, сразу сделать резкий рывок с места. Многие защитники специально изучали манеру игры Гарринчи, но не могли постичь её тайну: всякий раз его действия были для них настоящим сюрпризом.
До сих пор многие убеждены: не будь Гарринчи в составе сборной Бразилии, эта команда никогда не выиграла бы два чемпионата мира подряд, в 1958 и 1962 годах. На тех турнирах Гарринча выглядел просто потрясающе и временами действительно затмевал Пеле. Надо сказать, что «король футбола» весьма ревниво относился к Гарринче, во всяком случае, дружбы между ними не было.
Легендарный Гарринча родился 18 октября 1933 года в городе Пау-Гранди. В многодетной семье Амаро и Марии Каролины он был пятым ребёнком. Но из-за того, что на регистрацию новорождённого принесли лишь 10 дней спустя, в свидетельстве о рождении у него стояла совсем другая дата — 28 октября. Поначалу казалось, что ничего общего со спортом Гарринча иметь не будет. Ведь он появился на свет с врождёнными недостатками: страдал косоглазием, деформированием позвоночника и смещением костей таза, а его левая нога была короче правой на шесть сантиметров. Хирургическое вмешательство не помогло. По слухам, проблемы со здоровьем у него возникли из-за перенесённого полиомиелита.
В жилах Гарринчи текла смешанная кровь. По материнской линии он был афробразильцем из Ресифи, по отцовской — потомком индейцев фулниос. В отцовской линии также присутствовали африканские корни: дедушка Мануэла, Шизе, был женат на рабыне-мулатке Антонии. У них было шестеро детей: Мануэл, Амаро, Мария, Жозе, Изабел и Жоао.
В школе Мануэл не задержался; он провёл в ней всего четыре года, да и то частенько манкируя занятиями, из-за чего до конца жизни плохо считал и писал. Совсем юным он поступил на местную текстильную фабрику, где сразу нашёл себе занятие после работы — футбол. В любительской фабричной команде «Пау-Гранди» был детский состав — вот там маленький Манэ и отводил душу, удивляя и радуя специалистов-тренеров. В 16 лет ему доверили играть за взрослую команду.
В своём дебютном матче с «Крузейро ду Сул» Манэ забил несколько голов, а его команда победила 8:1. Тогда же тренер Пинто поставил Гарринчу на правый фланг нападения, хотя его традиционная позиция, как уже стало очевидно, была в центре поля, под нападающими. Но эта позиция была занята другим игроком, а менять экспозицию игры тренер не хотел. Однако на позиции правофлангового форварда Гарринча играл так хорошо, что был признан лучшим игроком округа.
А между тем к молодому игроку стали присматриваться мэтры из солидных команд. Однажды Гарринчу во всём его блеске увидел бывший игрок «Ботафого» Арати, оказавшийся на матче, в котором Манэ забил четыре мяча. Это событие настолько вдохновило истинного профессионала, что тот решил непременно показать его боссам своей команды. А тем хватило 15—20 минут тренировок, чтобы убедиться в возможностях и достоинствах юного дарования.
Хозяин клуба Нилтон так прямо и заявил тренеру Жентилу Кардозо, отсутствовавшему на тренировке: «Если этот малый окажется в другом клубе, я не смогу спать спокойно. Если же он закрепится у нас, тогда не будут спать защитники других клубов». А Пауло Амарал, в то время тренер по физической подготовке «Ботафого», сказал: «Игрок показал великолепное мастерство. У него, по моему мнению, есть только один неисправимый недостаток: он слишком часто применяет дриблинг».
Как бы там ни было, а Гарринча попал в «Ботафого», который за его переход заплатил «Пау-Гранди» смешную по тем временам сумму — 500 крузейро.
В своём первом сезоне в команде Гарринча привёл в полный восторг болельщиков, забив в 26 матчах 20 голов. Более того, он стал вторым бомбардиром чемпионата штата Рио-де-Жанейро после Хорхе Бенитеса, забившего 22 мяча. В 1961 году Гарринча в составе «Ботафого» выиграл свой второй чемпионат Рио, в финале которого был обыгран «Флуминенсе» — 3:0.
Победы следовали одна за другой. В том же году Гарринча вновь выиграл чемпионат Рио, где в финале, проходившем 28 декабря, был обыгран «Фламенго» — 3:0, а Гарринча был признан лучшим игроком первенства. В финальной игре Гарринча несколько раз специально обвёл соперника по флангу так, что тот терял равновесие и падал.
В 1963 году Манэ по совету своей новой жены Элзы Суарес потребовал у «Ботафого» улучшения условий личного контракта. Но руководство клуба отказалось платить гению больше. Так что новый контракт Гарринча смог подписать только спустя четыре месяца, да и то лишь при вмешательстве крупного банкира Жозе Магальяэса Линса, который высоко ценил футбольные достоинства Манэ.
Но недаром говорят, что если где-то что-то прибавится, то в другом месте на столько же убавится. В том же году у Гарринчи началась полоса неудач. Сначала усугубился остеоартроз правого коленного сустава. Врач команды Лильо Торедо посоветовал Манэ на три месяца воздержаться от выступлений, но президент «Ботафого» Сержио Дарси настоял на продолжении игр Гарринчи.
Дело в том, что клуб должен был провести турне по Франции и Италии, а без Гарринчи оплата была бы уменьшена с 15 тысяч долларов до 7,5 тысячи. И Мануэл играл, сжав в кулак свои силы, волю и мужество. В этих матчах Манэ выступал на уколах, которые ему делали перед каждой игрой. Когда действие наркоза заканчивалось, Манэ буквально терял сознание от боли в колене. Бывало, что его на руках доносили до клубного автобуса.
А потом и вовсе случился скандал. По окончании одного матча доктор команды Оскар Скальетти, осмотревший Манэ, стал настаивать на операции, но клуб не пошёл на этот шаг. Возвратившись из турне, «Ботафого» предоставил Гарринче отпуск, но, видимо, время было упущено. К тому же на футболиста обрушились новые напасти: к прошлой травме добавился разрыв мениска на правой ноге, что практически на два долгих года вывело его из строя.
В начале 1965-го руководство «Ботафого» начало кампанию по дискредитации Гарринчи. Были организованы серии статей, в которых в адрес Манэ звучала жёсткая и несправедливая критика. Но самым обидным для себя футболист считал обвинения в том, что он, несмотря на высокое ещё мастерство, перестал соответствовать уровню клуба. Да к тому же годы дают себя знать…
Гарринча воспринял нападки очень тяжело. Было видно, что ему неуютно в команде. Ну а после того как тренерский штаб перестал ставить Гарринчу в основной состав команды, мотивируя это плохой формой форварда, роман футболиста и клуба закончился навсегда. Самолюбивый Гарринча вообще перестал посещать тренировки, прибавил семь килограммов веса и начал частенько прикладываться к бутылке. Извечная и банальная трагедия человека, оказавшегося за бортом…
И хотя потом в его карьере были такие клубы, как «Коринтианс», «Португеза», «Фламенго», лучшую игру, по мнению специалистов, легенда мирового футбола демонстрировал всё-таки в «Ботафого».
В жизни футболиста наступила «гастрольная» полоса. В 1968 году Манэ Гарринча уехал в Боливию, где провёл несколько выставочных матчей, затем в Колумбию, в клуб «Атлетико Хуниор», где ему предлагали по 600 долларов за каждый матч. За «Хуниор» Манэ сыграл только одну игру: 20 августа с клубом «Индепендьенте Санта-Фе», в котором его команда проиграла со счётом 2:3.
Перед началом матча Гарринчу встретили овацией, но по ходу игры настроение у болельщиков «Атлетико» заметно менялось, радость сменилась разочарованием. И недавние поклонники освистали футболиста, который сделал за матч только три паса, а после игры и вовсе закидали его помидорами и яйцами.
В 1969 году Гарринча вместе со своей супругой Элзой уехал в Европу, где его очень уважали болельщики. Во время пребывания в Старом Свете Манэ выступал в товарищеских играх за любительские команды университетов, профсоюзов и фабрик, получая за это небольшие премиальные.
В 1971 году Гарринча вернулся в Бразилию, где играл чуть ли не за полупрофессиональные клубы. Часто после матчей он уходил с партнёрами по команде в местный бар и заливал свои неудачи горячительными напитками. Теперь он мог только вспоминать свои лучшие годы и сокрушаться от того, что произошло. В 1971 году Манэ Гарринча вновь вышел в форме клуба «Ботафого», но провёл на поле только 15 минут. Последним его профессиональным клубом стала «Олария», платившая футболисту 15 тысяч крузейро в месяц.
18 декабря 1973 года на знаменитом стадионе «Маракана», бывшем тогда крупнейшим в мире, состоялся прощальный матч Мануэла Гарринчи. Сборная Бразилии, составленная в основном из победителей последнего чемпионата мира, играла против сборной ФИФА. На матч собралось огромное количество болельщиков — 131 555 человек.
Всё было обставлено с величайшей торжественностью и помпой. На кромке поля из цветов были сложены слова признания: «Манэ — радость народа». Гарринча вышел в стартовом составе, играл самозабвенно и, как положено, был заменён на свежего игрока. Но, когда прозвучал свисток, возвестивший о том, что Гарринча покидает поле, он заплакал и не остался на скамье, а ушёл в подтрибунное помещение. Ему трудно было представить себя без футбола…
Собственно, без любимой игры он долго и не прожил. В последние годы жизни Гарринча остался практически без средств к существованию и жил в съёмном доме в Рио-де-Жанейро. В 1978 году футболист попал в больницу с диагнозом «сердечная недостаточность». Там он познакомился с 20-летней Вандерлеей Виэйрой. Вскоре они поженились, и от этого брака у него родилась дочь Ливия. К слову сказать, он оставил большое потомство: 14 детей от разных женщин.
Гарринча стал очень много пить. 18 января 1983 года он пришёл домой, еле держась на ногах. Ему стало очень плохо. Жена вызвала «скорую помощь». В состоянии комы его доставили в госпиталь «Боависта». А два дня спустя в шесть часов утра он был обнаружен мёртвым в своей палате. Причиной смерти назвали цирроз печени, развившийся от алкоголизма, отёк лёгких и расстройство нервной системы.
Похороны превратились в настоящую демонстрацию. За гробом шли более 300 тысяч (!) человек: родные, друзья, болельщики, коллеги. Не пришли только партнёры по сборной Бразилии… Потом, правда, Пеле оправдывался, что очень боится покойников…
Бразильцы до сих пор горюют по своему легендарному футболисту. Недаром эпитафия на могиле Гарринчи гласит: «Здесь покоится тот, кто был радостью для народа, — Манэ Гарринча». И это истинная правда.
Автор: Георгий Трушин, журнал Эхо планеты, № 41-42
