Лицо гетмана Павла Михновича Бута, который вошел в историю также под фамилией Павлюк, выделяется как стремительностью в достижении поставленной цели, так и капризностью судьбы. Об этом свидетельствует хотя бы то, что среди всех сподвижников предыдущего гетмана Сулимы — одного из руководителей казацко-повстанческого движения, казненных в Варшаве, именно Буту повезло остаться в живых,. Может, тогда, вернувшись в Украину, он решил продолжить дело своего погибшего собрата.
Павел Бут был хорошо известен среди казачества, уважало его как «мужа хоть и простого, но смелого». История не сохранила сведений ни о времени его рождения, ни о начале жизненного пути. Известно лишь, что происходил он щ Чигирина. Здесь и прошел школу от казака до атамана. Не раз ходил в походы на турецкие черноморские крепости.
Не известно, по каким причинам, но где-то на грани 20-30-х гг, XVII в. Бут в составе казачьего отряда находился в войске крымского хана, который, отстаивая независимость »вел борьбу с вождем Буджакской орды мурзой Кантемиром. Полчища Кантемира не раз опустошали Правобережье и южные воеводства, но больше от него страдало Подолья.
Тогда же Бут, очевидно, и попал в плен, откуда через некоторое время ему удалось бежать.
В августе 1630 Павел Бут, «убежал из-под Измаила», уже участвует в казацком совете на Масловом основании (это совет должен решить вопрос о присланную коронным гетманом Конецпольским декларацию, которая требовала покинчаты с казацким восстанием и выдать гетмана Федоровича). Тогда он выступил против реестровой старшины, склонялась к выдаче Федоровича, рассказал о турецко-татарские силы на Дунае, хорошо разведал за время плена, и призвал не распылять, а объединять силы.
После этого Павлюк возвращается в Чигиринский полк, где служит сотником. Видимо, польская шляхта решила приблизить к себе уважаемого всем казачеством воина, ибо понимала, что таким образом можно много достичь в борьбе с «казацким своеволием».
Но, очевидно, это было преждевременное ожидания. Побывав несколько в Чигирине, Павлюк собрал единомышленников и отправился с ними на Запорожье.
Вернулся Павлюк домой
В Сечь Низовую
И задумал Павлюк снова
Быть шляхту гнилую.
Он созывает недовольных шляхетским господством, формирует отряды, готовясь к борьбе. Одновременно как никто другой понимает, что выходить на бой против шляхты можно только хорошо вооруженным, с надежной амуницией. их отсутствие сильно беспокоила Павлюка. Но в это время снова возникли размолвки между Кантемиром и крымским ханом Инает-Гиреем, который требовал перевести Буджацкую орду в Крым. И, как всегда в таких случаях, оставив всякие споры, крымский хан обратился к казакам за помощью: его представитель вскоре появился на Запорожье. Павлюк понимал, что сейчас это очень некстати, но и видел, что остановили казаков не удастся, к тому же это была хорошая возможность вооружиться. Так оно и случилось. В результате похода на Крым казаки одержали немало оружия, захватили лошадей. Весной 1637 г. они вернулись в Запорожье.
Активные действия Павлюка изрядно смутили благородную администрацию в Украине. В настоящее время, после смерти Жолкевского, польское правительство поставило старшим реестровыми казаками Адама Киселя, украинского шляхтича, который верой и правдой служил власти и всю свою жизнь пытался помирить с ним казачество.
1635 реестровым гетманом был поставлен Василий Томиленко. Пожилой, он стремился прежде всего спокойствия, чем активных действий, и предпочитал не вмешиваться в то, что происходило в армии и Украины. К тому же Томиленко мало верил в искренность польского правительства. Это разочарование еще больше усилилась, когда он и реестровые старшины на мартовском 1637 сейме через своих послов обвинили правительство в нарушении их прав и привилегий. В своем письме король Владислав IV писал, что эти требования не обоснованы и это еще одно проявление произвола казаков.
Все это осложняло положение Киселя. К тому же король, только вернулись в Украину посла, поручает Киселю и польскому гетману магнату Николаю Потоцкому немедленно провести ревизию реестра, исключив из него особо непокорных. В ответ на возмущение казаков Потоцкий угрожает им расправой.
Кисель, как сеймовый комиссар в казацких делах, пытается со своей стороны повлиять на реестровиков. По его мнению, их можно было бы усмирить, применив три основных принципа: «Старшину подкупить подарками; достойных и тех, которые имеют свои дома и на них оглядываются, — лаской … А безудержных мятежников, голитьбу … удерживать страхом сабли, смерти ».
Не известно, успел применить именно эти свои принципы Кисель, ибо произошло событие, которое заставило его прибегнуть к более решительным действиям. Ведь не сидел без дела и Павлюк. В начале мая 1637 г. он с отрядом в двести человек незаметно пробирается в Черкассы, связывается с реестровым казачеством и нападает на город. Захватывает пушки и увозит их на Запорожье. Томиленко посылает на Сечь двух казаков, хорошо известных Павлюком, с советом покориться и вернуть орудия. На то был дан ответ, что пушки должны быть именно здесь, на Запорожье.
Бут-Павлюк писал 16 июня Томиленко с Микулин Рога, где находилась тогда Запорожская Сечь, «казаков обижало бесчестия, которое нанесли казацкой пушки, и он со своими собратьями по милости Божией, не причинив никому никаких неприятностей, перенесли пушки к достойного их места, в Запорожье, где предки их прославились своими подвигами … Притом, — писал он, — пребывание пушки на волостях требует ее содержание, которое падает на бедных людей. И без того уже обремененных постое кварцяного войска, в противоположность Курукивского комиссии, потому что солдатам не следует занимать квартиры дальше Белой Церкви ».
Костомаров в своей работе «Богдан Хмельницкий» приводит далее текст письма Бута-Павлюка: «Признайтесь, когда пушка наша стояла на волостях, то и выписать были частые, из шляхетских имений выгоняли или подчиняли панской юрисдикции наших товарищей и вдов казацких, а несколько какой-нибудь казацкий товарищ, отступит, господа, правительства сводят напраслину на целое войско перед коронным гетманом, а коронный гетман перед его величеством … Мертвого назад из могилы не носят, лучше бы, чтобы все реестровыми прибыли к ним в Запорожье с остальными пушек … Но, упаси вас Бог, когда вы-захотите быть нашими врагами и вместе с жолнерами поднимите руки на жен и детей наших и наше имущество: ваши женщины, дети и имущество достанутся нам раньше, чем наши вам. Но мы этого совсем не хотим, у вас и у нас одна родная земля, и лучше нам жить вместе в братстве ».
Это письмо Павлюка и его универсалы, призывающие на-род идти в казачество, всколыхнули украинскую общественность, многие бежал на Запорожье.
А Павлюк снова и снова повторял: «Всякий, кто пожелает быть казаком, не может быть принужден к подданства господам».
В настоящее время, где-то в середине июня 1637 г., на Запорожье происходит казацкая рада, на которой Павла Бута (Павлюка) избран гетманом Войска Запорожского. Выбрали и новых полковников, которыми стали Карп Скидан, Селим Быховец, Григорий Злой, Дмитрий Гуня, Филоненко, Сачко. Среди вновь избранных были такие казацкие предводители, как Дорош Кучковский, Роман Попович, Черняк, Сахно, Курило, Чечуга, Цехриня, Каирский и др.. Некоторые из них впоследствии вошли в нашу историю как герои. Был избран также военный писарь Стефан Добринский.
Все это убедило польскую администрацию в том, что Сечь серьезно готовится к войне, и она пытается принять свои меры. Разрабатывается проект обуздания казаков. Выделяются также деньги на подкуп реестровой старшины. В первой половине 1637 г. в Черкассах созывается казацкая рада, на которой реестровое казачество было принять решение о совместных действиях с жолнерами против повстанцев. Узнав о совете, Бут направил на нее своих посланцев Корнея Кудрю и Ивана Стефановича. Тогда же он обратился с письмом и к гетману реестра Василия Томиленко, призывая его, чтобы «казаки составили одну компанию, одно войско … прибывайте к нам охотно и единогласно ».
Очевидно, разделяя планы Павла Бута, Томиленко также начал готовиться к будущей войне. 15 июня он пишет переяславскому полковнику Савве Кононович письмо, в котором предписывает «гетманской властью и именем всего Войска Запорожского … запасаться провиантом и другими вещами и во всем быть готовыми к войне … »
Савва Кононович известил об этом письме казацкую старшину, которая не поддерживала Бута-Павлюка. Немедленно созвали совет, сбросила Томиленко от должности гетмана и «дала старшинство переяславскому полковнику Савве Кононович, родом великороссы, отданном барским видам. Вместе с Томиленко устранили ненадежных старшин и заместили их другими людьми … »
Костомаров говорит, что остался непереобраним только генеральный писарь Федор Онушкевич, который якобы и затеял всю эту интригу.
В конце июля 1637 крестьянско-казацкое войско во главе с Бутом-Павлюком выступило из Запорожья.
Двигались правым берегом Днепра. План Павла Бута поначалу сводился к тому, чтобы добраться Восточной Украины, разгромить верных польскому правительству старшин и реестровых раньше сюда прибудут коронные войска. Это позволило бы закрепиться и начать деятельность по привлечению новых повстанцев, подготовиться к предстоящим боям. И это удалось. Пока Конецпольский в Баре на Подолье чинил свои войска, вел с королем переписки, убеждая его в опасности, которую несут с собой Бут-Павлюк и восставшее крестьянство, те уже в первых числах августа были в Крылове – на границе с Запорожской Сечью неподалеку Чигирина.
Здесь Павел Бут решил остановиться и оценить обстановку. Прежде всего необходимо было обезглавить реестровое казачество. С этой целью он направил в Переяслав, где находилась гетманская канцелярия и сам Кононович, двухтысячный отряд во главе с опытными полковниками Кар-ом Скиданом и Семеном Быховца. В письме, направленном; ими 12 августа 1637, Бут писал: «Павел Михнович ут, гетман с войском И. К. М. Запорожским. Господину атаману переяславскому и всему обществу, черни, т. есть. посольству и всей братии нашей навсегда желаем от Бога доброго здоровья. Милостиво объявляю своим верным и благоприхильним товарищам, что я с разрешения и по приказу войска, несмотря на большие затруднения военные, посылаю о вас в Переяслав двух полковников: г Карпа Павловича Скидана и г Семена Быховца, а с ними войска К. М. Запорожского несколько тысяч. О чем Ваши милости, к верные товарищи наши, не беспокойтесь, но пожалейте себя и приставайте к этим полковников, и что же касается тех советников армии, сколько бы их не оказалось у вас, которым давались обеды и банкеты в п. Жолкевского и которые за о выдали ему наших товарищей, так что многим из них отрезали уши, а самих отправили в Гадяч строить валы, — этих предателей не запрещайте ловить и препроводжуваты к военной пушки, они должны дать необходимые пояснения … »Далее в письме говорилось о том, что реестровые масть быстрее присоединиться к повстанцам. Это был приказ. И не одного из реестровиков он заставил задуматься, на чьей стороне быть. Быстротечность и счастливый для восставшего казачества развитие событий в определенной степени причиной того, что реестровики все-таки прислушались к письму. Симеон Окольский, доминиканский монах, автор «Дневника» о польско-шляхетские походы 1637-1638 pp. против восставших украинских крестьян и казаков, по этому поводу писал: «Мятежники против короля и Речи Посполитой совершили преступление с такой же скоростью, с которой он был задуман: схватили гетмана или старшего войска Запорожского, его писаря, и много другой лучшей старшины в Переяславе и выдали Павлюку, который ждал их в Боровице, городке князя Вишневецкого. Получив арестованных вместе с их имуществом, он без всякого милосердия и уважения яростно казнил их на равнине перед городом … »
Конечно, монах зафиксировал этот факт в «Дневнике» со своих позиций, несправедливо оценив восстание народа против угнетателей как преступление. Хотя и во многом описываемое соответствует действительности.
Действительно, события происходили очень быстро. Скидан и Быховец с повстанцами подошли в Переяслав ночью и, никем не замеченные, внезапно вошли в город, схватили Савву Кононовича и Федора Онушкевича, других только поставленных старшин, и сразу же под охраной отправили в Крылов. Была созвана рада. им зачитали все проступки | перед казачеством и своим народом и вынесли смертный приговор, который тут же было исполнено.
Отдельным старшинам, в том числе и переяславскому полковнику Ильяш Караимович, удалось скрыться. Последний и сообщил Конецпольского о том, что случилось тот принял немедленные меры по повстанцев.
Конецпольский выдает специальный универсал: «Всем их милости п. п. старостам, государственным, староста, наместникам и чиновникам украинных объявляем. Получив сообщение, что, несмотря на присягу, верность и обязанность свою в отношении величия И. К-М., отдельные мятежники затеяли бунт в армии И. К-М. Запорожском и позорно потеряв свою старшину, собирают к себе много своевольного народа. Чтобы помешать их успеху, обращаюсь к вам именем И. К. М., чтобы вы тех, которые присоединились уже к скопище мятежников, если бы они в течение двух недель не покаялись и не вернулись к покорности, не считали казаками реестровыми, которые выполняли свои обязательства вязки, пытались арестовать и отсылать их в меня. Когда ваши милости не могли задержать их, вы должны распространить наказание на жен и детей и разрушить их дома, потому что лучше, чтобы на тех местах росла крапива, чем множились предатели И. К. М. и Речи Посполитой. Данный в Бари 3 сентября 1637 ».
Чтобы выиграть время для организации карательной экспедиции, Конецпольский направляет к повстанцам шляхтичей Петра Кемеровского и Станислава Сокола, которые должны были заставить Пав-люка отказаться от продолжения восстания, «иначе его ждет жестокая расправа». Павлюк принял послов в Чигирине, долго беседовал с ними, но от своего не отступился. Единственное, что сделал — направил Конецпольского Василия Белоцерковцах и Степана Засименко, чтобы они объяснили мотивы восстания.
Переговоры зашли в тупик: Конецпольский усилил подготовку к выступлению.
Павлюк также укреплял войско. С этой целью он едет в Запорожье, чтобы набрать казаков и взять орудия, а за себя оставляет Карпа Скидана,
Узнав о приказе Конецпольского Николаю Потоцкому — немедленно собрать в Бара солдат, — Скидан принимает меры: захватывает Черкассы, укрепляет их, как и Павлюк, рассылает универсалы и обращения, предлагая «всем Простым людям христианского рода» присоединяться к повстанцам для вооруженной борьбы с угнетателями, которые «задумав против нас злой умысел и забыв страх Божий, идут на Украину, за Днепр, хотят превратить в прах как войско, так и казацких барских подданных».
Откликаясь на эти обращения, к повстанцам приходили новые и новые группы людей. 14 октября 1637 Скидан определил район сосредоточения повстанческих сил — м ко Мошны. А 28 октября из Бара на Белую Церковь выступило 6 тыс. коронное войско, возглавляемое писарем польским коронным Домиником Казановский, стражником военным Юрием Ловчицкий, брацлавским воеводой Станиславом Потоцким и Хмельницким старостой Николаем Стогневим.
К сожалению, Павлюк, ведя переговоры с крымским ханом Инает-Гиреем о помощи, замешкался с выходом из Запорожья и 4 декабря 1637 p., Когда основные силы Потоцкого, переправившись через Сахни мост на правый берег Роси, уже заняли позиции на юго-восточной окраине с. Кумейки, он только подходил сюда с артиллерией и четырьмя тысячами казаков. Столько же пришлось оставить на Запорожье для защиты от татар. Следует отметить и то, что каратели были вооружены по-настоящему, а повстанцы — чем попало. Редко кто имел ружье или саблю — их заменяли рогатины и топоры. Конечно, это не могло не повлиять на ход борьбы и ее последствия.
6 декабря Павлюк во главе повстанцев вышел из Мошон и «пошел обозом на поляков в село Кумейки». Он обращается с универсалом к восставшим с призывом выступить против королевского войска и вновь напоминает, чтобы каждый, «кто называет себя другом нашим, сразу же поднимался за веру христианскую и золотые вольности наши, которые мы кровью заслужили. А сколько в тех городах, Корсуне и других, опустошен церквей, а в селах вырезано детей и женщин ».
Участники похода русские люди Савка Тимофеев и Дениска Кондратия впоследствии свидетельствовали в Севске воеводам: «А так где вышли они (Павлюк с войском. — Авт.) Из Запороги о постояли, вышел только с неделю в обозе и вскоре где у них бой с поляками от Мошен в 10-ти верстах в Сахнова моста, было где боя в сборет всех черкас тысяч десять. А в другом где месте по другой стороне Днепра было козаков в сборе 8000 и тем где казакам, Которые стояли за рекою за Днепром, помоч было немочно, что где в то поры река Днепр почал только становитца и судмы где по леду не мочно было перейти. А поляки где все в том поры ни были в сборет Готовы, а казакам где дали всем из городков собратца, тем же казаком и избили поляки ».
Лагерь Павлюка был полностью окружен, однако продолжал отражать нападения врага. Положение стало критическим, когда солдаты пробились в лагерь и сорвали порох. Чтобы пополнить боеприпасы, Павлюк с небольшим отрядом пробился сквозь вражеское кольцо и направился в Чигирин, где находились селитряные варницы.
