70 лет назад солдаты Красной армии освободили узников Освенцима — самого известного концентрационного лагеря времен Второй мировой войны, построенного для уничтожения евреев со всей Европы. О последних днях «фабрики смерти» и дате ее освобождения в статье Diletant.ru.
Железнодорожные ворота Освенцима
«В конце ноября 1944 года в Освенциме оставалось 32 тысячи заключенных, среди которых был и Отто Франк. Непосильная работа, грубое отношение надсмотрщиков, скудная пища подорвали его здоровье и силу духа. «Тогда я, действительно, сломался, не только физически, но и духовно. Однажды утром я не смог встать с нар. Но мои товарищи настояли на том, чтобы я собрал силы и поднялся. «Иначе, — утверждали они, — это верный конец». Они позвали голландского врача, и тот отправил меня в больничный барак. «Я постараюсь уговорить немецкого доктора оставить тебя там подольше», — сказал он. И в самом деле — уговорил, и этим спас мою жизнь».
Петер ван Пельс работал в почтовом отделении Освенцима и получал дополнительный паек. Он навещал Отто в санитарном блоке, и Франк убеждал его попытаться тоже туда попасть, в крайнем случае, затаиться где-нибудь — но во чтобы то ни стало избежать депортации. Но Петер отказался: боялся наказания. Кроме того, никто не знал, кто подвергается большей опасности: оставшиеся или депортированные заключенные. Ведь возможно, нацисты начнут уничтожать оставшихся перед приходом освободителей.
16 января группа пленных, среди которых был Петер, покинула Освенцим. Так начался их последний скорбный путь, по которому шли десятки тысяч других узников из Дахау, Заксенхаузена, Равенсбрюка и Бухенвальда. Люди шли, оставляя за собой неисчислимое количество трупов. Петеру удалось добраться живым до австрийского Маутхаузена, где он умер 5 мая 1945 года за три дня до освобождения лагеря».
Из книги Карол Анн Лей. «Сорви розы и не забывай меня. Анна Франк 1929 — 1945»
Ворота лагеря с надписью «Труд освобождает»
«По мере того, как фронт приближался, немцы все больше нервничали. Перестали сжигать людей в крематориях. Мало того: чтобы не оставить следов своих преступлений, немцы уничтожили машины смерти. Один крематорий за другим взрывали. Казалось, варвары вспомнили о неизбежной расплате. Даже условия были кое в чем улучшены. Правда, на питании это не отразилось: тот же горшочек травяного чая в 4 — 5 часов утра, 200 гр. хлеба; 3 раза в неделю выдавали кусочек маргарина (пачка маргарина на 12 человек) или кусочек колбасы. Обед и ужин, то есть тарелку воды с брюквой и куском хлеба, выдавали сразу… Наш «ревир» перевели на поле «Е» лагеря Биркенау, где раньше находились семнадцать тысяч цыган, которых сожгли еще летом. Мы оказались между двумя мужскими лагерями. И так приятно и в то же время горько бывало, когда мы после работы «встречались» вечером, разделенные проволокой, по которой пропускали ток. Еще приятней было то, что в последнее время нашим вечерним свиданием стали мешать налеты советской авиации: свет на проволоке гас, и мы с надеждой расходились.
17 января 1945 года стало известно, что лагерь ликвидируют. Ночью уничтожили все больничные листки. В 10 часов утра явился врач Китт и приказал персоналу и больным, способным к маршу, быть готовыми. Он заявил, что за тяжелобольными придут поезда. Эвакуация происходила и на всех остальных полях лагеря. Когда врач Китт при отборе на «лагерштрассе» направил меня к группе уходивших из лагеря, я незаметно повернула обратно и больше уже не выходила из барака, несмотря на то, что еще несколько раз предлагали приступить к маршу. Я легла на койку, сказавшись больной. Несколько тысяч больных вместе с персоналом остались в «ревире». Ввиду того, что заведующая аптекой ушла с транспортом, мне поручили работу в аптеке. В следующие дни события развивались с большой быстротой. 20 января после грандиозного налета не стало в лагере ни воды, ни света. Налет, как всегда, явился для нас большой моральной поддержкой. Лагеря не бомбили ни разу. Мы опасались, что в последнюю минуту немцы взорвут наш ревирный лагерь, чтобы замести следы своих преступлений. Это опасение и явилось причиной того, что большинство ушло 18 января. Ушедшие надеялись на то, что вне лагеря, по дороге, удастся сбежать. Многим это, в самом деле, удалось.
21 января царствовал уже большой беспорядок. В лагере осталось небольшое число эсэсовцев. Склады хлеба продуктов и одежды остались открытыми. Склады были полны всякого добра. [Эти варвары накопили множество всего, но нам, заключенным, давали худшее грязное белье, рвань вместо одежды, деревянные ботинки и кормили нас хуже, чем свиней]. Около 3 часов дня последние эсэсовцы ушли, предложив идти с ними тем, кто хотел, кроме евреев. Но никто не пошел. Ворота лагеря остались открытыми. Вечером того же дня вспыхнул пожар на соседнем поле лагеря (Бжезинка), а ночью был взорван последний крематорий. Мы боялись, что и с нашим лагерем поступят так же, как с крематориями. Мы перерезали проволоку и оказались вместе с мужчинами, оставшимися так же, как и мы, на «ревире». С ними мы почувствовали себя гораздо уверенней. Многие ушли из лагеря. 23 января был очень тяжелый день. Утром появилось на велосипедах несколько немцев. Они пробыли в лагере несколько часов, подыскивая для себя вещи поценней, затем уехали. 24 января утром явились другие немцы и расстреляли в мужском лагере пять русских заключенных. 25 января приехала автомашина с группой гестаповцев. Они приказали выйти из блоков всем евреям, способным передвигаться. Построили несколько сот мужчин и столько же женщин. Я, наученная опытом, решила не выходить. Вместе с подругой мы пробрались в блок, в котором никого не осталось. Это был блок, где лежали мешки с бельем и одеждой. Мы спрятались под этими мешками, прислушиваясь к тому, что делается в лагере. Когда стало темно, мы вышли из нашего убежища. Поодиночке показывались те, кто не подчинился приказу гестаповцев. Так же, как и мы, они спрятались и, таким образом, спаслись. Рассказывали они, что все это дело провел немецкий заключенный, который входил в блоки и вытаскивал оттуда евреев. Гестаповцы только присматривали за тем, как он это делал, и пообещали на следующий день прийти за остальными. Всех построившихся евреев погнали из лагеря и, как видно, расстреляли».
Из «Черной книги», составленной под редакцией Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана
В середине января 1945 года при приближении советских войск к комплексу немецких концентрационных лагерей гестаповцы приступили к эвакуации Освенцима и вспомогательных территорий. Эсэсовцы заставили почти 60 000 заключенных из лагерей смерти идти пешком на запад. Тысячи людей были убиты в Аушвице незадолго до начала этих маршей смерти. Десятки тысяч человек, в основном евреи, были вынуждены пройти 55 км на северо-запад до Гливице, где к ним присоединились заключенные из вспомогательных лагерей восточной части Верхней Силезии, таких как Бисмаркхютте, Альтхаммер и Гинденбур; либо на расстояние 63 км на запад до Водзислава в западной части Верхней Силезии, где к ним присоединились узники из лагерей, находившихся к югу от Освенцима, таких как Явишовиц, Чеховиц и Голлешау. Эсэсовские охранники расстреливали любого, кто отставал или не мог идти дальше. В ходе этих маршей заключенные страдали от холода, голода и отсутствия укрытий. Не менее 3000 человек погибли в ходе одного только марша на Гливице, а всего во время эвакуационных маршей из Освенцима и его вспомогательных лагерей погибло около 15 тысяч людей.
Советские солдаты рассматривают детскую одежду, найденную в Освенциме
После прибытия в Гливице и Водзислав заключенных помещали в неотапливаемые грузовые вагоны и перевозили в концентрационные лагеря на территории Германии, в частности, Флоссенбург, Заксенхаузен, Гросс-Розен, Бухенвальд, Дахау, а также в лагерь Маутхаузен в Австрии. Эти перевозки по железной дороге длились несколько дней. Многие узники, лишенные пищи, воды, укрытия и одеял, не доживали до конца пути.
В конце января 1945 года эсэсовские и полицейские власти провели принудительную эвакуацию лагеря Блеххаммер, являвшегося вспомогательным лагерем системы «Освенцим — Моновиц». 4 000 заключенных вышли из лагеря пешком. Во время пешего марша в концентрационный лагерь Гросс-Розен эсэсовцы убили около 800 человек. Также гестаповцы расстреляли 200 заключенных, остававшихся в Блеххаммере из-за болезни или успешно спрятавшихся там. После короткой задержки эсэсовцы перевезли около 3 000 узников Блеххамера из лагеря Гросс-Розен в концлагерь Бухенвальд, находившийся на территории Германии.
Солдаты Красной армии у дверей барака
«26 января я с подругой провела в аптеке мужского лагеря, где товарищи не евреи строили под потолком убежище для нас. В случае появления гестаповцев, они должны были нас там спрятать. Этот день был исключительно для нас радостным: советская артиллерия и авиация работали, не умолкая ни на минуту. На следующий день не стало слышно артиллерийских выстрелов и не было видно самолетов. Мы решили, что фронт от нас отдалился. Нервы уже не выдерживали. При мысли о том, что гестаповцы снова могут появиться, жить казалось невозможным. И вдруг, из аптеки, я увидела на дороге вблизи лагеря силуэты в белой и серой одежде. Было это приблизительно в 5 часов дня. Мы сначала подумали, что это возвращаются «лагерники». Я выбежала из аптеки, чтобы посмотреть, кто идет. Каково же было наше счастье, когда мы увидели, что это наши спасители — советские воины. Это была разведка. Поцелуям и приветствиям не было конца. Нас уговаривали уйти, нам объясняли, что нельзя здесь стоять, потому что еще не уточнено, где враг. Мы отходили на несколько шагов и снова возвращались, чтобы быть ближе к нашим освободителям. Почти до самого вечера мы пробыли около ворот. А вернувшись в лагерь, мы и там встретили долгожданных и дорогих наших друзей.
28 января много бывших заключенных ушло из лагеря, получив, наконец, свободу. У нас в аптеке гостили командиры и бойцы. Мы рассказывали им о страшной жизни в Освенцимском лагере. 3 февраля мы оставили Биркенау и пришли в лагерь Освенцим. Там мы застали много людей, которым так же, как и нам, удалось спастись. 4 февраля мы пришли в город Освенцим. Нам не верилось, что мы свободны».
Из «Черной книги», составленной под редакцией Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана
Освобожденные узники Аушвица
«27 января Освенцим был освобожден русскими войсками. Отто вспоминает солдат в меховых полушубках: «Это были хорошие люди. То, что они коммунисты, нас мало волновало: мы видели в них, прежде всего, наших освободителей! Русские дали нам еду, хотя у них самих было немного, и позаботились о больных»…
Здоровье Отто постепенно восстанавливалось. 25 февраля он написал письмо матери в Швейцарию.
Дорогая мама,
Надеюсь, что до Вас дойдут эти строки. Меня освободили русские солдаты, и я прибываю в хорошем здравии. Об Эдит и детях мне ничего не известно, скорей всего, они были депортированы в Германию. Всем сердцем я надеюсь, что они живы, и что мы скоро встретимся. Надеюсь, с Вами все благополучно. Пожалуйста, сообщите моим друзьям в Голландию и братьям Эдит в Америку, что я свободен и здоров. Надеюсь, получить от Вас весточку.
Нежно целую,
Ваш сын Отто».
Из книги Карол Анн Лей. «Сорви розы и не забывай меня. Анна Франк 1929 — 1945»
Узники Освенцима после освобождения
Истощенные узники концлагеря Освенцим после освобождения
27 января 1945 года лагерь был освобожден войсками 59-й и 60-й армий 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского СоюзаИ. С. Конева во взаимодействии с войсками 38-й армии4-го Украинского фронта под командованием генерал-полковникаИ. Е. Петрова в ходе Висло-Одерской операции.
Непосредственное участие в освобождении концлагеря принимали части 106-го стрелкового корпуса 60-й армии и 115-го стрелкового корпуса 59-й армии 1-го Украинского фронта. Два восточных филиала Аушвица — Моновиц и Зарац были освобождены бойцами 100-й и 322-й стрелковых дивизий 106-го стрелкового корпуса.
Около 3 часов дня 27 января 1945 года части 100-й Львовской стрелковой дивизии (454-й стрелковый полк) 1-го Украинского фронта под командованием генерал-майора Ф. М. Красавина освободили Аушвиц. В тот же день еще один вспомогательный лагерь Освенцима — Явожно был освобожден бойцами 286-й Ленинградской стрелковой дивизии (командир генерал-майор М. Д. Гришин) 59-й армии1-го Украинского фронта.
28 января части 107-й стрелковой дивизии под командованием Героя Советского Союза полковника В. Я. Петренко освободили Биркенау.
Когда советские солдаты заняли Освенцим, они нашли около 7,5 тысяч узников, которых не успели увезти, а в частично уцелевших бараках-складах — 1 185 345 мужских и дамских костюмов, 43 255 пар мужской и женской обуви, 13 694 ковра, огромное количество зубных щеток и кисточек для бритья, а также другие мелкие предметы домашнего обихода.
