История самураев — загадочного сословия воинов древней Японии — окружена множеством тайн и мифов. Роль, которую самураи сыграли в формировании национального менталитета японцев, трудно переоценить. Их сегодняшние потомки не носят мечей и не имеют обыкновения вспарывать себе животы в случае неудачи. Но, даже сменив традиционные доспехи на деловой костюм, боевое снаряжение — на портативный компьютер, а самурайский клан — на коммерческую фирму, мужчины из Страны восходящего солнца остаются верны идеалам средневековых воинов — защите справедливости во имя процветания родины.
Слово «самурай» происходит от древнего японского глагола «самурау» — «служить». Таким образом, самурай — это «служивый», «слуга». Другое популярное в Японии слово, обозначающее самурая, — «буси» («воин»).
Как особое сословие самураи существовали на протяжении всей истории Японии. Первоначально они находились в услужении аристократических родов, бравших свое начало в древнейшей японской иерархии жрецов. Но к концу XII в. наиболее крупные кланы самураев обрели самостоятельный политический и военный вес, и аристократам уже нечего было им противопоставить.
В течение веков одни самурайские кланы сменяли другие, сражаясь за титул сёгуна — военного правителя страны, в руках которого, в отличие от императора, была сосредоточена реальная власть.
Право двух мечей
Основой идеологии самураев стали дзэн-буддизм и складывавшееся веками учение бусидо («путь воина»), базирующееся на принципах конфуцианства. Во главе угла стояло полное подчинение самурая своему господину.
Присущая дзэн-буддизму идея жесткой самодисциплины была для воинов едва ли не идеалом. Согласно канонам дзэн, каждый из них был обязан настойчиво и целеустремленно воспитывать в себе волю, самообладание и хладнокровие.
Могущество самурая определялось доходом от пожалованных ему земель. Чем больше был этот доход, тем больший отряд мог привести самурай под знамена своего господина. На дареные земли не воспринимались как реальная собственность самурая: если буси попадал в немилость, их могли запросто отобрать и передать другому воину.
От представителей прочих сословий самураи отличались двумя вещами: особой прической с выбритым лбом и зачесанными назад волосами, а также правом носить два меча — большой и малый. (Носить малый меч дозволялось всем достигшим совершеннолетия мужчинам).
Вплоть до начала XVII в. самураем мог стать любой достаточно удачливый и смелый человек, в том числе крестьянин или горожанин. Четкого разделения между сословиями тогда еще не было, а звание самурая присваивал князь за какие-либо военные заслуги. Среди самураев проводились своего рода «соревнования» с награждениями, скажем, первого взобравшегося на стену вражеской крепости или первого воина, вступившего в бой с противником.
Несмотря на специфику профессии, многие самураи, особенно из влиятельных семей, мастерски владели не только мечом, но и кистью: они получали неплохое образование, умели писать стихи, практиковали каллиграфию.
Забыть о жизни и смерти
Жизнь самурая всегда имела две стороны. Одна из них — это почести и богатые подарки, которые самураи получали от своих господ за верную службу. Другая, существенно превалировавшая над первой, — постоянные тяготы и лишения, холод и голод военных походов, боль и кровь. В таких непростых условиях сохранять трезвость ума и душевное равновесие воину помогала морально-этическая подготовка. И хотя на протяжении столетий писаных законов поведения самураев не существовало, все их поступки неизменно определялись традиционным воспитанием и философскими воззрениями того времени. Причудливый сплав этих истин с местными верованиями, создал уникальную систему. Ее основой являлось просветление (сатори), которое достигалось путем медитаций, а также решением морально-философских задач. Обрести сатори в бою самурай мог только в том случае, если был способен полностью забыть как о жизни, так и о смерти.
Просветление могло снизойти на самурая не только на поле брани, но и дома, в короткие периоды мирной жизни, предшествовавшие очередной войне. Этому, например, способствовали некоторые детали интерьера. Допустим, легкие раздвижные перегородки в доме воина позволяли ему соединять пространства жилища и прилегающего к нему сада. А в стенных нишах самурайских домов неизменно висел свиток с философским высказыванием, стихами или картиной, выполненной в традиционной японской технике.
Для того, чтобы достичь просветления, японские воины часто и подолгу любовались природой, ибо пейзаж, согласно мировоззрению самураев, являл собой созвучие всего сущего в мире. Созерцание луны или цветущей по весне сакуры — все это помогало человеку понять суть природы, слиться с ней.
Проникновению в суть жизни помогала и чайная церемония. В качестве особого подарка за совершенный им подвиг самурай иногда получал сосуд с невероятно дорогим чаем. А чтобы отметить честь, оказанную ему преподнесением такого дара, приглашал в дом гостей и угощал их этим редким напитком.
Голова как трофей
На протяжении нескольких столетий, с XI по первую половину XIV в., каждый самурай, выбирая себе перед началом сражения достойного противника, должен был громко выкрикнуть свое имя и перечислить подвиги, совершенные как его предками, так и им самим. Цель такой «презентации» заключалась в том, чтобы заявить о себе и тем самым подорвать моральный дух врагов. Правда, прославленное имя могло не только вселить в супостата страх и желание ретироваться, а, напротив, разжечь стремление одолеть знатного самурая, заслужив тем самым репутацию отличного воина.
Тот, кто, выслушав подобное представление, считал себя готовым к бою, выходил вперед. В схватку самураев никто и никогда не вмешивался. Именно поэтому со стороны сражение армий японских феодалов походило на одновременную дуэль нескольких сот или даже тысяч человек.
Войско делилось на пехотинцев, лучников и конных воинов. Во главе каждого из подразделений стояли командующие-офицеры. Они, в свою очередь, подчинялись двум генералам, состоявшим при главнокомандующем.
Помимо этого, в войске существовал отряд разведчиков — синоби или ниндзя, в задачу которых входило предоставление самой свежей информации о численности и составе армии противника, о его передвижениях и потерях.
Слуги воина должны были страховать своего господина, подавать ему оружие и собирать головы, отрубленные им в ходе сражения.
Кроме свода правил, регламентировавших ход боя, существовали также и те, которые относились к представлению военных трофеев и получению за них наград. Так, все отрубленные головы, собранные после сражения, должны были «проходить осмотр» комиссией. А срубить их каждый самурай стремился как можно больше, при этом было весьма желательно, чтобы принадлежали они знатным военачальникам или выдающимся воинам, поскольку от этого зависел размер вознаграждения и оказываемых почестей. Головы демонстрировали на специальных подносах, причем каждая из них сопровождалась запиской, в которой указывалось имя и ранг поверженного врага.
Случалось, что в пылу битвы среди трофеев по недосмотру оказывались головы союзников и даже слуг. Типичным наказанием за подобную провинность было отсечение мизинца, практически не влиявшее на боеспособность, но служившее грозным предостережением на будущее.
Если никакого иного исхода боя кроме смерти, позорного бегства или сдачи в плен не предвиделось, самурай выбирал смерть, совершая ритуальное самоубийство — харакири или сэппуку (в переводе с японского «вспарывание живота»). Воин, решивший свести счеты с жизнью, знал, что его семья за проявленную им храбрость получит подобающие почести и награды, а сам он останется в памяти потомков как герой.
Акт харакири демонстрировал противнику храбрость, а для соратников становился примером для подражания. Промедление в его исполнении было равнозначно потере лица. А это неизбежно влекло за собой презрительное отношение как к самому воину, так и к его родственникам. Во время ритуала самурай должен был мужественно терпеть все муки и не закричать от боли. Некоторые воины, дабы лишить врага удовольствия опознать и предъявить в качестве трофея «знатную голову», перед самоубийством обезображивали свое лицо до неузнаваемости. А иные, пока длилась предсмертная агония, находили в себе силы написать собственной кровью прощальные стихи.
Вторжение иного мира
Огнестрельное оружие, завезенное в Японию в первой половине XVI в., хотя и вызвало восхищение своей мощью, но не соответствовало тем идеалам ведения войны, которые в то время доминировали в среде японских военных. Ведь по неписанному закону самураев, смерть должна была быть не только достойной, но и красивой, чтобы потомкам не пришлось краснеть. Теперь же личное мужество, искусство ближнего боя и весь остальной арсенал различных церемониальных приемов, направленных на победу, оказывались бесполезными перед случайным выстрелом. Особенно если он предательски звучал из-за угла или в спину. Тем не менее, к началу XVII в. огнестрельное оружие прочно вошло в обиход, навсегда подорвав средневековые принципы японских самураев.
Наступила эпоха Эдо (1603 – 1868 гг.), — длительный период мирного существования японского государства. Самураи, рожденные войной и являвшиеся ее олицетворением, начали терять смысл жизни и ощущение стабильности. Это неизбежно вело к деградации сословия. Финансирование военных кампаний по причине их отсутствия с каждым годом все больше урезалось, а затем и вовсе прекратилось, что существенно сказалось на численности среднего слоя самураев.
Самым, пожалуй, достойным видом деятельности для оставшихся не у дел самураев в то время была работа в пожарных командах. К ней вчерашние воины относились с огромной ответственностью. На пожары они выезжали, как на войну — в полном самурайском облачении и в доспехах, зачастую проявляя не меньший, чем в бою, героизм.
Иногда, чтобы не умереть с голоду и обеспечить своей семье хоть какую-то стабильность, самураи принимали трудное для себя решение — усыновляли детей богатых торговцев, столь презираемых ими. Другие начинали заниматься изготовлением бамбуковых зонтиков, вееров, зубочисток, плетением сандалий, разведением золотых рыбок. Более удачливые открывали школы фехтования, в которых преподавали основы искусства рукопашного боя, обучали желающих владению копьем, мечом и луком.
Некоторые самураи превращались в торговцев, другие — промышляли разбоем. Еще пару веков назад любой из предков этих мужественных и гордых людей, не задумываясь, предпочел бы даже намеку на такую жизнь мгновенную смерть. Старые буси с тоской и гневом взирали на распущенность современных нравов, стиравших память об истинном предназначении воина.
Подобное положение вещей привело к тому, что в середине XVIII в. в Японии начали появляться книги, призванные возродить высокие цели самураев, вернуть им былое достоинство, славу и уважение. У жителей Страны восходящего солнца пробудился интерес к старинным повестям и рассказам о жизни «идеальных воинов». Вновь стали востребованы средневековые трактаты о военном искусстве и нормах поведения, а также были написаны новые: «Введение в военное искусство», «Книга пяти колец», «Сокрытое в листве». Эти труды сыграли важную роль в возрождении института самурайства. Изложенные в них принципы и идеалы к XIX в. стали именоваться «Кодексом самурайской чести», или «Бусидо» (в переводе с японского «Путь воина»).
Общая идея всех этих трудов восходила к древним самурайским принципам и исчерпывалась вводной фразой из трактата «Сокрытое в листве»: «Я постиг, что Путь Самурая — это смерть». Речь о том, что каждый воин умирает в тот момент, когда впервые берет в руки меч, физический же факт кончины — простая формальность. О своей жизни, как и во времена пращуров, самураю полагалось забыть и полностью посвятить ее служению господину. У настоящего воина было всего три добродетели — преданность, храбрость и справедливость.
Бывших самураев не бывает
Но возродиться самурайству так и не было суждено. В 1868 г. после более чем 250-летнего военного правления сёгунов Токугава и практически полной изоляции Японии от остального мира, вся полнота государственной власти вернулась к 122-му императору Мэйдзи. После реставрации императорской власти жизнь государства полностью изменилась. Были упразднены прежние институты власти и собственности, отменены сословия, заложены основы абсолютной монархии, во многих областях жизни введены европейские стандарты.
В 1871 г. согласно императорскому указу была создана новая армия численностью более 100 тыс. человек. Она комплектовалась по призыву, причем солдат набирали не только из воинского сословия, но и из всех других слоев общества. Последняя точка в многовековой истории самурайства была поставлена в 1876 г., когда официально запретили ношение главной гордости самурая — двух мечей.
Однако экс-самураи не потеряли своего привилегированного положения в японском обществе. Именно из их среды пополнялись кадры чиновников, из легендарных воинов в основном состоял офицерский корпус армии и флота. Кодекс «Бусидо», прославление самурайской доблести и традиций, культ войны — все это стало важнейшей составной частью идеологии милитаристской Японии вплоть до окончания Второй мировой войны. Да и сегодня термин «самурай» иногда применяется для обозначения служащих японской армии.
Елена СТЕПУНИНА
