К концу 1930-х почти все национал-большевики в СССР были уничтожены. Первой в 1960-х возродилась группа нацболов Фетисова. Она выступала за отказ сотрудничества с Западом, человека – как винтика войны и строек, православизацию КПСС и обыденной жизни. Нацбол Фетисов был помещён в психушку.
В 1960-х в СССР в среде инакомыслящих получает мощное развитие группы национал-патриотов. Какое-то время их духовным отцом был Солженицын, затем ему на смену пришли писатели-деревенщики и маргинальные группы советской номенклатуры. Особняком среди них была небольшая «партия» национал-большевиков.
Патриотизм национал-большевиков отличался значительно большей казённостью, нежели патриотизм советских славянофилов. В основе патриотизма национал-большевиков лежала любовь к государству, самому большому и могущественному в мире, в то время как основой советского славянофильства была любовь к русскому народу и традиционному ландшафту его обитания (как естественному, так и искусственному).
Первым выразителем национал-большевизма стала «группа Фетисова». Характерной особенностью этого диссидентства был его своеобразный подход к Советской власти, по отношению к которой декларировалась лояльность при неприятии отдельных сторон марксизма-ленинизма как идеологии. Гораздо более существенным было то, что развитие России по западным рецептам патриоты считали значительно худшим вариантом развития событий, чем сохранение Советской системы, которая уже тем оправдана, что обеспечивает стране независимость от господства мирового финансового капитала.
В работах Фетисова историческое развитие человечества представлялось как борьба порядка и хаоса, причём хаос воплощался в еврейском народе, две тысячи лет наводившем беспорядок в Европе, пока на пути этого хаоса не стали германские и славянские начала — тоталитарные режимы Гитлера и Сталина, которые Фетисов оценивал как положительные исторические факторы. В экономическую программу Фетисова входила деиндустриализация и дезурбанизация Европейской части СССР, восстановление там старинной крестьянской общины. Промышленность же предполагалось перенести в Сибирь и туда же переселить рабочих.
«Хроника текущих событий» констатировала, что идеи Фетисова имеют последователей среди технической интеллигенции, приверженной идеям технократии, и гуманитарной интеллигенции, а также среди малообразованных людей, жаждущих простых и сильных средств преобразования мира. Группе Фетисова был свойственен крайний антидемократизм. Так, относительно писателей Синявского и Даниэля, общественная защита которых стала началом правозащитного движения, Фетисов заявлял, что их следует расстрелять.
Весной 1968 года Фетисов и трое его сторонников национал-большевиков (архитекторы Быков, Антонов и Смирнов) были арестованы и помещены в психиатрические больницы.
Взгляды национал-большевиков отражал анонимный самиздатский документ конца 60-х годов «Слово нации». Под ним стояла подпись «Русские патриоты». Авторы «Слова» ожесточённо полемизируют с отечественными (и всякими иными) либералами, обвиняя их в бессилии и губительности их идей для России. «Русские патриоты» ратовали «за чистоту расы», которую портит «беспорядочная гибридизация», за «возрождение великой, единой и неделимой России» и православия как национальной русской религии.
Нацбольскую линию Фетисова и «Слова нации» продолжал Геннадий Шиманов — московский интеллигент, работавший лифтёром и ставший плодовитым самиздатовским автором. Известно несколько десятков его статей. В них изложена шимановская доктрина о преодолении переживаемого ныне Россией духовного кризиса. Этот кризис вызвали, по Шиманову, следующие причины: «крах коммунистической утопии», «ничтожество имеющихся западных путей, неспособных привлечь к себе никаких симпатий», «индустриально-экологический кризис», «военная опасность со стороны Китая» и «внутренние процессы буржуизации и духовно-нравственной деградации»
Шиманов скорбит о происходящем на его глазах вырождении нации, полнейшей дезориентации русских в жизни, семейном развале, душевной неустойчивости, пьянстве, разврате, бесперспективности. Русские же должны возродиться духовно, вернуть мощь и славу своей нации, чтобы она могла исполнить своё историческое предназначение, ради которого и ниспослал Бог России и русским все перенесённые ими испытания: реформы Петра Первого, Октябрьскую революцию, ГУЛаг и т.д. Все эти жертвы будут оправданы только всемирным распространением аскетической и духовной цивилизации.
Концепция Шиманова — не столько в обличении нынешнего советского режима, как у Солженицына, сколько в использовании религиозной и тоталитарной природы этого режима для органического соединения ленинизма с православием. «Только советская власть, приняв Православие, способна начать великое преображение мира, она может стать инструментом создания тысячелетнего царства на земле именно в силу своей высочайшей, никогда прежде невиданной единодержавности», – писал он.
Будущее русское православное государство, как и нынешний СССР, по Шиманову, «должно остаться идеократическим, т.е. иметь единую исключающую малейшее инакомыслие идеологию и развитую нервную систему в лице партии, охватывающую весь общественный организм до каждой его чуть ли не мельчайшей клеточки. Если предположить грядущую трансформацию коммунистической партии в православную партию Советского Союза, мы получили бы действительно идеальное государство. Это идеальное государство исполнило бы историческое предназначение русского народа. Речь должна идти о православизации всего мира и, как следствие этого, — об известной русификации его».
Соответственно решает Шиманов проблему национальностей внутри СССР. «Советский Союз — это не механический конгломерат разрозненных наций, а мистический организм, состоящий из наций, дополняющих взаимно друг друга и составляющих во главе с русским народом малое человечество — начало и духовный детонатор для человечества большого, которое будет увеличиваться в процессе «православизации» мира», – прогнозировал национал-большевик.
Однако эта форма национал-большевизма не имела широкого распространения среди инакомыслящих.
Национал-большевизм же советского истеблишмента выдвигает на первый план не православие, как это делает Шиманов, а имперскую идею, великодержавность. Во внешней советской политике национал-большевики из советского истэблишмента — за предельное расширение влияния СССР во всём мире, любыми средствами (военные вторжения, пропаганда, шантаж, терроризм и т.д.), за рост военного могущества СССР, за всеобщее устрашение. Эта идеология резко антизападная и антидемократическая. Шовинизм сочетается с досадой перед достижениями Запада и боязнью попасть в зависимость от него, а также с убеждением, что демократические преобразования в СССР ослабят динамизм внешней советской политики и чреваты успехами сепаратистских тенденций в нерусских советских республиках и в странах Восточной Европы, включенных в советский блок.
Как мы видим сегодня, национал-большевизм писателя Эдуарда Лимонова и его группы во многом схож с идеями Фетисова и Шиманова, но также маргинален и имеет небольшую группу численную поддержку. Зато власть в кризисные времена охотно поддерживает эти маргинальные идеи – шовинизм, страх перед Западом, отсутствие каких-либо моральных принципов для достижения цели. Из истории мы знаем, что крах таких идей тянет за собой и крах государства.
(Цитаты: Людмила Алексеева, «История инакомыслия в СССР», 1983 год)
