Хемингуэй работал на разведку Америки и на НКВД
 Во время войны Эрнест Хемингуэй на своей яхте выслеживал немецкие подлодки. Фото из собрания президентской библиотеки Д.Ф.Кеннеди, Бостон, США |
Убежденный антифашист, лауреат Нобелевской премии, великий писатель Эрнест Хемингуэй, которого советские почитатели называли старина Хэм, был двойным агентом. Во время Второй мировой войны он работал на спецслужбы США и на НКВД. Об этом со ссылками на многочисленные источники сообщил в своей статье, опубликованной в последнем номере журнале ЦРУ «Исследования в разведке», сотрудник музея этого ведомства Николас Рейнольдс.
СЛУЖБА НА АМЕРИКУ
Как свидетельствуют найденные автором факты, во время Второй мировой войны Эрнест Хемингуэй большую часть своего времени охотно посвящал не литературной, а разведывательной деятельности. Он поддерживал отношения с дипломатами американского посольства в Гаване и сотрудничал по крайней мере с тремя американскими спецслужбами, включая Разведывательное управление ВМС, сформированное во время войны, Управление стратегических служб, которое было предшественником ЦРУ, созданного в 1947 году, и ФБР.
У Хемингуэя был очень широкий круг друзей и знакомых, начиная с известных литераторов и артистов и кончая барменами, проститутками и моряками. Среди них были правительственные чиновники и дипломаты. Писатель был хорошо знаком со многими сотрудниками американской дипмиссии США в Гаване, включая известного дипломата Спрюла Брейдена, который в 1942 году возглавлял американское посольство, и его подчиненного Роберта Джойса. Именно эти два широко мыслящих выпускника Йельского университета и привлекли Хемингуэя к сбору разведывательных данных.
Хемингуэй создал разветвленную сеть информаторов, которые регулярно снабжали его различными данными, но, к разочарованию сотрудников спецслужб, имен своих осведомителей он так никогда и не раскрыл. Великий писатель был страстный рыбак и часто выходил в океан на своей яхте Pilar. Но не только охота за меч-рыбой, так эмоционально описанная в романе «Старик и море», была главной целью его океанских вояжей. В этот период он выполнял задания военно-морской разведки США. Хемингуэй искал следы немецких подводных лодок, следил за любой подозрительной активностью на акватории океана и сообщал обо всем увиденном специалистам военно-морской разведки Америки. Круизы Pilar продолжались с середины 1942 года и почти весь следующий год. Руководство ВМС очень высоко ценило помощь Хемингуэя. Оно предоставляло ему оружие, топливо и оплачивало содержание яхты.
К тому времени, когда Соединенные Штаты вступили в войну с Германией в декабре 1941 года, Джойс уже много раз бывал на продолжительных обедах на вилле писателя в пригороде Гаваны. Дипломат и его жена очень часто были единственными гостями Хемингуэя. Это означало, что их связывали очень дружеские отношения.
Как впоследствии писал Джойс в своих неопубликованных мемуарах, во время встречи летом 1942 года посла Брейдена и Хемингуэя они говорили о том, что писатель мог бы сделать для победы над «коричневой чумой». Он не смог точно припомнить, кто первый из собеседников коснулся темы о сборе разведывательных данных, но предположил, что это мог быть и Хемингуэй, в самых общих выражениях предложивший дипломату использовать его для сбора необходимой информации. После чего, как отмечал Джойс, посол, видимо, и принял решение об организации Хемингуэем разведывательной сети для наблюдения за сочувствующим фашистам жителями Гаваны. Брейден, по свидетельству его подчиненного, считал, что обширные связи писателя целесообразно и необходимо использовать не столько в интересах разведки, сколько в значительно большей мере в интересах контрразведки, чтобы обеспечить сбор всех необходимых данных о шпионах гитлеровской коалиции, называвшейся «Осью Берлин–Рим–Токио», которые действовали в Гаване.
Хемингуэй организовал довольно широкую контрразведывательную сеть, в которую он завербовал многих своих кубинских знакомых. Он назвал ее «Фабрика жуликов». Все добытые сведения писатель передавал Джойсу, для которого Брейден создал не характерную для американских посольств должность куратора разведки. В этой должности Джойс должен был не только координировать действия агентов «Фабрики жуликов», но и руководить разведывательными операциями офицеров, входящих в состав атташатов ВМС и Армии США в посольстве в Гаване.
В этот период у Хемингуэя возникли значительные трения с американской контрразведкой. Директор ФБР Эдгар Гувер перестал доверять писателю, после того как получил информацию о его поездке в Мексику в марте 1942 года. Агенты сообщили Гуверу, что Хемингуэй проживал в одном из отелей Мехико под вымышленным именем и тайно встречался со своим хорошим другом, немецким писателем-коммунистом Густавом Реглером, с которым познакомился во время гражданской войны в Испании. Впоследствии Реглер разочаровался в коммунистической идее и в 1952 году поселился в ФРГ.
Сложившаяся ситуация стала большой головной болью для Джойса. Дело в том, что в это же время Гувер направил послу США на Кубе письмо, в котором сообщал, что Хемингуэю нельзя верить, поскольку он коммунист. ФБР включило писателя в список лиц, подозреваемых в «коммунистической деятельности». После трагической смерти писателя в 1961 году ФБР закрыло его досье, на котором появилась надпись: «Эрнест Хемингуэй – один из самых худших писателей своего времени, писавших на английском языке».
Как утверждает автор статьи, отношения Хемингуэя с американскими спецслужбами прекратились в 1944 году после взятия союзными войсками Парижа. Писатель решил возвратиться к деятельности военного корреспондента. А в 1945 году он снова вернулся в свою виллу на Кубе, где и прожил остаток дней.
ДРУЖБА с НКВД
Однако, порвав свои связи с американскими спецслужбами, Хемингуэй продолжал сотрудничать с НКВД, агентом которого он стал в 1941 году. По данным одного из российских историков, имевшего доступ в архивы НКВД, который впоследствии эмигрировал на Запад, где называл себя Александр Васильев, Хемингуэй был завербован на «идеологической основе» во время поездки в Китай в январе 1941 года агентом этого ведомства Якобом Голосом. Сведений о том, как происходила вербовка и о чем говорил Хемингуэй с агентом НКВД, нет. Но, по данным Васильева, Голос, получив согласие писателя на работу со своими хозяевами и снабдив его паролем для связи с другим агентом, имя которого неизвестно, удовлетворенный содеянным возвратился в США. В одной из своих книг, написанных совместно с другими авторами, Васильев приводит слова Голоса о Хемингуэе: «Я уверен, что он будет сотрудничать с нами и сделает все, что сможет».
Голос – довольно интригующая фигура в истории советского шпионажа в США. Он, старый большевик, перед началом Первой мировой войны эмигрировал в Америку, приобрел американское гражданство и стал одним из лидеров Коммунистической партии США. Однако партийную работу он сочетал с работой на НКВД и стал одним из основных осведомителей резидентур советской разведки в Вашингтоне и Нью-Йорке. Первоначально НКВД использовало связи Голоса для получения американских паспортов для своих сотрудников. Затем он работал как информатор, организатор и резидент разведывательных сетей Советского Союза в США.
После нападения Германии на СССР так хотевший увидеть Москву, но так никогда и не побывавший в России, Хемингуэй заявил: «Я на все сто процентов солидаризируюсь с Советским Союзом в его военном сопротивлении фашистской агрессии».
Как написал Рейнольдс, решение Хемингуэя работать на НКВД, в стенах которого будущий нобелевский лауреат фигурировал под оперативным псевдонимом Арго, очень трудно сочетается с его глубоким индивидуализмом и со многими из высказываний о коммунистах и коммунизме.
Согласие писателя снабжать сведениями советскую разведку выглядит еще более странным в свете того, что во время его вербовки СССР и Германия были союзниками и двух диктаторов, Сталина и Гитлера, все еще связывал пакт Молотова–Риббентропа, подписанный в августе 1939 года.
Хемингуэй восхищался некоторыми знакомыми ему коммунистами и тем, как самоотверженно они сражаются за свои идеалы. Однако писатель заявлял, что он никогда «не подпишется под их идеологией». Джойс, как и многие другие друзья и знакомые Хемингуэя, утверждал, что он был крайне аполитичен.
Интеллектуалов левого толка всегда раздражала позиция писателя, который отказывался вступить в их лагерь. «Я люблю коммунистов, когда они сражаются как солдаты, но когда они становятся проповедниками, я их ненавижу», – говорил Хемингуэй.
Вербовка Хемингуэя была не одномоментной акцией НКВД. В поле зрения советской разведки писатель попал еще в 1935 году, когда он в американском журнале крайне левого толка «Новые массы» опубликовал очень резкую статью, осуждавшую американских правительственных чиновников, оставивших умирать без помощи большую группу своих бывших коллег, ветеранов, пострадавших от урагана. Дух этой статьи вполне соответствовал коммунистической идеологии.
Были и другие выступления Хемингуэя, вызывавшие положительную реакцию со стороны советского руководства и разведки. В июне 1937 года, участвуя вместе с председателем Коммунистической партии США Эрлом Браудером в конференции американских писателей, он произнес гневную речь против фашизма, что тоже не могло остаться без доброжелательного внимания НКВД.
Разведывательные органы Советского Союза не оставляли без внимания писателя и в Испании, во время гражданской войны. Глава мадридской резидентуры Александр Орлов не только дарил ему русскую водку и черную икру, которые другим способом было просто невозможно отыскать в Мадриде, но и неоднократно организовывал поездки Хемингуэя в партизанские лагеря и обеспечивал его контакты с противниками генерала Франко. Однажды он даже предоставил возможность автору романа «По ком звонит колокол» посетить секретный лагерь НКВД, где проходили обучение партизаны из разных стран. Именно здесь Хемингуэй услышал и увидел многое из того, о чем он впоследствии написал в своем классическом повествовании о войне.
Рейнольдс утверждает, что, если представленные Васильевым выписки из архивов НКВД верны, то Хемингуэй был завербован главным образом из идеологических соображений. Русской разведкой знаменитый писатель рассматривался прежде всего как агент влияния, поскольку имел широкие связи во всем мире и, как журналист, мог писать статьи в интересах СССР. Популярность Хемингуэя давала ему возможность оказывать большое влияние на мировое общественное мнение. Правда, при этом он мог сообщать НКВД и сведения о том, что говорят или думают высокопоставленные американцы и известные люди в других странах.
Как следует из архивов НКВД, к которым апеллирует автор статьи, Хемингуэй не проявлял большой активности в работе на эту организацию. Оперативник, поддерживавший связь с писателем, вступал с ним в контакт только три раза. Первая встреча произошла на Кубе в период между сентябрем 1943 года и апрелем 1944 года. Второй раз они встретились в Лондоне в июне 1944 года. Последняя встреча состоялась на Кубе в апреле 1945 года. В соответствии с архивными записями НКВД Хемингуэй не был продуктивным агентом. В них говорится: «Наши встречи с Арго в Лондоне и Гаване проводились с целью его изучения и определения его потенциала для работы в наших интересах. В период работы с нами Арго не предоставил никакой политически значимой информации, хотя он постоянно выражал намерение и желание помогать нам. Арго не был тщательно изучен и не был должным образом проверен».
Рейнольдс считает, что столь низкая активность Хемингуэя в работе на НКВД может объясняться многими причинами, начиная с того, что он был просто не способен к разведывательной деятельности и кончая его патриотическими воззрениями.
Великий писатель сам, собственной рукой поставил последнюю точку в своей жизни, такой же яркой и трагической, как и все описанное им в его бессмертных творениях. Утром 2 июля 1961 года в своем доме Хемингуэй застрелился из охотничьего ружья.
