Мы не будем сейчас вдаваться в подробности, — откуда на Руси взялась вера в праведную страну, называемую Беловодьем.
Кое-кто полагает, что именно так русские издревле именовали легендарное тибето-гималайское царство магов и мудрецов Шамбхалу, — мол, дошли вести с Востока.
Иные связывают сказку о Беловодье с мифом о блаженной державе царя-пресвитера Иоанна: но этот миф, в свою очередь, либо также относится к шамбхалийскому циклу, либо обязан своим появлением тому факту, что в средние века на Востоке возникали колонии христиан-несториан…
Словом, версий много. Но немногие люди были столь свято убеждены в реальности Беловодья, как уральские казаки-староверы конца XIX века.
Все началось с появления на Руси некоего авантюриста, объявившего себя Аркадием, епископом Беловодского ставления.
Была у него и грамота за собственноручной подписью «смиренного патриарха Славяно-Беловодского, Камбайского, Англо-Индийского, Ост-Индии, Юст-Индии и Фест-Индии, и Африки, и Америки, и земли Хил, Магелланской земли, и Бразилии, и Абиссинии ».
Бродя из края в край, Аркадий рассказывал, что-де есть «за Магеллановым проливом» Славяно-Беловодское царство, земля Патагонов, где живут царь и патриарх.
Вера у них греческого православного закона, язык «сирский» или ассирийский; царя зовут Григорий Владимирович, а патриарха — Мелетий. «Ересей и расколов, как в России, там нету, обману, грабежу и лжи нет же, но во всех — едина любовь…»
Казаки Рубеженской станицы оказались достаточно невежественными и легковерными, чтобы проглотить эту смесь из школьной географии (слыхал же где-то «епископ» про Магелланов пролив и близкую к нему Патагонию!) и наивного христианского утопизма.
В 1898 году искать Беловодье отправилась солидная депутация: урядник станицы Вонифатий Максимычев, почтенные казаки Онисим Барышников и Григорий Хохлов.
Местные ревнители древнего благочестия собрали им на дорогу 2500 рублей, да староверы города Уральска прибавили сотню…
Выехали трое искателей на пароходе из Одессы в Константинополь — и на турецком берегу едва не попали в тюрьму, потому что, по казацкому обычаю, были вооружены револьверами. Выручил российский консул…
Как благочестивые паломники, нанесли казаки визит патриарху Константинопольскому, походили по церквам. В церкви Балаклы им показывали рыбу, которую-де в зажаренном виде кушал последний император Византии, когда в его столицу ворвались турки.
С рыбой случилось чудо: она ожила, прыгнула в море, но была позднее изловлена и с тех пор плавает в храмовом водоеме; а бок у нее обжарен, что служит лишним подтверждением правдивости этой истории…
Подивившись, казаки двинулись в Иерусалим. Здесь они захотели увидеть обращенную в соляной столп жену Лота — но им сказали, что сей экспонат давно уже вывезли шустрые англичане.
Всему верившие пилигримы, не зная языка, не имея проводников, поплыли на пароходе через Красное море. Ждали, — не покажется ли из вод фараон, утонувший во время преследования Моисея…
Бог весть, каким образом добрались… до Сингапура, а затем и до Сайгона. Там поутру — о радость! — услышали за пальмами церковный благовест. Решив, что близка граница Беловодья, бросились туда… и увидели католический французский костел.
Напрасно искали рубеженские староверы диво-страну, обещанную самозванным епископом. Пришлось кружным путем, через Китай, Японию и Владивосток возвращаться домой.
Писатель Всеволод Иванов, изложивший эту подлинную историю, задает вопрос: «Но какой еще народ пойдет искать по земле, чтобы найти где-то привлекательную сказочную мечту свою, найти ее в реальных формах?» И сам отвечает: никакой.
Кроме русского.
