Дворяне и купцы, интеллигенция и служащие дореволюционной России были вскормлены и воспитаны, прежде всего, простыми русскими крестьянками, и лишь затем попадали в руки французских и немецких гувернеров
В самом прямом и изначальном смысле слова первым воспитателем ребенка была кормилица, ведь слово “воспитывать” – от слова “питать”. Кормилица, или мамка, – это мама, питающая грудью чужого младенца, наемница для кормления. Это одна из древнейших профессий.
Из рук кормилицы “господский” ребенок переходил в руки няни, чье ремесло также известно с античных времен. Иногда бывшая кормилица оставалась няней при своем подопечном. “Уменье забавлять детей”, то есть нянчить, – это на самом деле особое искусство, оно предполагает владение богатым арсеналом колыбельных потешек, песенок и игр, с помощью которых велось воспитание как нравственное, так и физическое. Так вот, забавляя, и воспитывали или, как говорилось раньше, пестовали (от слова “песть” – пища). По словарю В.И. Даля, пестовать означало с любовью, заботливо и старательно воспитывать, растить, давать пищу телесную и духовную, заботиться о вещественных и нравственных потребностях малолетнего. В этом и состоит профессия няни.
Черта дворянского быта
Даже в крестьянских семьях нередко нанимали в няню новорожденному ребенку, поскольку сами родители работали в поле.
У дворян при крепостном праве няней становилась “сенная” девушка или служившая “в комнатах”, которая сначала оказывалась в приданом у молодой дворянки, а затем нянчила ее детей. К ребенку могли приставить и “под-няню” – маленькую девочку, должность которой состояла в том, чтобы просто забавлять малыша. С отменой крепостничества очень многие няни отказались брать вольную и остались в семьях “господ”. Няня, прожившая в семье лет шестьдесят и вырастившая несколько поколений хозяев, – типичная черта дворянского быта.
В обществе няни ребенок проводил гораздо больше времени, чем с родителями, и она во многом влияла на формирование его личности. В результате представители высших и средних слоев общества соединяли в себе два взгляда на мир – нянин и родительский, два типа воспитания – народное и “образованное”, что порождало и две манеры поведения, часто противоположные – дома и в свете. Исследователь русской культуры Ю.М. Лотман считал, что именно усвоенные от простого народа нормы выражения чувств и эмоционального поведения позволили в Сибири декабристам и их женам органично вписаться в народную среду.
После отмены крепостного права, если няня не переходила по наследству или из семьи в семью, ее нанимали – по рекомендациям знакомых, по газетным объявлениям. В некоторых газетах объявления бонн (так на французский лад называли нянь) занимали целые страницы. Много было встречных объявлений – от хозяев, например: ищут бонну к таким-то детям, “без претензий”. Бонна могла быть и русской, и иностранкой, но задача ее оставалась прежней – присмотр за ребенком.
При всем разнообразии личностей в поведении истинных нянь можно отметить некоторые характерные особенности, которые объединяют представителей этого прекрасного племени.
Няня знает, что делает
– Благодарю вас, сударыня, – сказала Мэри Поппинс с ледяной вежливостью, – но я воспитываю детей на свой лад и не прошу советов ни у кого. Няня – явление интернациональное, поэтому высказываниями Мэри Поппинс как идеального собирательного образа можно проиллюстрировать многие повадки и обычаи настоящей няни.
Например, как правило, она имеет свои собственные, непоколебимые представления о воспитании, которые могут расходиться с родительскими, что, впрочем, няню мало волнует.
Переубеждать ее бесполезно. Няни и в самом деле нередко знают лучше родителей, что нужно ребенку, если, конечно, няня – не фрекен Бок.
“При мне была англичанка Шарлотта Ивановна Рутланд, – вспоминал С.Шереметев.- Сама Шарлотта Ивановна была прекрасная женщина, хотя с характером несколько тяжелым и взыскательным, она любила поставить на своем и ревностно относилась ко всяким вмешательствам в детскую; бывали даже пререкания с моею матерью, но ей многое прощалось ради ее несомненных достоинств”. Няню знаменитой балерины Тамары Карсавиной звали Дуняша. Когда 8-летнюю Тамару стали учить балету, Дуняша водила ее на уроки. “Дуняша очень враждебно относилась к моим занятиям хореографией. Часто, возвращаясь домой, она вздыхала и бормотала под нос: “Взбрело в голову мамаше учить бедного ребенка!” Я возражала ей, что уроки не причиняют мне ни малейших страданий, но она упорно твердила: “Знаю, что говорю, милочка. Я видела одного акробата, так у него все кости были переломаны, чтоб он стал гибким”.
Няня кормит духовной пищей
– Давным-давно, – начала Мэри Поппинс задумчивым тоном сказочника. Она сделала паузу, словно вспоминая события, случившиеся много-много веков назад…
С настоящей няней филиппинкой +в москве цена которой по карману большинству семей, всегда интересно, ведь она погружает ребенка в фантастический мир, где можно свободно плавать на волнах воображения. Дворянские дети вырастали на народных сказках и песнях, приметах и поговорках.
“В жаркие дни няня водила брата Леву купаться… Оба они подпрыгивали, держась за руки, погружались в воду и выскакивали из нее, барахтаясь, как лягушки. Она пела “ладушки, ладушки, где были? – у бабушки” – одну из своих любимых песенок, которых она знала множество”, – вспоминала Тамара Карсавина.
Знание колыбельных, ладушек, пестушек передавалось в народе из поколения в поколение. Это не просто и не только развлечение и забава – это фольклор, который отражает древнюю народную модель мироздания, он формирует у ребенка представление о мире и о своем месте в нем.
“Психологическое значение этих текстов связано с их своеобразной магической силой, – считает психолог М.В. Осорина.- Фольклорные образы необыкновенно емки, а словесные формулы недаром похожи на заклинание. Они легко проникают в самые глубины души, в ее бессознательные слои, потому что говорят на их языке”.
А ведь именно в раннем детстве, что подтверждает современная наука, формируются и характер человека, и его представления, и его отношения с миром.
Великий сказочник, друг и знаток детей Корней Чуковский считал, что без сказки задерживается духовный рост ребенка, поскольку она является насущным хлебом, необходимым для его нравственного развития, и помогает ему ориентироваться в окружающем мире. “Сказка совершенствует, обогащает и гуманизирует детскую психику, – писал он, – так как слушающий сказку ребенок чувствует себя активным участником и всегда отождествляет себя с теми из ее персонажей, кто борется за справедливость, добро и свободу”, и потому задача сказочника – “пробудить, воспитать, укрепить в восприимчивой детской душе эту драгоценную способность сопереживать, сострадать и сорадоваться, без которой человек – не человек”.
Княгиня Мария Тенишева вспоминала: “Когда няня бывала в духе, она рассказывала сказки, выдуманные и настоящие – про царя Салтана, Конька-Горбунка, Аленушку и много других; настоящие же были ее воспоминания о том, как она, еще крепостной, убежала от злой госпожи и долго потом ходила по святым местам, а там и воля вышла… Те и другие сказки я очень любила. Мы обязательно каждый раз обе плакали, когда она рассказывала, как про волю на Руси читали, как целовались, крестились от радости…”
“Настасья Федоровна, – писал о своей няне Виктор Шкловский, – рассказывала нам вещи, которым мы верили без спора; например, что если наступить на круглый мокрый след, оставшийся от ведра, то по лицу пойдут круги. Я и сейчас на круг не наступлю”.
Для многих русских писателей нянины сказки стали источником вдохновения. Как известно, “старушки чудное преданье” легло в основу сказочных поэм и песен Пушкина – сюжеты он записывал со слов Арины Родионовны. Она была классической няней дореформенной эпохи – крепостная бабушка поэта, получив вольную, предпочла остаться у господ и вынянчила всех троих детей Пушкиных. “Подруга дней моих суровых, Голубка дряхлая моя…” Иван Шмелев писал об этих строках Пушкина: “Няня… – РОДНОЕ, нас воспитавшее, НАША няня. Она вырастает в знамение любви, простоты и правды. Единственной ей высказал Пушкин такую ласку, какой не найдем больше у него. И слышится нам, что няня – не только Арина Родионовна: это родимая стихия, родник духовный, ЖИВОЙ язык”.
В эмиграции Шмелев написал роман “Няня из Москвы”, где все повествование – история жизни русских семей до и после эмиграции – ведется от лица няни, ее народным языком.
Внезапные исчезновения и волшебный сундучок
– Понимаете ли, Мэри Поппинс, в прошлый раз вы ушли от нас, не сказав ни… без предупреждения. Как я могу знать, что вы этого опять не сделаете?
– Никак, мэм, – спокойно согласилась Мэри Поппинс.
Подобно героине английской сказки, прилетавшей и улетавшей без предупреждения, с помощью зонтика и западного ветра, некоторые няни характерны тем, что не считают нужным извещать хозяев о своих перемещениях. Они появляются и исчезают по своему усмотрению, то есть по мере надобности.
Няня Д.С. Лихачева звалась Катеринушка, она вырастила и мать Лихачева, и его самого, и его братьев. В своей книге воспоминаний Дмитрий Сергеевич посвятил Катеринушке отдельную главу. “Чуть что нужно – и появлялась в семье Катеринушка: заболеет ли кто серьезно и нужно ухаживать, ожидается ли ребенок и нужно готовиться к его появлению на свет.., заневестилась ли девушка и нужно готовить ей приданое – во всех этих случаях появлялась Катеринушка с деревянным сундучком, устраивалась жить и как своя вела всю подготовку, рассказывала, говорила, шутила, в сумерки пела со всем семейством старинные песни, вспоминала про старое. В доме с ней никогда не было скучно”. Кроме семьи Лихачевых, были и другие семьи, для которых Катеринушка была как родная и в которых она оказывалась в нужный момент.
“Соберется Катеринушка в баню и не возвращается. Сундучок ее стоит, а ее нет. И не очень о ней беспокоятся, так как знают ее обычаи – придет Катеринушка… Через несколько месяцев, через год Катеринушка так же внезапно появляется, как перед тем исчезла.
– Где ж ты была? – Да у Марьи Иванны! Встретила в бане Марью Иванну, а у той дочь заневестилась: пригласили приданое справить!”
Няня для ребенка – как птица перелетная, у нее нет своего дома, своей мебели, все ее имущество умещается в сундуке, с которым или без которого она перелетает от одних подопечных к другим. Таким образом, деревянный сундучок Катеринушки – не случайная деталь. Таинственный сундук, сундучок, саквояж – это обязательная принадлежность няни, вместилище ее богатств. У Мэри Поппинс эту роль выполняла ковровая сумка, из которой чудесным образом появлялись раскладная кровать, платья, шляпки, зонтик, складной стул и многое другое.
Сундук может иметь разные формы, размеры и местные особенности, но он неизменно загадочен и притягателен для подопечных. “Все свое имущество Дуняша заботливо складывала в деревянный сундук, – писала Тамара Карсавина. – Снаружи он был разукрашен узорами из гвоздей и тонкими металлическими полосками. Изнутри вся крышка была заклеена множеством картинок, вырезанных из юмористических журналов; Дуняша разрешала мне их рассматривать, но не любила, когда я рылась в ее сокровищах”.
Няня – это навсегда
– Все хорошее когда-нибудь кончается, – наставительно сказала Мэри Поппинс.
– Кроме вас! А ведь вы такая хорошая!
– Там видно будет, – возразила она. – Ничего вечного нет!
Когда ребенок немного подрастал, няня могла исчезнуть из его жизни – ее сменяли учителя-гувернеры, а то и вовсе казенные учебные заведения вдали от дома. К счастью, няню далеко не всегда при этом увольняли, и она оставалась жить при семье, выращивая следующие поколения, или просто “на покое”.
“Встарь к девице приставлялась няня до самого замужества и сохраняла почетное званье это навсегда”, – писал автор Толкового словаря В.И. Даль. Подтверждение этому мы находим и в пушкинском “Евгении Онегине”: няня Татьяны Лариной – единственный человек, с которым девушка делилась своими переживаниями. Изображения нянь и прочих воспитателей в художественной литературе говорят о том, как сильно повлияли они на душевную жизнь, образ мыслей и характер своих питомцев, будь то Пушкин, Есенин или Набоков. Для многих подопечных няня на всю жизнь осталась самым близким и родным человеком. Пушкин именно во время ссылки в Михайловском, уже взрослым, особенно сблизился с Ариной Родионовной. Художник Мстислав Добужинский всю жизнь помогал своей кормилице и няне Марии Осиповне Беляковой. В 20-е-30-е годы, уже живя в Западной Европе, он посылал деньги ей в Ленинград.
Тамара Карсавина описывала сцену прощания со своей Дуняшей. Карсавину приняли в балетное училище в качестве пансионерки, и она должна была покинуть дом. Больше всех горевала Дуняша, которая и отвозила девочку в училище. “Она поцеловала меня на прощание, омочив мое лицо слезами, и три раза перекрестила, беспрерывно бормоча молитвы. Прежде чем за мной закрылась дверь, ведущая в классы, я обернулась и увидела, что она все еще стоит и быстро крестится под шалью.
Одна из служанок рассказывала мне потом, что после того, как я скрылась, Дуняша разрыдалась, и ей пришлось дать воды, чтобы хоть немного успокоить. Я испытывала горькое раскаяние: мне следовало бы попрощаться с ней поласковее”.
“Вот что главным образом имело влияние на мой характер, – писал отцу 25-летний Добужинский, – это нянина отставка. Сколько мне пришлось тогда пережить разнообразных чувств и мыслей по этому поводу… Ты и не подозревал, какие душевные бури я, тогда мальчишка, переживал, не высказывая ничего никому… Вообще, это обстоятельство сыграло большую роль в моей душевной жизни…”
Многие семьи, покидая Россию после революции, брали с собой нянь, и этих русских женщин в платочках можно было встретить на улицах Шанхая, Константинополя и Парижа. Иногда они становились опорой семьи, перенося все тяготы эмиграции вместе со своими неприспособленными к жизни хозяевами.
Прочие разновидности воспитателей
Институт пестования, или нянченья, существует даже у животных. Так, пестуном называли годовалого или двухгодовалого медвежонка, остающегося при матери для пестования младшего брата. Такой случай приводит тот же Даль: “Пастух на Урале видел, как медведица заставила пестуна перенести медвежонка через кладку, а когда его пестун уронил в воду, то она ему таких заушин надавала, что он лежал и ревел с полчаса”.
У людей пестун, или дядька – это няня мужского пола, “усатый нянь”, приставленный к мальчику. Была раньше такая поговорка: “Сердце пестун, душа дядька”. Дядьки выбирались из крепостных, а позже, как правило, из бывших матросов – наверное, они считались людьми надежными и положительными.
* * *
Няни оставили яркий след в мемуарной и художественной литературе всех времен и народов. И это неудивительно – едва ли есть более важная профессия. Ведь каждый человек родом из своего детства, и от того, каким оно было, зависит то, каким он стал.
