Легендарная 30-я батарея в Севастополе сражалась 240 дней. Это гораздо больше, чем держали оборону против немцев войска Франции, Польши, Дании, Норвегии, вместе взятые. В доме Татьяны Георгиевны Александер я увидела уникальные свидетельства войны: снимки, плакаты, газеты, письма, воспоминания фронтовиков, посвященные ее отцу, гвардии майору Георгию Александровичу Александеру. В Севастополе он командовал батареей, которую называли подземным линкором.
Как же много тайн оставила война. Поцелуй от меня наших деток и скажи им, что папа их очень любит. Мысли мои с вами. Пиши, пожалуйста.
Не заставляй меня волноваться. (Из письма Г. А. Александера женеАлександре Алексеевне) Что осталось в детской памяти.
Коридор коммуналки в Москве. Запах чадящих керосинок. Черная тарелка репродуктора. При слове Севастополь мама бросается к радио.
Тане 3 года. Она сидит с игрушками в углу и по малолетству не может осознать, что происходит вокруг. Однако она слушает и запоминает. Мать объясняет ей, что это имя ее отца назвали в сводке Совинформбюро.
Они идут в кинотеатр. Ждут в темном зале. Сейчас на экране они увидят своего отца и мужа. Приходят его редкие письма.
В доме появляются какие-то люди. Приносят плакат, на котором фотография отца Татьяна Георгиевна говорит мне: Странно, но даже сейчас я не могу в точности сказать, что помню его лицо. Может быть, я знаю его по фотографиям. Но я запомнила руки отца, вернее, его тепло, чувство защищенности, когда он был с нами.
Отцовской доброты нам не хватало всю жизнь. В 1941 году родился мой брат Николай. Он появился на свет 16 октября на станции метро Курская, где мы укрывались во время немецкого воздушного налета. Потом, когда я стану собирать материалы об отце, будет казаться, что он еще с нами.
Отец и война входили вместе в детскую память. Хочу видеть вас и быть вместе. Этой радостной надеждой я только и живу. (Из письма жене) Впервые Татьяна поехала в Севастополь, когда стала студенткой Московского высшего технического училища им.
Баумана. Ей захотелось увидеть места, где воевал отец. Она подошла к возвышенности, на склонах которой еще были видны воронки. Здесь находилась 30-я батарея, которой командовал Г.
А. Александер. Вот что поразило тогда. Услышав ее фамилию, к ней стали подходить незнакомые люди.
За что-то благодарили, звали в гости, просили передать привет ее матери Александре Алексеевне. Комбата Александера здесь помнили. Каждое живое свидетельство Татьяне было дорого. Их она стала собирать по крохам.
И поначалу ей надо было, прежде всего, разобраться в том, что же представляла собой 30-я батарея, которой командовал отец. Она узнает, что подземная крепость была в те годы выдающимся инженерным сооружением. Строительство этой уникальной батареи началось еще в 1912 году. Ее создание связано с именем генерала от инженерии Ц.
А. Кюи, который был еще и известным композитором. Именно он выбрал наиболее выгодное месторасположение батареи на возвышенности в районе устья реки Бельбек. Были отрыты первые котлованы, но в 1914 году стройку законсервировали.
Строительство возобновилось в конце 20-х годов. В сооружении батареи принимали участие многие выдающиеся специалисты тех лет. Стройка велась ударными темпами. Под землей была заложена 4-метровая железобетонная плита, которая надежно прикрывала помещения для батарейцев, склады боеприпасов, топлива, продуктов, дизельную электростанцию.
Крепость могла автономно существовать длительное время. Команда обслуживала орудийные установки 4 мощных ствола калибра 305 мм, снаряд 470 кг. Стреляли на рекордную по тем временам дальность более 40 километров. В 1933 году 30-я батарея вступила в строй.
В 1937 году командование батареей принял капитан Георгий Александер, окончивший Московское артиллерийское училище. Люблю тебя, родная, одну. И эта любовь во мне еще сильнее, чем была раньше. (Из письма жене) Тайна погибшей батареи открывалась ей не сразу.
Одним из первых, кто разыскал в Москве их семью, был генерал-майор Павел Ильич Мусьяков. В дни обороны он находился в Севастополе. Был редактором газеты Красный черноморец. Он знал Александера, бывал у него в подземном линкоре.
Павел Ильич приехал, чтобы поклониться семье, рассказать о том, что, возможно, он и сам остался в живых потому, что была такая батарея. 30 октября 1941 года. Стояла та пора осени, когда природа в Крыму особенно красива: прозрачная синева, дымка над морем. В этот день начался первый вражеский штурм Севастополя.
Артиллерийские наблюдатели 30-й батареи, находившиеся на большом удалении от Севастополя, неожиданно увидели на шоссе колонну немецких танков и машин, продвигавшихся на полной скорости. Где-то позади остались наши разрозненные подразделения, оборонявшие Крым. Город оказался полностью открыт, – вспоминал П. И.
Мусьяков. Очевидно, немецкой разведке это было известно. В эти часы с наблюдательного поста Александер принял по рации первые тревожные сообщения. В боевом журнале записано, что понадобилось всего три минуты, чтобы батарея впервые подала свой грозный голос.
Будто смерч забушевал на шоссе. Строки из газеты того времени: Мощные залпы батареи вывели из строя десятки танков, автомашин с пехотой, цистерн с горючим. В то время, когда опасность подошла так близко к Севастополю, можно было уже по достоинству оценить прозорливость тех, кто перед войной построил эту батарею и окружил ее завесой секретности. Подземный линкор постоял за город.
Планы противника – с хода ворваться в Севастополь – были сорваны. Но и батарея впервые обнаружила себя. В немецком штабе ее расположение было нанесено на карты. Теперь батарею будут постоянно бомбить и обстреливать.
Батарея Александера возвышалась на самых передовых рубежах севастопольской обороны, поэтому с первых дней борьбы за город на нее обрушились удары врага. Команда батареи подвергалась тягчайшим испытаниям. Но краснофлотцы, воспитанные замечательным командиром, с честью выдерживали все испытания, стойко отражая натиск противника, – писал капитан 2-го ранга, впоследствии контр-адмирал К. А.
Безпальчев. Ты и наши детки для меня дороже жизни. (Из письма жене) Талант может принимать разные обличья. У Татьяны Александер оказался талант памяти.
Судьба того, кто потерял в детстве отца, нелегкая. Татьяна училась и работала, чтобы помогать матери и младшему брату. Она блестяще окончила МВТУ им. Баумана.
Ее оставили на кафедре. Татьяна Георгиевна защитила кандидатскую диссертацию, стала автором изобретений в оборонной промышленности. Однако никогда не оставляла своего поиска, посвященного отцу. Она стала собирать материалы о каждом его дне на войне.
Раскладывала его фронтовые письма по числам, подбирала страницы своего архива. Вот строки отцовского письма, и рядом исторические свидетельства о том, что происходило тогда на 30-й батарее. Есть такие дни обороны, которым посвящены целые тетрадки исследований. Татьяна Георгиевна разыскивала тех, кто был знаком с Георгием Александером, бывал на батарее или знал какие-либо достоверные факты, собирала воспоминания редких выживших однополчан отца Татьяна Георгиевна буквально постигала судьбу отца.
Дело не только в том, что его службу на батарее всегда окружала завеса секретности. Не только в том, что нелегко было найти живые свидетельства. Все-таки самое трудное заключалось в другом. В осознании тех событий.
Только с возрастом Татьяна Георгиевна смогла понять многое, что скрывалось за строками отцовских писем. К тому же теперь она знала об обстановке, в которой они были написаны. Письма открывали ей характер отца, которого она не знала. Георгий Александрович не дал и намека почувствовать жене, как тяжело ему приходится в то время, когда он пишет ей ласковые слова.
Татьяна Георгиевна видела в этой сдержанности его милосердие и особую мужескую твердость. Он сохранял в себе эти качества даже тогда, когда смерть оказалась рядом. Прошу вас не волноваться. Я здоров.
И враг будет разбит. И мы с тобой хорошо заживем. А пока будем драться за Родину. (Из письма жене) В декабре 1941 года немецкие войска предприняли второй штурм Севастополя.
Один из основных ударов был обрушен на 30-ю батарею. Авиация противника бомбила с воздуха. Танки и пехота штурмовали возвышенность, где находились орудия подземной крепости. Татьяна Георгиевна читает мне воспоминания директора морзавода: Вокруг батареи не осталось ни одного не перепаханного бомбами и снарядами клочка земли.
Просто удивительно, как она еще продолжала сражаться. Вот один из тех трагических дней. 29 декабря 1941 года. Отец в письмах ни строкой не обмолвился о том, что случилось тогда.
Немецкие танки подошли на 100 метров к командному пункту. Александер по рации вызывает огонь на себя. Татьяна Георгиевна читает воспоминания капитана 1-го ранга А. С.
Дукачева. Ветеран писал о том, как был поражен один из офицеров крейсера, когда ему передали данные для стрельбы. Он бросился к командиру: Нет ли ошибки. Ведь это месторасположение 30-й батареи.
Так надо. Открыть огонь. Больше часа орудия крейсера обстреливали возвышенность, отбивая атаки врага. И в тот день 30-я батарея оказалась живучей.
Вскоре она снова стреляла. Татьяна Александер находит такие факты, связанные с судьбой отца, в которые трудно поверить. Однако на войне свои законы. Февраль 1942 года.
Противник уже занял окрестные холмы и обстреливает каждую пядь. Г. А. Александер отчаянно пытается сохранить батарею.
После длительной, интенсивной стрельбы стволы орудий необходимо было срочно заменить. Запасные находились в бухте. Каждый из них весом 50 тонн. В темноте паровоз подтянул, наконец, их к форту.
Не было подъемного крана. Только с помощью домкрата и лебедок батарейцам удалось поставить стволы. Тех, кто пытался сачковать, называли вторым фронтом, – вспоминал бывший матрос И. П.
Федин. Весь город ждал, когда мы жахнем. Воля к победе не была для них пустым звуком. Героически действует батарея капитана Александера, награжденного орденом Красного Знамени.
Всякая попытка противника продвинуться на этом участке наталкивается на уничтожающий огонь, – писали Известия 3-го марта 1942 года. Жители, пережившие осаду Севастополя, говорили Татьяне Георгиевне: Когда мы слышали залпы 30-й батареи, на душе становилось спокойнее. Город будет держаться. .
Будь терпелива. Придет та счастливая минута, когда мы снова будем вместе (Из письма жене) Голос отца доносился из грохота боев. Каждая строка писем о том, как разрывалась его душа от любви к семье Татьяна Георгиевна, разыскивая материалы об отце, подошла к самым трагическим событиям, последним дням батареи. Правда о них открывалась через годы и годы после войны: нашлись адреса тех, кто оставался в подземной крепости до конца и выжил.
Теперь Татьяна Георгиевна в точности знает, как это случилось. С 11 июня 1942 года 30-я батарея была полностью отрезана от наших частей, – написал генерал-майор Мусьяков. Батарейцы находились под постоянным обстрелом. По приказу командира они заняли круговую оборону.
18-го июня 30-я батарея выпустила последние снаряды. Бывший политрук И. П. Павлык вспоминал: Мы окружены.
Комбат Александер приказал поставить пулеметы к бойницам. Он требовал от нас действовать осмотрительно. Беречь свои жизни. Они еще надеялись, что к ним придут на подмогу.
Однако дни обороны Севастополя были сочтены. Подземный линкор не сдавался. Из окруженного форта до последнего слышались выстрелы. А когда не осталось боеприпасов, комбат Александер приказал взорвать орудия, командный пункт.
Матросы кувалдами разбивали приборы. Чтобы немцы не повернули батарею против наших войск. Татьяна Георгиевна рассказывает мне о том, что происходило в подземной крепости все последние дни и часы. Закончились продукты и вода.
В отсеках бушевали пожары. Батарейцы задыхались от смрада. Стонали обожженные люди. Словечко выкуривать обрело самый зловещий смысл.
Немцы подтянули к форту огнеметы. Огненные струи врывались в подземелье. Комбат пытался спасти людей, – вспоминала санинструктор М. Д.
Капыш. Он направил группу матросов к водостоку. Семь суток они пробивали скальный грунт. На одеялах вытаскивали землю.
Пытались пробиться к свету, расширить узкую щель водостока. Чтобы все, кто остался, могли выбраться наружу. Александер вышел из подземелья в ночь на 26 июня 1942 года вместе с группой краснофлотцев. Среди них контуженные, раненые, обожженные.
Подвиг и подлость оказались рядом в этой истории. Комбат Александер, чудом оставшись в живых, погиб из-за предательства. Ночью его небольшая группа прошла всего несколько километров. Они пытались уйти к партизанам.
Днем укрылись в зарослях. Их увидел и выдал один из местных жителей. Гвардии майор Георгий Александер попал в симферопольскую тюрьму. На допросах его, как крупного специалиста, пытались склонить к переходу на сторону врага.
Его пытали в застенках. Он до конца остался верен присяге. Татьяна Георгиевна нашла немецкий документ: Майор Георгий Александер, 1909 г. рождения, расстрелян.
Никто не знает, где он похоронен. Давно была война. А память близка. Татьяна Георгиевна говорит мне: В архиве я нашла кадры кинохроники.
Какая же была радость я впервые ясно увидела лицо отца Смерть мгновение. Трагедия в семье осталась навсегда. Но отец и дочь оказались одного жизненного корня. То, что сделала Татьяна Георгиевна, можно назвать подвижничеством во имя общей правды.
Она не помнила войны. Но прошла по ее следам вместе с памятью об отце.
Статья взята с: http://www.stoletie.ru
