Юрий Трукшанс из поселка Лиелварде Латвийской ССР пишет: «История Латвии является очень пестрой и изобилует большим количеством разных событий. К сожалению, мы, живущие в Латвии, были лишены возможности изучать свою историю… Что касается курляндского поселения в устье Гамбии, то хочу отметить, что этот период в истории был очень интересен…»
«Мне хотелось бы подробнее узнать обо всем, что касается морского офицера Этьена Боттино. Я не просто любопытный. Я вдруг понял, что если бы встретился два века назад с Этьеном Боттино, он бы доверил мне свою тайну!» — пишет в редакцию читатель из Липецкой области А. Таранцей.
«Мы так мало знаем о тайнах Африки — о знахарях, людях-страусах, погибшей в песках Сахары армии персидского царя Дария (не Дария, а Камбиза.— Н. П.), о канарских гуанчах, наследниках атлантов»,— замечает в письме Н. И. Громов из Коломны.
«Мало печатаете материалов об Африке, ее племенах,— пишет Е. Мальгина из Хабаровска,— когда-то писали больше. Неужели за последние 10—20 лет ничего не прибавилось?»
Александр Дюма сказал как-то: «В слове «Африка» есть какое-то очарование, которое влечет нас к ней больше, чем к другим частям света». А ведь Дюма настоящей Африки и не видел — побывал только на севере ее, в Алжире, который, строго говоря, и не Африка вовсе, а часть арабского мира. Что бы мог написать Дюма об остальной Африке! Ведь и там были свои кардиналы, свои «тайны мадридского двора», свои мушкетеры и граф Монте-Кристо!
Люди-страусы
Какие ассоциации возникают при этом словосочетании? Скорее всего рождается образ охотника-бушмена, который, мастерски имитируя гигантскую птицу с помощью перьев и походки, подбирается к группе страусов и метким броском закручивает бола вокруг шеи одной из птиц. Но речь вовсе не о бушменах. Истоки этого этнографического поиска уходят в глубокую древность. Еще Страбон и Мегасфен писали об апистодактилах, загадочных жителях Центральной Африки, у которых ступни «завернуты назад».. Бесчисленные рисунки эгиподов, сатиров, чертей с раздвоенными копытами украшали произведения древних и средневековых авторов. Кто же был прототипом этих существ?
Первым к разгадке приблизился, сам того не ведая, американский путешественник французского происхождения дю Шайю (кстати, он первым из белых охотников выследил и убил гориллу). В его книге «Путешествия и приключения в Центральной Африке» (1863) есть такие строчки: «Повсеместно, где я бывал в Северном Габоне, этим людям дают одно и то же имя — «сапади». Но увидеть их дю Шайю так и не удалось.
Шли годы, десятилетия. В 1960 году в английской газете «Гардиан» выходит материал под заголовком «На поиски африканцев на двух пальцах».
Таинственное племя. От нашего корреспондента. Солсбери, 4 февраля». И следует такая информация: африканское племя, члены которого передвигаются на двух пальцах, живет в труднодоступных районах долины реки Замбези. Местные жители рассказывают, что у этих людей обычные ступни, но только с двумя пальцами, один больше другого, и слегка искривленными. Никому еще не доводилось изучать этот феномен.
Заметку не приняли всерьез, газете просто не поверили. Но заговор молчания был нарушен. Информация продолжала поступать. Людей с двумя пальцами на ноге, бегающих как ветер, видели в одном дальнем ущелье в долине Замбези. Они питаются дикими злаками, грибами. Некий Бастер Филипс видел их в ущелье Мпата, недалеко от городка Фейра. Рост мужчины достигал 1 метра 50 сантиметров. Они дикие и нелюдимые. Филипс сперва заметил нескольких человек, сидевших на ветвях, они что-то срывали с дерева, но при его приближении стремительно убежали. Местные жители, их соседи, боялись двупалых, считали колдунами…
Спустя некоторое время — новые сведения. «Родижиа геральд» публикует заметку «Новая теория по поводу двупалых». Известный американский палеонтолог Дж. Десмонд Кларк высказывает предположение, что речь идет об обычных местных жителях, которые носят сандалии, а их следы на песке создают впечатление, будто у них всего по два пальца на ноге.
Кларк вроде бы успокоил ученых. Но тут, как назло, подоспели два снимка, правда нечетких, сделанных неким Оллсоном в местечке Хартли — двое африканцев со «страусиными лапами». Снимки сопровождались восклицаниями самого Оллсона: «Это просто фантастично, как высоко и ловко взлетают они на дерево, пользуясь этими пальцами!» Но ведь фото можно и подделать. Именно так и решили — мистификация!
Следующая публикация заметно поколебала позиции скептиков. Она называлась «Х-лучи доказывают, что люди-страусы действительно существуют». Одного из членов загадочного племени удалось доставить в Солсбери и подвергнуть обследованию. По заключению врачей, им еще не приходилось встречаться со столь ярко выраженным проявлением такой аномалии — синдоктилией. Точная причина ее не ясна — то ли нарушенное питание родителей, то ли какой-то вирус…
Именно тогда, в середине 60-х, и родилось это определение — синдром клешни. Но видели-то всего одного человека, а о целом племени по-прежнему ничего не было известно. Пока наконец военному летчику Марку Маллину не удалось сделать хороший снимок одного человека из племени в окрестностях Каньембе к западу от Фейры. Маллин утверждал, что двупалые живут именно здесь, в междуречье Каньембе и Шеворе. Соседи называют их вадома.
Обратились к знатоку местных африканских племен М. Гельфанду. Тот заявил, что ничего о них не слышал и поверит в двупалых, когда экспедиция вернется с результатами. В исследования включились другие ученые и выяснили, что речь идет не о вадома, а о ваньяи, известных еще со времени ранних португальских путешественников, родиной которых является область, где ныне находится плотина и ГЭС Кабора-Басса в Мозамбике. По оценкам, их около 300—400, и каждый четвертый страдает синдромом клешни.
В 1971 году наконец-то организовали экспедицию. Местный вождь, к которому обратились ученые, категорически заявил, что знает только одну такую семью, где из троих сыновей один умер, а другой живет неподалеку от полицейского участка Каньембе. Зовут его Мабарани Каруме.
Это был 35-летний мужчина, отец пятерых детей, и ни у одного из них не было нарушений строения ступни!
Каруме родился у подножия горы Вадома. Отец ранее жил в горах, а мать была из племени корекоре. От их брака родилось пятеро детей (3 мальчика и 2 девочки) и еще пятеро умерли. Один из троих мальчиков был двупалым — Маборани. Такой же сын был и у сестры его матери, но рано умер. Маборани утверждал, что подобных ему людей в округе больше нет. Ступни его действительно заканчивались двумя пальцами — 15- и 10-сантиметровой длины, расположенными перпендикулярно друг другу. Маборани привезли в Солсбери и сделали рентгеновские снимки. Развитыми оказались первый и пятый пальцы, второй, третий и четвертый — неразвиты. При росте 1 метр 65 сантиметров он отличался заметными способностями в беге.
Но как же быть с другими свидетельствами, где упоминались иные «двупалые»? Получалось, что и вождь, и Маборани были не правы. Людей-страусов в Центральной и Южной Африке обнаружилось много — в Замбии, Зимбабве, Ботсване… Они встречались еще в 1770 году среди маронов Суринама, вывезенных из Африки, и о них писал сам А. Гумбольдт. Ян Якоб Хартсингс в книге «Описание Гайяны» называл их «тувингас» — скорее всего от испорченного английского словосочетания «Two-fungers»— «двупалые»…
Были ли двупалые африканцы действительно прототипами странных сатиров и эгиподов, сказать сейчас трудно. Однако их могли привозить в Северную Африку и страны Средиземноморья как диковину из дальних экспедиций, и наверняка их рисовали египетские и греческие художники. Надо только внимательнее поискать…
Человек-радар из Порт-Луи
Эту посылку с далекого острова Маврикий — всего-то небольшой пакет с ксерокопиями некоторых архивных материалов — я ждал с нетерпением.
Вот уже более столетия существует тайна Этьена Боттино, жившего на острове Маврикий во второй половине XVIII — начале прошлого века. Тайна пока неразгаданная… Заветные документы раздобыли мои друзья в хранилищах столицы Маскаренских островов — городе Порт-Луи. До этого мне были известны только строки признания Боттино, процитированные южноафриканским писателем и историком Л. Грином в книге «Острова, не тронутые временем»: «Если раздражение и разочарование станут причиной моей смерти, прежде чем я смогу объяснить свое открытие, то мир лишится на некоторое время познания искусства, которое сделало бы честь XVIII веку».
Боттино, Этьея (1739—1813). Родился в Шаатосо, департамент Риэн-э-Луар, Франция. Умер на Маврикии 17 мая 1813 года в возрасте 74 лет. Молодым человеком уехал в Нант, откуда в отбыл на острова… Это строчки из «Словаря маврикийских биографий», изданного в Порт-Луи небольшим тиражом. И самое главное: «В 1762 году на борту одного из судов королевского флота ему пришла в голову идея, что движущийся корабль должен производить в атмосфере какой-то эффект. Через некоторое время после тренировок он уже смог определять появление корабля на горизонте. Но ошибался он так часто, что вскоре прекратил свои опыты…»
Но только на время. В 1763 году он прибыл на остров и получил должность инженера. Хорошая погода большую часть года, а также то обстоятельство, что многие суда обходили Маврикий, не заходя в порт, позволили ему вволю упражняться. Через некоторое время Боттино уже заключал пари. «Он заработал много денег, так как за три дня до появления судна на горизонте, вовсе без трубы, предвещал его приход».
В 1780 году Боттино написал о своих удивительных способностях тогдашнему министру морского флота Франции де Кастри. Тот распорядился в течение двух лет регистрировать все наблюдения безвестного служащего с Маврикия.
Официально наблюдения начались 15 мая 1782 года. Боттино сообщил, что приближаются три судна, которые и появились 17, 18 и 25 мая. 20 июня он предсказал приход «многих судов», и 29-го числа показались первые корабли французской эскадры, задержанные штилем.
Боттино потребовал от губернатора 100 тысяч ливров премии и ежегодную пенсию в 1300 ливров за то, что он раскроет свою тайну, напомнив, что с 1778 по 1782 год он предсказал приход 575 судов за несколько дней до их появления на горизонте. Но губернатор не спешил расставаться с деньгами.
И вот обиженный Боттино едет на родину. За время плавания он «видит» 27 судов, которые действительно возникают вдали чуть позже, и заявляет, что «может предугадать и землю».
Аудиенции у морского министра ему добиться не удается. Но зато Боттино добивается признания у публики города Лорьяна, показывая ей свои способности. Тогда же, в 1785 году, в газете «Меркюр де Франс» печатаются «Выдержки из воспоминаний Этьена Боттино о наус-копии» — такое название дал он своему дару. Судя по сообщениям Печати того времени, способностями колониального чиновника заинтересовался сам Жан Поль Марат, который тогда как раз писал трактат по физике. Но встретиться им, видимо, не удалось. Не удалось пока и обнаружить в работах и письмах Марата упоминаний о Боттино.
В 1793 году Боттино возвращается на Маврикий и упорно продолжает свои опыты. 15 июня он заявил, что скоро появятся 20 судов, однако ни одно из них не пришло. Над Боттино стали смеяться. Но вскоре насмешникам пришлось извиниться, ибо выяснилось, что адмирал эскадры решил не заходить на Маврикий и отправился непосредственно в Индию.
Еще один штрих, ставший известным только недавно: какое-то время с Боттино жил на Цейлоне, в Коломбо, там его видел один из редакторов книги «Новая биография современников», вышедшей в 1827 году. В третьем томе ее говорится, что Боттино изучал там «животный магнетизм». Добавим к этому: он учился в школе животного магнетизма, общался с индусами, которые «могли творить чудеса»,— как пишет в своих воспоминаниях сам Боттино.
Как выяснилось, у него были ученики! Некто Фейяфэ, служивший у Боттино, научился способностям хозяина. 22 ноября 1810 года с вершины Длинной горы он заметил английский флот, точнее — скопление судов, которые направлялись к Иль-де-Франс (старое название Маврикия). Потом уточнил, что суда идут в сторону острова Родригес. Фейяфэ поспешил к губернатору и заявил, что в последующие 48 часов или чуть позже британский флот покажется на горизонте. В городе начался переполох. Фейяфэ посадили за решетку — за распространение слухов. Однако губернатор все же послал на Родригес судно «Лютэн» — посмотреть, что там происходит. Но было уже поздно. 26 ноября в 10 утра 20 кораблей британского королевского флота, а позже еще 34 обрушили на Маврикий огонь бортовой артиллерии. Фейяфэ освободили из-под стражи уже после того, как остров заняли англичане.
И все же Боттино побывал во Франции не напрасно. Недавно в архивах разысканы его записки под общим заголовком «Секретные воспоминания, служащие для освещения истории республики с 1762 года по наши дни». Я нашел их в исследовании маврикийского ученого Л. Пито «Исторические наброски к 1715—1810 годам». Вот несколько горьких строк из воспоминаний самого Этьена Боттино, относящихся к 1795 году: «Публика может вспомнить о моих опытах, проделанных в июне 1793 года при большом скоплении народа, а также в мае 1794-го, организованных советом города (Порт-Луи.— Н. Н.). Это вовсе не уберегло меня от нападок и выходок отдельных лиц, а именно: надо мной насмехались тогда, когда я предсказывал наличие судов неподалеку от острова, а они вовсе не приходили. Разгадка проста: они направлялись не на наш остров! Эти люди, у которых нет ни проблеска мысли, не верили ничему, сомневались во всем, говоря, что я — шарлатан и что этого не может быть. Я вынужден жить среди этого глупого сброда, тупых и жестоких людишек, погрязших 6 рутине, в штыки воспринимающих любое открытие, хоть на йоту выпадающее из их собственного примитивного понимания мира». Вот еще один фрагмент: «Я стал очередной жертвой, погрязшей в затхлой атмосфере забытых богом островов, страдающих от деспотизма чиновников…»
Л. Пито, внимательно проанализировав все документы, пришел к выводу, что Боттино был в полном здравии, его убеждения — твердые, а написанное им явно говорило о том, что современники его не понимают.
Что за дар был у Этьена Боттино? Сам он своей тайны так никому и не раскрыл. Разве что двоим ученикам, да и то не полностью. Но на Маврикии сохранилось его письмо Ж. П. Марату, в котором, в частности, говорится:
«Судно, приближающееся к берегу, производит определенное воздействие на атмосферу, в результате чего приближение может быть выявлено опытным глазом, прежде чем корабль достигнет пределов видимости. Моим предсказаниям благоприятствовали чистое небо и ясная атмосфера… Я пробыл на острове всего шесть месяцев, когда убедился в своем открытии и оставалось только набраться опыта, чтобы наускопия стала подлинной наукой».
Может, это связано с миражами, столь частыми на море? Да и не только на море. Французский астроном Камил Фламмарион в работе «Атмосфера» пишет о страшной фата-моргане, которая явилась жителям бельгийского городка Вервье 15 июня 1815 года — по воздуху мчалась кавалерия, беззвучно палили пушки, двигалась в атаку пехота. В тот день в 105 километрах от Вервье начиналась битва при Ватерлоо…
Или это предмет сравнительно молодой науки — биолокации? Но историки ничего не пишут о том, были ли у Боттино какие-либо приборы.
Он скончался в 1813 году, забрав с собой в могилу тайну наускопии. На Маврикии о нем помнят! Памятника, конечно, нет, но гора Монтань Лонг (Длинная), возвышающаяся над синей гладью океана, откуда производил свои наблюдения Этьен Боттино, напоминает сегодняшним ученым об их долге перед наукой — раскрыть тайну его дара.
Затерянный в песках Калахари
Кто открыл Южную Африку? Согласитесь, вопрос звучит довольно непривычно. Действительно, открывали Америку, а в Южную Африку плавали, огибали ее у мыса Доброй Надежды и шли дальше в Индию и к островам Индонезии. Первым из европейцев, по официальной версии, это сделал португалец Васко да Гама. 25 декабря 1497 года он пристал к гористым берегам, там, где сейчас находится провинция Наталь, и сообщил потомкам, что жители тех мест строят дома из веток и травы, орудия труда изготовляют из железа, а украшения у них из меди, что они приветливы и гостеприимны…
А до португальского морехода? Неужели никто не побывал здесь раньше? Финикийцы обогнули континент в VI веке до нашей эры — это доказано. А другие? Вопрос остается открытым.
Все началось с геодезической экспедиции Рейнхарда Маака в 1907 году. «В середине марта мы разбили лагерь в Брандберге и отправились осматривать ущелье Цисаб. И вот я сижу в тени гранитной скалы. Передо мной лучшие образцы наскального искусства. Не в состоянии оторвать глаз от цветного ансамбля на стене пещеры…» Что же так поразило Маака? Первобытные художники «населили» пещеру охотниками, вооруженными луками и стрелами, и различными животными, обычными в тех краях. А в центре… В центре экспозиции изображена удивительная Белая Дама. Ее костюм поразительно похож на одежду девушек-матадоров из дворца царя Миноса в Кноссе (Крит) — короткая куртка и нечто вроде трико, прошитого золотыми нитками. Сходны и головные уборы. Некоторые ученые, например знаменитый французский археолог аббат А. Брей, написавший о Даме целую книгу, усматривают в изображении не только критские, но и древнеегипетские черты. Это и неудивительно, ведь культуры двух древних государств причудливо переплелись. Дама могла быть египетской Исидой или греческой Дианой. Фигура позади — Осирисом.
Восемь десятилетий продолжается спор о таинственной незнакомке. Одинаково веские аргументы выдвигают и сторонники местного, протобушменского происхождения наскального ансамбля, ведь в рисунках много африканских элементов. Например, шлемы воинов могут быть не чем иным, как прическами или головными уборами людей племен гереро или овамбо. А луки, нарисованные на стенах грота, похожи на оружие воинственных матабеле…
Может статься, разгадать тайну Белой Дамы из Брандберга поможет североафриканская наскальная живопись, ведь между сахарскими и южноафриканскими центрами примитивного искусства просматриваются интересные параллели. Может, именно выходцы с далекого севера и Сыли запечатлены безвестным художником в забытом богом месте?
Не так давно в Брандберге (кстати, на языке гереро этот массив называется Омукуруваро — Гора Бога) побывала экспедиция южноафриканских ученых. Они застали ансамбль в плачевном состоянии. Многие туристы, добравшиеся и сюда, желая получить контрастные снимки, то и дело протирали стену влажными тряпками, и отдельные рисунки можно различить сегодня лишь с помощью увеличительного стекла…
Археолог Дж. Хардинг внимательно изучил обувь Дамы и пришел к выводу, что она напоминает сандалии… бушменов.
А гигантская стопа, отпечатавшаяся в окаменевшей глине Высокого Велда в провинции Трансвааль, в 30 километрах от границы со Свазилендом? Впервые белые люди узнали о загадочном оттиске от жителей одной из деревень народности свази. Те рассказали о нем в 1912 году фермеру Стоффелу Коетсе, внук которого, Ян, стал сегодня хранителем следа. Оказалось, рассказы об этом «отпечатке ноги духа» переходили у свази из поколения в поколение, для них скала остается до сих пор святыней.
След представляет собой точную копию, только во много раз увеличенную, левой ступни человека. При внимательном осмотре можно увидеть даже глину, проступившую между пальцев. Нужно добавить, что на острове Шри Ланка, в 44 милях к востоку от Коломбо, нашли точно такой же след, только от правой ноги. Там он тоже стал предметом поклонения. Специалист из Кейптауна, геолог А. Рейд, заявил: «Трудно найти достаточно логичное объяснение этому явлению. Одно очевидно — вырубить отпечаток ноги в такой скале практически невозможно».
А может, это все-таки шутка природы, аналогичная той, что так долго сводила на нет все поиски путешественников и ученых в пустыне Калахари, искавших затерянный в песках легендарный город? Предприимчивый американец Фарини, вернувшись в 1885 году из Юго-Западной Африки, сделал доклад в Лондонском королевском географическом обществе о развалинах древнего города, который он открыл в песках Калахари. Его сообщение произвело сенсацию, и целые десятилетия не прекращались поиски затерянного города Фарини.
И только в наши дни, похоже, нашлась разгадка. Экспедиция английского исследователя Клемента наткнулась в окрестностях Ритфонтейна на гряду скал Айердонконниз. Ландшафт совпадал с тем описанием, которое Фарини оставил в книге «Через пустыню Калахари». Одна из глыб-плит походила на деталь развалин, изображенных на рисунке путешественника. Поверхность некоторых кусков породы можно было при желании принять из-за выветривания за рифленую. Поддавшись игре воображения, Фарини принял причуды природы за творение рук человека…
Одиссея курляндского герцога
История эта трехсотлетней давности многим показалась бы вымышленной, нереальной, если бы не бесспорные доказательства подлинности всего происшедшего, собранные в разные годы исследователями многих стран…
Во второй половине XVI века, потеснив Испанию и Португалию, ведущими морскими державами стали Англия и Нидерланды. Но все чаще задумывались о своем месте под солнцем и более мелкие государства. О дальних морских походах мечтали политики Швеции, Дании, Бранденбурга. Перед их мысленными взорами стояли несметные богатства Нового Света, наводнявшие европейские рынки.
Маленькое герцогство Курляндское тоже не желало отставать от своих предприимчивых соседей. С 1642 по 1682 год здесь у власти находился герцог Яков, «один из коронованных мечтателей с великими замыслами, всю жизнь свою носящихся с планами, размеры которых находятся в обратной пропорции с их средствами» (так написал о нем один из поздних исследователей). Отличительной чертой политики Якова было то, что в заморские предприятия вкладывались в основном доходы, получаемые из имений герцога. На флоте применялся исключительно труд крепостных крестьян.
Как часто случалось, при подготовке подобного рода предприятий, бывших в диковинку уроженцам северных широт, осуществлению их планов способствовали богатая фантазия авантюристически настроенных организаторов, явная переоценка богатств открываемых земель, но при этом — и недооценка собственных сил и трудностей, встречавшихся им на пути.
Идеи, которые вынашивал герцог, соответствовали государственным нуждам Курляндии. Герцогству нужны были новые рынки сбыта своих товаров. Вот уже заключен договор с Францией о поставках в Курляндию вина и соли. Найдено решение «сельдяной проблемы»: курляндские рыбаки сами выходят в Северное море, а не покупают рыбу в Гетеборге, Бергене и портах Голландии. Ограничен ввоз готового платья из Европы благодаря устройству собственных текстильных мануфактур. То же Яков намеревался проделать и с пряностями — не зависеть от Голландии, покупая их там втридорога, а доставлять из Африки и Индии на собственных судах.
Были у Якова и другие цели. Блеск несметных богатств, привозимых в Европу португальцами и испанцами, ослеплял его. Герцог мечтал превратить Митаву в северный центр торговли заморскими товарами. В голове герцога бродили мысли о дальних походах —одна заманчивее другой. В 1650 году герцог поручил своему агенту в Амстердаме образовать при участии голландских торговцев «Компанию для торговли в Гвинее», чтобы таким образом «перестать зависеть от капризов Ост-Индской компании». Однако амстердамские купцы не отважились взять на себя защиту трех судов герцога. Но тот не отказался от своего замысла и временно отозвал корабли.
В сентябре 1651 года, взяв на борт в Голландии сто наемных солдат, к берегам Западной Африки отправилось судно «Кит». 25 октября корабль бросил якорь в устье Гамбии. Агенты герцога тут же приступили к переговорам с африканскими вождями. У правителя Кумбо за бесценок был куплен небольшой островок в десяти милях вверх по течению реки. Чуть позже путем различных махинаций курляндцы получили в пользование область Гилфре на северном берегу реки, как раз напротив островка (его назвали Сент-Андреас), а правитель Барра продал им область Байона в устье Гамбии. Над островом Сент-Андреас взвился курляндский флаг — с изображением черного рака на красном поле.
Через несколько месяцев в устье Гамбии пришел еще один корабль герцога Якова — «Крокодил». В фортах постоянно находился гарнизон, несший охрану складских и жилых помещений, а также лютеранская церковь. Герцог не без основания боялся нападений голландцев и англичан. Ловко играя на их раздорах, он сумел добиться того, чтобы его суда беспрепятственно ходили к берегам Западной Африки.
Наибольшего расцвета торговля Курляндии с западноафриканским берегом достигла в 1655 году при капитане Отто Штиле, проявившем себя умелым и хитрым администратором. Особые уполномоченные сообщали в Гамбию о тех товарах, которые находили наибольший спрос в Курляндии. Местные жители охотно покупали металлические изделия, ткани в обмен на золото, слоновую кость, воск, шкуры животных, перец, коренья, растительное масло, кокосовые орехи.
Воодушевленный успешным ходом торговли на африканском побережье, Яков принялся вынашивать планы дальних походов в Вест-Индию и Южные моря.
Но времена быстро менялись. У курляндских территорий в устье Гамбии появились опасные соседи.
После того как голландцы отняли у португальцев большинство их владений в Западной Африке, они стали фактическими хозяевами всего Атлантического побережья. В 1631 году созданное в Англии Новое Африканское общество основало фактории в Сьерра-Леоне и на Золотом Береге. Чуть позже здесь появились и шведы. За ними пришли датчане, потом — французы. Если прибавить к этому еще и бранденбургские крепости 80-х годов XVII века, то создастся весьма пестрая и характерная картина раздела африканского «пирога». По-разному вели себя эти государства: одни пытались наладить с местными вождями мирные отношения, не гнушаясь, однако, с помощью же вождей добывать в глубинных районах «живой товар», другие открыто демонстрировали силу, захватывая невольников.
Якова такое соседство пугало. Он решил искать новые земли — подальше от агрессивных соседей. В 1651 году он испросил у папы Иннокентия X разрешение «пуститься в тяжкое предприятие, которое послужило бы на благо католической церкви» (как видно, герцога не смущало то, что курляндская династия была лютеранской). Переговоры велись в Вильне и Полоцке с папским легатом Доном Камильо Панфили. Яков был готов предоставить для экспедиции в Южные моря флот из 40 судов и несколько тысяч человек команды, ассигновав на это 3 —4 миллиона талеров. Но плану не суждено было сбыться. 5 января 1655 года папа неожиданно умер. В том же году разразилась шведско-польская война, в которую оказалась втянутой и Курляндия. Герцог вместе с семьей оказался в плену у шведов. Неволя продлилась два года. За это время фактории в Гамбии начали приходить в запустение. Они просуществовали до 1666 года, когда в марте пять английских кораблей вошли в устье Гамбии и потребовали немедленной сдачи крепости. Территория курляндцев перешла в полное владение Англии.
Чуть дольше продержались владения герцога на острове Тобаго в Карибском море, который заселили в 1654 году курляндские крестьяне и устроили здесь плантации. В 1696 году, уже после смерти Якова, оттуда вернулся домой последний колонист.
Почти пятнадцать лет продержались торговые отношения между факториями на западноафриканском берегу и самой Курляндией. Множество простых курляндцев — крепостных крестьян, нанятых на суда матросами или солдатами в гарнизоны,— повидали Африку, завязали контакты с африканцами. То было первое знакомство жителей Прибалтики с далеким, неведомым им миром народностей и племен, удивительной природой тропиков. Несомненно, обрывки этих ярких воспоминаний должны были храниться в памяти поколений, живших в прибрежных районах Курземе.
Вспомним: после Полтавской битвы Курляндское герцогство оказалось уже под влиянием России. Конечно, участников плаваний в Африку к тому времени уже не было в живых. Но память, несомненно, жила. Были и архивные документы. Недалекая от Петербурга Курляндия могла бы сослужить немалую службу Петру I при подготовке его экспедиции в Индийский океан (по ряду причин она не состоялась).
Кто знает, может быть, и сегодня живут в старых преданиях латышей, потомков тех крепостных матросов и солдат, воспоминания о далеком африканском береге и его жителях?..
